Гимн любви

Утро было непримечательным, затерявшимся в череде беспросветных однообразных дней. Алиса ворочалась и терзалась отсутствием всякой мысли в своей голове. Не было страсти. Не было эмоций. Только слабые рефлексы изможденного тела и агонизирующей души. Все было кончено. Полгода она сражалась. Твердолобая и сильная, Алиса убеждала себя, что в самой темной ночи сияют самые ослепительные звезды. Она бежала навстречу счастью. Любуясь собой в зеркале, она видела цветущую ,гармоничную, наполненную женщину. За эти долгие месяцы она не постарела и не подурнела, отнюдь. Её красота стала еще ярче, еще громче и выразительнее. Но теперь она была такой ненужной, такой несвоевременной. Такую красоту нужно бы приберечь до лучших времен, как драгоценную картину, спрятать в каких-то запасниках-тайниках. Иначе изомнут, изуродуют. Утро было не мудрее прошедшей ночи. Алиса предчувствовала это пустое утреннее безразличие к случившемуся. Но это было даже страшнее. В голове крутилось: «Это должно было убить меня, уничтожить. Зачем сердце такое выносливое…лучше умереть». Что-то сдавливало, скручивало ее слабое горло ,там словно пульсировало ее окровавленное обезумевшее сердце. Мысль о безумии молнией пронзила ее. Кричать она уже не могла. Хрипеть и мычать тоже. Алиса просто лежала глядя в потолок и ждала смерти. Она молила о ней. Бессилие было парализующее. Даже пойти в ванную ,чтобы там изрезать свое тело бритвой или отравиться снотворным было невозможным. На это тоже не осталось сил. Наконец Алиса погрузилась в небытие. Дом ее был и пуст и давно не отапливался. Электричество, воду и интернет давно отключили за неуплату. Долги росли. Холодильник был пуст. Все мобильные были заблокированы из-за задолженностей. Всюду были разбросаны счета и квитанции. Алиса исчезла, выпала из мира той ночью. Из института ее давно отчислили –тоже за неуплату. Она то засыпала, то погружалась в бредовые видения, то приходила в себя несколько дней. Голод лишь в некоторые минуты терзал ее. Счет дней и смена дня и ночи перестали волновать ее. Казалось, она уже мертва. Никто не искал Алису. Закрыв глаза она снова и снова возвращалась в ту роковую ночь. Они молча гуляли по парку. Алиса отчаянно ластилась к нему, сжимала его ладонь. Он был такой чужой, неуютный в ту ночь. Там, в городе, среди шумного праздника. Ей сделалось невыносимо и смертельно тоскливо. Он даже не глядел на нее. «Это конец ,конец!» , шептала она. «Ах, Боже мой, что теперь с нами будет! Необратимо разрушено…». Она молилась про себя. Он становился суровее. Зашли в кафе. Алиса улыбалась и ворковала. Он не скрывал раздражения. Ей хотелось быть щедрой. Он не желал никаких угощений. Она пила свой латте, озабоченно и нервно постукивая тонкими пальцами по чашке. Уходя он уже не помогал ей одеться, не открывал ей двери. Алиса ухмыльнулась, решила наговорить ему тысячу колкостей. Удержалась. Это было всего лишь его настроение. Молчание сводило ее с ума. Но фантазия рисовала все ласки и безумства, которыми она  растопит этот лед. «Только бы все наладилось». Она уже собралась сказать ему : «Поедем уже домой, милый». ..