Истинный король

                1.СКИПЕТР ЗЕМНОГО ЦАРСТВИЯ
                ----------------------------

     В древности власть правителя (вождя, князя, короля, цезаря) была священной, потому что он был не просто политическим и военным руководителем, а в первую очередь верховным жрецом, уполномоченным народа для общения с богом.

  «И сказал Господь Моисею: взойди ко Мне не гору и будь там: и дам я тебе скрижали каменные, и закон, и заповеди, которые Я написал для научения их (сынов Израилевых. – В.А.).
                Исход: 24, 12

  Бог помогает народу по просьбе правителя, правитель – создатель храмов, главный даритель богу; он сажает деревья, чтобы земля была плодородной, проводит первую борозду на пашне, чтобы был хороший урожай.
    В древней Ирландии существовали специальные ритуалы, во время которых будущий верховный король проходил проверку на «истинность», поскольку, по представлениям ирландцев,  возведение на престол «не истинного» короля приводило к различным несчастьям – кровавым междуусобицам, военным поражениям, неурожаям, эпидемиям, падежу скота. В правление же «истинных» королей земля плодоносила обильнее обычного, враги не смели приближаться к границам, и эпидемии и катастрофы не омрачали жизнь народа. В «Царственной книге» Иван Грозный во время осады Казани показан не как воин, военачальник. Руководит боем не он, а Михаил Воротынский, Грозный же молится, и каждой стадии молебна соответствует стадия боя. Судя по его переписке с князем Курбским, он считал себя выразителем всей России, геометрической точкой, в которой пересеклись воля, напряжение и чаяния народа. Кстати, прозвище «Грозный» не имело в то время того зловещего значения, которое оно впоследствии приобрело в сознании потомков, этот эпитет прилагался ко многим и русским, и  западным государям. Например, ярославского князя Василия Давыдовича тоже называли Грозным, несмотря на его  довольно скромное княжество. В сознании предков, царь  и должен быть грозным в смысле СТРАШНЫМ для внешних и внутренних врагов государства и грозным в смысле СТРОГИМ для подданных. Когда в наше время про руководителя говорят, что он строг с подчиненными, это может звучать и как похвала. А кто из родителей не считает, что в воспитании детей, кроме любви, нужна еще и строгость?
        Рождение «истинных королей» предсказывалось в пророчествах и сопровождалось всевозможными чудесами, их приход встречался с ликованием, их мудрость граничила с мудростью богов. Новгородский архиепископ Феодосий писал Ивану Грозному около 1550 года:

    «…вспоминаю тебя и молю непрестанно, поскольку тебе, государю, по подобию небесной власти дарован небесным царем скипетр земного царствия. […] Подобно тому, как страшное всевидящее око небесного царя видит сердца и помыслы всех людей, так и царского ума больше всех имеет сил для управления царством…» (Цит. по кн.: Иван VI Грозный. Сочинения. – С.-П. «Азбука», 2000. – с. 16).

    Рождение «истинного короля» Иисуса Христа, как утверждают богословы, предсказано в Ветхом Завете, а в Новом волхвы узнали об этом событии, увидев на небе знак – рождение новой звезды:

    «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему (Мф. 2:2).

    В наше время подобное сохранилось в Тибете. После смерти ламы монахи отправляются на поиски его нового воплощения. Мальчик, которого есть основания считать перевоплотившимся ламой, проходит специальную проверку: ему предлагают среди похожих вещей обнаружить те, которые принадлежали покойному ламе.
  В российской монархии (как, впрочем, и во всех европейских монархиях) идея об «истинных королях» в XIX - начале XX в.в. уже была архаизмом. Царь, правда, по традиции еще считался «помазанником Божьим», но уже не был верховным жрецом, через которого Создатель проявляет свою волю. Такое представление о верховном правителе возродилось  в Западной Европе во второй четверти XX века в сатанинской религии фашизма. Гитлер был не просто правителем, он был фюрер, то есть, духовный вождь немецкого народа, вершитель воли древних германских богов и сам полубог. Он был истинным жрецом (правда, жрецом темных сил) и как таковой оказывал магическое воздействие на толпу, превращая ее в послушную массу, под восторженные крики «Зик Хайль!» способную на самые страшные преступления. Во время Сталинградской битвы Гитлер, как верховный жрец, чтобы спасти гибнущую немецкую армию, совершал магические действия, чтобы прекратить жестокие русские морозы, гибельные для солдат вермахта. И потому разгром немецкой группировки под Сталинградом было не просто военное поражение, это был сакральный крах – Гитлер как верховный жрец, пророк, как «истинный король» перестал существовать.

  «Поймите! – писал после сталинградской катастрофы умный Геббельс, - Все наше представление о Вселенной, вся наша концепция потерпела поражение. Духовные силы сокрушены, близится час страшного суда!» (Повель Луи, Бержье Жак. Утро магов. Введение в фантастический реализм. – М. : Вече, 2005. – с. 259).

                2.ЛЮДЯМ НУЖНА БАШКА
                ---------------------------               

 Как ни странно это прозвучит, но идея «истинных королей» проявилась и в атеистическом Советском Союзе. Сын писателя Михаила Шолохова приводит рассказ своего отца об одном из его разговоров со Сталиным. Шолохов спросил,

  «…зачем, дескать, вы, Иосиф Виссарионович, позволяете себя так безмерно превозносить? Славословия, портреты, памятники без числа и где попадя? Ну, что-то там еще ляпнул об услужливых дураках… Он посмотрел на меня с таким незлобивым прищуром, с хитроватой такой усмешечкой: «Что поделаешь? […] Людям нужна башка». Сталин говорил с грузинским акцентом, и писателю показалось, что тот имел в виду башку, то есть, голову. «Потом уже, когда из кабинета вышел, понял – «божка», божок людям нужен. То есть дал понять, что он сам, дескать, лишь терпит этот культ» (М.М. Шолохов. Разговор с отцом. -  «Литературная газета», конец 1980-х г.г.).

