Воровство, социальная экология

Татьба — в древнем русском праве преступное похищение чего-либо или насильственное отнятие, не переходящее в разбой.

Главным образом это выражение употреблялось тогда, когда речь шла о корыстном похищении имущества (тать = вор), однако существенным признаком татьбы было не нарушение имущественных прав, а корыстный мотив, руководивший деятелем, почему прежние узаконения говорят и о головной татьбе.

Само по себе слово татьба не означало ещё сознательного образа действий: название «тать» могло относиться и к неодушевленным предметам (например пуд—тать, то есть неверный разновес), но когда речь шла о татьбе как о преступлении, то заведомость и умышленность предполагались необходимо уже ввиду момента корысти как существенного признака татьбы. До уложения царя Алексея Михайловича татьба была единственным термином для обозначения тайного похищения движимости и насильственного её отнятия, не переходящего в разбой. Соборное Уложение 1649 года вводит также выражение «украдёт», «крадёт», но эти последние слова оно знает как описательные, как определения, татьба же по-прежнему остается единственным термином.

Воинские артикулы заменили слово татьба словом воровство, описывая означенное им действие словами «украдёт», «покрадёт», но практика общих судов следовала терминологии уложения и для обозначения кражи в техническом смысле употребляла выражение татьба: выражение «кража» скорее относилось к способу действия (украдкой), чем к особому виду преступления.

Лишь указом 1781 года выражение татьба как техническое окончательно было вытеснено и заменено выражением воровство-кража (XVI, 485).

Н. А. Некрасова — «Кому на Руси жить хорошо»
"Как тот и не поделится,
Всё слопает один"

Десоциализа;ция (лат. de (отсутствие, устранение чего-либо) + фр. socialisation (социализация)) — утрата индивидом по каким-либо причинам социального опыта, отражающаяся на его жизнедеятельности и возможности самореализации в социальной среде  (Десоциализация (рус.) (html). Образовательный портал obrazon.ru. Проверено 2010.05.27. Архивировано из первоисточника 1 марта 2012.)

Безусловно, отнсение человека к низшей касте воров приводит к десоциализации, утрате им связи с обществом, низкому имиджу, его протетсного настроения, и, как следствие, попрочный круг вовлечения в дальнейшее нарушение законов "Не укарди", принятых даже религиозными заповедями. Вор знает, что и после смерти у него он будет наказа за воровство уже Богом, таким образом он не только вне людей, но и остаётся неприкаянной сущностью ноосферы, бескоящей людей и недостигшей мира упокоения, сознания не зря прожитой жизни.

Такое положение социальное и отверженный Богом человека приводит к постоянному нервному напряжению, выражающемосю в постоянном смехе, насмешках, передразниваии, пародировании как вызов другим, особенно лидеров задеть и оскорбить.
Также, поскольку вещи людей -- это тоже как часть социума, отражение чувств любви к своим вещам, которые ты сам сделал или купил на заработанные деньги, или как благодарные воспоминания о человеке, тебе подарившем, воровство становится способом социализации -- украсть с целью получить вместе с вещью эмоции, как аура вещи, тех кто её создал, перевозил, продавал, был собственником, и социализироваться таким образом.

Вор может похищать вещь и с целью просто испортить её, таким образом выразив:: "Мне больно, что вы меня игнорируете, поэтому я сделаю больно вам через вашу вещь".

Последнее -- уже бесконечно невыгодно обществу экономически, делает бессмысленным процесс производства только для рециклизации произведённого продукта, люди начинают ощущать неудовлетворение трудом:: "мартышкин труд", "как белка в колесе", "крутишься весь день".

Следовательно, затратив усилия на поиски, доказательство воровства, наказание за воровство, обрганизацию общего мнения о воре через СМИ или разговоры, масса времени и сил, общество фактически только снизило шансы для вора продления рода, посмертной памяти о нём, но экономически и, как видим, психологически как психология труда, сделало себе намного хуже. Проблема не только осталась как дальнейшая вовлечённость в вороство, но ещё и наносит ущерб развитию производства, удовлетворению людей процессом труда.

Наказание, таким образом, не решает с точки зрения социальной экологии проблему воровства.

Что движет вором при совершении кражи?
Это и желание не бояться человека, которому принадлежит вещь:: "Я смелый! Я сильнее его, раз справился сделать ему больно! Он сделал мне больно, я сделаю ему больно лишив любимой вещи!"
Это и жажада приключений -- острое чувство опастности, адреналин в крови, чувство своей сексуальной привлекательности для противоположного пола.

Безусловно, должны быть легальные механизмы общества, когда люди, жаждущие приключений получают возможность для этого, меньше оценочных суждений, больше задумываться, как помочь скорректировать искателю приключений его характер, привычку и потребность создавать себе и другим опасные ситуации.