Под стук копыт

                Году Лошади посвящается

               
    



     Мишаня, сколько себя помнил ,   всегда был при лошадях. Еще совсем мальчишкой, с утра натянув на худенькое тело старые портки брата а, чтобы не спадали, приделав к ним большую петлю и пришив неумелыми ручонками огромную пуговицу на рубаху, убегал на колхозную конюшню. Старый конюх дед Гордей, издали увидав мальца, напускал на себя сердитый вид , и когда Мишаня входил во двор, ворчал:
     - Чего с самого утра прешь? Дома что, делов никаких нет ?
     - Деда, я только покормить.
     - Покормить...Разбалуешь  лошадей!
     - Да я только бурячок принес да хлебушка маленько.
     - Хлебушка...много у вас хлеба-то, на такую ораву ?
     Но Мишаня уже не слышал. Он шел к стойлу, где стоял любимый Буян. Стройный красавец перебирал ногами и,тихонько заржав, потянулся к мальчику.
     - Буян, возьми, возьми хлебушек.
     Конь уткнулся мордой в теплые ладошки Мишани и оба затихли.
     Покормив стригунка и взяв щетку, вошел в стойло. Начал расчесывать гриву , а затем  чистить любимца.
     - После школы, дед Гордей, буду на конюшне работать.
     - Это дело хорошее. Человек должен трудиться. Ну, а с учебой как ? Говорят, ты не очень старательный.
     - Да когда как, деда.
     - Ну-ну...
     И хоть отец иногда и устраивал Мишане показательную порку, чтобы сын наконец взялся за ум, ничего с мальчиком поделать не мог. После школы тот летел на конюшню и не отходил от лошадей до поздней ночи. Чистил стойла, менял сено, наливал чистую воду в поилки, расчесывал гривы, неумело заплетая в косички, в общем, делал все, что было по детским силам.
     Летом для Мишани наступала полная свобода. Уходил из дома, когда семья еще спала и пропадал на неделю. Бывало, ждут -ждут домой, потом сестра или старший  брат не выдержат и, набрав в кошелку еды, идут на конюшню. Покормить да повидать брата.Он всегда радовался их приходу, но домой идти не хотел ни в какую.
     - Не пойду. Тут лошади, я им нужен.
     - Это они тебе нужны,- смеялся брат. - Ну ладно, бывай Мишаня.
     Через год после окончания школы пришла повестка в армию. И когда явился в военкомат, не побоялся, пошел к самому главному начальнику и,  отчаянно волнуясь, упросил отправить служить в те войска, где есть лошади.
     - Вот чудак-человек ! Живем в век космонавтики, а ему в армии лошадей подавай. Ладно, отправим тебя на границу служить. Согласен, десантник ?
     - Согласен, товарищ начальник. А лошади там есть?
     - Есть.
     - А почему вы назвали меня  десантником ?
     - Да это я так, к слову. Все в десантники рвутся, один ты в конюхи.
     И Мишаня отправился охранять государственную границу. По прибытии в часть сослуживцы ,  узнав что будет служить в хозяйственном взводе, стали смеяться над ним.
     - У тебя, наверное, и девушки на примете нет ? А, Мишаня ?
     - Так ведь я с лошадьми все время, когда с девушками хороводы водить?
     Бойцы подтрунивали над Сивкой-Буркой ( придумают же !), но прошло совсем немного времени ,  и все вдруг увидели как изменились лошади, с которыми они уходили в дозор. Конюшня блестела, сена чистого и душистого всегда вдоволь, готовый корм лежит в яслях, воде теплая и свежая. А когда вдруг приболел один жеребец, Мишаня поднял на ноги чуть ли не весь военный госпиталь. Забрали лошадку, вылечили. Он лично поехал в ветеринарную клинику ,  а назад возвращался вместе с конем в кузове, накрыв попоной и своей шинелькой. Как ни уговаривал водитель пересесть в кабину, так и не согласился.