    Возможно, если бы кто-либо в то время печатно или устно назвал Сталина «божком», судьба его была бы печальна, но сам Иосиф Виссарионович мог позволить себе иронические высказывания по поводу своей особы – что позволено Юпитеру, не позволено быку. Но Сталин был тысячу раз прав: именно божком, полубогом он был в сознании народа. Народ нуждался в божке, и он его получил. В официальных славословиях его величали «вождь», «хозяин», «отец народов» и т.п., но все эти определения были синонимами слова «полубог», «божок».
    Поэт Алексей Сурков, прославляя Сталина в своих стихах, изображал его именно как «истинного короля», то есть, Божьего избранника, выражающего волю Создателя и волю народную. Герой стихотворения Пушкина «Пророк», получил от Бога пророческий дар видеть и слышать то, что обычному человеку недоступно:

                И внял я неба содроганье,
                И горний ангелов полет,
                И гад морских подводный ход,
                И дольней лозы прозябанье.

    Сурковский Сталин наделен способностью слышать сердцем самые сокровенные мысли каждого советского человека. Пушкинский Пророк слышит содрогание неба, полет ангелов, движение «гад морских». Сталин слышит из ночного Кремля, как где-то за тысячи километров шумят в поле комбайны, шелестят на ветру колосья.

                …Разве может речь моя скупая
                Рассказать, как в полуночный час
                Человек, ночей не досыпая,
                Думает о мире и о нас!

                В поздний час, когда смолкают шумы
                За седыми башнями Кремля,
                Всех народов потайные думы
                Доверяет Сталину земля.

                Входят в сердце чередой бескрайной
                Наши думы, помыслы, судьба.
                Слышит он, как в степь идут комбайны,
                Как шумят высокие хлеба.

                Все мечты и мысли человечьи
                Сталин в сердце выносил своем.
                Оттого в его чеканной речи
                Мы себя и время узнаем.

                Оттого, когда туман клубится
                По полям завесой голубой,
                Человеку говорит столица:
                Все народы, вся земля с тобой!...

               
                "Сердце мира", 1937

 Правоверный либерал скажет об авторе этих стихов: лицемер, коньюнктурщик, кровавого тирана  воспевал – и будет не прав. Сурков, вообще-то, поэт был хороший (текст знаменитой военной песни «Землянка» он написал) и о Сталине он писал искренне. Конечно, реальный Сталин так же мало похож на мифического Сталина в стихах поэта, как пушкинский Пророк на самого Пушкина, в образе которого он аллегорически изобразил самого себя. Но так Сталин воспринимался в народном сознании, и Сурков это выразил в поэтической форме. Миф важнее истории. Мы не знаем, каким был Иисус (или Иешуа) из Назарета, ставший прообразом Христа и чему он учил, но знаем миф о Христе, изложенный в Евангелиях, и именно мифический Христос оказал огромное влияние на историю человечества. Историки ставят под сомнение историчесую достоверность мифа о подвиге Ивана Сусанина, но именно мифический, а не реальный Сусанин четыре века оказывает влияние на патриотические чувства россиян. Рахметов никогда не существовал, это литературный, мифический персонаж, фантом, созданный Николаем Чернышевский, но этот фантом активно вторгся в реальную жизнь России, влияя на жизнь не мифических, а реальных людей. «Под его влиянием сотни людей делались революционерами, - говорил Ленин о романе Чернышевского «Что делать» - Он, например, увлек моего брата, увлек меня. Он меня всего глубоко перепахал». Но в основе мифа всегда лежит реальность, из которой, как растение из семени, вырастает миф, поэтому можно утверждать, что Сталин по факту был иным, но народный миф о нем отразил глубинную правду об этом человеке. И трудно сказать, кто больше сделал для Советской России: реальный Сталин или мифический. Мифический герой продолжает быть действующим историческим лицом и после смерти своего реально жившего прототипа. Хрущов заложил основы антисталинского мифа, его подхватили и развили «шестидесятники», окончательно оформили в «перестройку», и мифический «Сталин – кровавый тиран» вместе с ельциноидами в 90-е годы разрушал СССР, который создал «башка» Сталин – реальный и мифический.
    Американский публицист, выходец из Советской России Лев Наврозов в статье «Как виделся Сталин советскому большинству» вспоминает своего соседа по коммуналке в сталинской Москве, профессора, доктора медицинских наук.

    «Просыпаясь по утрам в выходные дни, они (семья профессора. –В.А.)  пели, как птицы, причем профессор и его сестра запевали соло, а вся семья хором. «Потому что у нас/ каждый молод сейчас/ в нашей юной прекрасной стране!».
    Кто же дал им это благополучие, это счастье, юность? Они мчались на праздники на Красную площадь взглянуть хоть одним глазком на величайшего человека в мировой истории, почти Бога, и в то же время не только их отца и учителя, но и друга.»

    Наврозов решительно отвергает довод, который привел бы благонамеренный «демократ», что профессор и его семья были зомбированы сталинской пропагандой:

    «Сила воздействия пропаганды? Но профессору некогда было читать или слушать пропаганду. Прекрасный врач и талантливый ученый, по мнению моей мамы, тоже доктора медицинских наук, он работал по 14 часов в будни, а в выходные дни он выключал всю пропаганду по радио, слушал только песни, которые вся семья потом исполняла хором с двумя солистами. Его вера в то, что он счастлив благодаря Сталину, не нуждалась ни в какой пропаганде, и ему необходимы были лишь песни для вокального выражения всей семьей своего счастья и своей любви к Сталину».

    Что это - поголовное сумасшествие, массовый психоз, охвативший население многомиллионной страны, подобно тому, как в средние века люди толпами начинали бесноваться в «плясках святого Витта»? Кого-то такое объяснение удовлетворит. Я же убежден, что в этом отношении к земному властителю проявляется древнейший архетип коллективного сознания, суть которого выразил уже упоминавшийся архиепископ Феодосий в письме к Ивану Грозному:

     «Подобно тому, как страшное всевидящее око небесного царя видит сердца и помыслы всех людей, так и царского ума больше всех имеет сил для управления царством…».

