Враги... Они бывают разными

            

Наступила осень 1943 года. Белоруссия была оккупирована немцами, и каждый населённый пункт в  Краснослободском районе (в 150 километров от Минска)  контролировался ими.

Дом председателя колхоза, в то время белорусского партизана Чадовича Михаила Никифоровича находился на задворках большой деревни  Живоглодовичи названной по имени пана Живоглода и при советской власти, переименованной в Первомайск, выглядел весьма скромно. Это была небольшая хата с соломенной крышей, маленькими окнами и глиняным полом.

Вечерело. Анна, его жена, мать четырёх дочерей, стояла возле окна и, глядя на небосвод, оживлённо произнесла:
- Детки, вы только посмотрите какой чудный на небе  месячик (месяц)!  Давно я такого чуда не бачыла (не видела).

Дети прилипли к окну, глядя любопытными глазёнками на обычное природное явление восторженно, и одна из девочек вдруг с грустью  заметила:
- Ой! Облако сейчас проглотит луну и станет темно.

Действительно, облако надвигалось, но свет луны,  рассеявшись, засеребрилось новыми оттенками и  стало ещё красивее. Вскоре действительно потемнело. В доме освещения не было, керосин экономили, лучиной пользовались редко – боялись пожара.

Анна подготовила детей ко сну, уложила их на  тёплую печь, а сама устроилась на деревянной кровати, прикрывшись старым тряпьём.

 Незадолго до этого в деревне побывало румынское «войско», воевавшее в союзе с немцами и очистило хату от всего, чего только можно было увидеть и погрузить на повозку – картошку, кур, одежду, постельные принадлежности, посуду… метёлку и ту увезли!

Хозяйке не спалось. Беспокоил каждый день постоянными проблемами: как его прожить, чем кормить детей, что с мужем? Где он? Партизанская зона была в другом районе, в лесах и весточку от него получить было сложно. Когда наконец-то закончится война?
 
Жизнь её была настолько сложна, безнадёжна. Анна еле передвигалась, опираясь на суковатую палку напоминающую клюшку, её ноги после простуды совсем отказывали. Младшей дочушке, Светлане было два годика, а остальные постарше, но тоже требующие забот…

С рассветом на душе у Анны, легче не стало. Она поднялась, но шум на улице насторожил её. Слышались голоса, плач, немецкая речь. В хату вошли двое полицейских и сказали:

- Хозяйка! Быстро сбирайся и выходи на улицу.
- Куда же я пойду, детки спят! – ответила она.
- Поднимай детей и с ними выходи! Быстро, а то тут прикончим!
 
Бедная женщина в  недоумении… Кому они понадобились в такую рань, и зачем? Она стала поднимать проснувшихся перепуганных детей громким разговором полицейских. Старшая дочь  Галина, ей помогала. Полицейские, обшарив двор и сарай, зашли в хату и выгнали полураздетых обитателей на улицу, подталкивая винтовками к небольшой толпе односельчан.
 
- Быстрее шевелитесь, партизанское отродье! Опять на вас заявил немцам школьный учитель,  о том ,что твой мужык партизан и партеец! – сказал полицейский, подтолкнув Анну. Она, потеряв равновесие, упала.  Дети громко заплакали, помогая ей подняться.
 
 Остальные полицейские суетились вокруг толпы задержанных, а два гитлеровца, посматривали на происходящее со стороны.

Для Анны эта облава на «партизан» была не первой. Полгода назад, когда она пришла в дом родственников их дом окружили полицейские и немцы. Всех вывели всех во двор.

 Среди стариков были женщины, дети и только один паренёк лет семнадцати, младший брат Анны. Немец ткнул его автоматом в бок:
- Партизан? – спросил он и  ткнул автоматом.
- Чего толкаешься? Я не партизан!

Немец ударил его, и юноша со злостью вырвал у него автомат и бросил на землю. Парня схватили полицейские, выволокли на улицу. Вывели туда и Анну с детьми. Полицай знал, что она сестра юноши.

 Немец посмотрел и распорядился прогнать детей и женщину, а брата тут же, на глазах у всех расстреляли с двумя жителями, подозреваемыми  в связях с партизанами.

И вот, опять проклятые фашисты и наши предатели…
- Деточки мои, на этот раз нам видно беды не избежать, - со слезами сказала Анна. Дети медленно, цепляясь за маму, продвигались к толпе, подгоняемые полицейским.

Около немцев стоял учитель, тот, что донёс на Анну и на других сельчан. Он что-то угодливо, заискивая, говорил, а немец, видимо старший команды, угрюмо стоял, глядя на женщину с детьми, и было не понять о чём он думал в тот момент.  Вдруг он встрепенулся и, отмахнувшись рукой, громко сказал:
- Матка! Киндер! Вэк! Вэк! Шнеллер!  Шнеллер!

Немец приказал учителю подойти к арестованным и кивнул полицаям.  Автоматная очередь звонко раскатилась  по туманному пустырю… Немцы и полицейские, не обернувшись, пошли к недалеко стоящей машине, а Анна… Она не верила, что живы её детки, что она с ними, с надеждой их вырастить, дождаться ПОБЕДЫ! Дождаться мужа и мирного времени.

Счастливое время пришло, Анна дождалась и победы, и мужа, и мирного времени.
Среди четырёх девочек, о которых шла речь, была моя будущая жена. Ей было шесть лет…

Кроме младшенькой, Светланы, уже никого в живых нет.
И вот сейчас, когда люди жалуются на то, что жизнь тяжела, неинтересна. Работа противная, люди плохие, денег мало… и т. д. и т. п. и пр.

Люди – это мы сами. Какие мы, такая наша жизнь. Мы отравлены пустотой времяпровождения. Отравлены пропагандой насилия через все источники информации. Отравлены алкоголем, куревом, наркотиками. Отравлены завистью, озлобленностью, эгоизмом, себялюбием, высокомерием.

 В принципе, развращены достатком, раз тысячи молодых людей могут, не работая жить годами за чужой счёт, пить, есть, раскатывать на машинах. Воровство, взятничество, мошенничество, предательство – перестало считаться позором! Вот мы и получим то, что уже есть на  Украине.

 Наш человек всегда недоволен тем, что имеет, но не дай Бог, получить ему то, что заслуживает…
Надеюсь, что придёт время, когда мы будем дорожить тем, что имеем, множить ценности своим трудом, гордиться своей страной и защищать её так, как это делало наше старшее поколение.

                Я ВЕРЮ В ЭТО.
-
-