Деревенский сыщик, Семка-колдун. Глава 2

 - Лю­без­ная Ма­рия Мо­дес­товна, что-то ты не­весе­ла, друг мой,- ска­зал за чаш­кой ут­ренне­го чая, вку­ша­емо­го по обык­но­вению на лет­ней ве­ран­де, Да­ни­ил Хрис­то­форо­вич.
- Ми­лый друг, я в грус­тях, - от­ве­тила Ма­рия Мо­дес­товна, от­пи­вая из тон­кой фар­фо­ровой чаш­ки цве­точ­ный чай, - по­чему в та­кие при­гожие дни нам бы не приг­ла­сить на­ших дру­зей из го­рода на пик­ник?
- Вы пра­вы, лю­без­ный друг мой,- Да­ни­ил Хрис­то­форо­вич по­тянул­ся за сдоб­ным пыш­ным пе­чени­ем, ко­торые пре­вос­ходно пек­ла ку­хар­ка,- наз­на­чай­те день, моя доб­рая Ма­рия Мо­дес­товна.

      В один из при­гожих ав­густов­ских дней в ду­бовую ро­щу око­ло Бей­ке­ров­ки съ­еха­лось мно­го гос­под из го­рода Дол­гие Бул­ки и близ­ле­жащих де­ревень. При­сутс­тво­вали Да­ни­ил Хрис­то­форо­вич Ватт с суп­ру­гой Ма­ри­ей Мо­дес­товной, Ми­ха­ил Уль­яно­вич Хол­мов - по­мещик из Бел­грав­ки, Гри­горий Гри­горь­евич Ле­они­дов-Страд­ный - пред­во­дитель мес­тно­го дво­рянс­тва и по­лицей­мей­стер, и под­ру­га Ма­рии Мо­дес­товны - Мар­га­рита Ле­они­дов­на Ха­доно­ва, мел­ко­помес­тная по­мещи­ца из ма­лень­кой де­ревень­ки Бас­кервил­ки. Так­же обе­щали подъ­ехать италь­ян­ский граф де Мор­ти со сво­ей не­вес­той Ирэн и не­кий Орест Чу­рос­ла­вович Ма­нусе­нов, про ко­торо­го хо­дили ту­ман­ные слу­хи.
      День обе­щал быть от­менным; не­мол­чное гу­дение на­секо­мых в теп­лом ма­реве ис­па­рений, по­дыма­ющих­ся с влаж­ной зем­ли, пред­ве­щало ско­рую гро­зу, но чис­том бе­лесом не­бе не бы­ло и те­ни от об­ла­ков. Хле­ба сто­яли, по­ник­нув го­ловой. Часть из них бы­ла уже сжа­та и сме­тена в сто­га, часть сто­яла, осы­пая тя­желое яд­ре­ное зер­но. Под тенью ве­ковых ду­бов бы­ло прох­ладно. Под боль­шим ве­ковым ду­бом, вер­хушка ко­торо­го бы­ла рас­щепле­на уда­ром мол­нии, сто­яли раз­ноцвет­ные та­ран­та­сы; мер­но хрум­ка­ли ло­шади, поз­вя­кивая уди­лами.

      Гос­по­да рас­по­ложи­лись на чу­дес­ней­шей опуш­ке ле­са. Да­мы в лег­ких плать­ях под кру­жев­ны­ми зон­ти­ками си­дели на склад­ных па­руси­новых стуль­ях и при­нима­ли то­нень­кие та­релоч­ки с едой, ко­торые им про­тяги­вали га­лан­тные джентль­ме­ны. Сол­нце при­пека­ло. Да­мы раз­го­вари­вали, муж­чи­ны отош­ли к краю по­ля и при­нялись об­суждать це­ны на хлеб.

      - Ду­шень­ка!- вос­клик­ну­ла Мар­га­рита Ле­они­дов­на,- вы в сво­ей глу­ши сов­сем оди­чали! Как, вы не зна­ете о гра­фе? Он та­кой душ­ка. Эле­ган­тен, уч­тив, изыс­кан, ве­лико­леп­но го­ворит на шес­ти язы­ках!
- Гос­подь с ва­ми,- от­ве­тила на это Ма­рия Мо­дес­товна,- ес­ли он так умен, как вы го­вори­те, что он за­был в на­шей глу­ши?
- Ах, до­рогая, со­вер­шенно не­во­об­ра­зимая ис­то­рия!- Мар­га­рита Ле­они­дов­на сде­лала боль­шие гла­за,- ока­зыва­ет­ся, его мать бы­ла из этих мест. Её отец, обед­невший граф, про­иг­рал дочь в кар­ты, и бед­няжке приш­лось бе­жать.
- Бо­же, ка­кие ужа­сы!- поб­ледне­ла Ма­рия Мо­дес­товна.

