Курсанты. Весёлые ребята

                Багерово, Крым, всё это не очень радовало. Я понимал, что из своего родного Борисоглебска уезжал надолго, но предположить, что это навсегда, я тогда не мог. Ещё накануне, перед отъездом, я попрощался с реками – «Ворона» и «Хопёр», в которых и тонул не один раз, и из которых  вытаскивали меня добрые люди, и сам сколько раз  выкарабкался едва – едва из воды.  И всё же, я безмерно любил их, знал все повороты их русел, глинистые крутые берега и  отмели с чистейшими песчаными пляжами. Сколько рассветов и солнечных закатов встречал я на берегу? Ещё со школьного возраста мы ходили в походы на несколько суток. Кордон «Тупки», «Второе Cомово», это всё заповедник «Варварино» на реке Хопёр. Рыбалка и днём и ночью, ночная уха и чай заваренный из корней шиповника, наш гёограф Константин Константинович по кличке « К в квадрате». Мои одноклассницы, к которым мы с Астаповым Славкой ночью пробирались в палатки и углём из костра наводили на их лицах  чёрный макияж. У нас было счастливое детство, без модных  «шмоток» и дорогой еды, мы радовались солнцу и курящейся туманом воде, искрящейся росе в прибрежной траве. Я всё это вспоминал под стук колёс поезда, уносящего меня всё дальше и дальше от города моего детства и юности. Время летело, как и за окнами меняющейся пейзаж, радио объявило, что мы едем по территории Украинской ССР, включили украинскую мелодию, девчата красиво «спивали». Было удивительно спокойно и немного грустно от нахлынувших воспоминаний, интересных собеседников в купе не оказалось, и я односложно отвечал на вопросы своих попутчиков, чтобы не терять нити своих мыслей. Наконец объявили, что поезд пребывает на станцию « Джанкое». Я забрал свой чемодан, с нехитрыми пожитками и вышел на перрон. В помещении вокзала нашёл расписание отправления поездов от станции Джанкое до станцию Багерово. Время отправления, так поезд уже ушёл, следующий только завтра. С мрачными мыслями, где коротать почти сутки? Я вышел на перрон и присел на скамеечку. Минут через пять ко мне подсел, хорошо сложенный, будто сбитый в крепкий ком – курсант, в такой же авиационной  форме, как и я. В Багерово, спросил он? Да Багерово. Расписание видел, поинтересовался он? Видел, отвечал я. Давай знакомиться, я Михаил.  Виктор, представился я. Минут через десять на перроне вокзала мы обнаружили ещё одного праздно гуляющего курсанта. О, землячок удивился я. Фамилию своего земляка вспомнить не могу, он так же из БВВАУЛ, его списали по лётной неуспеваемости. Хотя фамилию этого курсанта стоило бы озвучить. Что абсолютно не характерно для курсантской среды, он был уличён в воровстве денег у своих сослуживцев. Посовещавшись, мы решили обратиться к дежурному по вокзалу, чтобы ещё сутки не торчать в Джанкое. Нам повезло, через полчаса на Багерово отправлялся спецпоезд  «дефектоскоп», подойдите к начальнику, я думаю, курсантов он возьмёт, напутствовал дежурный по вокзалу.  Повезло ещё раз, дефектоскоп порожняком возвращался на базу и машинист в наше распоряжение предоставил целый багажный вагон. Так ребята, в вагоне туалета нет, так что всё необходимое делайте сейчас, до станции Багерово остановок не будет.  Состав из трёх вагонов тронулся, тепловоз легко набирал скорость и снова за окном замелькали станции и полустанки. Мы разместились за столиком, достали свои запасы из недоеденных в дороге продуктов, Михаил, его фамилия Головач, поставил на стол бутылку украинской горилки, это для дезинфекции ребята, продукты два дня в дороге без холодильника, а есть хотелось очень. Я засомневался по поводу употребления спиртного, мы же через шесть часов прибываем, будем представляться командованию. Так за шесть часов всё выветрится, что тут пить на троих? Убедил, наливай.  Выпили за знакомство, за встречу, за дальнейшую учёбу, съели под спиртное пару куриц и разместились на отдых.
 Часа через три Миша Головач забеспокоился, ребята живот крутит, терпи Миша, осталось уже менее трёх часов. Полчаса он терпел, затем начал стучать в стену вагона, в надежде, что его услышат машинист. И наконец, он не выдержал, ребята держите меня, я открываю дверь. Он опустил до колен брюки, ногами опёрся о кромку дверей, мы же его держали за руки с двух сторон. Ниже опускайте, он выставил обнажённый зад за пределы дверного проёма. Под ним с бешеной скоростью неслись железнодорожные шпалы и гравийная насыпь железнодорожного полотна. Поезд болтало из стороны в сторону, вы меня удержите, беспокоился Михаил? Не знаю, засомневался мой землячок, удержу, его уверял я, моя борцовская хватка, была мёртвой, и он это чувствовал. Поднимайте, не могу, просил Михаил. Мы подняли, опускайте быстрей, быстрей. Опустили, держим, что есть сил. Только с третьего раза Михаил высвободил свой кишечник. Всё поднимайте.
 Так мы решили проблему Михаила. Через час заволновался мой землячок. Ты чего паникуешь? Выставишь зад в проём двери и нет проблем, успокаивали мы его. Ещё через полчаса, мой землячок совсем загрустил, ладно держите меня, наконец, сдался он. Свесив зад над железнодорожным полотном, он совсем запаниковал, поднимайте скорей, просил он? Мы подняли. Я не смогу на ходу, как Михаил. Тогда терпи, увещали мы его.
 За час до приезда в Багерово, я почувствовал дискомфорт в животе, конечно, пока всё под контролем, но наглядный пример позеленевшего моего земляка, ничего хорошего мне не сулил. «Пролетая» от полустанка к полустанку, я обратил внимание, что туалеты на них размещены справа по перрону по ходу поезда, и это спасло меня от участи земляка, который не добежал до туалета, перепутав направление, и наделал полные штаны.  Так жидко, сетовал он, снимая с себя одежду и замывая её под краном.
Ты не рассказывай ни кому, просил меня землячок? Я пообещал  молчать, и не рассказывать ребятам об этом «засранце».  Кстати, Михаил Головач жив и здоров и возможно помнит фамилию третьего попутчика.
