Гвардейская кавалерия Гл. 7, 8

Глава седьмая
      Мехико – город сонный

      В положенное время пассажирский самолёт, следовавший из испанской Барселоны, приземлился в международном аэропорту имени Бенито Хуареса .
      Получив багаж, Ник прошёл в «службу сервиса» и оформил заказ-квитанцию на доставку чемодана и дорожного баула в гостиницу.
      - «Gran Hotel Ciudad de Mexico»? - одобрительно улыбнулась смуглолицая девушка «по ту сторону окошка». - Отличный выбор, сеньор. Практически самый центр города. Все основные архитектурные достопримечательности и музеи рядом.… Надолго в Мехико?
      - Думаю, что месяца за полтора-два управлюсь…
      Успешно избавившись от громоздкого багажа, Ник вышел из здания аэропорта.
      «За полтора-два месяца он, видите ли, управится», - тут же принялся надоедливо брюзжать ворчливый внутренний голос. - «Деятель легкомысленный и неосторожный…. А кто, спрашивается, будет трижды через левое плечо сплёвывать? А по дереву, так тебя и растак, стучать? Я, извини, не умею…. И девица эта совершенно напрасно улыбалась – с такими-то кривыми и местами «кариесными» зубами. Впрочем, как утверждают знающие люди, в Центральной Америке «зубная культура» традиционно находилась и находится на, отнюдь, не высшем уровне. Даже среди местных богатеев и чванливых аристократов. Мол, исторически так сложилось, плюсом агрессивный химический состав питьевой воды…. Б-р-р-р! Холодно-то как. А некоторые якобы опытные путешественники кожаный плащ в чемодане оставили, так его и растак…. Градусов четырнадцать, не больше. И свежий северо-западный ветер задувает вовсю. Хвалёные южные широты, тоже мне. Впрочем, Мехико выстроен в горах, на высоте двух тысяч с кепкой метров над уровнем моря, что и объясняет некоторую суровость здешнего климата…».
      Он подошёл к ближайшему уличному телефону под светло-серым пластиковым козырьком, снял громоздкую трубку с металлических рычажков и, предварительно бросив монетку в «платёжную» щель на корпусе аппарата, набрал нужный номер.
      - Да, вас слушают, - известил мягкий женский голос.
      Голос – как голос, но глупое сердце Ника тут же вздрогнуло и, неуклонно подрагивая, застучало, застучало…
      - Что же вы молчите? - удивились на том конце телефонного провода. - Говорите, пожалуйста.
      - Меня просили передать вам привет, - с трудом выдавил из себя условную фразу Ник. - Вам, прекрасная сеньора, а также и вашему отважному мужу.
      - От кого, если, конечно, не секрет? - начал собираться в единое целое секретный, оговорённый ещё несколько лет назад, пазл.
      - От непревзойдённого генералиссимуса Франко, конечно же, моя алмазная донна. Даже он – в своём далёком Мадриде – уже наслышан о вашей неземной красоте.
      - Дон Андрес?
      - Он самый. Доброе утро, сеньора Ираола.
      - Доброе, - непонятно и длинно вздохнув, подтвердила Мари (вернее, Анна-Мария). - Только – Вагнер-Ираола.
      - Ах, да, конечно. Сеньора Вагнер-Ираола, - вежливо поправился Ник. - Извините покорно…
      - Ничего…. Когда, дон Андрес, посетите нас с визитом?
      - Чуть попозже, милая Мари. А пока мне хотелось бы встретиться с вашим мужем…м-м-м, в городе.
      - В итальянской кафешке? Или же в ирландском пабе?
      - Ни там и ни там. Пусть это будет, скажем, ресторан «El Cardenal». Одна из частных приватных ниш. Метрдотель проводит.
      - Отличный выбор, сеньор. Классика испано-мексиканской кухни, как-никак…. Когда?
      - В тринадцать ноль-ноль.
      - Хорошо, я передам Микаэлю.
      - Всего вам хорошего, алмазная донна.
      - И вам, странствующий идальго…

      Вернув телефонную трубку обратно на рычажки, он направился к стоянке такси.
      «Столько лет прошло, братец, а ты всё никак не можешь забыть эту рыженькую финскую вертихвостку», - дурашливо захмыкал нетактичный внутренний голос. - «Смешно, право слово. Лишь голос её услышал, а уже разволновался, как последний сопливый мальчишка, влюблённый до полной потери пульса. А что будет, когда ты её увидишь? Все же сразу и всё про тебя поймут. Нет-нет, остерегайся этой встречи. Особенно, дружок закадычный, при свидетелях. Остерегайся, от греха подальше…. Ладно, братец, не обижайся. Это я так – из вредности природной. Не более того…. А с этим рестораном «El Cardenal» ты, действительно, здорово придумал. То бишь, полистал в полёте глянцевые туристические брошюры и выбрал – практически первый попавшийся. Оно и правильно, ну их, эти заранее намеченные и оговорённые «рабочие точки». Вдруг, они уже давно засвечены? Всякое бывает…. Ага, тутошние таксисты выстроились в ряд возле зелёненьких однотипных малолитражек. Нетипичные они какие-то, на мой пристальный взгляд. Для бесшабашной Латинской Америки нетипичные, я имею в виду…».
      Таксисты, действительно, вели себя странно: не шумели и не галдели, размахивая руками, азартно приплясывая и обещая потенциальному клиенту сервис самого высочайшего уровня, а, наоборот, скромно и молчаливо стояли – одни, выжидательно скрестив руки на груди, другие, меланхолично покуривая чёрные тонкие сигареты. И лица у всех них были скучающе-сонными и бесконечно-равнодушными.
      - Можно побеспокоить вас, сеньор? - обратился Ник к пожилому пышноусому водителю. - В плане небольшой поездки? Прямо-таки, крохотной?
      - Всегда к услугам уважаемого сеньора, - заразительно зевнув, сообщил таксист, а после этого вяло махнул рукой в сторону ближайшего зелёного автомобиля. - Куда проследуем?
      - Сперва объедем ближайшие местные достопримечательности, затратив на это два с половиной часа. Конечная точка – ресторан «El Cardenal». Сгодится такой маршрут?
      - Как будет угодно сеньору. Нет проблем. Вау-у…, - в очередной раз зевнул усатый.
      - Вау-у-у-у…, - дружно и синхронно поддержали его коллеги по ремеслу...