     Получив за отличную службу грамоту и предложение остаться на сверхсрочную ,  Мишаня  осипшим голосом прокричал : "Служу Советскому Союзу!", но  от предложения категорически отказался и взял курс на родину.
     - Извините, меня там Буян ждет.
     Сослуживцы, улыбаясь, прощались с ним, хлопали по плечу :
     - Лучше бы тебя Люся или Аня ждала,чем Буян. Ну, бывай, Сивка-Бурка. Скучать будут без тебя лошадки!
     Мишаня застенчиво принимал пожелания, незаметно поглядывая на часы, врученные ему вместе с грамотой от командования.
     Едва войдя в дом и обняв плачущую от радости мать ,  он, не переодеваясь помчался на конюшню.
     - Да куда ты, малахольный,- закричала вдогонку мама,- Отца дождись!
     Но он уже не слышал. Прилетев на двор и не встретив деда Гордея, рванул к стойлам.
     - Буян, Буянчик, хороший мой, где ты ?
     Обежав конюшню ,  выскочил во двор. Из конторки вышел Николай Смагин.
\     - О. Мишаня, ты откуда ?
      - А ты что здесь делаешь?
      - Работаю, как видишь.
      - А дед Гордей ?
      - А дед Гордей того, нету его.
      - Умер?
      - Ну да, второй год как.
      - Понятно. А где Буян?
      - Это кляча, что стояла в крайнем стойле, что ли ?
      - Ну ты, полегче на поворотах. А то и схлопотать можно за такие слова.
       - От тебя, что ли ?
       - А хотя бы и от меня. Где Буян?
       - Да не знаю я никакого Буяна, отцепись от меня, репей !
      
     Мишаня ринулся к председателю колхоза.
     - Да погоди ты, Зотов ! Ну что ты шумишь? В деревне два часа как, а всех на ноги поднял. Домой иди, там мать стол праздничный готовит, вечером гости придут.
     - Вы вот что, Василь Василич, вы Кольку с конюшни по-хорошему уберите, я сам там буду работать.
     - Как скажешь. Только в толк не возьму, чего вы не поделили ? Девку, что ли ?
     - Какую девку ? Лошадей мы не поделили. Их любить надо, жалеть, а он даже имени  животного не знает, сволочь!
     - Твоя правда.Конюшня запущена. После твоего ухода в армию да смерти деда Гордея некому навести порядок.
     И Мишаня принял лошадей под свое крыло. Через месяц там был такой порядок, что председатель ходил по двору и радостно потирал руки. Правда  и жалоб на Мишаню было немерено, но с того как с гуся вода. На все крики и недовольства бригадиров, агронома, а иногда и самого Василия Васильевича , отвечал:
     - Не дам. Не дам ни одной лошади. Никому. Не ходите и не просите. Пусть отдыхают и сил набираются.
     - Как же так, Мишаня ? Воду на поля возить надо? Надо. Опять же, продукты на стан для уборочной. Вот-вот страда начнется, как управляться будем ?
     - Своим ходом, либо на тракторе, кто утром из  МТС в поле поедет и продукты захватит. А лошадок не дам.
     И он вставал и уходил на конюшню. Так потихоньку откормил лошадей, а к осени стал включать их в недельную разнарядку для работы в колхозе.
     Председатель нарадоваться не мог на такого ретивого хозяина , а Мишаня ближе к зиме отремонтировал в конторке   пару комнат, поставил  печку,  старенький диван и  окончательно переселился на конюшню. Мать частенько приходила к сыну, и просила вернуться домой.
     - От сельчан стыдно. Говорят, выгнали мы тебя из дому. Нелюбимый ты. А ведь это не так. Пойдем домой, а ? Чего ты здесь сидишь сутками ? Отработал сколько положено и отдыхай. Тебе семью заводить пора, а ты  , как старый дед, даже в клуб не ходишь. Пожалей меня, сынок. Деток твоих дождаться хочу.
     - Мама, домой я не приду. Здесь жить буду. Я лошадям нужен и днем и ночью. А вдруг какая заболеет? Вон, Звездочке весной жеребиться. Кто лошонка примет? Ладно днем, а ежели ночью?