 Ну а меня Миша извини, «из песни слов не выбросишь», хоть она и не совсем пристойная.  Так не очень гостеприимно встречал нас Крым, подаренный Украине Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Мои старые друзья из Украины обвиняют Россию в аннексии Крыма. Что я могу вам сказать ребята по этому поводу? В первых откройте историю и внимательно прочтите, кем и когда был завоёван Крым и кому он принадлежал. Но Хрущёв, как вы скажите, «прохезал» Крым, передав его Украине. Ельцин, Кравчук и Шушкевич своими действиями заложили на территории бывшего СССР мины замедленного действия, которые время от времени начинают срабатывать, унося жизни тысячи людей. Современная Украина, звено той же цепи. Извините ребята, но ваш «майдан» Крым уже «прохезал» и подобными темпами еще многое можете потерять. Турчинов, Яценюк, Порошенко, действуют вообще странными методами, чисто по хохляцки «сам ни съем так пиднадкусаю», мечтая передать Севастополь,  под военную  морскую базу США.
 А слово данное земляку я сдержал, сорок два года я ни кому не рассказывал этой истории.
             На КПП нам разъяснили, где наш сборный пункт и мы направились к указанному зданию. Здесь уже нашего «брата» собралось немало. Съезжались со всех лётных училищ бывшего Советского Союза. Публика разношерстная, кто списан с лётной работы по состоянию здоровья, кто по лётной неуспеваемости, кто с наземных факультетов лётных училищ. Курсанты наглые и плохо управляемые, сбивались в стаи по своим группам, прибывшим из разных военных училищ.
               Создавалось впечатление, что данное воинство собрать в воинское подразделение уже невозможно. Тем не менее, Отдел Подготовки Штурманов (ОПШ), был сформирован. Командиром батальона курсантов назначили майора Посмитного. Человек, гибкий, компромиссный, думающий, на какие компромиссные варианты он только не шёл, чтобы из этого «сброда» сколотить полноценное воинское подразделение.  Мы, конечно, ценили это его стремление, но поставить себя снова на уровень первокурсников, мы не могли позволить никакому авторитету. Командиром курсантской роты назначили капитана Потапенко А.В.  «Копчённый» - эту кличку ему дали  из за смуглого цвета кожи.  Досталось же капитану Потапенко от «нашего брата» и командирам взводов то же.
Третий курс, курсанты уже уставшие от «ношения кирзовых сапог» и мелочных придирок командиров, воспринимали болезненно любой командный окрик. Доходило до открытого неповиновения, когда полным составом роты шли в Багерово, отмстить местным за избиение наших курсантов.
 Казарма вполне уютная, если данное выражение приемлемо применительно к казарме. Тем не менее, одноярусные кровати, свободные проходы между ними и естественно индивидуальная тумбочка.
 Всё начиналось с подъёма. Но по команде дежурного подъём, рота не вставала. Командиры взводов в шоке, в армейской жизни они такого ещё не видели. Не имевшие опыта работы с курсантами, офицеры пытались работать по старым шаблонам, криком, угрозами. Увы, это с третьим курсом уже не работало, тем более с контингентом «разочаровавшемся в своём выбранном пути». С тех пор, на подъём, и отбой курсантских подразделений прибывал всегда капитан Потапенко. Он терпеливо обходил ряды кроватей и поднимал лично каждого курсанта. Так продолжалось около месяца и наконец, принесло свои плоды. Мы нехотя поднимались и шли на зарядку. Зарядку выполняли, каждый индивидуально, главное было выйти на спорт - городок. «Копчёного» мы ненавидели и готовили акты мщения. Первым объектом, на который посягнула, мысля акта мщения, оказался мотоцикл «Урал», на котором командир роты приезжал на подъём. Ещё с детства мы знали, что  попадание сахара в топливо, надолго выводит  из строя двигатель агрегата.  Мы с Сергеем Коляда не пожалели денег, купили килограмм развесного сахара и стали ждать удобного случая. И он себя ждать не заставил. Капитан Потапенко приехал до отхода курсантов ко сну минут за двадцать. Времени у нас было в обрез. Коляда остался в коридоре на стрёме, на случай появления «Потапа». Я спрятался в кустах, недалеко от курилки, где стоял мотоцикл. Но я заметил ещё ранее, что возле мотоцикла прогуливался курсант Владимир Денисов, который мог помешать спланированной акции. Затем Володя Денисов, куда- то исчез. Всё пора, я быстрым шагом подошёл к мотоциклу, открыл крышку топливного бака, и тут  появился Денисов. Ты чего здесь делаешь, спросил Владимир? Придумывать, что - либо  времени у меня не было, тем более в руках  был открытый кулёк с сахаром. Это что, сахар, спросил Владимир? Да, отвечал я, пойманный с поличным.  Сыпь скорей, пока никого нет. Я не раздумывая свой килограмм сахара, всыпал в бензобак. Теперь отойди, Владимир Денисов держал за спиной аналогичный кулёк, разница лишь в том, что в кульке был рафинированный сахар кусочками. Дело сделали, бегом на построение. Команду дежурного мы услышали ещё на лестничной клетке. С сознанием выполненного долга мы встали в строй, каждый в своё отделение. Командиры взводов суетились здесь же, торопили курсантов, предупреждали Потапенко на взводе. Вечернюю поверку провели, старшина ушёл с докладом командиру роты. Вот и он, наш «Копчёный», ещё сильнее почерневший от злости. Видно хорошо получил от комбата, сейчас будет воспитывать. Свою речь он начал оригинально. Товарищи курсанты, «когда вы прекратите нарушать безобразия?» Воцарилась гнетущая тишина. И вдруг, стоявший рядом со мной Сергей Коляда, обращаясь к командиру роты, говорит, товарищ капитан повторите, пожалуйста, я записываю, подражая главному герою из художественного фильма «Кавказская пленница». И только тут, до всех дошёл смысл слов, сказанных командиром роты. По строю курсантов зашелестел лёгкий смешок. Курсант Коляда! С металлом в голосе произнёс командир роты. Я, отвечал Коляда. Выйти из строя, продолжал ротный. Есть, как положено по уставу отвечал курсант Коляда. Он вышел на два шага из строя и развернувшись на 180 градусов через левое плечо, стал лицом к курсантскому строю. Курсант Коляда, далее Потапенко замешкался, собираясь с мыслями, объявляю вам замечание, за разговоры в строю. Есть замечание, бодро отреагировал, Коляда и по команде, снова встал в строй. Капитан Потапенко, как то сник, негромко сказал, распускайте роту и, сгорбившись, слегка косолапя, пошёл к выходу. В этот момент, мне  было откровенно жаль старого капитана, честного служаку, который на курсантской роте мечтал получить майора. Он ещё не знал, какую очередную гадость ему приготовили курсанты? Мы рассчитывали, что как минимум неделю командир роты не будет появляться на подъёме в казарме.