      Машина, сонно тронувшись с места, влилась – за несколько неуклюжих приёмов – в общий транспортный поток и неторопливо покатила, никого особо не обгоняя, по вполне даже приличному асфальтовому шоссе.
      По мере приближения к городу, впереди, почти прямо по курсу (вернее, гораздо выше этого курса), чётко поднималось-росло тёмно-серое облако-марево.
       «Может, именно благодаря этому, жители Мехико и являются-получаются такими сонными?», - отметился очередным нестандартным предположением неугомонный внутренний голос. - «То бишь, разряженному горному воздуху и регулярному автомобильному смогу? А что тут такого? Вполне даже рабочая версия…. А небо, тем не менее, в прорехах в мареве смога – лазурно-голубое. Ещё и очень-очень высокое. Эстетично смотрится, надо признать. А ещё и очень оптимистично, мол, добро всегда – в конечном итоге – побеждает. Или же, на крайний случай, никогда не сдаётся…».
     Через некоторое время придорожный указатель известил о том, что они въехали на территорию городского района – «Койоакан». А на очередной прямоугольной табличке (крупными белыми буквами на тёмно-синем фоне), значилось: - «Museo Casa de Leon Trotsky».
      Машина остановилась на светофоре, который задумчиво просигналил ярко-красной лампочкой. Ник заинтересованно повернул голову направо и мысленно прокомментировал увиденное: - «Зелёный сквер перед длинным симпатичным домом. А посередине сквера, под высокой величественной сосной, располагается ухоженная могила с приметным памятником: светло-серая прямоугольная каменная плита, на которой выбиты (вырезаны с помощью алмазо-содержащих дисков?), перекрещенные серп и молот, а чуть выше – надпись: - «Leon Trotsky»…. Да, воистину, неисповедимы пути твои, Господи. Ведь и я (пусть и косвенно), имею отношение к безвременной смерти Льва Давидовича. Именно после успешного завершения операции «Зверёныш» (тогда, в 1940-ом году), группе Рамона Меркандера и «дали отмашку» на физическое устранение Троцкого. Бывает…».
      Автомобиль чуть заметно вздрогнул. Где-то тоненько и жалобно зазвенело разбившееся стекло – как результат резко-захлопнувшейся оконной рамы.
      - Землетрясение? - забеспокоился Ник.
      - А, ерунда, - плавно трогая машину с места, меланхолично отмахнулся шофёр. - Тут такое частенько случается. Почитай, почти каждый месяц. Ничего страшного. Поверьте…. Но иногда, увы, и по-настоящему трясёт. С разрушениями и человеческими жертвами. В последний раз – почти четыре года назад, в 1952-ом…. Может, сеньор приезжий, вас в гостиницу отвезти? Типа – если боитесь?
      - Не надо. Следуем прежним маршрутом…
      За следующие два часа они посетили-осмотрели (то есть, проехали на малой скорости рядом, а кое-где и вокруг), следующие городские достопримечательности: развалины древней пирамиды ацтеков, огороженные низеньким кованым забором, Национальный кафедральный собор, построенный в шестнадцатом веке, госпиталь Хесус Насарено, Муниципальный дворец, Национальный дворец, легендарную часовню Саграрио Метрополитано и ещё целую кучу старинных зданий, сооружений и развалин.
      В двенадцать часов сорок пять минут автомобиль въехал на практически пустую ресторанную парковку. Въехал и, понятное дело, остановился.
      - Как вам поездка, сеньор? - вяло зевнув, поинтересовался таксист.
      - Впечатляет, - признался Ник. - Благородная и безупречная старина, так сказать. И зелени много…. Спасибо, любезный. Вот, держи денежку. Столько достаточно?
      - Вполне, сеньор. Даже пересчитывать не буду. Лень, честно говоря. Всех вам благ… 

      Внутреннее убранство ресторана «El Cardenal» в полной мере соответствовало его многообещающему названию.
      «Благородным средневековым духом так и отдаёт», - заявил внутренний голос, мнящий себя законченным эстетом. - «Причём, на каждом шагу. То бишь, практически в каждой детали интерьера. Во-первых, высокие сводчатые потолки со «вторым светом». По периметру второго этажа, огороженного высокими резными перилами, тянется узкая терраса с редкими дверьми, за которыми.… Да, что, собственно, скрыто за ними? Может, скромные конторские помещения. Или же, наоборот, так называемые «номера» с плотскими развлечениями. Всякое бывает на этом призрачном и неверном Свете. Всякое. Из знаменитой серии: - «Пока самолично не попробуешь – не узнаешь…». Во-вторых, стены, украшенные дорогущими шёлковыми обоями и завешанные (но, надо признать, сугубо в меру), всяческими профильными штуковинами: явно-старинными портретами сеньоров и сеньор с пышными кружевными воротниками и надменно-официальными лицами, милыми пейзажами с лёгким деревенским привкусом, тёмно-серыми рыцарскими доспехами, разнообразным антикварным холодным и огнестрельным оружием, лохматыми шкурами различных животных, развесистыми рогами лосей и благородных оленей, а также гербами, гербами, гербами. Причём, как личными гербами (герцогскими, графскими и баронскими, имеется в виду), так и общественными – городов, провинций и даже целых стран.… В-третьих, тёмная мебель – как нарочито-грубая, так и демонстративно-изысканная. Всякие там столы морёного дуба, стулья вишнёвого дерева с эстетично-выгнутыми резными спинками и вогнутыми ножками, кресла тёмно-коричневой буйволиной кожи и элегантные светильники на высоких чугунных ножках-подставках…. В-четвёртых, здешние ресторанные халдеи. Ну, очень солидные дяденьки: уже в возрасте, облачены в нарядные средневековые камзолы с характерными воротниками и крупными пуговицами-застёжками, сработанными из камня и дерева. А ещё все они (халдеи), с какими-то «отметинами» на мрачных физиономиях. У одного – кривой тёмно-бордовый шрам змеится по правой щеке. У второго – огромное сизо-коричневое родимое пятно разместилось точно посередине лба. У третьего – усы стрёмные: узкие, длинные и с залихватски подкрученными кончиками…. Марку, суки надменные, блюдут, не иначе. Мол, каждая деталь интерьера, включая внешность обслуживающего персонала, должна быть продумана до мелочей. Дабы произвести на уважаемого клиента должное и неизгладимое впечатление. Маркетологи доморощенные, мать их консалтинговую…».    
      Метрдотель (со стрёмными усами), выслушав пожелание Ника о «приватной нише», согласно кивнул массивной головой, после чего предупредительный высокий официант (с родимым пятном на лбу и до невозможности сонными глазами), проводил гостя в дальний торец ресторанного зала.
      «И никакая это и не «ниша», а самый обыкновенный эркер – с достаточно низким потолком и четырьмя широкими окошками», - усаживаясь за стол, покрытый тёмно-серой льняной скатертью безо всяких узоров, отметил Ник. - «Некая приватность, конечно, присутствует. Не без этого. Но, вот, эти огромные прямоугольные окна. Хм. Весь эркер с улицы просматривается – как на ладони…».
       - Меню, сеньор, - официант предупредительно протянул объёмную папку, заключённую в угольно-чёрную бархатную обложку с широкой светло-серебристой окантовкой.
      - Спасибо, не надо, - вежливо отказался Ник. - Принесите мне салат из крабового мяса, виноградных улиток и авокадо…. Как, кстати, он называется?
      - «Никарагуанский», сеньор.
      - Вот-вот…. Итак, салат «никарагуанский». Две порции с пшеничными лепёшками и сливочным маслом. Хочу, что называется, вспомнить кое-что. То бишь, события давно ушедших лет…. А ещё два литра светлого пива. Естественно, мексиканского производства. Самого лучшего – на ваше усмотрение. Цена значения не имеет…. Только сперва задёрните, пожалуйста, шторы. Если вам, конечно, не трудно. Да, все до единой…
      Официант послушно задёрнул – вялыми сонными движениями – плотные тёмно-фиолетовые шторы и, включив два светильника, удалился.
      Впрочем, уже через пару минут он вернулся, сопровождая пришедшего Банкина.
      «Интересный нынче у Мишки облик. В том плане, что неординарный», - не преминул отметить въедливый внутренний голос. - «Аккуратно «прилизанные» русые волосы почти до плеч. «Чеховская» бородка – чуть темнее волос. Неухоженные усы. Очочки с круглыми стёклышками на носу. А одет…м-м-м, крайне простенько и безо всякого вкуса.… Да, блин горелый. Дешёвым провинциальным лицедейством за версту так и отдаёт…. И почему, интересно, симпатичнейшая Анна-Мария Виртанен выбрала его? Практически циркового клоуна с носом персидским? А не тебя, братец, такого мужественного, серьёзного, надёжного и положительного – во всех отношениях? Чёрт его знает, почему. Женская Душа – потёмки сплошные, так его и растак…. Что-что? Понял. Умолкаю…».
      - Дон Андрес, - радостно улыбнулся Михаил. - Сто лет не виделись. Искренне рад. Давай краба, пожму…. Ну, и рукопожатие у тебя. Крепкое. Даже ладошка слегка онемела…. Удивляешься, почему я не подкашливаю? А прошла астма, благодаря здешнему горному воздуху, на совесть перемешанному с автомобильным смогом…. Или же просто временно отступила? Не знаю. А одного нашего общего знакомого, наоборот, по-прежнему донимает. Вот, такие странности.…. Ничего, что я перешёл на «ты»?
      - Нормально. Давно уже надо было это сделать…. Да ты, Микаэль, присаживайся. И заказ сделай, пока официант здесь.
      - Ага, присяду. Спасибо…. Меню? Нет, я по-простому…. Значится так. Записывайте, милейший. Буррито . Энчилада . Чимачанги . Уэвос  с гуакамоле . Ну, и конечно, фатиха . Думаю, вполне достаточно…. Теперь по винам. У вас есть аргентинские под торговой маркой – «Сервантес»? Замечательно. Тогда одну бутылку белого и одну красного. Урожая…э-э-э, например, 1955-го года…
      Официант, отвесив почтительный поклон, удалился.
      - Ну, ты и обжора, сеньор Вагнер, - усмехнулся Ник. - А ещё и большой знаток-ценитель мексиканской кухни. Вот, Вольф Гри…
      - Кха-кха-кха! - неожиданно раскашлялся Банкин и чуть заметно указал глазами на потолок. - Кха-кха…. Ты, дон Андрес, ничего не понимаешь. Мы же с женой – люди бедные, не имеющие постоянной работы. За всё время, что живём в Мексике, только раза три-четыре посещали здешние рестораны. Да и не рестораны, если смотреть правде в глаза, это были, а самые обыкновенные забегаловки и «тошниловки», расположенные на городских окраинах. Так что, не грех воспользоваться такой козырной ситуацией. В том плане, что наесться от пуза всякими вкусностями, приготовленными лучшими мексиканскими поварами. Да и выпить по-взрослому – вин изысканных…
      «Опростоволосился ты, братец», - неодобрительно усмехнулся вредный внутренний голос. - «Вернее, перемудрил слегка…. А ещё мнишь себя опытным оперативником. Мол: - «Назначу-ка я встречу не в заранее условленном месте, а в первом попавшемся ресторане…». И что? «Первый попавшийся ресторан» оказался самым лучшим и знаменитым в Мехико. Суда, наверняка, частенько захаживают всякие заслуженные политики, адвокаты и бизнесмены. Не говоря уже об иностранцах, включая послов, представителей транснациональных корпораций и шпионов. Поэтому и «прослушка» здесь весьма даже вероятна…. Магнитофоны пока ещё очень несовершенны и громоздки? Да и откуда им взяться в Мексике? Но можно же подслушивать и по-простому. То бишь, обычным человеческим ухом. Например, вон через ту металлическую «нашлёпку» с круглыми дырочками, закреплённую на потолке. Казалось бы, обычная решётка, закрывающая вентиляционный ход? А зачем, спрашивается, целых две вентиляционных решётки? Одна – на стене, а другая – на потолке? Вот, то-то же. Высока вероятность, что сейчас прямо над нами сидит некто любопытный и готовится подслушать ваш с Мишкой разговор…. Кто этот – некто? Агент мексиканской полиции? Совсем не обязательно. Им может оказаться и доверенное лицо хозяина этой славной ресторации. Типа – информация лишней никогда не бывает. Так что, братец, все серьёзные разговоры придётся отложить «на потом»…. Да ты, чудак, не расстраивайся. Салатика покушай. Пивка попей…».
      Пиво, честно говоря, оказалось так себе – слабенькое (в алкогольном отношении), и, такое впечатление, слегка подкисшее. А, вот, «никарагуанский» салат был просто превосходен.
      «По крайней мере, точно такой же подавали и тогда, в 1940-ом году, в кабачке «La Golondrina blanka», что расположен в замечательном городке Сан-Анхелино», - подтвердил памятливый внутренний голос. - «Да, славные тогда были времена. Легендарные и незабываемые…».      
      В процессе трапезы они, всё же, немного пообщались. То бишь, поговорили о капризном мексиканском климате, автомобильном смоге, землетрясениях, алкогольных напитках, а также о главных архитектурных памятниках и основных вехах исторического развития. Так, ради пущей запутки и дополнительного расширения кругозоров.
      Примерно через час, очень натурально отдуваясь, Банкин объявил:
      - Всё, больше не могу, объелся. Брюхо окончательно переполнилось, даже благородное аргентинское вино уже не помещается…. Может, дон Андрес, прогуляемся немного?
      - Прогуляемся, не вопрос, - согласился Ник. - Свежим воздухом подышим. Душновато здесь, честно говоря…