     - Оно конечно так, сынок. Возьми себе кого в помощники, все полегче будет, да когда-никогда и в дом родной заглянешь. Вон, Шурка Афанасьев, как ты когда-то каждый день шастает сюда , его и оставляй вместо себя. На время.
    - Шурка еще ребенок.
     - Ничего себе ребенок. Да ему уже пятнадцать стукнуло, мужичок растет славный, хозяин, весь в отца. А, сынок ? Или Силыча позови, он в лошадях толк знает, а чего не знает- подскажешь.
     - Хорошо, мама, я подумаю.
     Время шло, а все оставалось по-прежнему. Мишаня со своим табуном управлялся один, а  каждую  лошадь,  работавшую  в колхозе,  вечером осматривал  со всех сторон и , если видел сбитую подкову или растертую холку, поднимал такой шум, что конюхи разбегались   врассыпную.
Легкие сумерки , подбираясь к конюшне, медленно плыли над полями с тяжелыми колосьями налившейся молочной спелостью пшеницы. Мишаня, накормив и напоив лошадей, направился было на отдых, как услышал тихое ржание.
     - Буян, что случилось?
     Он подошел к коню, прижался к его морде, похлопал по гриве.
     - Отдыхай. Тебе завтра воду возить с Тихоном Силычем.
     Но конь продолжал тереться о руку Мишани.
     - Ты на речку хочешь? Ну пойдем ,  прогуляемся.
     И, открыв стойло, вывел коня.  Пока шли лугом запах чабреца, полыни забивали  нос так, что даже дышать было тяжело.Подойдя к реке и раздвинув  прибрежные заросли ивняка, вдруг замер. Медленно набирая в сдвинутые ковшиком ладони воду, девушка поднимала их над собой и разводила в стороны. Искрящиеся в лунном свете брызги алмазными каплями падали вниз, а она громко и радостно смеялась.
     Заглядевшись на ночную русалку ,  не сразу заметил, что девушка полностью  обнажена. А когда понял и хотел отвернуться, та вдруг обернулась ,  и громко ойкнув, присела .
     - Кто здесь?- в страхе спросила любительница ночного купания.
     - Это я, Мишаня, с конюшни. Привел коня воды напиться.
     - Как ты меня напугал. Я подумала кто-то чужой здесь...
     - Любаша, ты ?
     - Я.
     - А что ты тут делаешь так поздно? Девчата уже давно дома, я слышал, как  они на лугу песни пели.
     - А у нас сегодня теленочек родился, пришлось задержаться. Так я решила на ферме заночевать. Мало ли что...
     - И правильно решила. Ну ты это, выходи, я отойду.Небось замерзла ?- с каким-то непонятным волнением сказал парень.
     Минут через пять Люба подошла к Мишане. Тот отпустил коня к реке, а сам повернулся к девушке:
     - Холодно?
     - У меня кофта теплая.
     - Вот и ладно. Подожди пару минут, Буян напьется и я тебя провожу. Уже ночь...
     - Так луна какая, посмотри!
     Они медленно шли по широкому, терпко пахнущему лугу в сторону фермы. Сердце у Мишани прыгало  с такой силой, что пару раз он даже был вынужден остановиться.Люба, уйдя немного вперед, оглядывалась и, замолкая на полуслове, ждала парня. Рассказывала о работе, о том, как любит своих подопечных, сколько в этом году отелилось коров.
     - Тебе что, не интересно?
     - Очень даже интересно. А ты завтра  придешь на речку ?
     - Зачем ?
     - Расскажешь о маленьком теленочке.
     - Постараюсь. А ты что же, ждать меня будешь?
     - Буду, Любаша, обязательно буду. И очень хочу, чтобы ты пришла,- Неожиданно охрипшим голосом сказал  Михаил.
     Проводив девушку и вернувшись на конюшню ,  не спал до утра. Перед глазами стояла с детства знакомая девчушка. "Надо же, сколько лет мимо ходил и не видел ее. Осел!..."
