гл. 11. Офицеры ч. 2

Крыков с теплотой вспомнил и своего деда и его такой же орден за бои в городе Кёнигсберге.
Только у деда, на правом нижнем лучике звезды, красная эмаль была выщерблена ударом кинжала фашистского солдата.
Старший лейтенант улыбнулся и заметил на лице старшего сержанта удивление. Тот мимикой своего лица, будто спрашивал, чему это улыбается командир?
Крыков поднес указательный палец к своему рту, тихо! Потом показал на тропу, проходившую над их головами и на небольшой выступ, немного подальше, перед поворотом, из-за которого, моджахеды не увидели бы из засады.
Туда должен был подняться Макеев с отделением. артиллеристы попали бы так под перекрестный огонь его взвода.

Пропустили мимо с десяток осликов и человек двадцать вооруженных автоматами врагов. На спинах ослов были закреплены стволы безоткатных орудий и ящики со снарядами.
Крыков с двумя оставшимися с ним отделениями, поднялся на тропу.
Солдаты отделения Макеева из засады стали стрелять, моджахеды ответили автоматными очередями, залегли. Трое из них стали развьючивать одного из осликов. 

«Если начнут долбать по нам из орудия, побьют всех», - подумал лейтенант.

Он приказал зарядить подствольные гранатометы и сам первым произвёл выстрел.
Через пять минут всё было кончено.
 
Лейтенант заметил, что три осла спокойно стояли на тропе, несколько лежали рядом со своими хозяевами, четыре упали в пропасть.
Когда небольшой караван пригнали к дороге, где догорало пять автомашин, командир батальона налил Крыкову из фляги пятьдесят грамм и протянул ему пачку галет.
-Эх, сейчас бы штук пять буузов! - Мечтательно протянул лейтенант Крыков.

Заметив удивление на лице комбата, Крыков продолжил:
-Буузы это позы, у нас на Байкале в Бурятии они такие…
-Да ты объясни толком, что это? - Спросил капитан.
-А, у вас это манты. Моя мама такие вкусные готовит! Вот вернёмся домой! Э-х!
Старший лейтенант облизал свои сухие губы, запрокинув голову, одним глотком выпил водку и, глубоко вздохнув, бросил в рот одну галету целиком.
А капитан, видимо представив большие, сваренные на пару манты, сглотнул наполнившую его рот голодную слюну, налил в раздвижной стаканчик пятьдесят грамм и себе.

Виноградов подписал в архив очередное гражданское дело о признании нескольких офицеров утратившими право на жилье.
Вертолётный полк был переброшен на Чукотку, а в селе Бабстово остался брошенный военный городок.
Пятиэтажные дома со всеми удобствами привлекали к себе желающих запастись радиаторами, оконными и дверными блоками, кирпичом, половой рейкой.
Практически все офицеры, выезжая, не выписались из квартир, поэтому поселковая администрация не могла принять на свой баланс эти «хоромы».

Раздался звонок городского телефона.
Полковник в отставке Радионов пригласил Володю на охоту.

Виноградов извинился, у Лиды обострение остеохондроза, оставить её одну на сутки было нельзя.
А начались болезни у Лиды с Заозерного, когда погиб подполковник Черкасов, а мог бы и он, Володя.

Радионов устал шагать по болоту и не пошёл с друзьями стрелять уток на зорьке, остался сварить уток к обеду.
Он сидел у костра, ощипывал перья и стал напевать песню Виноградова, посвящённую Герою Советского Союза Иосифу Бумагину:
Я внуков своих в светлый День Победы,
Не только к монументу поведу,
Иосифа Бумагина проведать,
Я  улицей его пройду.
Там  тополя седые,
Песни героям поют,
Вечно они молодые,
В памяти нашей живут.

Когда его друзья возвратились к обеду, они стали подсмеиваться над полковником, называли его снежным человеком.
Он сначала не мог понять почему, а потом достал из кармана камуфляжной куртки маленькое круглое зеркальце и, посмотрев в него, тоже засмеялся.
К выросшей за ночь его жёсткой щетине, прилип пух.

Немного выпили, так, для аппетита и стали вспоминать истории своей жизни.
Радионов выслушал всех, потом сказал, что он расскажет о ковре.
Друзья удивлённо переглянулись.