Устами младенца

Между родителями не редки споры – на кого ребенок больше похож, чьи у него глазки, носик, ротик. Было такое и в нашей семье. Яблоком раздора Саша стала сразу после рождения.

Я узнал в ней себя с того самого момента, когда первый раз взял на руки. Даже не узнал, нет, а скорее почувствовал по запаху, ну и конечно по цвету волос. Жена тоже претендовала на родство, но по моему мнению абсолютно безосновательно. Тесть и теща, дипломатично соглашались с нами обоими, выдвигая совершенно не правдоподобную версию, что Сашенька похожа, как две капли воды, на мою маму.

Будучи на седьмом небе, от осознания нашей похожести, меня тем более возмущала слепота окружающих. Как можно не видеть очевидного?

Проходили годы, ребенок взрослел, но споры в семье не утихали. И вот однажды мне в голову пришла поистине гениальная мысль. Я решил показать Саше свою детскую фотографию. Результат превзошел все ожидания. Ребенок не нашел сколь нибудь серьезных отличий. Я торжествовал.

    Однако это было еще не все. Для того чтобы окончательно поставить точку в споре, нужно было все повторить прилюдно, так сказать при свидетелях.
    
    В тот же вечер, когда вся семья собралась за ужином, я как будто между прочим сообщил о том, что мы с Сашей смотрели домашние фотографии. Юля обычно любящее это дело и сейчас не смогла отказать себе в созерцании счастливых моментов прошлого. Саша принесла фотоальбом, мы удобно разместились на кровати и я с затаенным восторгом и предвкушением грядущего, стал ждать, когда дойдет очередь до заветного листа.

    Наконец - то, вот он. На развернутых листах альбома уместилось много детских фотографий. Были там фото и Саши, и Кеши, и Юли, и моя, всего одна, но какая! Я в возрасте около четырех лет, в детском комбинезончике, в черных бесхитростных валенках, в островерхой шапке, стою на снегу и чему то улыбаюсь во весь рот. Эта улыбка и была моей козырной картой. Саша улыбается точно так.

    Сначала я показал на Сашино фото, где она на даче, сделанную года четыре назад.

- Саша, кто это? – Спрашиваю я.
- Это я – Послушно отвечает она.
- А кто с тобой рядом?
- Это Кеша.
- А это кто? – Задаю я вопрос указываю на черно-белую фотографию тысяча девятьсот семьдесят первого года.
- Это тоже я – не меняя интонации говорит Саша.

В этом месте, по сценарию должна быть немая сцена, как будто бы все прозрели, всем все вдруг стало ясно. Но сцена не удалась, я светился как лампочка, выдавая тщательно спланированный экспромт.

Юля посмотрела на меня с укором, - Как не стыдно. Нет доченька, это не ты, это папа в детстве.

Я обнял Юлю за плечи. Теперь, когда она наконец то была повержена, мне стало ее чуточку жаль.

- Не переживай – сказал я ей – Родим еще кого нибудь, он будет похож на тебя, хочешь?

Юлька на меня не реагировала. Вот так всегда, теперь будет весь вечер дуться - думал я - Было бы из-за чего?

А Юля с Сашей продолжали рассматривать альбом.
 
- Саша, а это кто? Юля указала на свое старое фото, где ей не больше двух лет. С фотографии смотрит девочка с большими, не по возрасту серьезными глазами.
Хорошее фото, оно мне всегда нравилось, но ни чего общего, я был спокоен.
- Это тоже я мамочка – неожиданно сказала Саша.

Если на стене висит ружье, оно обязательно когда ни будь выстрелит.

Если в спектакле предусмотрена немая сцена, то без нее не обойтись.
 
Я вдруг понял, почему говорят, что устами младенца глаголет истина.
Младенец, не понимая ни чего, и во всем ошибаясь, говорит истину. Как будто истина сама говорит его устами.