      Сполна рассчитавшись с «пятнистым» официантом и вежливо раскланявшись с сонным метрдотелем, они покинули «El Cardenal».
      - Погорячился я немного со «свежим воздухом», - оказавшись на улице, проворчал Ник. - Сплошные выхлопные газы, так его и растак. А ещё и бензином плохой перегонки воняет.
      - Шагаем направо, - брезгливо сморщив нос, велел Банкин, а метров через сто, мельком взглянув в крохотное зеркальце, зажатое в кулаке правой руки, констатировал: - «Топтун», как и следовало ожидать, нарисовался. Не порядок…. Ладно, будем отрываться. Тем более что он достаточно грузный и, естественно, сонный. Второй левый переулок – наш…
      И они успешно оторвались: свернули в узкий кривой переулок, резко ускорились, «нырнули» в тёмный проходной двор, во второй, в третий, вышли на широкую улицу и проехали несколько остановок в полупустом трамвае.
      - Где мы сможем поговорить? - полушёпотом спросил Ник. - По серьёзному, не опасаясь посторонних ушей, я имею в виду?
      - Конечно, в одном из здешних тенистых городских парков, - легкомысленно передёрнул плечами Михаил. - Тут этого добра – навалом, более десяти штук: «Аламеда», «Испания», «Мексика», «Виверос де Койоакан», «Серро де ла Эстрелья», «Утонувший парк», ну, и так далее. Есть даже «Сад Пушкина» – «Jardin Pushkin». Он, кстати, достаточно большой, с удобными лавочками, детскими площадками и бюстом поэта, рядом с которым установлена прямоугольная табличка с надписью следующего содержания: - «Александр Пушкин, русский поэт-революционер, родился в Москве шестого июня 1799-го года. В 1820-ом году за свою «Оду Свободе» был сослан на Кавказ». То есть, свободолюбивым мексиканцам важна, прежде всего, революционная составляющая вопроса. Причём, любого…. Почему в Мехико так много парков? Кислорода здесь хронически не хватает. Поэтому и здешние городские жители такие сонные. И чтобы окончательно не заснуть, по вечерам и выходным дням все ходят на бокс, петушиные бои и местную корриду. Ну, и парки разбивают повсеместно. Мол, дело государственной важности, так как листья деревьев и кустов – по мнению высоколобых учёных – вырабатывают живительный кислород…. «Сад Пушкина»? Нет, он находится совсем в другой стороне. В следующий раз обязательно посетим. А через пару остановок мы выйдем и проследуем в парк «Аламеда». На его месте когда-то располагалась одна из резиденций знаменитого императора Монтесумы . Позже – площадки для торжественного сжигания средневековых еретиков. А теперь – длинные тенистые аллеи, развлекательные аттракционы, различные музеи и неплохой зоопарк…. Ага, друзья нашего Эрнесто вышли на прогулку. Идут себе по тротуару улицы имени президента Франсиско Мадеро, болтают. Во, хохотать начали на всю округу, за бока хватаются. Та ещё парочка. Небось, пикантными анекдотами обмениваются. Смешливые и несерьёзные – это что-то. Как и полагается идейным и записным революционерам…
 
