Судьбу не обманешь

   третья часть
Любовь.


Прошло около трех лет с того дня, как Валентина привезла падчерицу от знахаря деда Сидора. Таня изменилась не только внешне.  Волосы, ранее бывшие чернее вороньего крыла, после того, как дед состриг их, выросли более светлыми, с рыжинкой и  неуправляемо кучерявыми. Отец, гладя непослушные дочкины локоны, удивлялся:" Моя доча! Родная моя, а волосы в кого таки-то?  У Настаськи моей, матери дочушкиной, волосы долгие были и прямые, а это, ну  баранчик, да и только."  Характер Тани тоже изменился. В девушке появилась какая-то мудрость, глубокая, не по годам, рассудительность. И так добрая от природы, она  стала еще добрее и ласковее. Если до поездки к знахарю, Таня иногда еще вступала в пререкания с отцом и братьями, то сейчас она только улыбалась и быстро гасила все разногласия в семье  своей лучащейся улыбкой и добротой.
К тому времени, когда Танюша заканчивала 9 класс школы, пропущенный из-за болезни, у  Валентины родился первый в её жизни ребенок. Это была девочка и с одобрения Вали, Ваньша сам назвал ребенка в честь бывшей жены - Настеной.  С рождением собственного ребенка, Валентина ничуть не изменила своего отношения к детям Ваньши. Трое младших мальчишек уже давно звали Валю мамой.  Ваньша хоть и не любил Валентину так, как  свою Настаську, но никогда не обижал. Единственным условием Ваньши к новой жене было: никогда не прикасаться к портрету жены и никогда не ложиться на её постель.  Вернее, на их общую с Настеной постель, на которой были зачаты семеро их детей, один из которых так и не увидел Божьего света.  В бывшей спальне родителей, теперь жила Танюша, а Ваньша с Валентиной переселились в комнату, где раньше спали Леночка с Таней. Летом Танюша не сидела на отцовской шее. Она пошла работать на рыбозавод на разделку рыбы.  Работа  для девушки  северянки с большой долей хантыйской крови, была достаточно привычной.  Правда, руки в грубых верхонках, приходилось густо смазывать рыбьим жиром, чтобы не трескались.  Дома, она тоже, по мере сил и возможности, работала на огороде, стирала и обихаживала дом, нянчила младшую сестренку, помогая Валентине.
Достаточно сносно закончив десятилетку, Танюша решила не поступать в институт.  У Валентины заметно подрос живот. В семье ждали восьмого по счету ребенка. В этом году Валентине  исполнилось ровно 40 лет. Рождение первого ребенка для неё было полной неожиданностью. Прожив с первым мужем в браке более 17 лет, она так и не смогла забеременеть. Чаще всего, женщины в таких случаях винят себя. И не только сами, но и все окружающие их люди. Родственники бывшего мужа не являлись исключением. А тут - на тебе! Второй ребенок на подходе. Все, в их семье шло так, как и предсказывал Танюше дед Сидор. Нужно было как-то помогать отцу с мачехой растить малышей. Да и родные братишки еще совсем мальцы, какой тут институт.  Сколько не уговаривала Валентина, сколько не строжился отец, но Танюша, так и не дала себя уговорить  пойти учиться. Она  про себя давно уже сделала свой выбор и к концу лета, собиралась уехать на "новостройку века" город Стрежевой.  Старшая Леночка уже год жила в этом городе. Недавно она вышла замуж и в каждом письме звала Таню к себе, обещая той, что  муж её, буровой мастер, по своим связям, устроит Таню на хорошо оплачиваемую работу. А  поступить в институт можно и заочно.
Вот так и появилась  на новостройке века еще одна  участница великих событий.  Город строился, гремел на всю страну.  Едва ли не каждый месяц в эксплуатацию сдавались новые  нефтяные скважины - качалки.  И так же часто  открывались новые грандиозные  залежи нефти.  Люди ехали в Стрежевой со всех концов огромной страны Советов. Строители не успевали за растущими потребностями людей в квартирах. При приеме на работу, предпочтение отдавалось одиноким людям, которых можно было по 3-4, а то и больше человек селить в комнатах деревянных бараков - общежитий. Леночкин муж,  Андрей не обманул Танюшу и без проволочек устроил ее на работу в  Нефтегазодобывающую организацию, самую крупную в области. Таня определена была машинистом нефтенасосной станции на ЦТП. В переводе - центральный товарный парк
ЦТП находился в 30 км от строящегося города, в тайге. Это была большая, расчищенная от тайги площадь, на которой находилось с десяток  огромных емкостей, подключенных к нефтепроводам. В эти цистерны стекалась вся добываемая на Томском севере нефть.  Многочисленные нефтепровод  мирового значения типа того, что проходит нынче через территорию Украины, будут построены еще не скоро. А пока, качалки натужно пыхтели, нефть покорно текла по трубам в цистерны ЦТП, откуда огромными машинами нефтевозами, увозилась на берег Оби. Здесь нефть перекачивали в  нефтеналивные, плавучие танкеры, которые перевозили "черное золото" - до места назначения, до пункта приема заказчика. Газодобыча была  в те годы еще не налажена и до конца восьмидесятых над Томской тайгой пылали десятки огромных факелов, сжигаемого газа. В  небо улетали  миллионы рублей.  Все еще будет впереди. А пока еще шел 1971 год прошлого века. И девятнадцатый год жизни  Танюши  доброго человечка,  незаметного в огромной толпе искателей романтики, приключений и длинного рубля.