    Откуда же берется у земного правителя эта способность подобно всевидящему оку царя небесного «видеть сердца и помыслы всех людей»? В православном представлении русского человека, унаследованном от Византии, энергия Божественного первообраза трансформируется на Земле через образ царя. Царь является живой иконой Иисуса Христа. Греческий философ и богослов Максим Грек (1475 - 1556), живший в Русском государстве, писал и говорил, что православный царь есть образ самого Царя Небесного.
    В Зимнем дворце в Петербурге хранится безымянная рукопись середины XIX века. Анонимный автор рукописи, представившийся «господином О. и корнетом в давние годы юности», описывает в ней свои встречи со старым суворовским солдатом, которому в то время был уже 101 год. Этот ветеран на всю жизнь сохранил горячую любовь и преданность к прославленному генералиссимусу. «…может быть, не один найдется такой, как я, который за покой его души денно и нощно молит бога», - говорил старик. Когда же господин О. спросил его, за что солдаты  так безгранично любили Суворова, тот отреагировал на вопрос очень эмоционально:

    «Помилуйте, Ваше благородие, - вскричал старик с каким-то обидным удивлением, - да он отец наш был, он все наше положение знал. Жил между нами, о нем у нас каждый день только и речи было. Он у нас с языка не сходил, он отец наш был. О, Суворов был солдатский генерал! Первое – кроток, второе – в приступах резонен. Он никогда не проигрывал, как скажет, так по его и станется» (В кн.: Охлябин С.Д. Повседневная жизнь русской армии во времена суворовских войн. – М. Молодая гвардия. 2004. – с. 310).

    И в этом незамысловатом рассказе суворовского ветерана, и в поэтической речи Суркова фактически говорится об одном и том же. «Отец», «все наше положение знал», «кроток», «резонен», никогда не проигрывал»,  «как скажет, так по его и станется». Через полтора века после Суворова то же самое будут говорить в народе о Сталине. И так же будет он вдохновлять на подвиги советских людей, как вдохновлял своих солдат Суворов.

    «Ох, Ваше благородие, помню я это поле! Много на нем пролито поту и конского, и нашего. Облака пыли носились, когда по нем с криком «ура!» пролетали наши эскадроны. Не однажды случалось встретить ясный взор нашего батюшки Суворова. Когда бывал он нами доволен и дружным голосом огласят равнину, когда с окончанием учения благодарит он нас.
    Кажется, и утомления не чувствовали, как то весело было у него на ученьях» (там же  –с. 309).

    Старик-ветеран, рассказывая о своей службе под командованием генералиссимуса, постоянно повторял: «А, когда б был жив Суворов!». Так и после смерти Сталина станут говорить в народе. Наблюдая брежневский «застой», горбачевскую «катастройку» и ельцинскую «дерьмократию», не раз посетуют: «Сталина бы сейчас!»
    Либерал, наверняка, спишет такую преданность «Истинным Королям» на невежество и рабскую психологию простого народа. Ему, воспитанному на антисталинизме Солженицына, Сахарова, трудно найти другое объяснение этому феномену. Но вот снова обратимся к статье Л. Наврозова «Как Сталин виделся советскому большинству»:

    «Я цитирую ему (поэту Александру Межирову) стихи Пастернака о Сталине, где говорится, что Сталин – «поступок, ростом с шар земной», а смысл в том, что Сталин – это Пастернак мировой истории. («Живет не человек – деянье, / Поступок ростом с шар земной». – В.А.). Ну как? Для Межирова Пастернак – это лучшее в его жизни. Нет, Пастернак не мог написать эти стихи искренне! Тот – обыватель, профессор, мой сосед, мог искренне верить в то, что он-де цветет в юной прекрасной стране. Но Пастернак? Гений! Выходец из среды, знавшей Толстого и Рильке! И Межиров тут же говорит, что Пастернак написал эти стихи от страха. Мол, не написал бы он этих стихов – и в НКВД!
    - Но эти стихи отнюдь не выпадают из всей гениальной поэзии Пастернака 20-х и 30-х гг. – говорю я. – И у того, кто будет знать о России 20-х и 30-х гг. только стихи Пастернака, создастся впечатление, что Пастернак жил в юной прекрасной стране. Его стихи гениальны. Куда там «массовым песням»! Но они не расходятся с представлением того профессора о юной прекрасной стране, добавляя лишь гениальность, равную бетховенской по силе ощущения радости бытия, его прекрасной юности и юной красоты. […]
    Я напоминаю ему: когда Сталин позвонил Пастернаку, тот сказал Сталину, что он хотел бы поговорить с ним о жизни и смерти. Разве это похоже на запуганного органами госбезопасности? Наоборот, как неосторожно или, во всяком случае в высшей степени неблагоразумно, дерзко, неподобающе поступил Пастернак! Не всякий американец заговорит так со своим хозяином, у которого все дело состоит из двух служащих. Когда жена Пастернака – а моя мама считала ее самой лучшей женщиной, которую она когда-либо встречала в жизни, - говорила с материнской нежностью: «Мои мальчики любят больше всего Сталина, а потом меня», то «все так говорили» - пошлость, шаблон.[…]
    - Ну хорошо, - говорит Межиров, - а Мандельштам?
    Разумеется! Пастернак и Мандельштам – это как две вещие птицы, Радостный Гамаюн и печальный Алконст, и вот уж Алконст-Мандельштам действительно восстал против Сталина и погиб.
    - Но ведь и у Мандельштама есть стихи, показывающие, как Сталин его притягивал, а не только отталкивал, - говорю я. […]Помимо всех письменных свидетельств об этом притяжении, включая его стихи, Мандельштам говорил: «Сталин и я работаем с голоса».

    Приведу отрывок из стихотворения Мандельштама 1937 года, в котором он называет Сталина «могучей вехой века» (веха – шест, жердь, поставленные для обозначения дороги; в море или на реке вехи ставились для обозначения мели, фарватера).

                Средь народного шума и спеха,
                На вокзалах и на пристанях
                Смотрит века могучая веха
                И бровей начинается взмах.

                Я узнал, он узнал, ты узнала,
                А потом куда хочешь влеки –
                В говорливые  дебри вокзала,
                В ожиданья у мощной реки.
                .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
                И к нему, в его сердцевину
                Я без пропуска в Кремль вошел,
                Разорвав расстояний холстину,
                С головою повинной тяжел…

  Или отрывок из другого его произведения – «Оды»:

                Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
                Для чести и любви, для доблести и стали
                Есть имя славное для сжатых губ чтеца –
                Его мы слышали и мы его застали.