      «Революционерам?», - недоверчиво захмыкал наблюдательный внутренний голос. - «Ерунда какая-то. Или же шутка юмора не смешная…. Ну, никак эти двое молодых людей не тянут на пламенных карбонариев. Один очень высокий, чуть сутулый, коротко-стриженный, с аккуратно-зачёсанными назад чёрными волосами и щёгольскими пижонскими усиками. Одет откровенно-франтовато, что называется, с иголочки. Стильный светлый плащ – а-ля «я вчера из Парижа». Цветастый шейный платок. Остроносые ботиночки начищены до блеска зеркального. Небрежно опирается на элегантную прогулочную тросточку. Классический кабальеро-сердцеед и любимчик женского пола, короче говоря…. Кто он по должности-профессии? Может, банковский клерк средней руки. Или же подающий надежды адвокат по бракоразводным процессам…. Второй юноша гораздо ниже. Облачён в старенькую джинсовую куртку, грязно-бежевую футболку, мятые широченные штаны и потрёпанные башмаки-развалюхи. Типичный молоденький пролетарий с городских окраин. И не пролетарий даже, а разносчик готовой пиццы или же продавец-грузчик из маленького молочного магазинчика. А физиономия, и вовсе, подростковая, с жиденькими «кошачьими» усиками…. Что там Банкин бормочет? Мол, это Фидель и Рауль Кастро? Вот же, блин горелый. Лоханулся, извини…. А всё стереотипы проклятые. В частности, отсутствие у Фиделя бороды и буржуазный стиль одежды. Шире надо смотреть на этот призрачный и переменчивый Мир. Шире…». 


      Глава восьмая
      Перед стартом

      В парке «Аламеда» – особенно после навязчивого городского шума и бестолковой суеты – было прохладно, тенисто и свежо. В густых кронах высоких деревьев, азартно гоняясь друг за другом и ловко перепрыгивая с ветки на ветку, громко цокали шустрые серо-рыжие белки. В аккуратно-подстриженном кустарнике, тянувшемся вдоль длинных буковых аллей, беззаботно чирикали-посвистывали разноцветные пичуги. Между изысканных геометрических узоров красно-бурых гравийных дорожек били, нашептывая что-то философски-успокаивающее, стройные фонтаны.
      А ещё – из глубины парка – долетала светлая музыка. Вернее, глубокий грудной женский голос пел – под мелодичные переборы нежных гитарных струн:

И невозможное – возможно.
Судьба плетёт тугую нить.
Но это так неосторожно
Не знать, не думать, не любить.

И пусть опять бродяга-ветер.
И слёзы сыплются из глаз.
Весна гуляет по планете.
Гуляет просто, без прикрас.

И девушка с роскошной чёлкой.
Всё ждёт кого-то у метро.
Скрипач смычком лихим и тонким
Играет – звонко – болеро.

И воробьи в огромных лужах
Смывают грязь былой зимы.
А голос твой опять простужен.
Он снова – прячется. Увы.

И невозможное – возможно.
Судьба плетёт тугую нить.
Но это так неосторожно
Не знать, не думать, не любить…

Но это так неосторожно
Не знать,
     Не думать,
         Не любить...

