Павел Решка. День Киборга

8 декабря 2014, 13:27

ПАВЕЛ РЕШКА С УКРАИНЫ: ДЕНЬ КИБОРГА
 
Павел Решка, журналист, лауреат Гран-Пресс 2010, обозреватель

Киборги большие и неуклюжие. С ручищами, в которых поместится буханка хлеба, неловкие в движениях, они чувствуют себя явно не в своей тарелке в этом месте. После месяцев, проведенных на войне, под постоянным огнем, им должно быть странно присутствовать в этом маленьком зале городского музея в Славянске.


Павел Решка. Фото: Гражина Макара / Тыгодник Повшехны

Среди витрин, экспонатов и большой группы юных школьников, собравшихся их «чествовать». На мероприятие, организованное в их честь. Завтра праздник украинской армии. Они пришли сюда, потому что детям отказать нельзя. И сейчас сидят, как паиньки, рядом с представителями нацгвардии, добровольческого батальона «Сич» и интендантского корпуса. Но и так все смотрят только на них. Киборги или коммандосы из 95-й воздушно-десантной бригады имеют за спиной Ирак, Косово, а также рейды по тылам сепаратистов и российской армии под Мариуполем. Но славу принесла им оборона аэропорта в Донецке.

Сейчас начнутся выступления. В центр зала выходит ученик пятого класса. В руках у него скрипка. Пальцы дрожат. Фальшивит чудовищно. Киборги аплодируют. Затем патриотическое стихотворение. Девочка прекрасно читает стих о погибших солдатах. Которые просят не показывать их тела матерям и жёнам. Чтобы их запомнили другими. Живыми, с улыбками на лицах. Погибшие солдаты просят похоронить их среди пшеничных полей, под голубым небом, только чтобы неба было в изобилии. Небо и пшеница это цвета Украины. Один из киборгов украдкой утирает слёзы. Ещё одна песня, танец, снова песня, и опять возвращаться в расположение части. Несколько слов напоследок.

Первым выступит подполковник. Он скажет, что войну можно было закончить очень скоро. Дойти до границы с Россией, прогнать сепаратистов. Следовало только подвергнуть массированному артобстрелу Донецк с Луганском. «Но мы этого сделать не можем. Это ведь, в конце концов, наши города», – говорит он. Аплодисменты.

На очереди вопросы детей. Они знают, о чём спросить. Красивые девушки, одетые в украинские вышиванки, выходят в центр зала. В волосах у них ленты.

«А вы не боитесь, когда вы там, на войне?».

«Да, на войне страшно».

«И как вам живётся в окопах? Удобства есть какие-нибудь?».

Аудитория смеётся. А киборги терпеливо объясняют: «Окоп это такая яма в земле. Нет там удобств».

В таких земляных ямах киборги ещё недавно сидели под Славянском. Когда подходили к городу, в очередной раз в своей жизни имели основание убедиться, что война это страшная вещь. Славянск стрелял в киборгов на поражение. Они потеряли здесь тринадцать убитых товарищей. Но они вошли в город. Освободили его. Освободили...? Интересное это слово.

Ведь уже на входе они почувствовали ненависть к себе. Официально киборги об этом предпочитают не говорить, но при неформальном общении – другое дело. Славянск был первым городом, который был захвачен небольшим отрядом российских диверсантов под командованием Стрелкова. Они бы не удержались здесь, если бы не помощь местных жителей. Местные мужчины дежурили на блок-постах сепаратистов с дубинками и старыми охотничьими ружьями. В пивных и магазинах слышалось: «Бандеровцы не войдут сюда никогда!». Украинские флаги были сорваны почти сразу. Тем, кто поддерживали Украину, пришлось молчать или бежать из города. То, что это было, знают все: и местные жители, и киборги. Никто здесь никого не способен обмануть.

А сейчас будет объявлена минута молчания по погибшим в боях. Как когда-то в Ираке, а теперь и в Славянске. Встают тяжёловесные киборги. Дети, учителя, представители общественных организаций вытягиваются в струнку. На очереди гимн и подарки по случаю Дня Армии. Сладости, рисунки, поздравительные открытки.

Я разговариваю с командиром.

«Вы видите, такие мероприятия необходимы, – говорит он. – Их отношение к нам меняется в нашу пользу, но это только начало долгого пути».

Я покидаю музей. Холод. На зданиях висят украинские флаги. Они как клятва: «Этого больше никогда не повторится».

Мне предстоит встреча с N. Усаживаемся за пивом.

«Вы напишите обо мне?».

«Хотелось бы».

«Только без имени, ладно?».

«Почему?».

«Я помогаю украинской армии. Ну, знаете, продовольствие там, тёплая одежда...».

«И...?».

«Не хочу этого афишировать».

«Разве теперь такие вещи не стоит, наоборот, афишировать?».

«Знаете, здесь в Славянске всё ещё мелом писано. А на меня и без того сепаратисты имеют зуб. Когда следовало бы молчать, я говорил слишком много. Ненавижу их и Путина. Ясно?»

«Вы работаете в какой-то гуманитарной организации?»

«Четверо нас. Собираем деньги, покупаем вещи, доставляем на передовую. Если это гуманитарная организация, то пока ещё безымянная, – смеётся N. – Если бы не такие люди, как мы, солдаты воевали бы в кроссовках. Государству плевать на них».

Мы долго беседуем. О России, восточной Украине, войне и о том, когда наступит мир. N. держится сурово. Заявляет, что «сепараторов» следует выбить до последнего. Что нельзя останавливаться: «Путлер придёт и к вам, если мы не остановим его здесь. Европа должна это понять» – глаза N. пылают огнём. Он молод и горяч. Внезапно его голос ломается: «Спросите же меня, наконец, об этом», – говорит он сдавленным голосом.

«Что вы имеете в виду?».

«Очевидный вопрос, который минут пятнадцать крутится на языке... Вы ведь хотите спросить: «Если это так, то почему вы пьёте пиво вместо того, чтобы воевать?».

«Действительно, я хотел об этом спросить».

«Я просился, но меня не взяли».

«Проблемы со здоровьем?».

«Нет, – слёзы катятся по щекам N. – Просто, я подозрительный элемент. Я ведь родом из Славянска».


(перевод с польского – iskander_ulmas)