    Что же касается Пастернака, то я в подтверждение слов Наврозова приведу отрывок из дневника К.Чуковского.

    «Вчера на съезде писателей сидел в 6-м ряду. Оглянулся: Борис Пастернак. Взял его в передние ряды. Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял немного утомленный, задумчивый и величавый. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его, просто видеть для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то вопросами Демченко. И мы все ревновали, завидовали – счастливая! Когда ему аплодировали, он вынул часы и показал аудитории с прелестной улыбкой. И все мы зашептали: «Часы, часы, он показал на часы».
    А потом, расходясь, уже после вешалок вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о НЕМ восторженные слова, а я – ему, и оба мы в один голос сказали: «Ах, эта Демченко, заслонила его (на минуту)». Домой мы пришли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью» (Отечественные записки. Советская Россия. № 22. 24 декабря 2009 г. – с. 15).

    Эти слова, проникнутые религиозным экстазом, каким-то наивным восторгом, напоминающим рассказ ребенка, увидевшего на елке дедушку Мороза, написаны человеком, враждебно воспринявшим приход к власти большевиков, который в 50-е годы был тайным антисоветчиком, «в гроб сходя» благословившим Солженицына и предлагавшим ему спрятать его бумаги на своей даче в Переделкино. В конъюнктурщине его не обвинишь, запись сделана в личном дневнике, не предназначенном для публикации, и отражает не только личное отношение к Сталину самого Чуковского и Пастернака, но и всех писателей – участников съезда.
  Может, это просто советские интеллигенты того времени посходили с ума, отравившись советской пропагандой, к месту и не к месту воспевавшей «товарища Сталина»? Но вот впечатление о встречах со Сталиным Уинстона Черчилля, на которого советская пропаганда оказать влияния никак не могла. Вернувшись из Москвы в Лондон, в своем выступлении в палате общин 8 сентября 1942 года, он сказал «Для России большое счастье, что в час ее страданий во главе ее стоит этот великий твердый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которых ему приходится жить». (i-rsi.ru›articles/voenno…analiz…nastoyashchee…) А в выступлении 21 декабря 1959 года, вспоминая свои встречи со Сталиным в Ялте, утверждал: «Когда он входил в зал Ялтинской конференции, мы все, словно по команде, вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам». Однажды Черчилль решил не вставать, однако когда Сталин вошел, «будто потусторонняя сила подняла меня с места» traditio-ru.org›wiki/Высказывания_Черчилля…Сталине ).  Такое признание врага дорогого стоит.
    Поэт Евгений Евтушенко, ныне антисталинист до последней капли крови, истовый последователь Солженицына, в пятьдесят втором году издал книжку «Разведчики коммунизма», где в каждом стихотворении воспевается Сталин. В своем сталинизме Евтушенко доходит порой до абсурда. Так, в одном стихотворении, обращаясь к девушке, он восклицает, что мы, дескать, любим друг друга только потому, что с нами рядом Сталин.
    Андрей Сахаров говорил, что когда Сталин умер, он плакал. Сталинистом и ленинцем был Солженицын. Летом 1937 года, после окончания первого курса физико-математического факультета Ростовского университета, девятнадцатилетний Солженицын принял участие в велосипедном пробеге «по местам революционной деятельности товарища Сталина» в Грузии, организованном студенческим профкомом университета. По возвращении будущий непримиримый борец с «тоталитарным режимом» написал выдержанный в духе того времени очерк о своих впечатлениях от пробега, от посещения музея Сталина в Тбилиси. Об этом эпизоде в жизни Александра Исаевича рассказал его друг детства, который тоже в  то время учился в Ростовском университете, но на другом факультете, Николай Виткевич. По его словам, очерк был помещен на страницы факультетской стенной газеты, и этим очерком потом козыряло факультетское начальство (Островский А. Солженицын. Прощание с мифом. – М.: Яуза, Пресском, 2004.- с.22-23).  А в одном из писем жене Н.А. Решетовской Солженицын пишет с фронта:

    «Наступление под Сталинградом! Долгожданное! Сталин не выбирает второстепенных фронтов, он бьет Гитлера на Главных: на кавказе и на Волхове» (там же, - с. 34).

    Генерал-предатель Власов, воспетый Солженицыным, став изменником, выставлял себя идейным борцом против диктаторского режима Сталина. Однако в письмах к своей при живой жене любовнице, написанных незадолго до своего предательства, Власов предстает таким же, как Чуковский и Пастернак, наивно-восторженным сталинистом. В этих частных письмах к любимой женщине он хвастается, как милостиво принимал его в кремле Сталин, почтительно называет его «хозяином». Владимир Бушин  в газете «Завтра» за март 2011 год, №12, в статье «Стервятник» приводит такой факт:

    «В 1997 ГОДУ Виктор Александрович Кузнецов, бывший ответственный секретарь газеты Второй ударной армии «Отвага», прислал мне из Уфы свою «Книгу памяти». Там в дневниковой записи за 20 апреля 1942 года он рассказывает о совещании в политотделе армии, на котором выступил только что прибывший новый командующий Власов. Перед началом контрнаступления под Москвой он после контузии под Киевом лежал в госпитале. Вдруг, по его словам, позвонил Сталин и спросил о его здоровье. Это опять-таки было не изьявлением нежностей к человеку, которого Сталин никогда не видел, а кадровым интересом Верховного главнокомандующего: можно ли его поставить командармом? «Конечно, — воскликнул Власов, — на другой же день я был здоров! » Вот как подействовал на него один звонок Сталина. И дальше он говорил о Сталине с восторгом: «Удивляла его осведомленность. Он всё хорошо знал. Дислокация не только армий, но и дивизий ему хорошо известна. Знает на память множество имён командиров» и т. д.[…] А в конце опять о Сталине: «Надо учиться у товарища Сталина спокойствию и выдержке даже в самые тяжёлые времена».