      - Жизненная песенка, ничего не скажешь, - тяжело вздохнув, негромко пробормотал Ник. - С глубоким философским подтекстом, по крайней мере. Так его и растак. И вообще, этот парк – замечательное место для неторопливых романтических прогулок…. Смотри-ка ты, какой симпатичный памятник, сработанный из белоснежного мрамора. Рядом шумные смуглолицые детишки играют в тряпичный мяч…. Ну, и в честь кого возведён этот величественный монумент?   
      - В честь Бенито Хуареса, единственного Президента Мексики, имевшего индейское происхождение, - пояснил Михаил. - А ещё он знаменит тем, что ввёл полноценную Конституцию и отделил Церковь от Государства.… Не стоит нам, дон Андрес, идти по центральной аллее. Впереди – разнообразные аттракционы и зоопарк. Следовательно, там очень шумно и многолюдно. Предлагаю свернуть направо и слегка поплутать по боковым аллеям, типа – в поисках уединённого местечка…
       Минут через пятнадцать искомое «местечко» было обнаружено. Вернее, стандартная тёмно-синяя садовая скамья, расположенная рядом с большой цветочной клумбой, между двумя молоденькими сосёнками.
      - Главное, что никаких кустов, за которыми так удобно прятаться, поблизости нет, - одобрил Банкин. - Да и праздные гуляки отсутствуют, как класс. Присаживаемся, дон Андрес…. Можно, я сразу задам один вопрос? Ну, очень важный для меня?
      - Задавай, сеньор Вагнер. Не стесняйся.
      - Как я понимаю, в феврале текущего года в Москве прошёл Двадцатый съезд КПСС, на котором…э-э-э, на котором был решительно осуждён культ личности товарища Сталина. А после этого во многих государственных структурах СССР произошли …м-м-м, определённые кадровые изменения и перестановки…
      - Да, это так, - подтвердил Ник. - Произошли. Да и продолжают происходить.
      - А товарищ Мессинг? С ним-то что?
      - Да, всё нормально, не переживай. В том смысле, что более или менее нормально. Кабинет в Кремле, конечно, отобрали. Да, и вообще, предложили съехать их Москвы в ближайшее Подмосковье. Ну, невзлюбил Никита Сергеевич нашего Вольфа Григорьевича. Наверное, никак не может забыть о его доверительных отношениях с Иосифом Виссарионовичем. Бывает…. Но, тем не менее, операция «Гвардейская кавалерия» продолжается. Более того, финансовое бюджетирование на её проведение свёрстано и утверждёно на многие годы вперёд, а группа «Азимут» по-прежнему подчиняется напрямую Мессингу.… Кстати, у меня сложилось устойчивое впечатление, что никто из московского Руководства (кроме Вольфа Григорьевича, понятное дело), ничего толком и не знает – о конечных целях и задачах «Гвардейской кавалерии». Не знают, но по неизвестным причинам (наверное, весомым), не вмешиваются. То бишь, не решаются данную операцию приостановить или даже свернуть…. А ты, Микаэль, всё знаешь?
      - О чём, командир?
      - Про цели и задачи? А также о планах и подробностях по завершающей фазе операции?
      - Мне не велено говорить на эту тему, - отведя глаза в сторону, нахмурился Банкин. - Причём, строжайше и с кем бы то ни было. Даже с тобой и Мари…. Кем – не велено? Вольфом Григорьевичем, конечно. Мол, при проведении данного мероприятия (сверхважного и…м-м-м, судьбоносного), каждый исполнитель должен знать ровно столько – сколько должен. И о целях. И о задачах. И о мельчайших нюансах. И о морально-идеологических моментах-аспектах…. Поэтому, дон Андрес, у меня своё знание. У тебя – своё. У моей супруги, похоже, собственное. И на этом всё…. Ну, что? Теперь моя очередь – делиться информацией? С чего прикажешь начать?
      - С самого начала, - велел Ник. - Расскажи, как вас, бродяг неприкаянных, Мексика встретила. Как устроились. Какие трудности пришлось преодолевать. А после этого плавно переходи к реалиям сегодняшнего дня.
      - Хорошо, как скажешь…. Итак, воспользовавшись помощью коммерческого атташе аргентинского Посольства в Гватемале, переправились в Мексику. Причём, без особых хлопот и значимых неожиданностей. Повезло, наверное…. Мехико же отнёсся к нам очень сонно и крайне равнодушно. Эрнесто так вспоминает про эти дни: - «Го-род встре¬тил нас со всем без¬разли¬чи¬ем боль¬шо¬го и сильного жи¬вот¬но¬го, ко¬торое и хвостом не ма¬шет, но и зубы не ще¬рит…». Да, именно безразлично. Мексиканцы, они всегда слишком поглощены своими собственными проблемами (которых, между нами говоря, и не пересчитать), чтобы обращать внимание на очередных переселенцев, тем более прибывших из заштатной Гватемалы.… Рассмотрев несколько вариантов, мы поселились в самом центре Мехико, на улице Симона Боливара, в длинном и обшарпанном доме: я и Мари на втором этаже, Гевара и Эль Пахото на четвёртом, а Ильда Гадея приехала в Мехико чуть позже…. В самом центре? Да, ладно, лишь звучит красиво. Улица кривая и очень-очень узкая. А квартиры оказались совершенно задрипанными и неудобными: выстиранное бельё и одежду приходилось (а нам с женой и до сих пор приходится), сушить на верёвках, натянутых между домами.…Впрочем, Че на эти бытовые мелочи никакого внимания не обращал. Ни малейшего. И, более того, мечтал о новых поездках и путешествиях – в Европу, Азию и США. О «революционной борьбе» тогда и речи не было. Даже намёков…. А, вот, с деньгами было откровенно плохо и туго, так как найти постоянную работу не представлялось возможным. Тогда Эрнесто взял напрокат старенькую фотокамеру в студии «Толлер», и мы с ним заделались уличными фотографами. Работали и на улицах, и на свадьбах, и в городских парках. В том плане, что фотографировали туристов, молодожёнов и местных дам с маленькими детишками, брали у них координаты проживания, потом проявляли плёнки, печатали снимки и выезжали по взятым адресам. В подавляющем большинстве случаев, благодаря дару убеждения Эрнесто, фотографии покупали. Не Бог весь, какие деньги, зато изучили каждый уголок Мехико. Да и полезными знакомствами постепенно обзавелись…. Потом Че (уже после приезда Ильды), удалось-таки устроиться по своей врачебной специальности в здешнюю муниципальную больницу. Ещё он, время от времени, подрабатывает ночным сторожем в одном издательстве и изредка приторговывает книгами. А мы с женой теперь репортёры – сотрудничаем сразу с несколькими здешними газетами и журналами. То бишь, я беру интервью и фотографирую, а Мари пишет развёрнутые тексты. Так что, с денежкой всё постепенно нормализовалось. На хлебушек с маслом и свежее пиво с креветками хватает. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…. А потом мы случайно встретились с Ньико. Ну, с кубинцем-революционером, с которым подружились ещё в Гватемале. А он, в свою очередь, познакомил нас с другими своими соотечественниками, выгнанными кровавым диктатором Батистой с Кубы…. Потом у Эрнесто и Ильды начался бурный и страстный роман. Че даже на какое-то время забросил работу над книгой – «Роль вра¬ча в Ла¬тин¬ской Аме¬рике». А до этого он, кстати, несколько серьёзных научных трудов написал и даже опубликовал. Например, «Кож¬ное ис¬сле¬дова¬ние с ис¬поль¬зо¬вани¬ем по¬лупе-рева¬рен¬ных пи¬щевых ан¬ти¬генов». Ну, и так далее…. Вскоре началась непростая эпопея с официальной женитьбой. Ну, никак не хотели махровые и законченные мексиканские бюрократы регистрировать брак перуанки и аргентинца, мол: - «С каких таких подгоревших пирожков? Пусть в Аргентине женятся. Или же в Перу. Мы-то здесь причём? Не желаем делать чужую работу…». Взятку, скорее всего, вымогали, не иначе. Тем не менее, наши влюблённые голубки вступили в гражданский брак. То есть, переехали на улицу Рин и стали жить вместе. А «расписали» их значительно позже, не без пары элегантных отвлекающих финтов, естественно…. Потом Эрнесто (практически на ровном месте), посетил очередной дурацкий каприз. То бишь, захотелось ему – до острых желудочных колик – залезть на вулкан Попокатепетль. Вернее, почти на самую его вершину, к действующему – временами – кратеру. Уж, как я его, мерзавца мечтательного, только не отговаривал, мол: - «Одумайся, астматик несчастный. Куда тебе – с таким хроническим кашлем? Окончательно загубишь здоровье. Вулкан-то из серьёзных будет. Вторая по высоте гора Мексики. Пять с половиной километров над уровнем моря, как-никак…». Да, куда там. Хочу, мол, и всё…. Собрались, конечно, и полезли. Но до вершины так и не добрались: сперва густой туман навалился, потом кубинец, увязавшийся с нами, обморозил ноги. Пришлось, понятное дело, вернуться…. Но история с вулканом на этом не закончилась. Наоборот, только началась…. Рискнёшь, сообразительный дон Андрес, предположить, что было дальше?    