На территории ЦТП находилась котельная, работавшая все на той же сырой нефти,   насосная станция, стационарная электростанция, ремонтная мастерская,  столовая и вагончики для обслуживающего персонала.  Работали люди здесь вахтовым методом. И Таня  не являлась исключением. Две недели она трудилась на своем посту в помещении насосной станции  по графику - сутки через сутки.  Два человека на вахте, два на отдыхе в вагоне. Через положенное время, на смену одной вахты, прилетала другая. А отработавшие, отправлялись на вертолете в базовый город.  В Стрежевом у Тани, так же имелось жилье. Не шикарное, но и такого у многих не было. Крохотная комнатка на двоих в хорошем, обогреваемом водяным отоплением общежитии.
Многие жили в вагонах с самодельным печным отоплением, многие - в "балочках"  - крохотных свежесрубленных домишках, где на полу уже в ноябре, замерзала вода в ведрах. Так, что Тане в этом отношении, повезло не меньше, чем с работой. Проживать в  квартире сестры, Танюша отказалась наотрез. Андрею, как молодому и очень нужному специалисту дали однокомнатную квартиру. Но Таня не хотела стеснять молодых. Женщина, что проживала с Танюшей, по счастливой случайности, оказалась её сменщицей по вахте.  И целых пол месяца, Танюша имела удовольствие наслаждаться  необременительным одиночеством и покоем. Большую часть своего свободного времени, Таня проводила за книгами, ходила в кино, просто бродила по строящемуся городу. Иногда ходила в лес за грибами, за брусникой.  За дарами леса далеко ходить не надо было. Вышел за черту новостроек и собирай сколько хочешь.
Грибы она жарила для себя, сушила, нанизывая на ниточку. Ягоды относила сестре, чтобы та  наварила на зиму варения. Первая же зарплата обескуражила девушку. Еще никогда в жизни она не держала в руках таких денег. Целых 250 рублей Её отец Ваньша, моторист катера с двадцатилетним стажем, получал не более 170 рублей в месяц. 250 руб по тем временам можно было только за крупного  седого соболя выручить, да и то не всегда. Полюбовавшись на богатую получку, Таня сбегала на почту и отослала 100 рублей на имя Валентины Кузовкиной. Ваньша так и не оформил законных отношений с новой женой. И каждый из них оставался под своей фамилией.  Танцы Таня не любила. Ей не нравилась  толкотня среди потных тел. Соседка по общежитию, девушка по имени Надя, немногим старше Тани, подолгу уговаривала её, пытаясь затащить в клуб с пионерским  названием "Орленок. Танюша иногда соглашалась, но чаще старалась избегать таких сборищ, дышащих потом и перегаром. Тем более, что парней здесь было наполовину больше, чем девушек. А назойливых ухажеров, Таня отваживала в несвойственной ей манере: резко и даже грубовато. Она в свои не полных 19 оставалась не только девственницей, но и по настоящему еще ни разу не целованной девочкой. Легкие поцелуйчики на выпускном вечере после 10 класса, после  первого в жизни бокала шампанского, в счет не шли.  Её одноклассник Петька, чистокровный хант, только обслюнявил девичьи губы, вызвав у Танюши приступ неудержимого веселья. Петька, помнится, тогда здорово обиделся. Танюша даже прощения у него попросила, но целоваться с парнем снова, отказалась наотрез. К счастью общежитие, в котором жила Таня, было чисто женским, в отличие от большинства других, соседних общежитий. И мужики, наглые с зашкаливающими гормонами не докучали девушке.  В начале декабря, в день своего рождения Таня была на вахте, на ЦТП.  В свободные от работы сутки, в вагоне, где проживали сразу шестеро вахтовичек разного возраста, Танюша устроила небольшой праздник. Открыла пару банок тушенки, трехлитровую банку пастеризованных болгарских огурчиков, шпроты. Из столовой принесла горячих, достаточно съедобных котлет.  За неприхотливый стол, по  причине занятости на работе, смогли  сесть только четверо девушек.  Причем две из соседнего вагона. Спиртное на вахтах в то время, было под строжайшим запретом. Но кто-то из девушек, сумел раздобыть где-то пару бутылок легкого вина.  Девушки  слегка охмелев, попели, подурачились и всей гурьбой вышли на морозный воздух, решив сходить к факелу, пылавшему над трехметровой трубой, выходящей из скважины. Факел был рядом, за границей территории ЦТП.  Здесь было настолько жарко, что сохранился маленький кусочек лета в виде круга зеленой травки на расстоянии метров в двадцать.  Вся земля ближе, была выжжена до черноты.  У факела девушки оказались не одни.  Двое молодых мужчин  уже любовались жарким факелом, пылающем в непроглядной черноте  морозной ночи. Самой старшей из девушек было не более 23 лет.  В них клокотала жизнь, желание любви и приключений.  Девчонки тут же окружили парней, засыпая их вопросами. Таня тоже, поддавшись всеобщему настроению, подошла поближе.  Тот, что поменьше ростом, оказался знакомым слесарем из котельной. Он "крутил любовь" с машинисткой котельных установок  - Галиной.  А вот второй парень был Тане незнаком.