    Если бы не случилась трагедия с его армией, если бы он не сломался духовно, не струсил и не совершил самое страшное для воина преступление - измену Родине, он бы, наверняка, остался правоверным сталинистом. Но слабый человек, совершивший грех, ищет – и легко находит теорию, не только оправдывающую его преступление, но и превращающую это преступление в благое деяние, а то и в подвиг. Власову нужна была для самооправдания маска благородного борца против власти диктатора, иначе ему пришлось бы перед собственной совестью признать, что он – презренный предатель. А для этого нужно мужество, которого у него не было. Отсюда его ненависть и к Сталину, и к советской власти. Историк Алексей Абрамов справедливо заметил: «Никто не умеет так ненавидеть, как предатель». Вот чего не хотел понять власоволюбец Солженицын.
    Если так любила Сталина интеллигенция, то чего же ожидать от простого народа? В. Андреевский, бывший во времена Сталина ребенком, писал, вспоминая то время:

   «Можно смело утверждать только одно: мы наверняка любовались портретами Сталина больше, чем немцы портретами Гитлера. Я помню, какой восторг вызывал у меня Сталин на портрете в своем голубом мундире, с алмазной маршальской звездой и при орденах! Его портрет можно было сравнить с портретами Александра Невского, Дмитрия Донского, нарисованными художниками на основании своего воображения. Одно слово: чудо-богатырь» (Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930-1940-е годы). –М. Молодая гвардия. 2003. –с. 18).

    Иногда говорят, что любовь народа к Сталину вызвана была тем, что большевики запретили религию, позакрывали церкви, разрушили монархию, и  народу некого стало любить. То есть, до революции у народа была «правильная» любовь к Богу, Христу, царю. Такая любовь была отменена, но энергия любви, потребность кого-то любить осталась (как у Б. Окуджавы: «Мне надо на кого-нибудь молиться»), и в этой обстановке возникла «неправильная» любовь к «неправильному» Сталину. Но суворовские солдаты и в Бога веровали, и царицу-матушку Екатерину любили, и это не мешало им обожать своего «отца» Суворова. И в 1812 году народ и Бога любил, и царя,  - и фельдмаршал Кутузов  был для него обожаемым батюшкой. Любовь к Богу, к царю и к пассионарному лидеру – это совсем разные типы любви, они так же четко отличаются друг от друга, как любовь к женщине отличается от любви к матери, к своему ребенку, к Родине, к истине и т. д. Эти типы любви легко вмещает одно любящее сердце, они не только не мешают друг другу, но и взаимно дополняют друг друга. Когда солдат поднимался в атаку, он кричал и «За Родину!», и «За Сталина!», и при этом думал и об оставленных дома матери, жене, детишках, и эта совокупная любовь давала ему силы идти на смерть. Так и до революции солдаты умирали «За веру, царя и Отечество». Современные сталинисты часто сочетают любовь к Сталину с верой в Бога и монархическими убеждениями, и не видят в том никакого противоречия.
    За что в народе любили Сталина? Да за то же самое, за что любили Суворова и Кутузова. Вспомним, что говорил суворовский ветеран: «никогда не проигрывал», «как скажет, так по его и станется». И действительно, Суворов всегда выигрывал сражения. Кутузова Александр II назначил главнокомандующим против своей воли, потому что народ верил, что только Кутузов сможет прогнать Наполеона – и не ошибся. В романе «Война и мир» Толстого Кутузов говорит князю Андрею о будущей победе над французами: «будут они у меня лошадиное мясо есть» - как сказал, «так по его и сталось». А Сталин? Разве не то же было: «как скажет, так по его и станется»? В 1931 году на Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности Сталин говорил:

    «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет .Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» (И.В. Сталин. Соч., т. 13, - ОГИЗ, М. 1948 г. - с. 39).
 
    И действительно, в десять лет, к 1941 году «пробежали», и потому нас «не смяли». Францию, которая на 50-100 лет не отстала, «смяли», а сталинскую Россию не «смяли». Уже через два года после сказанных на конференции слов, на январском 1933 года пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б), подводя итоги первой пятилетки в области промышленности, Сталин констатиовал:

    «У нас не было черной металлургии, основы индутриализации страны. У нас она есть теперь.
    У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь. У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь.
    У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь.
    У нас не было серьезной и современной химической промышленности. У нас она есть теперь.
    У нас не было действительной и серьезной промышленности по производству современных сельскохозяйственных машин. У нас она есть теперь.
    У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь» (Там же, - с.178-179).

     Началась Отечественная война, война страшная, но Сталин сказал: «Наше дело правое, мы победим!» И победили. И на медали «За победу над Германией» выбили: «Наше дело правое, мы победили».Воистину, «как скажет, так по его и станется».
    Не успели победить – новая напасть: бывшие союзнички сотворили сатанинскую штуку – атомную бомбу, а чтобы мы не сомневались, что они способны ее применить, сбросили две бомбы на два японских города – смотрите, дескать, кто теперь в мире хозяин. Смотрите и трепещите! Это ведь только Солженицын болтал, приехав в Америку (язык-то -  он без костей):

   « Только две державы – Советский союз и Китай желают распространить свою систему на весь мир. Соединенные штаты такой не имеют цели, и это показал весь послевоенный период…» Там же, - с. 334) (о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки  «совесть земли Русской» ухитрился ничего не знать).

  В наше время известно много достоверных материалов, не оставляющих сомнения в том, что американский президент Трумэн дал команду начать подготовку к ядерной войне против Советского союза буквально на следующий день после Второй мировой войны, и уже осенью 1945 года США начали разрабатывать планы третьей мировой войны с использованием ядерного оружия против нашей страны. И снова страну спас Сталин.
    Юрий Качановский в своей книге «Диктатура Сталина» вспоминает, как в 1950 году, будучи аспирантом, ехал поездом из Харькова в Москву.

    «Вагон бесплацкартный, народу много, разговоры до поздней ночи. Хорошо запомнил одного из собеседников в солдатской застиранной гимнастерке: колхозник, из тех, кто вынес плечах трудности30-х годов, войну и послевоенное восстановление народного хозяйства. Он рассказывал о положении в своей деревне, о трудностях; выражение лица было сосредоточенное, даже суровое. Потом разговор в купе зашел о ядерном оружии, высказывались опасения, что американцы нас обогнали, как бы не ударили. И в этот момент лицо колхозника-солдата вдруг осветилось, стало каким-то очень уверенным и вдохновенным: «Товарищ Сталин думает об этом, он примет меры, он не даст американцам нас обогнать!» (Качановский Ю. В. Диктатура Сталина. Уроки и выводы: Учеб. пособие / Ю.В. Качановский ; М-во образования Рос. Федерации. Хабар. гос. акад. экономики и права. Юрид. фак.. — Хабаровск : РИЦ ХГАЭП, 2002.)