 Каково же было наше удивление, когда на следующее утро мотоцикл командира роты снова заурчал возле курилки. Как выяснилось позже, он услышал стук кусочков сахара о стенки бензобака. Дома в гараже, он обнаружил причину посторонних стуков, пришлось снимать топливный бак и слить бензин. Конечно, он знал, что очередную пакость ему приготовили курсанты, но кто это сделал? Выяснить было невозможно по причине скрытности лиц, задумавших данную акцию.
 Золотая осень уходила быстро, ей на смену уверенно приближалась зима. Дожди, чередующиеся со снегом, всё чаще портили настроение. Не успевающие просохнуть сапоги и чёрные портянки от просочившейся ваксы каждый вечер украшали электросушилку, но это было единственным спасением от вездесущей сырости. Ежедневные переходы от казармы до учебных корпусов и обратно, это  по слякотной степи около двух километров, не радовали,  похожий на строй пленных румын, группы курсантов. Занятия, учёба, самоподготовка, так однообразно потекли наши курсантские дни, месяцы.
 Покинуть стены училища, эта крамольная мысль перестала посещать наши горячие головы. Только один курсант нашей роты написал рапорт на увольнение из вооружённых сил, но его отправили дослуживать в солдаты, хотя по нашему мнению свой долг Родине он уже отдал сполна. Через пару месяцев к такому же мнению пришло командование части, в которой он проходил службу. Он зашёл к нам попрощаться, и мы дружно желали ему найти себя уже в другой гражданской жизни. Но, а мы все смирились со своею судьбой и продолжили учёбу, службу и приняли окончательное решение получить лейтенантские погоны.
 Предметы специальные не вызывали сложности в усвоении, тем более подкупал энтузиазм преподавателей, с которым они выливали свои знания в наши ленивые мозги.  Полковник Слуцкер, своим громогласным басом не давал покемарить на лекциях, и своим возгласом «И ТАК» заставлял вздрагивать отходящих ко сну курсантов. Его труд «Теория и методика наведения» с элементами высшей математики, именно заумные математические выкладки в практической работе офицера боевого управления мне не пригодились.  Общие понятия методов наведения, в работе использовались, как правило, метод наведения «перехват», «маневр» или «погоня» в чистом варианте не использовались  за отсутствием исходных условий между целью и перехватчиком (перехватчиками). На начальном этапе наведения мог использоваться метод «перехват» или «маневр», при работе в заднюю полусферу, затем переходом на конечном этапе  на метод «погоня». Это при наведении устаревших типов самолётов или при подведении истребителя к цели на визуальную видимость, для использования оружия ближнего боя или ведении ближних маневренных боёв.
 Тоже  при работе с современной авиатехникой  при наведении под четыре четверти или иными ракурсами. Только один раз в своей практической деятельности, находясь в Йемене, при проведении занятий с лётным составом йеменских ВВС, мне пришлось вспомнить науку полковника Слуцкера, чтобы своими «фундаментальными» знаниями в этой сфере,  наповал сразить инспектирующих меня пилотов Йемена. Перебирая в памяти имена своих преподавателей, всегда с благодарностью и уважением вспоминаю подполковника Багрова. Приборных наведений на воздушные цели я выполнил несравнимо меньше, чем глазомерных, но причина не во мне. По уровню своей подготовке, мне было совершенно без разницы, как работать, глазомерно или по приборам. Но лётный состав, вернее его большая часть относилась с недоверием к показаниям приборов во время перехвата учебных воздушных целей. В Уч-Арале, мы были первыми, кто в полковой системе мог реально осуществлять приборное наведение. «Академики», так с иронией нас величал начальник КП ст. лейтенант Шарлай, сегодня вы будете осуществлять приборное наведение, готовы? Стыдно сказать нет, но прицеп №54, мы не посещали уже более полугода, и естественно присутствовала определённая неуверенность. Но когда я увидел СРП, со знакомыми, до боли торчащими из него маховиками - курсозадачниками и тускло светящиеся экраны УСД. И как бы услышал голос преподавателя подполковника Жоры Багрова, пояснявшего как всё это работает? Всё очень рационально и просто, естественно для своего времени. Главное, при этом иметь достаточный  уровень подготовки при  глазомерном наведении на воздушные цели.