      - Через некоторое время Че повторил попытку восхождения? И повторил её успешно?
      - Ага, так всё оно и было, - уважительно вздохнул Банкин. - Залез, конечно, пройдя без остановки – вперёд и вверх – порядка восьми с половиной миль. Упрямства в нём – просто беспредельно. Даже завидно иногда, право слово…
      - Иногда упрямство – дар Божий, - заметил Ник. - Естественно, если оно направлено на благое дело. И так, похоже, считаю не только я, но и некоторые другие персоналии…. Ладно, проехали. Переходи к делам кубинским.
      - Перехожу…. В какой-то момент мы познакомились с Раулем Кастро. Мальчишка ещё совсем, честно говоря. Но его красочный рассказ о бесшабашном штурме Монкады произвёл на Эрнесто сильное и неизгладимое впечатление, мол: - «Есть ещё на этом Свете люди, которые не только занимаются пустыми и бесконечными разговорами о всемирной несправедливости, но ещё и реально действуют. Да, штурм казарм Батисты закончился бесславным поражением. Но под лежачий камень, как известно, и вода не течёт…. С первого раза не получилось? Ничего страшного, со второго непременно получится. Или там, к примеру, с третьего…. Драться надо. Обязательно должна быть реальная борьба. Реальная – с кровью, ранами и трупами…». А потом приехал Фидель. Да, уж…. Такой дар убеждения у человека – запросто рехнуться можно. И, главное, очень убедительно излагает, всякими умными цитатами из классиков так и сыплет. И, попрошу заметить, не только из марксистских классиков, но и из экономических, и из философских…. Короче говоря, первый разговор между Фиделем и Эрнесто длился порядка девяти с половиной часов. Чего они только не успели обсудить за это время: и текущую международную ситуацию, и коварные политические интриги-происки власть предержащих, за которыми, безусловно, стоят крупные международные корпорации, и основные болевые точки экономики Латинской Америки, и краеугольные принципы успешных революций прошлых лет.… А уже после третьего-четвёртого разговора Че выразил горячее и устойчивое желание – незамедлительно примкнуть к революционной группе «Двадцать шестое июля», организованной братьями Кастро. Ну, и мы все выразили: и я, и Мари и даже беременная Ильда. И выразили, и нужные заявления написали. Вот…. Но этими заявлениями дело, пеньки ясные, не ограничилось. Начали мы целенаправленно готовиться к активным боевым действиям – в основном, теоретически. Но тут заминка случилась: Фидель срочно уехал в Штаты – искать деньги на будущую революцию, а Рауль вбил се¬бе в го¬лову, что дол¬жен стать то¬ре¬адо¬ром. Настоящим тореадором, без всяких дураков. В том смысле, что все вечера проводил на представлениях, а дни, соответственно, на занятиях и тренировках. Лично шестерых здоровенных быков заколол. Блин горелый. Тоже упрямец, каких поискать…. Все настоящие революционеры, как я теперь понимаю, являются записными и законченными упрямцами. В том глубинном смысле, что если ты не законченный упрямец, то и в революционеры не ходи. Никакого реального толка, всё равно, не будет. Так, только маята одна…. А ещё пятнадцатого февраля текущего года Ильда родила девочку. Здоровенькую и смуглолицую. Назвали в честь мамы – «Ильдой Беатрис». Славная такая малышка. Шустрая, живая, черноглазая и симпатичная…. Теперь – про дела революционные. В конце 1955-го из США вернулся Фидель – с деньгами, конечно. Удивительно, но глупые американцы, как выяснилось, тоже заинтересованы в свержении режима Батисты. Чудаки наивные и недальновидные…. Итак, Фидель Кастро вернулся и заявил: - «Я мо¬гу со¬об¬щить вам, друзья, с аб¬со¬лют¬ной уве¬рен¬ностью, что в 1956-ом го¬ду мы или за¬во¬юем сво¬боду, или же об¬ре¬тем му¬чени¬чес¬кий ве¬нец. Все другие варианты исключаются…». Это было уже серьёзно, так как Фидель известен не только как блестящий оратор, но и как человек, чьи слова никогда не расходятся с делом. Или же почти никогда. Крайне редко, короче говоря…. Пер¬во¬началь¬ный план, разработанный нашими совместными усилиями, сос¬то¬ял в том, что¬бы ор¬га¬низо¬вать вы¬сад¬ку крепкого вооружённого отряда на вос¬то¬ке ос¬тро¬ва. То бишь, высадиться, хорошенько осмотреться и, не тратя времени на долгие раздумья, начать вооружённую борьбу с полицией и войсками Батисты, к которой, естественно, постепенно примкнут широкие народные массы…. В Мексику – поодиночке и маленькими компактными группами – начали прибывать наши революционные соратники, поверившие Фиделю. Они пробирались в Мехико из Га¬ваны, Ка¬магу¬эя, Май¬ами, Кос¬та-Ри¬ки и Сан-Фран¬циско. Причём, прибывали уже с конкретной целью, а именно, что¬бы при¬нять учас¬тие в во¬ору¬жен¬ном втор¬же¬нии на Ку¬бу. Среди них были представители самых разных национальностей: кубинцы, итальянцы, испанцы, доминиканцы, ну, и так далее…. А потом начались обу¬чение и под¬го¬тов¬ка к предстоящей революционной эк¬спе¬диции. За это отвечал сеньор Ар¬са¬сио Ва¬негас, известный мек¬си¬кан¬ский спорт¬смен, за¬нимав¬ший-ся воль¬ной борь¬бой. Тренировки были достаточно тяжёлыми, с предварительными длинными пешими переходами: воль¬ная борь¬ба, нем-но¬го ка¬рате, па¬дения и стра¬хов¬ки, уда¬ры но¬гами, подъ¬емы на сте¬ны, лазанье по канату. Эрнесто, с его далеко неидеальным здоровьем, «физическая культура» давалась с большим трудом. Но он ни разу не пожаловался и не пропустил ни одного занятия…. В феврале Фидель получил официальное разрешение – тре¬ниро¬вать¬ся на «Лос-Га¬митос», при¬город¬ном стрель¬би¬ще, где обыч¬но за¬нима¬лись чле¬ны элитарного стрел¬ко¬вого клу¬ба. Там мы славно постреляли: и из обычных винтовок, и из винтовок с оптическим прицелом, и в круглые мишени, и в живых индюков, которых потом жарили и ели. Целых три месяца тренировались в стрельбе, регулярно чередуя эти занятия с длинными пешими переходами и вольной борьбой…. Потом Фидель познакомился с Альберто Байо. Дон Альберто, он замечательный и уважаемый человек – в прошлом полковник испанской Республиканской армии, даже левый глаз потерял в боях с войсками генералиссимуса Франко, а сейчас проживает в Мексике в качестве политического эмигранта. Во-первых, сеньор Байо прочитал нам несколько весьма интересных и актуальных лекций об основных принципах ведения успешной партизанской войны. А также о стратегии и тактике. А, во-вторых, он уговорил одного почтенного дона (горячего почитателя знаменитого Панчо Вильи ), сдать нам в аренду (для оперативных целей, естественно), своё поместье. Вернее, плохо-обустроенное и полузаброшенное ранчо, но зато за смешную и символическую плату – восемь долларов в месяц. В это поместье многие участники будущей экспедиции и переселились, а тренировки, стрельбы и обучающие занятия стали