     Николай Смагин, тот самый, которого Мишаня по возвращении из армии выгнал с конюшни, давно уже положил глаз на Любу Стогову. Их дома стояли на одной улице,только напротив. Родители иногда заходили по-соседски обсудить какие-то колхозные дела, не более. Дружбы не получалось. Уж больно ершистые были оба- и  Смагин- старший  да и  Николай. С ленцой парень вырос, все на чужие плечи норовил переложить, а в деревне этого не любят. По возможности селяне помогали друг другу, но только не Смагины. Те всегда посмеивались, дескать, работа дураков любит. В колхозе работать- себя обделить.
     Люба, наоборот, выросла в трудолюбивой семье. Отец был кузнец, известный на всю округу,  а мама всю жизнь работала на ферме. Дочка подрастая, часто бегала помогать матери. У нее даже была любимая телочка Фрося. Она ее баловала, скармливая тайком от мамы кусочки хлеба, посыпанные сахаром. После окончания школы, как ни отговаривала мать, пошла в телятницы. Думала на год или два, да так и осталась. Правда, подружки уговорили поступить в сельскохозяйственный институт и сейчас Люба училась на заочном отделении и перешла на третий курс.
     Днем , как всегда, было много работы, а под вечер, когда все лошади были накормлены и напоены, Мишаня пошел на вечерний обход. Проверил подковы, круп, холки лошадей.     Взял жесткую щетку и снял налипшие комочки грязи с Ханумы. Потом скрученным из сена жгутом стал делать легкий массаж. Кобыла довольно пофыркивала и взмахивала хвостом, задевая Мишаню.
     - Ну что, Ханума, пора тебе уже жениха подыскивать. Завтра поговорю с ветеринаром. К весне мамкой будешь.
     После подошел к своему любимому с детства Буяну. Часто думал, почему ему дали такое имя. Ведь жеребец с рождения был тихим и покладистым. Но деду Гордею виднее. Мишаня был уверен, что имя коню выбирал именно он, Царствие ему Небесное. Хороший был человек и лошадей любил.
     Взяв коня под уздцы пошли к реке , в надежде встретить Любашу. Не успели дойти до тропинки, ведущей к берегу, как увидели ее. Она шла навстречу и улыбалась.
     - Как я рад, добрый вечер. Отработала ?
     - Да. Весь день провозилась с теленочком. Он такой смешной, никак не мог научиться пить молоко из рожка.
     - А мамка что же, не подпустила ?
     - Да у нее сосок воспалился.
     Отпустив коня, Мишаня сказал:
     - Присядем ?
     Они сидели на бугорке и разговаривали. Люба тихонько посмеивалась, а молодой человек, дивясь собственному красноречию, разливался перед ней соловьем. Рассказал о службе в армии, рассказал, что сослуживцы называли его Сивкой-Буркой. Рассказал ,  как любит лошадей и что  не представляет жизни без них. Давно уже живет здесь, на конюшне ,  и не хочет ничего менять. Правда, маманя частенько приходит к нему и просит жить дома. Он  и соглашается, а сам все равно остается.
     Люба поделилась с ним своими мечтами и планами. Заговорили об учебе. Она советовала поступить в институт на факультет коневодства.
     Проводив девушку , вспоминал  разговор и понимал, что Люба права. Знания обогащают и помогают человеку в жизни. Но кому он доверит свое хозяйство? Он еще не забыл тот день, когда выгнал Кольку Смагина.
     К нему часто приходил Шурка Афанасьев. Хороший, трудолюбивый пацан, как и сам Мишаня в детстве. Ему уже годков шестнадцать ,  наверное. И он решил с ним поговорить. Когда Шура рассказал, что закончил восемь классов и до армии учиться не собирается, Мишаня пошел к председателю и попросил определить мальчик на работу в конюшне.
     - Неужто доверишь ему свое беспокойное хозяйство? - подивился Василий Васильевич.
     - Доверю. Он надежный, хоть и пацан еще. Буду учить.Все лучше, чем без дела болтаться.