 И всё же воспоминания о полковнике Слуцкер, у меня вызывают негативные ассоциации, который, при сдаче государственных экзаменов по ТМН, меня явно пытался завалить. И даже командир взвода, лейтенант Клубничкин видя несправедливые действия полковника Слуцкера, пытался урезонить его словами, что же вы делайте товарищ полковник, вы же заваливаете хорошего курсанта? Я знаю причину столь предвзятого отношения на экзаменах к моей скромной персоне. Однажды в междоусобной курсантской драке я вступился за своего товарища, которому нанёс физическое оскорбление Алексей Лисовский из 113 классного отделения. У них были совершенно не соизмеримы весовые категории, Лёша Лисовский был тяжелее моего приятеля килограммов на 40. Я вынужден был вмешаться в эту драчку и неожиданно нанёс Алексею правой, боковой и об его зубы пробил ему щёку насквозь. Потрясённый ударом, Лисовский, избегая дальнейших ударов, прихватил меня своими ручищами, как клещами и залил  своей кровью мне и голову, и лицо, и курсантскую тужурку. Вышедший из курсантской столовой в коридор Владимир Денисов, увидев  меня в крови  в объятиях  здорового «кабана» Лёши Лисовского, бросился мне на помощь. Володя не надо, это его кровь, едва успел я предупредить Денисова, прежде чем он успел нанести завершающий удар по голове Лисовского. Владимир освободил меня из объятий Лисовского, которому уже прилично досталось от моего приятеля, и отвёл его к умывальнику.  Кровью залил Лёша всё и меня, и коридор, и раковину. Смывая его кровь над раковиной, я слышал угрозу от Лисовского, стоящего у другой раковины, тебя я поймаю одного и рассчитаюсь сполна. Спустя полгода, ему такой случай представился. Я шёл на самоподготовку один, где был Сергей Коляда, мой вечный спутник курсантских лет, не знаю? Яркое весеннее солнце слегка слепило глаза, неутомимые жаворонки наполняли воздух характерными весенними трелями, и было ощущение полнейшей расслабленности. Я уже подходил к учебному корпусу «объект 03», так квалифицировали это здание в старой военной аббревиатуре. На ступеньках у входа в  здание стоял Алексей Лисовский, на его левой руке красовалась красная повязка с надписью «дежурный». Его ноги были широко расставлены, практически преграждали мне дальнейший путь, рукава курсантской хлопчатобумажной тужурки угрожающе засучены по локоть. Я чуть замедлил шаг, вот и попался, как мне было  обещано Лисовским - один,  пришла в голову нерадостная мысль. Ну что же делать? Развернуться уйти, но это позор, я же на курс старше и убежать от младшего собрата, чтобы  пятно трусости тенью легло бы на весь наш курс и конкретно на 23 классное отделение. Мысль лихорадочно работала, расстояние неумолимо сокращалось. Я в мыслях прокручивал все возможные варианты развития событий, но времени на рассуждения у меня уже не оставалось. В одном я был уверен наверняка, драку он начнёт с захвата, чтобы не дать мне возможности нанести удар первому, и просто задавить 90 килограммовой массой. Он знал, что я быстрее, и от его размашистых (как мы их называли колхозных) ударов могу увернуться. И решение мною было принято, прежде чем он зажмёт меня в своих железных объятиях, я успею нанести ему не совсем джентльменский, скорее даже подленький удар кулаком в пах и Лёша его не будет ожидать. Другого выхода в сложившейся ситуации я не видел. Я также продолжал двигаться прямо на Лисовского, и он оценил мою решимость, по всем правилам строевой подготовки сделал шаг, вправо освободив мне дорогу. Драка, в известном смысле не состоялась, но я ощущал себя победителем в этом психологическом конфликте, который мне дался очень нелегко, потому что по Высоцкому тоже « я не люблю когда я трушу», чего не всегда удавалось избегать.
                Курсанты 113 классного отделения, в большинстве своём были детьми преподавательского состава Ейского ВВАУЛ, которые своих отпрысков старались держать под своим крылом. Но перевод всех «наземников» в Багерово и оформление ОПШ «Багерово» в качестве филиала Ворошиловградского ВВАУШ несколько ухудшило положение офицерских сынков, но не настолько, чтобы их оставили без опеки. Если мне не изменяет память, Алексей Лисовский входил как раз в число курсантов, родители которых были преподавателями училища. Смею предположить, что на ГОСАХ полковник Слуцкер валил меня по просьбе Лисовского старшего, пытаясь отомстить за своего сына. Но это моё предположение не более того, основанное на  воспоминаниях  о  моих юношеских  приключениях.
                Впоследствии  об Алексее Лисовском я получил  некоторую информацию от его бывшего сослуживца и подчинённого. Отзыв об офицере Лисовском его сослуживца был весьма лестным. Настоящий ОБУшник – профессионал, работу свою выполнял на высочайшем уровне, как начальник КП, на своём месте, эта информация соответствовала 80 годам прошлого века. Такая краткая характеристика Алексея Лисовского, кроме уважения других чувств не вызывала.
                Марксистской – Ленинской подготовке  будущих офицеров КПСС уделяло огромное внимание. Помимо Истории КПСС, Философии и Политэкономии, «политрабочие» нам старались донести труды наших высших партийных структур, самых значимых из них Материалов очередных съездов КПСС. Шёл 1973 год, нам двадцати летним молодым парням, довольно – таки трудно стало  «вешать лапшу на уши». Мы уже прекрасно понимали, что теоретические труды классиков марксизма – ленинизма, разительно отличались от действительной реальности. По – этому данную науку мы воспринимали с большим скепсисом. Мы с интересом слушали западные голоса, очень много читали художественной литературы, и русских классиков и забытых советской  властью писателей.
 Вся полученная информация переваривалась в нашем молодом сознании, и формировали из нас новое поколение, поколение после Хрущёвской оттепели и Брежневского вольнодумства. Изучая материалы 25 съезда КПСС, мой товарищ Сергей Коляда обнаружил крамолу в работе высшего института марксизма ленинизма. Он поднял руку и когда преподаватель предоставил ему слово, решил поделиться со всеми курсантами, осенившими его мыслями. Товарищ подполковник, обращается Сергей к преподавателю, я теперь знаю что такое коммунизм? Говорил он, держа в руках красную книгу «материалы 25 съезда КПСС». Курсант Коляда слыл среди своих однокашников неисправимым вольнодумцем, за что получил кличку «оппортунист». Ну – ну, ободряюще ухмылялся преподаватель. Коммунизм это горизонт, чем ты к нему ближе, тем он дальше от тебя, на одном дыхании выпалил Коляда. Нижняя челюсть лица преподавателя стала медленно отпадать. Какую крамолу вы несёте, курсант Коляда? Выдавил из себя преподаватель. Я не несу ни какой крамолы, я только цитирую материалы 25 съезда КПСС. Cергей  нашёл подчёркнутый, красным карандашом абзац, и с удовольствием его прочёл. Звучало примерно так «Наш корабль (под кораблем автор, наверное, имел в виду  СССР) под парусами, наполненными попутным ветром, неудержимо стремится к горизонту коммунизма». Вкладывать в эти слова иной смысл третьему курсу, преподаватель не посчитал нужным, он понимал, это было бесполезно. Никто из нас не был диссидентом и не стали  ими впоследствии. Мы честно служили своей стране, которая тогда называлась Союзом Советских Социалистических Республик.