- Ува­жа­емый Да­ни­ил Хрис­то­форо­вич, как вы по­лага­ете, це­ны на хлеб в этом го­ду вы­рас­тут?- спро­сил пред­во­дитель дво­рянс­тва, сры­вая ко­лосок и на­чиная ше­лушить яд­ре­ное зер­но.
- Ду­маю, нет. Хле­ба уро­дилась вдо­воль, но ес­ли мы бу­дем про­давать его, то при­быль бу­дет.
- А как вам ва­ша но­вая по­куп­ка?- вме­шал­ся вы­сокий че­ловек с лег­кой за­лыси­ной и тща­тель­но выб­ри­тый. Он был одет в ко­рич­не­вый ан­глий­ский охот­ни­чий кос­тюм и по­лоса­тые гет­ры.
- Вы о ко­быле или об том юро­дивом?- на Да­ни­иле Хрис­то­форо­виче се­год­ня был лег­кий го­лубой па­руси­новый кос­тюм, кар­туз и са­поги гар­мошка.
- К чер­ту ко­былу!- нер­вно вос­клик­нул че­ловек в охот­ничь­ем кос­тю­ме, а был это Ми­ха­ил Уль­яно­вич Хол­мов - по­мещик из Бел­грав­ки,- я го­ворю о юро­дивом!
- Ах, он... Ну, Се­мен, нес­мотря на его не­кото­рую стран­ность, не при­чиня­ет ни­како­го бес­по­кой­ства,- от­ве­тил Да­ни­ил Хрис­то­форо­вич.

      Но тут, пре­рывая раз­го­вор, хлы­нул дождь из, под­крав­шей­ся не­замет­но, боль­шой си­ней ту­чи, ко­торая пос­те­пен­но от­во­евы­вала свое мес­то на не­бе, за­тяги­вая сол­нце в свою не­насыт­ную пу­чину. Заг­ро­хотал гром, свер­кну­ла мол­ния. Раз­да­лось ис­пу­ган­ное ржа­ние ло­шадей. За­шур­ша­ли кап­ли, сбе­гая по ду­бовым листь­ям.
- Бо­же!- вос­клик­ну­ли да­мы.
- Черт по­дери!- ска­зали муж­чи­ны, быс­тро раз­би­рая та­ран­та­сы.
- Пой­дем­те к нам!- ве­село крик­нул Да­ни­ил Хрис­то­форо­вич сво­им гос­тям, нап­равляя та­ран­тас на до­рогу.

      Пер­вый на­тиск дож­дя прек­ра­тил­ся, но чер­ные клу­бящи­еся ту­чи, гро­мыха­ние гро­ма и из­ви­лис­тые мол­нии по­казы­вали, что нас­то­ящая дол­госроч­ная гро­за на под­хо­де. И дей­стви­тель­но, ког­да все сту­пили на лет­нюю тер­ра­су до­ма суп­ру­гов Ватт, хлы­нул круп­ный и ве­селый дождь. Он быс­тро прев­ра­тил пес­ча­ную до­рож­ку ря­дом с до­мом в бе­лую ре­ку с пу­зырь­ка­ми.
- Про­шу в дом!- ска­зала Ма­рия Мо­дес­товна.
      Гос­ти прош­ли вов­нутрь. Там их ждал скром­ный, но сыт­ный стол, ко­ими всег­да сла­вились мел­ко­помес­тные дво­ряне рос­сий­ской глу­бин­ки. Гос­ти рас­се­лись. Вдруг пос­лы­шались плеск и чмо­канье ко­пыт об раз­мякшую зем­лю, и спус­тя трид­цать ми­нут в дом вош­ли граф в чер­ном ко­жаном кос­тю­ме для вер­хо­вой ез­ды и с ни­ми мо­лодая де­вуш­ка в чер­ной бар­хатной ама­зон­ке.
- Граф!?- нем­но­го удив­ленно ска­зал Гри­горий Гри­горь­евич, стат­ный муж­чи­на сред­них лет с лег­кой се­диной в во­лосах,- мы по­лага­ли, что в дождь вы не по­еде­те?
- Пол­но­те, ува­жа­емый,- граф, не­высо­кий че­ловек с при­лизан­ны­ми чер­ны­ми во­лоса­ми и пус­тым взгля­дом, ог­ля­дел­ся по сто­ронам.
- Я по­лагаю, вы - хо­зяй­ка до­ма!?- по­дошел к Ма­рии Мо­дес­товне и по­цело­вал ей руч­ку.
- Вы уга­дали, граф,- Ма­рия Мо­дес­товна за­лилась крас­кой сму­щения.
- Ува­жа­емая, Мар­га­рита Ле­они­дов­на,- граф то­же по­цело­вал её ру­ку, по­том ска­зал:- раз­ре­шите пред­ста­вить­ся - граф де Мор­ти и моя не­вес­та - Ирэн.
      Ирэн бы­ла да­леко не кра­сави­ца, то­нень­кая, чер­но­воло­сая. Она си­дела на сту­ле и смот­ре­ла на при­сутс­тву­ющих с лег­кой нас­мешли­вой улыб­кой.
- А Орест Чу­рос­ла­вович? - спро­сил Ми­ха­ил Уль­яно­вич.
- Увы, у не­го ра­зыг­рался рев­ма­тизм,- от­ве­тил граф,- весь­ма прис­кор­бно.

      Гос­ти ра­зош­лись да­леко за пол­ночь; дождь прек­ра­тил­ся, и умы­тая чис­тая зем­ля ды­шала спо­кой­но и уве­рен­но. Ког­да все по­кину­ли гос­тепри­им­ный дом Ват­тов, Да­ни­ил Хрис­то­форо­вич, по­желав суп­ру­ге сво­ей спо­кой­ной но­чи, по­шел к се­бе в ка­бинет, что­бы по­нюхать та­бач­ку на сон гря­дущий. Но, от­крыв ниж­ний ящик пись­мен­но­го сто­ла, об­на­ружил, что ал­мазная та­бакер­ка в ви­де со­бачь­ей го­ловы, ин­крус­ти­рован­ная брил­ли­ан­та­ми, дос­тавша­яся Да­ни­илу Хрис­то­форо­вичу от пра­деда, ис­чезла.