При ярком свете газового факела, можно было очень хорошо рассмотреть его лицо.  Что-то в нем было явно от восточного.  Узковатые  приподнятые к бровям глаза были немного похожими на глаза Тани. У неё были тоже слегка узковатые, удлиненные глаза цвета гречишного меда. А у парня они были, похоже, темно-синими. Или ей так показалось?  Все таки, свет факела, не свет солнца. Парень смотрел на Танюшу, выискивал её глазами, когда она пряталась за спины подруг, преследовал, когда она отходила подальше от жара огня. Как показалось, смутившейся внезапно девушке, этот взгляд не отпускал ее ни на секунду. Танюша вдруг почувствовала сильнейшее, не испытываемое никогда ранее, смятение чувств, не понятное, не объяснимое томление в груди там, где жила её душа. Она  вспомнила, как дед Сидор, осторожно  касаясь длинным когтистым пальцем ложбинки между девичьими грудками говорил ей -"Тута твоя душа живет, дочуша. Сейчас она болит от царапин нечистых лап. Сильно болит. А вот когда зайдется она, замлеет и слезы у тебя ни от боли потекут, а от томления большого, от нежности, вот тогда и любовь к тебе придет. В душу твою  проникнет. Ранит, но не больно, а так приятно, что сама дальше запросишь  этих ран"
Девчонки пытались заигрывать с незнакомым парнем. Больше других старалась Танина напарница по работе. Двадцатитрехлетняя девушка уже успела замужем побывать, и развестись. Она не на шутку пыталась увлечь незнакомца, откровенно висла у него на руке и сыпала веселыми, грубоватыми шутками, стараясь утащить парня от общей компании. Но тот вежливо, но непреклонно пытался избавиться от внезапно свалившегося на него внимания.  Таня услышала, как кто-то назвал парня по имени "Антон". -  "Антон" Тоня, Тонннннн" - звенело колокольчиком в мозгу девушки. "Господи, да что это со мной?" Таня развернувшись пошла, почти побежала назад в душное тепло вагона, чтобы только не видеть разом опротивевшую ей Нинку с её наглой улыбочкой и тупыми, как Тане казалось, плоскими шутками. Подруги разыгравшиеся в снежки, барахтающиеся в сугробе на границе зимы и лета, не заметили её побега. Не заметил никто, кроме Антона.
С трудом вырвавшись из цепких Нининых рук он, как будто бы прогуливаясь, не торопливо двинулся следом за девушкой. Но Нина то ли не поняла, то ли не захотела понять того, что парень её отверг, побежала следом и с веселым визгом свалила его в сугроб. Антону пришлось изрядно вываляться в снегу, прежде, чем он расцепил обнимавшие его руки. Парень позорно бежал с "поля боя" на котором не было ни победителей, ни побежденных. Он не видел, в каком вагончике скрылась Таня.   Вернувшись в свой вагон, Антон с трудом дождался товарища и только тогда сумел кое-что расспросить о запавшей в его душу девушке. Таня плохо спала эту ночь Ей снилась мама. Она стояла на зеленой траве на берегу Оби и грустно глядела на дочку. -"Не ходи к нему Танечка, не надо!" -"Но почему, мама?  Разве он плохой? Мама не надо, не говори. Он хороший, я знаю."   Мать удалялась, но так, как будто это Таня отплывала от берега на катере, а мать оставалась на берегу.  Таня тянула руки к матери и плакала. Слезы лились, проникая почему-то в уши,  щекотали виски, но не попадали на щеки. -"Мама, он хороший!, мама ну не молчи. Скажи мне, он хороший?"  Мать превратилась уже в едва заметную фигурку, но ответила вдруг четко и ясно Тане в ужо. -"Он хороший но он не твой. Он ничей, Таня".