            С нашими командирами в итоге мы пришли к  консенсусу, если, конечно, допустимо данное выражение в подобных случаях. По негласному договору с ними, мы обязались выполнять распорядок дня утверждённым командованием, но личное время и в выходные дни нам предоставлялась свобода в своих действиях, но в рамках распорядка дня. Что в какой - то мере удовлетворяло обе стороны, нам позволяло в выходные дни, совершив марш бросок в 15 километров окунуться в Азовском море или переодевшись в гражданку погулять по Керчи и окунуться уже в Чёрном море. А в22. 00 на вечерней поверке должны стоять все в строю, в каком состоянии? Я не буду уточнять, но стоять должны все.
 Данное соглашение неукоснительно выполнялось обеими сторонами, что прибавляло нам энтузиазма дождаться своих лейтенантских звёздочек. Так мало по малу стала налаживаться наша дальнейшая жизнь на новом месте службы и учёбы, и жить стало веселее. Наверное, отсюда во всех военных учебных заведениях, третий курсантский курс назван «весёлые ребята». Но, а весёлым ребятам надо жить весело.
 С Сергеем Коляда в очередной выходной мы спланировали поездку в город Керчь, гражданку наши родители, нам прислать ещё не успели, в спортивной одежде, нам показалось гулять по Керчи не солидно, по - сему в самоход поехали в курсантской форме. Пивной бар, оборудованный в подвале, на одной из центральных улиц города отыскали без труда. Зашли в магазин «Океан», купили килограмм рыбной мелочи и устроили настоящий курсантский пир.  Одолели по одной кружке, так для затравки, затем по второй и третьей. Четвёртая в меня уже не полезла, плещется возле самого горла, как в переполненном кувшине, а Сергей и пятую и шестую вылил в себя без труда. Смотрю я на него и думаю, и как это в такого худенького столько пива помещается? Хорошо, что в пивном баре предусмотрен туалет, иначе, что бы мы делали, не знаю?
             Решили прогуляться по пирсу возле моря, погода была хорошая. Откуда взялся морской патруль мы не поняли, видно пиво притупило бдительность. Товарищи курсанты, ко мне! Командует капитан третьего ранга. Рядом с ним двое здоровых матросов в лёгких форменных ботинках. Серега уходим, говорю тихо, чтобы не услышал патруль. И мы рванули, бегу, что есть сил, пиво в желудке плещется, казалось, что на поворотах заносит от его тяжести. Взмокли очень быстро, не мудрено, куда - то надо выходить пиву. Позади слышим топот ботинок матросского патруля, силы начинают покидать и Сергея и меня. Матросы нас догоняют, мы это понимаем, матросы тоже. Ребята дотяните до угла, и сворачивайте направо, там «кеп три» нас не увидит, услышали мы пожелания матросского патруля, капитан третьего ранга далеко отстал от своих подчинённых и нас.
 На последнем дыхании, уже почти падая, мы с Сергеем свернули за угол здания и остановились. Вот и наши преследователи, двое высоких парней в матросской форме. Парни широко улыбались, «молодцы, что дотянули до угла, иначе пришлось бы вас сдать  коменданту, а вообще – то  с  физподготовкой у вас слабовато», тяжело переводя дыхание, говорил один из матросов. Попробуй тут с такими «лосями» потягаться в спринтерском беге,  тем более после шести кружек пива отшучивался Сергей Коляда. Ладно, ребята, давайте прощаться, пока нет начальника патруля, подавая нам свои крепкие руки, говорили парни. Спасибо вам ребята, вы настоящие русские матросы, прощались мы. Советские, советские военнослужащие, как и вы, поправил один из них. Мы всем  курсантам расскажем об этой встрече с матросами Черноморского флота, сказал я ребятам на прощанье.
                Впоследствии, в самоход с Сергеем Коляда мы выбирались только в гражданке. Но это не всегда спасало от встречи с офицерским составом из нашего гарнизона, знавших нас в лицо. Так Сергей Коляда  в Керчи, лицом к лицу столкнулся с командиром соседнего взвода лейтенантом Ершовым. Так Коляда, отдыхаем в городе, с радостными нотками в голосе произнёс он и тут же удалился. Сергей Коляда ход мыслей лейтенанта Ершова просчитал мгновенно. Его надо опередить и прибыть в казарму первым, решил Коляда и поспешил на остановку. Успел во время, отметил Сергей, увидев подъезжающий автобус. Стоп, вот чёрт лейтенант Ершов, уже стоял на остановке, видно воспользовался транспортным средством, размышлял Сергей. Что же делать? Он представил, с какой радостью Ершов доложит «Копчёному», что застукал Коляду в самоволке. Мозги курсанта - отличника работали чётко.  Надо поймать такси, обогнать автобус и ещё успеть переодеться в курсантскую форму, чтобы своевременно встать в строй. Таксист, ещё совсем молодой парень, услышав о проблеме Сергея, с готовностью вызвался ему помочь. Садись курсант, с ветерком прокачу, твоя проблема мне понятна, я сам год как уволился из армии.  Он даже категорически отказался от предложенных Сергеем денег, люди должны помогать друг другу курсант, поспеши и удачи тебе. Таксист дал по газам и уехал. Сергей прибежал в казарму, быстро переоделся в курсантскую форму и даже успел рассказать мне о своих приключениях в Керчи. Рота строиться, услышали мы команду дежурного по роте. Ну, вот это по мою душу, скривился в саркастической усмешке Коляда. Рота в две шеренги становись,  командует старшина роты. Мы нехотя построились, недовольно ропщем, построение  не соответствует распорядку дня. И тут появляется лейтенант Ершов в гражданской одежде. Старшина начинайте поверку, командует он. Старшина монотонно читал списочный состав роты. Закончив поверку, доложил Ершову, «личный состав роты налицо, лиц незаконно отсутствующих нет». Где курсант Коляда? Спросил лейтенант Ершов. В строю, в недоумении отвечает старшина. Лейтенант Ершов ничего, не понимая, громко командует «курсант Коляда»! Я, отвечает Коляда. Выйти из строя, командует Ершов. Есть, ответил, Коляда и вышел из строя. Лейтенант Ершов негодовал, как мог оказаться Коляда в расположение роты? Если 40 минут назад  его он видел в Керчи.