    Пусть либеральные интеллигентики сколько угодно высокомерно потешаются над наивностью этого солдата-колхозника, называют его любовь к «товарищу Сталину» стадным чувством, пусть себе гордятся, что уж они-то выше этого чувства, -  но пусть попробуют его опровергнуть. Ведь во всем оказался прав солдат-колхозник: «товарищ Сталин» действительно думал об этом, и меры принял, и не дал «американцам нас обогнать». А уж в том, что христолюбивые американцы забросали бы атомными бомбами наши города, можно не сомневаться.
   Опоздай Сталин с атомной бомбой – что бы стало и с нами и с миром? Но Сталин не обманул ожиданий  солдата-колхозника и всех, кто в него верил, и американцы, увидев, что надежды на безнаказанные бомбардировки Советских городов рухнули, что размахиванием атомной дубиной СССР уже не напугаешь, отправили прежние военные планы в архив и сели за разработку новых. Так началась гонка вооружений, «холодная война». Но шла она уже без «товарища Сталина». Говорят, что мы «холодную войну» проиграли. Да не проиграли мы ее, а наши либералы-правители добровольно капитулировали, как последние предатели и канальи! Сами открыли перед врагом крепостные ворота, как во времена Смуты «семибоярщина»  впустила польских оккупантов в московский Кремль и добровольно отдали им власть.
    Народ в отличие от либералов умеет быть благодарным, умеет различать, кто враг, а кто спаситель и воздавать по заслугам. Виссарион Белинский писал:

     «Удивительное существо – народ! Почти всегда невежественный, грубый, ограниченный, слепой, - он непогрешительно истинен и прав в своих инстинктах; если он иногда обманывается с этой стороны, то на одну минуту - не более… (В.Г. Белинский. Сочинения Александра Пушкина. Статья десятая. «Борис Годунов»).

  И далее, рассуждая о гении Петра Великого и о любви, которую испытывал к нему народ, делает замечание, подтверждающее тезис «как скажет, так по его и станется»:

  «Таков гений: затеяв дело, которое, по всем расчетам человеческой мудрости, не могло не казаться безумием, он доводит его до конца, торжествуя над всеми препятствиями» (В.Г. Белинский, там же).

                3.НА ПОКЛОН К СВЯТЫМ МОЩАМ
                --------------------------------------

    Я полагаю, что именно похороны Ленина привели Сталина к пониманию, что «людям нужна башка». Смерть Ленина пробудила в народных массах глубинные религиозные чувства, Сталин видел, что люди воспринимают усопшего вождя как некое божество. Женщины – крестьянки, прежде чем войти в первый, временный мавзолей, осеняли себя крестным знамением, и красноармейцам, стоявшим на карауле, приходилось делать им замечания, напоминая, что они идут не в церковь, не на поклон к святым мощам. Но для этих неграмотных женщин обшитый тесом куб с надписью «ЛЕНИН» над входом был храмом, а тело, лежащее в гробу, телом святого, тем более, что они видели своими глазами – мощи действительно были нетленными. Сталин понял, что народ пойдет только за тем правителем, кто обретет в его сознании статус полубога.
    Утром 22 января 1924 года, когда было  еще  темно, двор перед домом в Горках запрудили крестьяне окрестных и дальних деревень, узнавших о смерти Ленина. Около 10 часов утра гроб с телом вождя до железного полустанка, около пяти километров через лес несут на руках делегаты от XI Всероссийского съезда Советов и рабочих Москвы, прибывшие в Горки специальным поездом.  Впереди семенила крестьянская лошадка, и крестьянин, сидевший на розвальнях, посыпал дорогу ельником. А за гробом шла длинная лента провожающих. На холмах стояли бабы с ребятишками, старики и молча, с заплаканными глазами провожали скорбную процессию.
     Поезд медленно отошел от полустанка Герасимовка (ныне станция Ленинская) и скрылся из виду, а на полустанке все стояла застывшая толпа с непокрытыми головами. До Москвы – 30 километров, и на каждом полустанке траурный поезд ждали крестьяне. Многие прибыли с семьями еще с вечера. Ни радио, ни телевидения у крестьян не было, скорбную весть они могли получить лишь по живой цепочке, от человека к человеку, а от одного населенного пункта до другого – километры, и, тем не менее, вся округа знала. Маяковский об этих днях напишет: «Радость ползет улиткой,/ У горя бешенный бег».
    В 13 часов поезд под звуки похоронного марша подошел к перрону Павелецкого вокзала Москвы, и на всем пути похоронной процессии от вокзала до Дома  союзов тысячи людей. Многие стоят здесь с утра. Люди – на балконах, на крышах. Несмотря на сильный мороз, во многих домах распахнуты окна. Впереди процессии – многочисленные венки, траурные знамена.
    Вся страна погрузилась в траур. На зданиях – красные флаги с черным крепом, портреты Ленина. Едва скорбная весть достигала населенного пункта, как люди стихийно шли к райкомам и райсоветам, где возникали митинги. Рабочие кварталы Харькова напоминали потревоженный муравейник. На площадях, на перекрестках города толпы народа, ждущие официальных сообщений, мешают проезду транспорта. В воздухе непрерывный гул гудков фабрик, заводов, паровозов. В Тбилиси всю ночь редакции газет осаждали люди, желающие знать подробности. У  типографии из-за наплыва масс пришлось установить караул комсомольцев.
    Со всех концов России несметными тысячами в столицу стекался народ. Людские потоки устремлялись к Колонному залу, где было выставлено тело вождя. Утопая по колено в снегу, в двадцатиградусный мороз паломники выстраивались в длинные очереди, обмораживали лица, руки, ноги, теряли сознание. На улицах горели костры, возле которых люди пытались согреться. На ноги были подняты все врачи, по городу сновали кареты «скорой помощи». Иногда в толпе кто-то запевал революционную песню, и народ ее подхватывал. Проходя мимо гроба, не отрываясь, смотрели в неподвижное лицо усопшего полубога, и даже находясь почти у выхода, повернув головы назад, продолжали смотреть, как завороженные, на священный лик, покоящийся на подушке. Были и такие, кто при этом натыкался на стену.
     Маяковский, вспоминая траурную процессию, отмечал, что люди вели себя неестественно тихо, были вежливы друг с другом и преисполнены благоговения, не делали лишних движений даже для того, чтобы согреться. Всего за трое суток мимо тела Ленина в Колонном зале прошло более миллиона человек.
    Шли час за часом, день за днем, но число скорбящих не убывало. Их привозили в Москву поезда, и невозможно было закрыть перед ними двери Дома союзов. Остановились фабрики и заводы: рабочие считали своим долгом отдать последнюю дань покойному. Дул пронизывающий ледяной ветер, свирепствовала пурга и на углах занесенных снегом улиц горели костры. Всю ночь в лютый мороз на заснеженной площади толпились люди, не желая уходить домой. К утру 27 января начали расходиться, но ненадолго. С рассветом площадь снова была запружена людьми. Пурга внезапно стихла, погода разгулялась.  Пошел снег, и скоро она совсем исчезла из вида под белым покровом. Гроб с телом вождя поставили на специально сооруженный помост на Красной площади. Сама площадь в этот день действительно вся была красной от множества флагов. Оркестры играли траурные марши, и вокруг красного гроба росла гора венков, увитых алыми лентами. В течение нескольких часов подряд выступали с траурными речами работники профсоюзов, железнодорожники, рабочие, коммунисты из зарубежных стран.
    Ровно в четыре часа дня к голосам митингующих присоединился хор автомобильных гудков. Целых пять минут по всей России раздавались автомобильные гудки, ревели сирены тысяч фабрик и заводов, свистели локомотивы, трубили горны, гудели пароходы, палили пушки береговых батарей и морских судов, рвались снаряды. Никогда Россия не слышала такого оглушительного грома. И под это грохотание пушек и вой сирен и гудков во временную усыпальницу восемь членов правительства внесли красный гроб.
    Настроение тех дней, то, как отозвалась смерть Ленина в душах, в сознании народа хорошо выразил А.Т. Твардовский в стихотворении «Памяти Ленина»:

                Помыла полы сторожиха,
                И люди в назначенный срок
                С надворья морозного тихо
                Вступили за школьный порог.
               

                И незачем было к порядку
                Просить, как на сходке в селе.               
                Когда наш учитель тетрадку
                Свою разложил на столе.

                Никто не садился. Стояли.
                И были, казалось, полны
                Не только глубокой печали,
                Но чувства какой-то вины.

                Стояли в заплатанной грубо
                Овчине, обвиснувшей с плеч.
                Беззвучные двигались губы
                У многих, что слушали речь.

                А слушали с думой суровой
                И строгостью горькой лица,
                Чтоб всю, до единого слова,
                Вместить бережливо в сердца.

                Ту скорбную истовость схода
                С годами я помню живей.
                Великая сила народа
                И вера мне видится в ней.

                Не в ту ли годину прощанья
                В своей ощутил я груди
                Готовность на все испытанья,
                Что ждали еще впереди?

                Не в горе ли том молчаливом,
                Поникнув тогда головой,
                Уже он был полон порывом
                На подвиг неслыханный свой?

                Порывы на жертву, на муку,
                Что вряд ли под силу иным,
                На трудную с прошлым разлуку,
                На встречу с грядущим своим.

                Порывом, исполненным страсти,
                На чудо свершающий труд,
                И волей к нелегкому счастью,
                И славе, что с бою берут.

                Не тем ли огнем устремленным
                Горели сердца у людей
                И в траурном зале Колонном
                И в школе далекой моей.

                И в час, как навек провожали
                Учителя, друга, отца,
                В своей обрели мы печали
                Решимость идти до конца.

                1949 г.

    В Спасском храме епископ Антоний совершил «траурное богослужение, посвященное чествованию подвига Ленина на благо трудящихся и бедняков». В Софийском соборе в Киеве телеграмма о смерти Ленина была оглашена с амвона. Служение было прервано, хор спел «Вечную память». Патриарх Тихон, узнав о кончине Ленина, сказал:

   «Идейно мы с Владимиром Ильичем Лениным, конечно, расходились, но я имею о нем сведения как о человеке добрейшем и поистине христианской души».

    Весть о кончине Ленина облетела весь мир. Все газеты Стокгольма, Германии, Англии посвятили этому событию передовые. «Глубоко потрясен непоправимой потерей великого Ленина», - телеграфировл премьер-министр Турции Исмет-паша. Подобные телеграммы послали президенты и премьеры ряда других стран.
    Понятна скорбь простых людей и тех, кто разделял взгляды Ленина – коммунистов, борцов за свободу и независимость народов колоний. Но основателю Советского государства отдавали должное даже его противники. Нашим либералам, чей разум застилает слепая ненависть к Ленину, не мешало бы вникнуть в слова, сказанные в те дни  известным немецким демократом Карлом Каутским и поучиться у него объективности и честности мышления:

    «Наши разногласия НЕ ДОЛЖНЫ ДЕЛАТЬ НАС СЛЕПЫМИ к величию усопшего. Он был колоссальной фигурой, каких мало в мировой истории (выделено мною. – В.А.)

    Хорошо сказал еще в 1923 году другой идейный противник Ленина, не раз вступавший с ним в полемику, бывший сменовеховец Н. Устрялов:

    «Когда умрет личная злоба и наступит История, тогда уже все окончательно поймут, что Ленин – наш, что Ленин – подлинный сын России, ее национальный герой рядом с Дмитрием Донским, Петром Великим, Пушкиным и Толстым» (для российских либералов История еще не наступила).

    Левый радикал Эдуард Эррио, будущий премьер-министр Франции так отозвался на смерть Ленина:

    «Нет нужды доказывать, как далек я от ленинского учения, но я всегда восхищался его исключительными дарованиями государственного человека, его решительностью, энергией и действительно энциклопедической образованностью. Я уверен, что если бы он жил, то еще многое сделал бы для своей страны, ибо это был человек, который умел оценивать всякое положение и находить выход из него».