В ужасе девушка открыла глаза.  Её всю трясло  Слезы, заполняя уши, все еще обильно текли по вискам.  Таня перевернула подушку, тихонько высморкалась, чтобы не разбудить Нину и снова погрузилась в неспокойный сон. На работе девушка не могла ни о чем думать, кроме Антона. Она машинально выполняла привычную работу: Включала и отключала насосы, записывала параметры нефти и другие необходимые данные, звонила, ежечасно передавая в городскую диспетчерскую все, что нужно, но ни на минуту, при этом,  не забывая  Антона. Странный, пугающий своей неопределенностью сон, она пыталась объяснить тем, что сама его выдумала. А на следующий день, когда Таня была на отдыхе и сидела одна, задумчиво глядя поверх книги, Антон постучал в дверь вагончика. Сердце девушки рванулось так, словно хотело  покинуть свою хозяйку.  "Это он! - Таня торопливо вскочила, схватила со стола зеркальце, но оно выскользнув упало на её спальную полку.   - "Не разбилось, Слава Богу " Эта мысль пролетела и тут же забылась. В приоткрытую дверь протиснулся он - виновник её ночных слез и грез. Невозможно передать того смятения и растерянности  девушки, которое она испытала в тот момент. Таня на время оглохла и ослепла. Он что-то говорил ей. Вроде того, что специально дожидался в укромном месте, пока Нинка  куда-нибудь уйдет. Таня почти не осознавала, что он ей говорил. Все настолько смешалось, поплыло перед её глазами, что у девушки мелькнула мысль -"Как бы сознание не потерять".  Она ничего не отвечала. Просто стояла и смотрела на Антона своими красивыми, наполненными слезами, медовыми глазами. Парень почувствовал её смятение. Он умолк и несколько секунд внимательно смотрел на девушку. Потом подошел и осторожно, нежно, нежно
приобнял её за плечи и так же осторожно и нежно коснулся её губ. Таня тихо вскрикнула и словно очнувшись, отпрянула в сторону.  Ей стало невыносимо стыдно и сладко одновременно -"Зачем, зачем вы так. Не надо! Прошу вас, уйдите, сейчас Нина придет". Антон молча поцеловал дрожащую ладонь Танюши и вышел. Сердце девушки трепетало пойманной, дикой птичкой. Она никак не могла прийти в себя окончательно. Сладкие, очистительные слезы хлынули таким стремительным потоком, что наверное, могли бы наполнить целую реку. -"А глаза-то у него синие, как вечернее небо". Она плакал сама не зная отчего. Наверное, от счастья, от  нахлынувшей так внезапно первой, и сразу же, самой настоящей любви.
Твой мимолетный взгляд и взмах ресниц
И чуть заметное движение бровью.
И сердце, охнув, покатилось вниз,
Захлебываясь собственною кровью.
Оглохнув и ослепнув на момент,
Я трепетала раненою птицей.
Казалось, жизнь как кровь течет из вен.
И мне в себя уже, не возвратиться.
Следующие двое суток, Танюша жила как во сне. Вроде бы она и не она.  Мир вокруг неё наполнился совершенно новым смыслом.  -"Но почему он потерялся, почему его нет? Почему не приходит, возможно она сама виновата, что прогнала его". Таня мучилась так, как до этого никогда еще не мучилась.  Что та головная боль в её детстве? Разве её можно сравнить с болью, поселившейся в душе сейчас? И зря говорил дед Сидор, что эта боль сладкая.  Она рвет и царапает еще больнее. А вдруг он никогда больше не появится, а вдруг у него есть уже девушка или жена? А вдруг! А вдруг! А вдруг?  Нескончаемые эти "А вдруг" поселившиеся  в душе, вконец измученной девушки, прекратил знакомый ей уже, слесарь из котельной. Тот самый, что был с Антоном у факела в ту незабываемую ночь Татьяниного девятнадцатилетия. Он забежал в насосную, где трудились девушки и быстренько, как бы между делом, сообщил Тане, что Антон является мастером по капитальному ремонту скважин. И два дня назад его бригаду срочно вызвали на "куст", куда-то далеко. А еще он спросил у Тани адрес Стрежевского общежития. Видя, что девушка не решается ответить, небрежно добавил-"Да я не для себя. Мне и Галочки моей по за глаза хватает." Таню хоть и покоробило двусмысленное выражение как лица, так и слов парня, но адрес свой она ему дала. Дня через три закончилась Танина вахта и она возвратилась в базовый город, тайно даже от себя, лелея надежду на встречу с Антоном.