 Курсант Коляда, вы, почему были в самовольной отлучке? Я не был в самовольной отлучке, товарищ лейтенант. Как же вы не были курсант Коляда, когда я лично вас видел в городе, и на вас был надет красный галстук? Я не был в городе товарищ лейтенант, тем более красный цвет я с детства ненавижу. Глаза лейтенанта Ершова медленно вылезали из орбит, он уже открыл рот высказать, по мнению Сергея, очередной бред, но вдруг махнул рукой и пошёл на выход.
           В выходной день, подошла очередь нашего 23 классного отделения заступать в караул. Мы получили у старшины свои АКМы и по два рожка патронов к ним и строем направились в караульное помещение. Мне не повезло, достался самый удалённый и открытый всем холодным ветрам пост  бомбового склада. Я не стал спорить, выпал такой жребий, значит «тяни армейскую лямку». С разводящими и старым и новым мы топали по грязной, едва заметной степной тропе. Сапоги скользили по мокрому снегу, выпадавшему  переменно с дождём, солдатская шинель медленно наполнялась влагой. Настроение, хуже быть не может. Слышим окрик часового «стой, кто идёт», старый разводящий назвал пароль, смена пришла. На пост шагом марш, командует новый разводящий, и я нехотя поплёлся на пост. На посту невысокий солдатик из роты охраны. «Ну и служба у вас дружище, через день на ремень» сочувствую ему я. «Да ничего, мы привычные, ты родом, откуда, спросил он меня? Я из небольшого города Борисоглебска, ты, наверное, не знаешь.  « Земеля»! Как не знаю, я из Третьяков. Точно  «земеля», удивился я. Село, Третьяки располагалось в 30 километрах от города Борисоглебска на реке Хопёр, где я не один раз был на рыбалке. Парень был растроган от  неожиданной встречи с земляком и на радостях сделал мне неоценимый подарок. «Земеля» иди сюда, он подвёл меня к караульному грибку и указал на тулуп, весящему на громадном крюку. « Земеля» я оставляю тебе этот спецтулуп.   За грибком подставки из кирпичей. Ты подбери подставку по высоте, под свой рост.  Влезай  в  тулуп, застегни пуговицы, и убери из под ног подставку. Ты повиснешь в тулупе, как в чуме, будет тепло и можно спать, почти как в постели. Я смотрел на своего земляка с определённым скепсисом, на посту спать мне ещё не приходилось.
 Проверяйте скорее наличие печатей на охраняемом объекте, иначе мы все здесь  вымокнем до нитки, наперебой говорили разводящие.  Печати на месте, замки то же. Я слегка подёргал руками мокрый от дождя и снега замок. « Да всё в порядке, убеждал меня земляк».  «Доверяй, но проверяй», парировал я, имея уже более двух годичный опыт армейской службы. «Всё в норме идём».
 «Тулуп оставь на караульном грибке, в понедельник я снова заступаю на этот пост», давал мне последние рекомендации земляк. Я проводил их до границы поста и вернулся под грибок. Внимательно стал изучать хитрый тулуп. Основная петля, которая одевалась на крюк, изготовлена из толстой кожи и намертво вшита в тулуп.  Надёжная конструкция, отметил я. Тетерь надо как то влезть в эту подвесную систему, росту не хватало, после нескольких попыток, пришёл к выводу я. Нашёл несколько кирпичей, подогнал по росту, застегнул тулуп и, согнув колени, проверил прочность конструкции. Да земляк не обманул, всё сделано надёжно, «на века» промелькнула мысль.
 Я освободился от «чума», чтобы обойти полностью  границу поста. Бомбовый склад  пользовался дурной славой, на его территорию было несколько проникновений, так что ухо надо держать востро. Передёрнул затвор, загнал патрон в патронник, что делать, конечно, запрещено и поставил оружие на предохранитель. Обошёл вокруг склад по обваловке, не надеясь кого - то увидеть, по крайней мере, пусть видят меня, что я «бдю» на посту. Промокнув ещё сильнее, я нырнул под грибок. Холод уже стал проникать под влажную шинель.
 Так пора в «чум». Всё сделал, как меня инструктировал земляк. Длинная овечья шерсть тулупа приятно согревала продрогшее тело. Автомат спрятал под тулуп, но ствол выставил через полу тулупа наружу, прикинул, как воспользуюсь оружием в случае необходимости. Убрал два кирпича и завис на подвесной системе.
 Который раз ловлю себя на мысли, не врал земляк, спать можно как в постели, только стоя. Я прикрыл глаза, пытаясь покемарить, но шуршащий дождь по крыше грибка не давал расслабиться нервной системе. Через час, я вытряхнул себя из чума,  влез на обваловку склада. Всё тихо и спокойно, только  фонарь на ближайшем опоре скрипел от раскачивающего его ветра. Неуютно и зябко, я снова влез в тулуп, смена через полчаса, надо успеть согреться.
              Дождь прекратился, только отдельные крупные снежинки, гонимые ветром залетали под грибок. К караульной службе, ещё с первого курса я относился очень серьёзно, когда на охраняемый мной пост «склады вещевого имущества», проник посторонний человек (нарушитель границы поста).  Его я своевременно не обнаружил, он прижался к кирпичной стене склада, слившись с тенью, отбрасываемой на эту стену рядом стоящим деревом, и я прошел от него в шагах 5 . Но нервы у нарушителя не выдержали или он отказался от своего замысла, он стал уходить вдоль стены склада за угол. Услышав шум шагов, я резко обернулся и успел заметить метнувшуюся за угол тень. Я сдёрнул с плеча СКС, загнал патрон в патронник и побежал вслед за ускользнувшей тенью.
 В границах своего поста я ни кого не обнаружил, но за углом в проволочном ограждении я обнаружил прореху, через которую мог легко пролезть человек. 
             После чего, даже при большом желании, заснуть на посту я практически не мог никогда. Начальнику караула я не доложил о происшествии на посту, но  о прорехе в проволочном ограждении я ему всё же рассказал. После чего командование отремонтировало проволочное ограждение, а вот дерево так и осталось расти в границах  поста.
