Глава 13 - Точка
Линия, выходящая из черного пятна на белом круге, спиралью устремлялась наружу, не касаясь сама себя, чтобы не погибнуть и не начать все сначала. О золотом сечении не было и речи.
Мне сказали поднять правую руку, и я поднял. Потом, мягким голосом, не допускающим пререканий, попросили встать и покружиться. Я и это сделал.
Весь ритуал сопровождался какими-то сакральными и бессмысленными мелочами: мерным счетом, танцующей и кружащейся змейкой, монотонным голосом, колебательными движениями всевозможных фетишей. Я выполнял все требования только для того, чтобы не обидеть колдуна-заговорщика. На самом деле, я не чувствовал над собой власть и сам управлял всеми движениями и мыслями.
Сейчас я в точке.
– В чем ваша проблема? – спросил голос.
– Я не ценю мгновения счастья… – ответил я.
– А почему?
– Не знаю… То есть я понимаю, что надо, но не могу. Иногда ночью не получается уснуть из-за этого. Это такой же страх, как и от представления бесконечности: вы представляете ее как очень длинную линию, потом мысленно увидев ее концы, вы увеличиваете ее, потом еще раз, и так далее, пока не устанете. Так же и я ночью: мне становится так страшно от того, что столько времени прошло, что все будет только хуже – ведь абсолютно все бессмысленно, становится стыдно за все брошенные дела, за свою беспомощность перед вселенной и отстраненность… Хочется быть визионером, а не визитером, понимаете?
– Стойте! Успокойтесь…
Я не сразу остановился и пытался еще что-то сказать.
– Очевидно, что на вас гипноз не действует: в этом состоянии так много не болтают, – старик-гипнотизер, потеряв мистический шарм колдуна-заговорщика, изобразил досаду на лице, хотя в душе он прекрасно понимал, что это просто еще один гарантийный случай: надо всего лишь вернуть деньги.
Теперь я не в точке, но за ее пределами: мы с Амальгамой находимся в красном шатре с надписью «Счастье» – очередным развлечением на пути паломников парка. У меня в руках чемодан, в котором за 11 неудачными попытками лежит нечто, существующее в одном единственном экземпляре, но не имеющее, тем не менее, определенной ценности. Я еще не показал рукопись.
Амальгама стоит за спиной мага в тюрбане, которым он, после того как я выказал признаки иммунитета к науке, вытирает пот со лба. Девушка улыбается: это была ее идея – поискать счастья на большой (бесконечной) дороге, а я вызвался подопытным кроликом в эксперименте, не стоящим мне почти ничего.
– Так вы вернете деньги, раз он не поддается гипнозу?
– Ха, какие вы интересные! А может его какие-нибудь шарлатаны однажды неправильно загипнотизировали и поставили защиту?
– Какую защиту? – мягко спросил я. – Это ведь наука, а не ведовство и ворожба. И зачем вам тюрбан, кстати?
– Может, у меня дядя – араб?
Амальгама засмеялась: такой жалкий и тщедушный старикашка, а в монеты вцепился, как мстительный дух золота.
– Восток – колыбель наук, – подтвердила она, заняв сторону шарлатана, намекая, что нам пора идти дальше.
– Я так понял, что вы мне не поможете? – примирительно спросил я, изобразив грусть и отчаяние на лице.
– Гипноз вам не поможет, это точно. Но психолог бы сказал, что ваши проблемы – детские вопросы, которыми задаются недалекие люди, не нюхавшие пороху… – старик становился все агрессивнее, несмотря на то, что от него никто уже ничего и не требовал.
– Согласен, самое главное – это комфорт и достаток.
– А пусть бы и так! Счастье – это то, чему другие завидуют и пытаются похитить. А все ваши эмоции, мысли и прочие… – тут он что-то сказал по-арабски (наверное), что-то типа «берерада», – все это никому, кроме вас, не нужно, и никто не станет вам завидовать: нищего и шайтан не ограбит!
Мы улыбнулись и вышли.
А рассказ продолжал извиваться, танцуя, как дикарь вокруг костра точки, выпрашивая у богов памяти больше подробностей: мы встретились в условленном месте, не обсуждали повод, а просто гуляли. Она ничего мне не рассказывала о себе, и я тоже молчал в этом плане. Нас заинтриговала палатка, обещающая всем счастье, и мы зашли убедиться, что там не торгуют таблетками. Проглотив не очень горькую пилюлю, мы направились дальше.
На нашем пути еще встретилось кафе, где мы выпили кофе: об этом не стоило и упоминать. А вот что действительно нас удивило, так это гадалка.