     - Тоже правильно. Ладно, пусть зайдет и принесет заявление. Ну,  Мишаня, ну молодец! А я, после того как ты выгнал Смагина да полгода никому лошадей не давал, сам боялся к тебе обращаться, такой ты суровый, Михаил Ильич.
     - Правда,что ли ?
     - Абсолютная.
     С этого дня на конюшне работали двое. Мишаня да Шурка.Правда, частенько приходил и Силыч, но он любил хлебнуть винца " с устатку", а лошади, как известно, не жалуют запах спиртного.
     Михаил встречался с Любой все лето и осень, приглашал в кино или на танцы в клуб. Однажды туда пришел и Николай Смагин. Увидев Любу, направился было к ней, но заиграла музыка и Михаил пригласил девушку на танец. У Смагина заходили желваки на лице. "Ты смотри, конюх телятницу обхаживает. Ну это мы еще посмотрим чья возьмет".
     И с этого вечера стал преследовать Любу. Брал отцовский мотоцикл и ездил по деревне в поисках девушки. А однажды приехал на ферму.
     - Пойдем сегодня в кино,- пытаясь зажать в телятнике, нашептывал парень.
     - Да отпусти ты меня, вот досада ! Чего ты ездишь сюда ? Я тебе ничего не обещала.
     - Ну а в чем дело? Пообещай. Чем я хуже Мишки, этого голодранца колхозного?
     - Чего это он голодранец ? Работу свою любит, дай Бог каждому. Обходительный, слова дурного никогда от него не слышала.
     - Понятно. Значит не пойдешь в кино?
     - Нет.
     - Ладно, я подожду. Придешь сама и умолять будешь , чтобы на тебе женился.
     - Мели Емеля, твоя неделя !- отмахнувшись от Николая ушла к матери помогать доить коров.
     - Чего это Смагин к тебе зачастил, доченька ?
     - Да в зятья к тебе набивается,- смеясь ответила Люба.
     - Упаси Господи от такого мужа. Он хитрый, ленивый и очень мстительный. Смотри, дочка, будь с ним осторожна.
     - Хорошо.
     Николай на отцовском мотоцикле весь вечер мотался по селу. "Раз ты со мной не хочешь встречаться, я сделаю так, что и с Мишкой не будешь. Я вам устрою веселую жизнь!".
 Затаившись на время, Николай обдумывал детали предстоящей мести. Взяв канистру бензина, ночью отвез в балку, что была неподалеку от конюшни. Завалив ветками и дерном опасный груз, уехал и стал выжидать удобный момент.  Чего хотел больше - уничтожить горячо любимых Мишаней лошадей или избавиться от самого соперника,  толком не знал, но руки жгло непреодолимое желание что-то сделать, а воспаленный завистью мозг не давал времени одуматься.
     Мишаня и Люба продолжали встречаться. Девушка не обращала внимания на соседа, который стал приходить к ним уже в дом. То в кино позовет, то на танцы.
     - Коля, не ходи ты за мной. Неужели до сих пор не понял к кому моя душа лежит?
     - Давно понял. Не понял только зачем он тебе, этот белобрысый конюх. Что ты в нем нашла ?
     - Тебя не спросила ! Иди, иди Коля и не приходи больше. Я с тобой никуда не пойду.
     - Все равно моя будешь. Смагины так просто не сдаются.
     - Ты лучше обрати внимание на Зою Авраменко, давно по тебе сохнет. Не заметил еще ? Вот твоя судьба. - И девушка захлопнула калитку.
     Осень в этом году не задалась. Сразу после Спаса дождь почти ежедневно поливал уставшую за лето землю. Лошади понуро стояли в стойлах. Мишаня и Силыч сновали туда-сюда то с охапкой сена, то поправляли  просевшие доски, то подвязывали повыше поилки.
     - Скажи ,  пожалуйста, когда эта лихоманка закончится ?
     - Какая лихоманка, дед ?
     - Да дождь этот. Все суставы уже повыкручивал. Мочи нет терпеть. Пойду, разотру колени.
      - Знаю я твою растирку ! Смотри, чтобы ни в едином глазу,Силыч !