            В понедельник я сдал и пост, и тулуп своему земляку, не забыв поблагодарить его за тёплый кров на самом отдалённом и холодном посту. За текущий год  я ещё два раза в качестве часового охранял бомбовый склад и оба раза встречал там своего земляка, при последней нашей встрече, «земеля» предупредил меня, что весной уходит на дембель, возвращается домой  в свои Третьяки.
            Время неспешно текло, учёба, наряды, караулы и, конечно, выходные дни. Мы их старались использовать с полной отдачей. В один из таких выходных дней нас пригласили на день рождения девушки встречавшейся с курсантом из нашего отделения. Родители девушки, были очень приветливы, накрыли стол, как для родных, что нам очень импонировало, давно не кушавших домашней еды. Ещё приятнее было созерцать стайку хорошо одетых девушек, также приглашённых на  торжество. Мама девушки, наверняка из военных, знала, что прожорливых курсантов одними закусками не накормить. На первое подали борщ и всех пригласили к столу. Рассаживали  через одного, парень девушка и так далее. Мой приятель Сергей Коляда, с непроницаемым  лицом искушённого в амурных делах джентльмена, небрежно плюхнулся в предложенное ему кресло. Одного Сергей не предусмотрел, отсутствие заколки на галстуке, и его галстук оказался точно по центру тарелки с борщом. Хозяйка дома, конфуз Сергея  ликвидировала быстро и безболезненно, поставив перед Сергеем новую тарелку с борщом. В знак солидарности с Сергеем, мы все сняли свои галстуки и спрятали в карманах рубашек. Далее, всё как обычно, поздравления, тосты и наконец, танцы.  Пока я думал, на какой же из девушек остановить свой выбор, мои бесцеремонные собратья разобрали всех девушек, оставив меня в компании миловидной, но очень высокой девушки. Дабы ни казаться не вежливым, я решил с девушкой поддержать «светскую» беседу. Девушка непринуждённо вела беседу, охотно общалась с парнем на голову её ниже и слегка иронизировала по поводу своего росту. И снова быстрый танец, мои друзья разгорячённые спиртным и близостью девушек, отрывались по полной. И снова танец и уже  «медляк», с подругой по несчастью мы уже успели освоиться и познакомиться. Я называю её по имени (к сожалению, за столько лет забыл) и предлагаю идти танцевать, мы, что же с вами так и просидим весь вечер? Идёмте, согласилась она. Моё лицо, было как раз на уровне её груди, и я не желая того  то правой, то левой щекой касался, то правой, то левой её груди. Я видел, что она улыбалась, видя мою смущённую физиономию. И тогда я решил обратить всё это в безобидную шутку, картинно положил, ей голову на грудь прикрыл глаза и изобразил на лице блаженное состояние, хотя изображать то, в общем, было ничего не надо.
             Музыка окончилась, я поднял голову и открыл глаза, вся присутствующая компания стояла вокруг и смотрела на нас. Моя обаятельная и очень высокая партнёрша улыбалась во все свои 32 зуба и даже не пыталась скрыть своего прекрасного настроения. Вечер окончился, мы спешили на вечернюю поверку. На прощанье, я не удержался от комплемента своей партнёрше «будет счастлив тот парень, который выберет ВАС».
            Весна в Крыму скоротечна, только успел отцвести миндаль, глядишь и абрикосовый сад уже весь в цвету, а там и зазеленили многочисленные виноградные «карты». Бескрайние Крымские степи утонули в море «ковыля», запах которого опьянял, настолько был похож на запах девичьих волос. Курсантские «ходоки» зачастили в учебные заведения Керчи, где большинство студентов были девушками. Весна давала о себе знать, вся природа просыпалась от зимней спячки, мы не были исключением.
 Любители острых ощущений тоже находили свою нишу для выброса адреналина, для чего необходимо было спуститься в малые каменоломни Аджимушкая, вход в которые находился здесь же в Багерово. Керченский, большой Аджимушкай, мы посетили то же, очень интересно. Но отсутствие опасности заблудиться, провалиться в нижние ярусы или просто попасть под обвал ракушечных глыб, то есть отсутствие драйва, несколько смазывало впечатление.
          Наличие завода по производству виноградного вина в Багерово, конечно, накладывало определённый отпечаток на курсантскую жизнь, особенно на больших любителей подобного напитка, который в торжественных случаях приобретался в десяти литровых вёдрах и ограничением в количестве выпитого вина, мог быть только объём желудка, это в лучшем случае. В худших вариантах, это полное отключение мозгов и ног.
          Лето проходило быстро, слишком много соблазнов, выходных явно не хватало. Наших «женатиков», на все выходные дни отпускали в увольнение домой, где на съёмных квартирах проживали их жёны, иногда и дети. Те, кто завел «молодух» из местных, почти каждую ночь уходили в самовольную отлучку. Удержать их было невозможно, Коля Яценко много раз уходил, спускаясь по скрученным простыням со второго этажа, и даже персональный контроль его не останавливал.
           Я уже упоминал, что воровство в курсантской среде жестоко пресекалось самими же курсантами, свидетелем, которого я был лично. В соседнем взводе, классные отделения 20 и21, в ночь после курсантской получки систематически стали пропадать наши несчастные 10 рублей 80 копеек. Несколько курсантов друживших и доверявших друг другу, приняли решение выявить иуду. Они договорились, пожертвовать каждый двумя часами сна поделив ночь. Причём бодрствующий курсант, изображал спящего и внимательно следил за всеми встававшими и их действиями в ночное время. Только ранним утром, за два часа до подъёма, был замечен курсант, который шёл по рядам спящих курсантов и обшаривал карманы хлопчатобумажных тужурок. Бодрствующий курсант поднял своих друзей, которые подвергли обыску подозреваемого в воровстве курсанта. В карманах, у него было найдено более ста рублей. Подняли весь взвод, нашлись и те, у кого пропали деньги. Конечно, ему наподдавали, но на этом не успокоились, жить в одном помещении с вором, спать рядом с ним, никто не хотел. Выбросим в окно его ребята, эта тварь, пытается ещё оправдаться. Десяток рук подхватили вора, подняли его над головами и понесли к открытому окну.  Учесть вора была бы предрешена, но в ситуацию вмешался старшина роты. Ребята не надо! Ведь из-за этой мрази вас посадят!  Уговаривал он возмутившихся курсантов. Его опустили на пол и выгнали из казармы. В казарме вороватый курсант появился только один раз в сопровождении командира роты, чтобы забрать свои вещи. Затем он был отчислен из училища, с какой формулировкой не знаю. Я помню фамилию воришки, но с такой фамилией в нашей роте было два курсанта, и мне бы очень не хотелось, чтобы воровская тень  упала на невиновного курсанта.