каждодневными. Здесь Гевара получил своё первое «повышение по службе» – был наз¬на¬чен от¬ветс¬твен¬ным за учет лич¬но¬го сос¬та¬ва. А вечера, проведённые на ранчо, были посвящены, в основном, шахматам, «бородатым» анекдотам и, конечно же, жарким политическим спорам, дискуссиям и диспутам. Именно здесь Эрнесто окончательно получил прозвище – «Че». Отныне по-другому его уже никто не величал. Кроме Ильды, конечно. А ещё  Че было присвоено почётное звание «главного врача» предстоящей вылазки…. В июле месяце начались серьёзные неприятности, которые, впрочем, были прогнозируемы и даже неизбежны. Ты, дон Андрес, сам посуди. Подготовка-то явно затянулась, да и слишком много людей было посвящено в революционные планы. Вот, на каком-то этапе информация и «утекла». А потом, надо думать, добралась и до кубинского посольства. И его работники, в свою очередь, «надавили» на мексиканскую полицию. Ну, они и начались, массовые аресты. Сперва задержали и поместили в «кутузку» Рамиро Вальдеса, Юниверсо Санчеса и Фиделя. С небольшой задержкой – Кандидо Гонсалеса, Хулио Диаса, Сиро Ремондо и Гильену Сейя. Ещё через сутки – Марию Антонию и Альмейду. Ну, и так далее. И Че – в конечном итоге – достали. А нас с Мари не тронули. Почему – не знаю. Наверное, кто-то из здешних «наших», имеющий определённый «вес» в мексиканской столице, словечко замолвил. Кто-то из советской агентуры, я имею в виду…. Всех арестованных, в конце концов, соб¬ра¬ли в тюрь¬ме – «Ми¬гель Шульц», расположенной в рай¬оне Сан-Ра¬фа¬эль. Вообще-то, это такое не¬боль¬шое профильное за¬веде¬ние, ис¬поль¬зуемое, в основном, мексиканским Ми¬нис¬терс¬твом внут¬ренних дел в качестве пе-ресыль¬ного пункта для инос¬тран¬цев, под¬ле¬жащих вы¬сыл¬ке из страны. Рассказывают, что допросы Фиделя и его задержанных соратников проводились достаточно активно и жёстко. Чу¬чу Рей¬еса, например, под-вер¬гли самым настоящим пыт¬кам, что¬бы до¬бить¬ся от не¬го опи¬сания внешности Эль Ку¬ате, пос¬тавщи¬ка ору¬жия революционерам. А Че пригрозили, добиваясь информации о других товарищах, что будут пытать его жену и младенца. Ещё его обвиняли в устойчивых и, главное, многолетних связях с русскими. Это, командир, они меня имели в виду? Ничего не понимаю. Бред бредовый и законченный…. Итак, двадцать восемь заключённых находились под следствием. Причём, некоторым из них грозили реальные сроки тюремного заключения, а другим – незамедлительная депортация на Кубу, в лапы жестокосердного и злопамятного Фульхенсио Батисты…. Но тут началась активная «подковёрная» борьба. Во-первых, оставшиеся на свободе Рауль Кастро и Хуан Маркес оперативно организовали юридическую защиту арестованных. То бишь, наняли несколько опытных и ушлых адвокатов. В том числе, Алехандро Гусмана, который, как считают многие, имеет прямое отношение к американским спецслужбам. А те, в свою очередь, очень не любят на настоящий момент – по своей хронической наивности – диктатора Батисту. Во-вторых, как я понял из намёков Мари, к этому делу подключилось и российское Посольство. В том числе, и финансово. Как бы там ни было, но двадцать четвёртого июля Фидель был освобождён…. Какие договорённости были достигнуты в процессе тайных и секретных переговоров с мексиканскими властными структурами? Честное слово, не знаю. Даже никаких дельных предположений нет. Совсем. Но вскоре и все другие задержанные – после пятидесяти семи суток заключения – вышли на свободу. Вот, такой неожиданный поворот…. Подготовка к экспедиции продолжилась. В том плане, что продолжается и до сих пор. В частности, в сентябре, когда вариант с доставкой бойцов на Кубу воздушным путём был нами окончательно отвергнут, выяснилось, что Эль Куате Конде (торговец контрабандным оружием), является совладельцем старенькой яхты под названием – «Гранма», которая сейчас стоит у причала мексиканского порта Туспан. Та ещё посудина: однопалубная, длиной около шестидесяти трёх-четырёх футов, оснащена двумя допотопными двигателями «Грей» по двести пятьдесят лошадиных сил каждый. Считается, что она рассчитана на команду из пяти человек и пятнадцать-двадцать пассажиров. Но Эрнесто уверяет, что если произвести некоторую модернизацию (а также осуществить серьёзный ремонт судовых двигателей для увеличения тяги), то там и восемьдесят бойцов (вместе с продовольственными припасами, питьевой водой, вооружением и необходимыми боекомплектами), поместится. И они не только поместятся-разместятся, но и успешно доплывут, с большой долей вероятности, до конечной точки намеченного маршрута. А для окончательного выкупа прав собственности на «Гранму» у американского компаньона Эль Куате и на необходимые ремонтные работы требовалось порядка двадцати тысяч долларов… 
      - Вот, держи, - протянул подписанный банковский чек Ник. - Здесь – на двадцать две с половиной тысячи. Сдачи, понятное дело, не надо. 
      - Ты не понял, дон Андрес. Я же сказал – «требовались». Уже нашлась требуемая сумма. Курьер из Штатов везёт.
      - «Везёт» не значит – «привёз». Всякое может случиться в дороге. В непростом и коварном Мире живём…. Поэтому возьми и передай – Эрнесто Геваре, лично в руки. И не забудь акцентировано намекнуть, что, мол, от меня.
      - Всё понял, командир, - чуть заметно улыбнувшись, заверил Михаил. - «Столбишь» добрые отношения на будущее? Оно и правильно, лишним не будет. Всё сделаю: и передам, и ненавязчивый акцент проставлю…
      - Что ещё  можешь сообщить – из заслуживающего внимания?
      - М-м-м, из заслуживающего…. Похоже, что у Эрнесто и Ильды сердечные отношения разладились. Вплоть до серьёзного разрыва. Впрочем, Че утверждает, что это лишь одна видимость. Мол, элементарный отвлекающий манёвр, предназначенный для прямолинейной и туповатой мексиканской полиции, чтобы жену и дочку – в случае возможного «пикового» расклада – не трогали.
      - Ты так сказал, словно бы сам не веришь в эту надуманную версию, - пессимистично усмехнулся Ник.
      - Дык, э-э-э…
      - Отставить – сопли зелёные жевать.
      - Есть – отставить.
      - То-то же…. Изволь, старший лейтенант, доложить чётко, доходчиво и тупо. Кстати, поздравляю с присвоением очередного воинского звания.
      - Спасибо, конечно, - неуверенно шмыгнул мясистым носом Банкин. - Я, между прочим, и про очередное «лейтенантское» звание ничего не знал…. Докладываю – тупо, как и было велено…. В последнее время Эрнесто очень даже заинтересованно посматривает на мою Мари. Посматривает, морда аргентинская, и посматривает. Да и она, такое впечатление, отвечает ему аналогичными взглядами. Вот, доложил…
      - Тьфу, да и только, - облегчённо выдохнул Ник. - А я уже подумал – чёрт знает что.… Это, братец, в тебе – просто-напросто – горячая и беспокойная персидская кровь, доставшаяся от любимой бабушки, играет. И не более того.
      - Думаешь?
      - Не думаю, а уверен. Причём, на сто двадцать процентов из ста. Общеизвестно, что именно персияне являются самой ревнивой нацией в Мире, обгоняя в этом аспекте-разделе даже вездесущих евреев. Так что, успокойся и не переживай на ровном месте…. Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит. Плотного общения, я имею в виду. Надо же и о конспирации помнить. Будем прощаться и расходиться в разные стороны…. Надеюсь, в этом парке есть второстепенные входы-выходы?
      - Имеются. Ты, командир, возвращайся старой дорогой, а я выйду из парка через правые боковые ворота…. Но мы же ещё встретимся? Во время «мексиканской» фазы операции, я имею в виду?
      - Обязательно встретимся. Только чуть позже. За несколько суток до отплытия «Гранмы». Адиос, приятель…