Вдруг он отстранился, не обнял и процедил безучастное «пока». Алиса проглотила обиду и вежливо попрощалась. Войдя в вагон она не обернулась. Страшное рыдание как зверь обхватило все ее маленькое хрупкое тельце. Это было страшное зрелище умопомешательства. Она тряслась, издавая нечленораздельные звуки и сползала на пол по стене ,к которой прижалась всем своим существом. Свои сумки она раскидала по полу. Кто-то в толпе помог все собрать и всучил ей в руки. Алиса встала, крепко прижала к груди свои пожитки, туда где все еще билось ее сердце и тысячу раз прокляла его, что оно не остановилось, не растаяло, не взорвалось. Выйдя на случайной станции она начала стремительно двигаться к платформе. Бессознательно. Внезапно чья-то настойчивая мягкая рука обхватила её. Алиса ощутила такое странное невозможное тепло. Добрые серые глаза смотрели на нее . Незнакомка взяла ее заплаканное лицо в ладони и сказала: «Милая, прекрасная девушка, у вас все будет хорошо, не делайте только глупостей». Алиса пыталась натянуть улыбку. Постепенно окутывало странное безразличие. Она вышвырнула свое тело на улицу, плелась по заснеженным улицам, зашла в квартиру. Все было словно и не с ней, она ничего не замечала. Все было мертво как и она сама. Алиса стянула с себя одежду. Нагая легла калачиком прямо на холодном полу. Постепенно она вся покрылась гусиной кожей. Пустота угнетала и поглощала ее. В голове начали крутиться отрывки воспоминаний, песни…Она начала петь. Страшно, громко, как-то почти по-звериному. Она хотела орать эти дикие песни пока кровь не станет хлестать из ее глотки. Алиса вскочила и стала плясать. Неуклюже, нелепо она подпрыгивала, кружилась, ударялась о стены. Это было подобно пляске смерти. В изнеможении  упала, извивалась по полу клубком змей, которым вырвали жало. Неистовство и завороженность саморазрушением сменились четырьмя днями беспамятства. Она умирала. Уже на физическом уровне. Ее растерзанный дух жаждал смерти, искал небытия, превращения в пыль и пустоту, но ее бессознательное изнеженное тело сопротивлялось. Плоть ее жадно любила жизнь и отчаянно цеплялась за нее. Это была страшная борьба с переменным успехом ,за которой она смотрела как сторонний наблюдатель. Иногда она воображала как забаррикадируется в наполненной газом кухне, но газ давно отключили; иногда она выбрасывалась в окно и рассматривала разрозненные уродливые куски, хаотично разбросанные по асфальту ,называвшиеся когда-то ее телом. Но это тоже было только фантазией. Жила она на первом этаже.
Алиса упивалась своими мыслями. Как ломились в квартиру она не слышала. Когда выломали дверь она даже не пошевелилась.  Ярослав метался по комнатам. Вбежав в гостиную он ужаснулся. Алиса была озябшая, пугающая и без сознания. Он взял ее маленькое детское тельце в руки, положил на постель …Нашел в ванной спирт и стал отчаянно растирать ее всю. Такую жалкую, потерянную, несчастную…Слезы хлестали по его щекам. Слезами и поцелуями он осыпал ее, с тупой настойчивостью пытаясь реанимировать ее. Такую родную, любимую. Она стала всей его жизнью. Он был потрясен, был не в себе. Постепенно его привычная рассудочность взяла верх. Ярослав вызвал скорую.
Прошло еще четыре дня .Смерть отступила. Алису перевели в обычную палату из реанимации. Он дневал и ночевал в отделении. Временами она не желала его видеть, временами ей было безразлично. Еще через день она начала улыбаться. Ярослав сидел рядом. Наклонился и нежно поцеловал в лобик. Искры ярости вспыхнули в ее глазах, она непривычно-язвительно рассмеялась.
-Целуешь как покойницу! Ненавижу, ненавижу тебя!...
-Алиса,милая…
-Убирайся, видеть тебя не могу! Пришел убедиться, что я не покончу с собой .Боишься ? Хочешь, чтобы совесть чиста у тебя была ! Чудовище!
-Алиса, не будь дурой.
-Вон ,пошел вон! Кто-нибудь, уберите его отсюда!
Ярослав удалился. Сел на лестничном проходе, закурил. Впервые в жизни.