Эта старая ведьма, погадав на гуще, разложив на столе карты со страшными картинками, спрятав подальше другие карты – с мечами, монетами и кубками, покрутив руку Амальгамы (теперь она вызвалась добровольцем от скептицизма) в своих руках, посмотрев на вены и линии ладони, что-то негромко сказала, отчего у Амальгамы помрачнело лицо. Я стоял в стороне и наблюдал без особого интереса, но заметил, что на картах Таро выпали: «Дурак» (или «Шут»), «Повешенный», «Дьявол» и «Император» – несмотря на то, что я профан в магии, мне знакомы несколько старших арканов.
Нельзя было не заметить число 4, образуемое формой повешенного вверх ногами человека, на одной из выпавших карт: такое ощущение, что он отдыхает. Я подумал, что может означать это число? Если поискать, то можно найти очень много смыслов, намеков и совпадений, как и у любого другого числа (чем дальше, тем меньше). Первое, что мне пришло в голову – это кварта. «Будьте добры, угостите тетрарха квартой портера, пока он вас не четвертовал!» И я улыбнулся, глядя на перевернутого человека, подвешенного за одну ногу.
Гадалка замолчала и мы ушли.
После всех этих предсказаний, мне показалось, что настроение моей спутницы резко ухудшилось, поэтому, подумав, что дальше будет только хуже, и надо было обсудить спорный момент намного раньше, я незаметно открыл чемодан и протянул ей 7 печатных страниц.
– Вот, прочитай.
Амальгама взяла страницы рукописи, из которых посыпались лепестки роз. Она сделала вид, что не поняла: подула на буквы, чтобы очистить и одушевить. Но я-то заметил, что она схватила пару лепестков и засунула в карман. Она улыбнулась, сказала «спасибо» и приступила к чтению.
Было очень интересно наблюдать за выражением ее лица: недовольство и разочарование гирями тянули уголки рта, который, сохраняя прежнюю форму, начал подрагивать. Глаза бегали слева направо (с моей точки зрения – по-арабски наоборот). Потом они остановились и уже не читали, а думали о чем-то. Улыбка теперь не пыталась быть вежливой, а веки стали тяжелее. Прядь волос упала и закрыла лоб, заслонив немного зеркала души, став естественной защитой от моего любопытного взгляда. Она не торопилась что-либо сделать: продолжить читать, отдернуть волосы, вернуть улыбку – просто замерла на время. Через секунду, что-то решив, расширив глаза, она посмотрела на меня и нерешительно произнесла:
– Что это?
– Начало твоей книги.
– Моей? – она еще не злилась, но вектор ее настроения, флюгером при шторме, явно обозначил свое направление.
– Ну, я немного изменил формулировку... – начал я, безуспешно пытаясь ее обмануть.
– Да тут нет ни одного моего слова!
– Зато есть твоя идея... Слова не так уж и важны...
– И кто теперь автор?
– Ты.
Этот ответ ее нисколько не успокоил, и я продолжил:
– Я ни на что не претендую – просто хотел помочь...
– Это, конечно, прекрасно, но я не просила. Ты же ничего не можешь знать о моих целях и мотивах! Думаешь, это просто прихоть какая-то, досуг для избалованных?
Амальгама начала нервничать. Она права: я без спроса полностью переписал ее текст, искренне надеясь, что у меня получилось лучше. Мне тоже стало немного обидно, что моя помощь так категорично воспринимается.
– Объективно, я лучше написал. У меня больше опыта. Я, в конце концов, тоже душу вложил!
– Я этого не просила. Мне нужна была помощь, а не патронаж: я и сама могу написать. Может быть, не с первого раза, но рано или поздно... Ты всем так помогаешь?!
Вот тут я повел себя немного мерзко...
– Отдай тогда деньги за кофе, гипноз и гадание, если такая независимая. И верни мой гербарий!
Мгновенно похолодев, она вновь вернулась на «вы», совсем недолго побыв со мной на «ты», на которое мы перешли как-то незаметно, пока гуляли по парку.
– Знаете что, Юджин Моргри, закрывайте рот, пока не поздно, открывайте чемодан, забирайте свою пробу пера и убирайтесь на все... – она поглядела вокруг, – на все две стороны!
– С радостью!
Так мы поссорились. Я убрал первую главу рукописи в чемодан, уже не опасаясь, отпирая его прилюдно. Она развернулась и пошла к центру парка. Я пошел за ней. Какое-то время мы неловко шли рядом, пока она не посмотрела на меня через плечо и не сказала:
– Можете меня не провожать!
– Я и не собирался: куда мне еще идти?
– Понятно, что некуда. Просто подождите, пока я не уйду, потом и идите. Сделайте одолжение.
– Хорошо... До свидания.
– Это не свидание и других не будет.
– Да это просто форма речи, боже мой!
Она посмотрела на меня, как на идиота, и пошла дальше. А я остался стоять. Темнело...
Свидетельство о публикации №214121301498