Мой сосед-психолог

Мой сосед, ну просто настоящий психолог. Умны-ый..., - страсть! Главное – другие учатся, по три диплома имеют, а этот – сам до всего дошел. И ведь так умеет доказывать, что даже не суйся, - переспорит любого академика, доказав, что его мнение тоже правильное и имеет право на жизнь.
Встречаю его как-то, у мусорного бака, а он и спрашивает: - чего такой невеселый, Матвеич? Я говорю: - Любка, - это жена моя, - житья не дает! То в магазин посылает, то в «жэу» - «коммуналку» оплатить..., а тут вот, уборку затеяла. А я ведь с ночной пришел, спать хочу, как медведь зимой, - ну, какая мне уборка!
- Нет, говорит, Матвеич, ты не прав. Она – женщина, и у нее своя правда. Ты, вон, отработал на своем станке двенадцать часов; пришел – и в ус не дуешь, а она – все о семье... Терпи, Матвеич – такова твоя доля..., а Люба твоя – хорошая женщина и заботливая жена!
Выбросил мусор и пошел себе к подъезду, а я после этого всю ночь не спал, думая о том, какой же я, все-таки, бесчувственный и невнимательный.
Или вот, возвращаюсь как-то с работы, а у нашего подъезда Колька-переросток с восьмого этажа собаку беспризорную палкой гоняет, так, что она не знает уже, куда от него бежать. Ну я, конечно, Кольку-то этого за уши отодрал..., и тут сосед мой «нарисовался».
- Ты что же это, Матвеич, делаешь! Он же подросток – у него еще психика не установилась, а ты подавляешь его грубой силой...
- Так, он же животное мучает..., гаденьш.
- Да, где же он мучает! Ну, ударил раз, да и то не попал. Это у него подростковая реакция на нашу жестокую действительность. Ты что телевизор не смотришь? У каждого, брат, своя правда...
И так убедительно он это сказал, что я аж опешил. Прям, хоть прощения проси у этого засранца! Помню, пришел я домой злой, как черт. А тут еще Любка набросилась за то, что премию нам не дали. Хотел уже огрызнуться, - и тут, будто бы соседа своего увидал, и голос его прямо в ушах: «у каждого своя правда, Матвеич..., а ты как думал!»
Чушь..., дурдом, - но довел меня сосед до того, что я даже дорогу переходить на зеленый свет стал бояться. Стану и смотрю: не едет ли там кто? Кто его знает, - какая у кого правда?
Но однажды, попался-таки мой сосед! Задал я ему такую задачку, которую не смог разрешить даже его великолепный ум! Было это осенью. Настроение у меня было самое паршивое: денег нет, до зарплаты еще неделя, а Люба на базар собралась..., - какое уж тут веселье!
Иду к Семену, в третий подъезд, чтоб денег занять, а навстречу мне он – мой «психолог»: как всегда - с мусорным ведерком; шея полосатым кашне повязана.
- Что, говорит, Матвеич, невеселый такой? Жизнь прекрасна и каждый в ней может найти свое счастье!
И тут мне так обидно стало! Хоть и понимаю, что не виноват мой «психолог» в том, что жизнь у меня такая не обустроенная, и что сам я не вижу вокруг ни «собственной» правды, ни «собственного» счастья, - а так, вдруг, захотелось смазать по его умной роже...,  но сдержался, и, сам не понимая, отчего, задал тот самый, роковой вопрос:
- Ты, вот, - говорю, - человек ученый..., что угодно можешь объяснить...
Тут он смутился:
- Да что ты..., у меня всего-то – «техмаш», да и то – заочный»!
- Неважно, - говорю, - ты, вот, скажи мне..., если у каждого своя правда, - почему же тогда Россия всегда неправа?
- Почему, всегда? – не ожидав такого поворота, смутился мой ученый сосед.
- Ну, как, почему: в «империалистическую» из войны вышла – неправа; после Отечественной пол Европы захватила – опять неправа..., и после, когда сорок лет с Америкой оружием тягалась – снова, значит, неправа! Ну и теперь, - ты же телевизор смотришь, - обратно неправа...
И тут мой «психолог» замолчал. Сначала глаза его заблестели, как это обычно бывало, когда он начинал наставлять меня на путь истинный, но, на этот раз наставлений не последовало. Он нахмурился, а потом даже насупился, и пошел со своим ведром к мусорному баку, не сказав ни слова.
С тех пор «психолог» наш так со мной и не разговаривает. Почему, - не знаю! Ей богу, не было в моем вопросе никакого злого умысла, просто подумал как-то: «Ладно уж, пусть в моей жизни нет ни правды, ни справедливости..., но, почему же нет ее вообще в мире! И если каждый имеет право на «свою» правду, то разве на нее не имеет права целый народ? Не простой, видать, вопрос я задал, если даже мой ученый сосед не смог на него ответить!»