21. Охотничьи летописи

                Замолкли журавлиные болота,
                Белеют зайцы, в золоте – лиса.
                Чуть вспыхнет гон – и все твои заботы
                Развеют зазвеневшие леса.
                Вот рог запел своей тоской дорожной,
                Охотники счастливо собрались. …
                Мне роща рассказала осторожно,
                Что ветру отдала последний лист.
 
                К. Чебанов

5.11.92
           Феденевский брат на тракторе завез меня, Николая Феденева  и Юрку Соляника с лодкой-«Казанкой» на дальнюю Убу, которую мы благополучно и переплыли.
           На Погорелке Феденев бабахнул, «промазав» как всегда, и заяц, вымахнув из кустов, как по шнуру покатил ко мне. Ум подсказывал пропустить «косого», чтобы не бить «штыкового». Но палец рефлекторно дважды нажал на спусковые крючки. После выстрелов заяц сел. Я в это время лихорадочно совал в ствол патрон, гипнотизируя взглядом сидящего в десяти метрах зайца. Тот гипнотизироваться почему-то не пожелал и пошел науходы. Я выстрелил, когда до него было уже метров пятьдесят. Собаки немного прогнали, затем Шельма залилась «по-зрячему», и гон затих. Полез в кусты и вытащил задавленного Шельмой и слегка ей обслюнявленного беляка.
           Переехали на Маслозаводский остров, где я убил двух зайцев. А больше, судя по следам, там ничего не было. Первого белячка мы развели по следу с Юркой. След привел нас к кустам у протоки. Юрка полез в эти кусты, поднял зайца, а я «срезал» его «тройкой» в пяти шагах. Второй заяц водил нас около часа и наконец, был бит мною аж четвертым выстрелом.
           Феденевский брат не приехал за нами к роще, как мы договаривались, и мы изрядно промерзли. Дома, когда разувался, отдирал портянки от сапог - примерзли.

 7.11.92
           День седьмого ноября – красный день календаря. Собирались сходить покроить полушубки зайцам с Феденевым, но утром он передумал, решив заняться домашними делами. Я же, подождав пока потеплеет, пошел по полосам. Русак, выскочил у меня за спиною и ушел незамеченный к лисьему логу. Не стал его преследовать, оставив на обратный путь, пусть пока облежится.
            Потом пошла полоса неудач: то заяц удерет с лежки незамеченным, то Шельма вылезет вперед и поднимет «косого» с лежки и угонит, то заяц уйдет с капельками крови на следу. Я уж совсем было отчаялся, но на обратном пути в полынях у лесопосадки все-таки завалил беляка. А потом встал на след «своего» русака и дошел по этому следу до лисьего лога. Заяц пошел низом, кустами. А я пошел верхом, краем ложка, не теряя следа из вида.
           Русак вылетел с лежки с чудовищным шумом. Лежал под кустиком у самых моих ног. После первого выстрела он закувыркался и сел. Пришлось подправить из второго ствола. Вот и стало у меня два зайца.

 12.11.92
           В прошлую охоту 8 ноября нам не повезло на Вилючевском лугу. Сегодня взяли с собой свояка-хохла и моих собак (Николаева Флейта приболела – ангина) и решили поехать туда же. День был сереньким, холодным. Погода постоянно менялась: то снежок сыпет и метелит, то русское солнышко засветит. Я завалил двух зайцев, Феденев – одного, Шевченко ничего не убил.
           В конце охоты в кустах я наткнулся на лису в петле. Выпутал ее, выбросил в кусты браконьерскую проволоку, бабахнул из ружья и вышел к мужикам.
       - Учитесь, как надо охотиться, щеглы.
         Но Феденев решил пощупать чужой трофей. А лиса то окоченевшая. Так мой обман и раскрылся.