     - Не боись. Я свою норму знаю,- и дед зашлепал в сторону конторки.
     Через пару минут оттуда раздался молодецкий храп.
     "Хорош помощничек,- усмехаясь и слушая заливистые трели Силыча  думал Михаил, переворачивая сено в пристройке. - Пусть поспит, к ночи бодрее будет".
     Старик сегодня оставался за старшего, а Михаил хотел сходить домой. Мать передала,что испекла его любимый пирог с капустой. Ну а вечером, если не будет ставшего уже привычным дождя, пойдут с Любой в кино или погуляют.
     Разбудив Силыча и строго-настрого наказав больше "не растирать коленей" ,  а смотреть за конюшней, Михаил ушел.
     Дождь перестал и сразу же подул сильный и холодный ветер. "Начало сентября, а такое впечатление, что уже стылый октябрь на дворе,- думал Михаил, бодро  вышагивая по степи.- Травы зеленой еще много, надо бы вывести лошадей в ночное, пусть поедят вволю. А то зимой один силос да отруби..."
    А через пару дней как-то вдруг прекратились дожди и наступило бабье лето. Поплыла паутина, перед каждым домом заполыхали астры и георгины, стало тепло и солнечно,  бойкий ветер мгновенно высушил луг и поля. Михаил пришел на конюшню и, переговорив с Силычем  решил, что если будет такая же погода, вывести лошадей в ночное. А самим пора уже обработать к зиме все стены в конюшне. Дезраствор завезли, известь тоже.
     В намеченный день конюхи увели лошадей на работу в колхозе, а оставшихся трех Мишаня вывел во двор, подальше от помещения, где Макарыч и Шурка уже начали побелку. Буян стоял во дворе вместе с другими лошадьми  и беспокойно прядал ушами. Поглаживал коню круп и что-то тихо ему нашептывал. А Силычу сказал: 
     - Что-то мне Буян не нравится. Какой-то возбужденный, уши навострил.
     - Да не бери в голову. Может , где лиса проскочила.
     Вечером, накормив и напоив лошадей, Михаил и Шурка согнали табун и повели на луг. Кони далеко не расходились, пощипывали сочную траву тут же, у костра, разложенного ребятами. Шурка уже успел накидать туда картошки и с десяток яиц, пусть запекаются.
     - А Силыч придет?
     - Нет. Сказал, что в конторке ляжет спать.
     - Ну и ладно. Мы и сами  управимся.
     И  натаскав сухих веток и расстелив старые теплые бурки, улеглись. Решили дежурить по очереди. Шурка, разметавшись во сне, раскрылся.  Михаил приподнялся,чтобы укрыть его ,  и глянул в сторону конюшни- там полыхало зарево.
     - Шурка, Шурка, проснись! Да проснись ты ! Пожар!
     - Что, где ? Какой пожар?
     Оцепенев, они смотрели в сторону конюшни.
     - Силыч ! Там же Силыч !
     - Седлай Орлика и дуй в деревню, поднимай людей ! Я в конюшню.
     - А лошади ?
     - Они не уйдут. Они пугливые, смотри ,  как сбились все вместе. Давай, дуй!- кричал Михаил.
     Шурка умчался. А он, не успев сделать и пяти шагов, увидел бегущего Силыча.
     - Ты куда,Тихон Силыч? Пожарных вызвал? Что горит?
     Тот, запыхавшись, начал выталкивать слова:
     - Вызвал, уже едут! Шурка где ?
     - Уже в деревне ! Народ поднимает. Бежим на конюшню!
     - Не могу. Мочи нет. Ты беги, а я маленько передохну, заодно и за лошадьми присмотрю.
     От конюшни осталось одно пепелище да две чудом не упавшие стены. Люди плакали, председатель бегал по пожарищу и  сам себя спрашивал ,  как такое могло случиться? Проводка или окурок ? Но на конюшне порядок был армейский. Сигареты, спички, самодельные зажигалки конюхи уже давно не доставали- Мишаня запретил. Оставалось одно- ждать следователя да представителя пожарной службы.