             Каждый по - своему с ума сходил. Четвёртый курс, живший в казарме по соседству, совсем впали в детство. Они строили огромные змеи и запускали их в степи за казармой. Как потом выяснилось, змеи они строили пилотируемые, но не сами, конечно, летали на них. В качестве пилота они использовали, бездомного кота, предварительно отмыв и откормив его. Чтобы он не сбежал, для него приобрели большую клетку. Первые пилотируемые полёты сопровождались душераздирающими криками пилота. Постепенно кот втянулся в лётную деятельность и после каждого полёта непременно требовал награду. Кто - то из курсантов - умельцев ему сшил настоящий лётный шлемофон. Каждый полёт было настоящим действом, почти волшебством для четверокурсников. Большинство третьего курса, воспринимало пилотируемые полёты издевательством над котом. Но фантазия четверокурсников не знала границ. Они разработали для пилота спасательный парашют. Испытывали систему по всем правилам, вместо кота сбрасывали с летательного аппарата предметы, равные весу коту. Когда система спасения стала срабатывать стабильно, пришло время пилота испытателя. Кот ещё не знал, что все обычные приготовления к очередному полёту станут для него очередным испытанием. Запуск, полёт нормальный, набор заданной высоты и вот волнующий момент, испытатели дёргают за шнур срабатывания спасательной системы, кот с криком падает с летательного аппарата и несколько секунд летит в свободном полёте, вот купол наполнился воздухом, и кот плавно опускается на землю. Победа, испытатели ликуют, фотографируют кота и себя вместе с ним, кормят кота сладостями. К сожалению, кот-пилот погиб на очередных испытательных полётах, спасательный парашют не раскрылся. Церемония похорон происходила со всеми почестями, которым удостаиваются лётчики испытатели, вот только троекратного залпа из оружия не было. Поставили и памятник с фотографией кота в лётном шлемофоне. 
            Крымское лето вступало в свои права. Жёлтая, красная, чёрная черешня в изобилии появилась во всех магазинах и даже в нашем «чапке» (закусочная), за копейки можно было купить килограмм и более черешни. Вскоре начала созревать шелковица и красная, и чёрная, и жёлтая. Курсанты как вороньё облепляли деревья со спелой ягодой и наедались ею до отвращения, но это только на сегодня. А на завтра всё повторялось вновь. За казармой, в абрикосовом саду уже зреют абрикосы и нам надо всё это попробовать.
             В местных, колхозных садах стали созревать яблоки, груши, персики. И кто остановит нас двадцатилетних балбесов. После отбоя мы группами выходили на промысел, набивали пакеты фруктами и несли в свои отделения. Поедали всё коллегиально, кто, сколько мог или пока не съедали всё. В следующую ночь идёт другая группа, так мы себя обеспечивали запасом витаминов. Впервые в жизни попробовал я персик, сорванный собственными руками с дерева, то же здесь, в одной из ночных вылазок.
               Но время созревания Крымского винограда, наверное,  самое запоминающее. Мы с удовольствием принимали участие в уборке винограда по просьбе местных властей. Нам разрешалось взять с собой винограда, сколько можешь унести. И мы уносили по паре целлофановых пакетов, самых лучших, самых крупных виноградных кистей. Но всё это съедалось очень быстро, наверное, как зелень саранчой.
               На следующий день, снова хотелось откушать винограду, и мы по старой схеме, после отбоя отправляли группу захвата на виноградные карты. Группа из пяти шести человек обеспечивала виноградом всё отделение. Пришлось разбить всё отделение на боевые, ночные группы, которые согласно очерёдности обеспечивали каждодневной виноградной пайкой всё отделение.
             Человеческий фактор присутствовал даже в этих виноградных операциях. Не все наши собратья делились по - честному, принесённой добычей. Вася Лавринов, курсант из Тамбова, боксёр перворазрядник, свою добычу уносил в каптёрку и прятал в чемодане. Когда все укладывались спать, Вася направлялся за своей заначкой. Он приносил виноград в расположение отделения, залезал в постель и под одеялом чавкал  взахлёб  сочный виноград.
             Так продолжалось не одну ночь, в итоге об этом знало всё 23 классное отделение, но все молчали, а Вася продолжал пожирать виноград. Лишь однажды Сергей Коляда не выдержал и посоветовал Васе Лавринову  пожирать виноград в туалете, чтобы никто не увидел.  Лавринов был возмущён замечанием Коляды. Он спрыгнул с кровати и бросился к Сергею. Удар правой рукой у Васи был убойный. Однажды на остановке в Багерово, он врезал одному парню из местной шпаны.  Двойной перелом нижней челюсти и среднее сотрясение головного мозга был итог одного удара. Было длительное разбирательство компетентных органов, но дело удалось закрыть по примирению сторон. Но было у Лавринова и слабое место, длительное занятие боксом и систематическое получение сильных ударов по голове, привело к нарушению у него вестибулярного аппарата. На боксёрских тренировках при спаррингах, он просил меня не наносить ему сильных ударов по голове, особенно в подбородок, чтобы не послать его в нокаут. Головёнка то пробитая, даже лёгкий удар в подбородок для него мог быть нокаутирующим. Естественно я не мог позволить Лавринову избить Сергея Коляду. Вася, ну чего ты прыгаешь? Разве не ешь ты виноград по ночам в одиночку? Ем, ну и что? Горячился Лавринов. Вот Вася, иди и продолжай жрать в одиночку виноград, посоветовали мы ему с Колядой.   
              Всё хорошее заканчивается быстро, вот и лето прошло, на носу очередная сессия и отпуск. Пришлось умереть свой пыл, направленный на развлекательные мероприятия и серьёзно заняться подготовкой к экзаменам.  Через месяц, мы все разъехались по домам. Впереди у нас оставался четвёртый курс, и лейтенантские звёзды уже тускло светились вместе с яркими звёздами Крымского неба.
                Виктор Тельпов.     11.12.2014г.