      Время шло. А может, и летело. Или же неслось вскачь. Кто его разберёт… 
      Закончился октябрь. Ноябрь месяц уверенно перевалил через свой экватор.
      Через штатного информатора (его координаты были получены ещё в Москве), Ник знал обо всех «экспедиционных» новостях.
      Во-первых, права собственности на «Гранму» были окончательно выкуплены. Во-вторых, завершились ремонтные работы двигателей яхты, а также были снесены все ненужные перегородки и установлены дополнительные баки для питьевой воды. В-третьих, обе Ильды Гевары (и мать, и дочь), готовились к срочному отъезду в Перу. В-четвёртых, Фидель Кастро – в самом конце октября – арендовал другое ранчо, расположенное в мексиканском штате Тамаулипас, недалеко от морского побережья, куда постепенно и начали переезжать его соратники. Естественно, вместе с оружием, боеприпасами и походным снаряжением….    
      Двадцать второго ноября, ранним прохладным утром, Ник позвонил Банкину.
      - Дон Андрес? - обрадовался Михаил. - Ты очень вовремя позвонил. Чтобы попрощаться, я имею в виду. Мы с Мари завтра…э-э-э, уезжаем. Ну, типа – к морю, на фешенебельный курорт. Хотим немного покупаться, позагорать и покататься на комфортабельной яхте…. Что-что? Решил заскочить к нам на огонёк? Конечно, заезжай. Только супруги сейчас нет дома – в редакцию поехала, чтобы получить последний гонорар и обменять его на американские доллары. Деньги, как известно, нигде и никогда лишними не бывают…. Ага, понял. Жду…
      «И это очень хорошо, что Мари отсутствует», - решил Ник. - «В том плане, что всё пройдёт не в пример легче…».
      Он доехал на такси до улицы Боливара, покинул машину, вошёл в нужную парадную нужного дома и, поднявшись на второй этаж, уверенно надавил указательным пальцем на кнопку дверного звонка «левой» квартиры.
      Дверь приоткрылась.
      - Проходи, дон Андрес, - приветливо улыбнувшись, пригласил Михаил. - Будь как дома. И ботинки, пожалуйста, не снимай. Мы же всё равно завтра уезжаем…
      Он вошёл. Сзади негромко щёлкнул, запираясь, дверной замок.
      «Так себе квартирка, честно говоря», - вынес через минуту свой авторитетный вердикт общительный внутренний голос. - «Из серии – бедненько, но чистенько. Тесный коридор со старомодной вешалкой и обшарпанным шкафчиком для обуви. Вон та узкая дверь, очевидно, ведёт в ванную комнату. Ага, комната. То бишь, спальня, рабочий кабинет и столовая-гостиная в одном флаконе. Одёжный шкаф, пара книжных, стол, четыре стула, громоздкий буфет с посудой, низенькая тумба с патефоном, ещё одна тумбочка – с печатной машинкой. Ну, и стандартная двуспальная кровать со спинками, украшенными металлическими шарами, на которой оно и происходит. Регулярное выполнение взаимных супружеских обязанностей, я имею в виду…. Всё-всё, молчу-молчу. Не обижайся, дружище. Ромео ты наш не в меру впечатлительный…». 
      Присев на скрипучий стул с высокой гнутой спинкой, Ник достал из внутреннего кармана кожаного плаща и выставил на стол, покрытый старенькой скатертью, бутылку ямайского рома, украшенную цветной этикеткой с целой россыпью золотых и серебряных медалек.
      - Отличная идея, - одобрил Банкин, неравнодушный к хорошим алкогольным напиткам. - Выпить же надо на дорожку. Обязательно. Мол, примета такая, народная насквозь…. Вот, дон Андрес, подходящие рюмашки. Разливай. А я пока на кухню сбегаю – за закуской…
      Михаил ушёл.
      Ник отвинтил пробку, умело наполнил высокие прозрачные рюмки благородным тёмно-янтарным напитком, поставил бутылку на стол, а после этого извлёк из бокового кармана плаща тёмно-синюю цилиндрическую коробочку. Извлёк, открыл крышечку, ловко подхватил пальцами круглую белую таблетку и отправил её в дальнюю от себя рюмашку.
      - Пш-ш-ш-ш-ш, - тихонько пропел выдержанный ямайский ром, оперативно растворяя таблетку. - Пш-ш-ш…
      Вернулся Михаил и водрузил на стол две тарелки – одну с тонко-нарезанным козьим сыром, а вторую с ореховым ассорти.
      За сорок пять минут – под нехитрые дежурные тосты – они успешно покончили с ромом.
      - Знобит меня что-то, - пожаловался заметно-захмелевший Банкин. - Видимо, простыл вчера. Погода-то нынче промозглая и сырая…. Б-р-р-р. Знобит и знобит…. Ничего, командир, если прилягу минут на десять-двенадцать?
      Михаил – с видимым трудом – поднялся из-за стола, дошагал, слегка пошатываясь, до кровати, завалился на неё поверх цветастого покрывала и вскоре болезненно, со всхлипами и вычурными переливами, захрапел.
      Пару раз, размеренно поворачиваясь в замочной скважине, щёлкнул ключ. Тоненько проскрипели дверные петли. Захлопнулась дверь. В коридоре процокали каблучки. И в комнату вошла – Она…
      «О, Боги мои, пощадите! Молю!», - буквально-таки взвыл впечатлительный внутренний голос. - «Как же она повзрослела и похорошела. Упасть и не встать. В том смысле, что Анна-Мария и раньше была безумно-симпатичной. А сейчас, в качестве весомого дополнения, стала ещё и чертовски-элегантной: деловой светло-сиреневый костюм с облегающей юбкой, не скрывающей аппетитные коленки, стильные туфли на каблуках-рюмочках, кружевная белоснежная блузка, милая шляпка с коротким пером серой цапли и светло-голубой вуалью. Прямо-таки молоденькая Наталья Белохвостикова из знаменитого отечественного кинофильма – «Тегеран-43», ни дать ни взять. Только, понятное дело, с медово-рыжими локонами, небрежно выбивающимися из-под узких полей шляпки…».   
      - Приветствую вас, прекрасная сеньора, - стараясь, чтобы его голос не дрожал, поздоровался Ник.
      - Здравствуй, командир, - аккуратно сняв с рыжеволосой головы элегантную шляпку, улыбнулась молодая женщина. - Я же теперь тоже приписана к славному «Азимуту»…. Только не надо, пожалуйста, «выкать». Договорились? 
      «Какие глаза!», - в очередной раз восхитился последовательный внутренний голос. - «Озёра. Самые натуральные финские озёра. Бездонные такие и бесконечно-загадочные…. А улыбка? Бесподобная, таинственная и незабываемая. Сама легендарная Джоконда, образно выражаясь, смущённо покуривает в сторонке…». 
      - Договорились, - вяло пробормотал Ник. - Тут такое дело…, - указал рукой в сторону кровати. - Микаэль заболел. Жар, озноб и общая слабость. Наверное, подхватил какую-то местную инфекцию…
      - Подхватил, - даже не взглянув в сторону кровати, подтвердила Мари, а после этого сунула руку в правый карман своего светло-сиреневого жакета, через секунду вытащила, разжала ладонь и, продемонстрировав тёмно-синюю цилиндрическую коробочку, пояснила: - Я страховала ситуацию. Вдруг, ты не успеешь с таблеткой. Вольф Григорьевич велел. Мол: - «С Эрнесто Геварой – во время предстоящей революционной эскапады – ничего не случится. Я это точно знаю. А, вот, Мишка запросто может словить шальную пулю. Что после этого делать? Срочно готовить другого «двойника»? Проблематичная история. Поэтому поберечь надо Микаэля. Нечего ему делать на Кубе в ближайшее время. Чуть позже посетит, когда Батисту свергнут…». Так что, дон Андрес, все дальнейшие шаги просчитаны и известны.
      - Вольф Григорьевич? Ты, что же, встречалась с ним? Когда? Где?
      - С полгода назад. На борту одной симпатичной яхты, подошедшей к мексиканским берегам. Считалось, что я ездила к побережью по заданию одного столичного журнала. И репортаж подготовила – о проблемах местного туристического бизнеса. Его потом даже напечатали, выплатив копеечный гонорар…. Так вот. Встретилась и получила развёрнутые инструкции. А ещё коробочку с хитрыми таблетками и приличную денежную сумму. И на выкуп пленников из тюрьмы «Ми¬гель Шульц» хватило, и на эвакуацию приболевшего супруга осталось…. На эвакуацию – куда? В заслуженный отпуск, конечно же. Пусть отдохнёт немного. А Родина, как известно, является самым лучшим местом для полноценного отдыха…. Микаэль теперь примерно полтора месяца будет пребывать в полубессознательном состоянии. За это время и до России (тайными тропами, понятное дело), доберёмся. Там его быстро поставят на ноги. А так же дополнительно подучат всякому и разному – полезному для дальнейшей деятельности. И его, и меня…. А потом, когда революция на Кубе окончательно победит, мы обязательно прилетим в Гавану. Прилетим и продолжим запланированную операцию. Под твоим общим руководством, конечно же…. И не надо, пожалуйста, так на меня смотреть. Как – так? Влюблённо. Я же всё вижу. И всё понимаю. И к тебе очень хорошо отношусь…. Поверь, всё могло бы сложиться совсем по-другому. Совсем. Но…. Операция «Гвардейская кавалерии», она очень важна. Причём, для очень-очень-очень многих хороших людей. Поэтому всё личное отступает на второй…, вернее, на самый-самый дальний план. Служба, ничего не попишешь…. Извини, дон Андрес, но тебе пора уходить. Я сейчас должна «Скорую» вызвать. Незачем здесь отсвечивать. Не рационально…. Подожди, ещё одно дело осталось. Сегодня-завтра отправляйся в Туспан-де-Родригес-Кано. «Гранма» сейчас стоит на якорях за тамошним новым Южным молом. А за заброшенным Северным молом тебя дожидается другая яхта. Про её название сам догадаешься, не маленький. Теперь всё. Иди…

      Он вышел на улицу.
      Из плотной тёмно-серой пелены автомобильного смога падали мелкие и частые дождевые капли. Ветер, дувший вдоль улицы Симона Боливара, был откровенно прохладным и промозглым.
      «Мехико во всей своей ноябрьской красе», - поднимая воротник плаща, подумал Ник. - «Бывает, конечно…. Да, непрост наш товарищ Мессинг. Ох, непрост. Всю глобальную информацию по операции «Гвардейская кавалерия» он мне, без всяческих сомнений, выдал. Но, увы, только глобальную. А за отдельные этапы, мол, пусть отвечают конкретные исполнители, облачённые доверием. Лишь они знают основные и мельчайшие детали каждого конкретного этапа. Знают и друг с другом этими знаниями не делятся. Даже если являются, к примеру, мужем и женой…. Логика-то, конечно, железобетонная, кардинальных возражений нет. Мол, только Вольф Григорьевич – один единственный – видит «общую картинку». Видит и вдумчиво складывает отдельные кусочки мозаики в конечный изысканный пазл. Просто обидно немного, что и меня записали в перечень рядовых исполнителей. Пусть и в качестве «старшего рядового исполнителя». Обидно, блин горелый…»…