     Мужики подходили к Мишане, пожимали ему руку и в один голос твердили:
     - Слава Богу, все живы. А конюшню отстроим, не переживай ты так.
     Один только вопрос- у кого рука поднялась на такое подлое дело? Какая мразь в родной деревне завелась?
      Выжидая время и иногда   наведываясь в балку проверить на месте ли канистра с бензином, Колька в эту ночь в общем-то и не собирался поджигать конюшню, но батя уже трижды спрашивал куда девалась канистра, а сын отца побаивался.Тот мог и по морде заехать, а потому надо было спешить.
     Как только стемнело,  незаметно подкрался к конюшне и увидев,что лошади на месте, а Мишаня с Силычем таскают сено, тихонько вернулся в балку и стал ждать , когда  все  улягутся спать- и животные и люди. Усевшись под деревом и накрывшись курткой, незаметно заснул, а когда проснулся- была  поздняя ночь. Встал, осмотрелся, заметил вдали чей-то костерок и,  не обратив на него особого внимания, быстро достал канистру, приготовил спички и, пригибаясь к земле, направился к конюшне ,  даже не подозревая , что пока он спал, лошадей вывели и помещение было пустым.
     Силыч тихо сновал от одной  стайки мужиков к другой.Стоял, слушал  разговоры , думая о чем-то своем. Шмыгнув в сторону пожарища ,  начал внимательно осматриваться . Глаз зацепил лежащую у стены канистру. Подняв ее, отнес в самый  дальний угол  уцелевшей  стены и закидал обгорелыми досками. Еще не разобравшись толком что к чему, у него уже были свои смутные догадки и объяснения произошедшему несчастью.
     Смагиных он давно знал. Силантий, дед Николая в молодости был задиристым и мстительным. Кто-то из девушек, кажется Дуняшка Агафонова, тоже не пошла с ним в хоровод, так он чуть не утопил ее летом  в речке. Спасибо Силыч на подводе мимо проезжал и услышал вопли несчастной. Отбил у этого басурмана Смагина.
     А Колька весь в их породу, такой же. Но чтобы решиться на поджог колхозного имущества,  заведомую гибель лошадей и людей- это уже уголовное преступление.
     Под утро, когда все было затушено и сельчане стали расходиться, председатель  распорядился коней развести по дворам, а сам с Михаилом , ветеринаром и бухгалтером пошел в правление. Туда же вскоре пришел и участковый . Сказал,что скоро приедет следственная группа искать следы и причину пожара. Об умышленном поджоге конюшни  даже  речи не было. Кому такое могло прийти в голову? Это не частный конезавод, а народное добро.
     Николай все вроде бы рассчитал верно, единственное ,  чего не учел так это того, что никто не пострадает. Лошади живы, соперник тоже,  как ни крути, а месть не удалась. И еще была одна проблема- найти потерянную впопыхах канистру. Во-первых, батя голову оторвет, во-вторых , как ни крути- улика. Да еще какая !
     Канистра осталась возле задней стены конюшни. Это он хорошо помнил. Как мог ее там  забыть ? Сам перепугался,  идиот. В принципе, при других обстоятельствах,  можно было бы и бросить, но было одно существенное "но". На канистре батя нацарапал свои инициалы "И.С." - Иван Смагин. На тот случай , если вдруг кто украдет канистру, можно по инициалам на ней найти воришку. Вот теперь и найдут. И чья канистра и кто поджог устроил.
     Поздно вечером Николай пробрался к пожарищу. Было темно и стыло. Лихорадочно шарил руками по углам, но канистра как сквозь землю провалилась.
     - Никак канистру ищещь, Колька ? - Силыч с берданкой, направленной на Смагина, стоял от него в трех шагах.
     - А ты что, милиция? Иди куда шел.
     - Я конюшню , которую ты спалил, охраняю.
     - А с чего ты решил,что это я ?
     - Так ведь ваш гнилой род в деревне все давно знают. Позавидовал значит, Мишке Зотову ?
     - Но-но, полегче на поворотах!
     - А что ты мне сделаешь? Да и не боюсь я тебя.
     - Думаешь, если ружье в руках, так и море по колено? Где канистра, старый хрыч ?
     - В милиции. Еще  утром забрали.
     - Брешешь, гад! Если бы забрали, так уже пришли бы за мной. А я пока еще на свободе.
     - Это пока, а утром приедут из района следователи и пойдешь ты, милок "по тундре, по таежной дороге..." Ну ты, не подходи ! Стрелять буду ! Колька, не вводи меня в грех, иди отсюда.
     Сжав кулаки и скрипя зубами от бессилия, Смагин повернулся и пошел. Но как только Силыч отвернулся, в два прыжка набросился на старика сзади, сбил с ног, вырвал ружье и приставил к груди.
     - Где канистра ? Говори, слышишь?
     - Убери ружье, орясина ! Оно не заряжено!
     - Так ты пугать меня надумал, сука !
     Николай  стал бить старика прикладом, пинать ногами, потом перевернул, стал щупать пульс. Пульса не было.
     - Вставай! Говори, куда канистру дел?!
     Но Силыч молчал. Перепугавшись еще больше, Колька бросил ружье и рванул со двора,  забыв зачем пришел.
     - Вставай ! Следователи из района приехали,- отец подал ему брюки.- Допрыгался ? Сколько  тебя учил уму-разуму и все не в коня корм. Иди теперь, утюжь нары лет пять как минимум.
     У Силыча оказалось сильное сотрясение мозга ,  и, отлежав месяц в районной больнице,  благополучно вернулся домой, где его поджидали Почетная грамота от милиции и именные часы от родного колхоза.
     Михаил несколько недель подряд ходил к председателю колхоза и все уговаривал строить не новую конюшню для лошадей, а конезавод.
     -  Пусть небольшой, но будут у нас племенные лошади, понимаете?
     - А где я тебе специалистов возьму ?
     - А я ? А Люба Стогова ? Через два года заканчивает институт.
Да и Шурка Афанасьев после армии пойдет учиться. И Тихон Силыч- чем не работник ?
     - Ну да, ты мне еще покойного деда Гордея вспомни. Тоже мне-рабочая сила ! Надо в город ехать, консультироваться , узнавать что к чему. А пока будем строить конюшню.
     - Василь Василич!
     - Я сказал- конюшню. А твои мысли я изложу где надо и кому надо. Я ведь не отказываю. Но и посоветоваться не мешает.
     За два месяца конюшня была отстроена заново. Мишаня и Шурка день и ночь завозили сено. Слава Богу,  ни дождей  ни снега не было ,  и они успели заготовить хороший запас кормов . Михаил делал  вечерний обход и радовался ,что все  лошади живы и здоровы.Никто не пострадал, даже молодая кобыла Ханума. Он гладил гривы, чистил суконкой до блеска  круп, проверял копыта и снова и снова благодарил Господа за дарованную милость.
     После Рождества Михаил и Люба поженились. А летом,  вместе с председателем,  поехали в известный и знаменитый на весь Союз конезавод посмотреть как он работает. Все-таки уговорил Михаил председателя заняться коневодством в родном колхозе.
     Смагины после ареста сына вскоре продали дом и, по слухам, перебрались жить на дальний хутор от позора подальше.
     Михаил, Любаша, Тихон Силыч и Шура Афанасьев стояли в степи и о чем-то яростно спорили с председателем. Наверное, обсуждали в каком месте строить  конезавод для будущих рысаков и тяжеловесов. А следующий год был Годом Лошади. Но тогда нашим людям не было известно ,  что такое астрология, знаки Зодиака и гороскопы. В те годы страна жила не по астрологическим прогнозам, а по  более важным принципам - сделать жизнь своего народа лучше и счастливее. И Михаил, родившийся именно в год Лошади и с детства полюбивший этих благородных животных, даже не догадывался о роли этого знака в своей жизни.  Он просто жил, мечтал и знал,что его мечта осуществима.


Лана Ковалева. Все права защищены.