  Обратите внимание: Эррио отмечает то же качество «истинного короля» Ленина, о котором говорил безымянный суворовский солдат. Сравним: «Как скажет, так по его и станется» - «умел оценивать всякое положение и находить выход из него».
   Выдающийся английский государственный деятель, и при этом заклятый враг Советского Союза, отец холодной войны Уинстон Черчилль вообще ставил Ленина выше всех политиков (правда, себя поставил вровень с ним).
    Над усыпальницей соорудили временный мавзолей – трехметровый деревянный куб. В течение четырех с половиной месяцев доступ в него был разрешен лишь врачам, бальзамировавшим тело. Когда же мавзолей был открыт, в первое время доступ к телу Ленина был ограничен, пускали только по специальным пропускам и небольшими партиями – опасались, что излучаемое живыми тепло и их теплое дыхание могут вызвать повышение температуры в усыпальнице. Но постепенно ограничения были сняты, и через всю Красную площадь потянулась вьющаяся змейкой очередь в мавзолей.
    Что касается «мощей» Ленина, то с ними происходили изменения, дававшие повод уверовать в чудо. Незадолго до смерти он выглядел настолько ужасно, что фотографии, запечатлевшие его в этот период, в советское время нигде не публиковались. Но на фотографиях и кинокадрах, запечатлевших Ленина в гробу, мы никаких следов его ужасной болезни не обнаружим.  А после бальзамирования спокойное лицо стало выглядеть мрачным, недовольным. Ленин превратился в глубокого старика. Мавзолей периодически закрывали, и врачи пытались остановить процесс разложения тела. И вдруг весной 1926 года произошло чудо: лицо разгладилось, морщины исчезли, цвет лица из серого стал натуральным. Дряхлый старик помолодел, превратился в мужчину средних лет. Поверить в это было трудно, чудо всегда легче объяснить жульничеством. Не удивительно, что поползли слухи, что бальзамирование тела вождя не получилось, поэтому в мавзолей положили восковую куклу, само же тело кремировали, пепел положили в урну, которую спустили в Волгу недалеко от Симбирска. Чтобы прекратить сплетни, власти решили провести экспертизу, к которой был привлечен немецкий доктор, путешествовавший в это время по Советскому Союзу. Этот доктор написал отчет, в котором отметил, что тело замечательным образом сохранено и Ленин производит впечатление спящего человека, а не покойника.
    Однако чудеса с телом Ленина на этом не кончились. В 1930 году был построен мавзолей, каким мы его знаем сегодня. Но открыть его для посещения сразу не удалось – в Кремле прорвало канализационные трубы, и сточные воды хлынули в мавзолей. Когда же через восемь месяцев, после того, как повреждения были устранены, тело вновь было выставлено, оказалось, что Ленин из мужчины средних лет превратился в молодого человека. Разгладились последние морщинки, кожа сделалась на вид более упругой, появился заметный румянец. Лицо стало похоже на лик со старинной иконы: тонкие линии лица, удлиненный овал, высокий крутой лоб. Лицо источало что-то неземное, было полно тепла и милосердия.
    После войны телу вождя поклонялись еще истовей, чем прежде. Возникло поверье, что Ленин каким-то мистическим образом способствовал Победе. Ходили легенды, будто бы Сталин в самые темные ночи приходил в мавзолей и общался там с духом вождя, получая от него советы.


                4.ЖИВЕЕ ВСЕХ ЖИВЫХ
                ----------------------


  Народ нуждается в «истинном короле», «башке», как ребенок нуждается в родителях, и когда его долго нет, с нетерпением ждет и верит: «Вот приедет барин..»  Так брошенный ребенок или сирота ждет и верит, что в один прекрасный день его найдут, придут и заберут его в семью.

             «Пусть мама услышит, пусть мама придет,
              Пусть мама меня непременно найдет.
              Ведь так не бывает на свете,
              Чтоб были потеряны дети», - пелось в одной детской песенке.

  Однажды я видел по телевизору фильм о двух двойниках Ленина. Каждый день они в образе Ленина приходят на Красную площадь и за деньги фотографируются со всеми желающими. В фильме был такой трогательный эпизод. Один из двойников, живущий за городом, вышел на вокзале в Москве из электрички, чтобы добраться до Красной площади. Одна пожилая женщина, увидев «живого Ленина», сначала изумилась, потом поняла, в чем дело, заулыбалась, заговорила с ним. И вдруг с выражением страдания на лице стала ему жаловаться на беспросветную  жизнь, на нищенскую пенсию, постоянно растущие цены. Кому она жаловалась? Этому чужому, незнакомому человеку, который ничем не мог ей помочь? Она же Ленину жаловалась! Конечно, она понимала, что он никакой не Ленин, а только похож на него, а настоящий Ленин давно умер и тело его лежит в мавзолее. Но если уж нет живого Ленина, то хоть копии его в жилетку поплакаться, отвести душу. Но так вот живет Ленин в народном сознании – как заступник бедных, униженных и обездоленных.
    С детства по сию пору слышу анекдоты о воставших из гроба Ленине и Сталине. Они приходят в наше время, чтобы навести порядок, восстановить справедливость, надрать задницу презираемым современным правителям. Последний анекдот, который я слышал – о Путине. Который спрашивает совета у Сталина, как ему поступить. В основе этих анекдотов древний архетип о «втором пришествии», на котором построен и христианский миф о втором пришествии Христа, когда Спаситель придет, чтобы воздать праведникам и наказать грешников. Проявление этого архетипа можно встретить многих культурах. Например, британцы верили, что легендарный король Артур вернется в самый темный для мира час. Увидев Землю, охваченную неуемной жадностью, жестокостью, злобой, король света вступит в последнюю битву за очищение людского рода и спасет его. Архетип последней битвы, кстати, отразился и в тексте "Интернационала":

                "Это есть наш последний
                И решительный бой.
                С Интернационалом
                ВОСПРЯНЕТ РОД ЛЮДСКОЙ!"

    А пока не пришло время, Артур, как медведь в берлоге, спит в пещере вместе со своими воинами.
    На юго-востоке Уэльса есть таинственная Артурова пещера. Как гласит уэльская легенда, именно там, в недрах этой пещеры мирно спит король Артур. Но это не единственное место, куда народное воображение поместило Короля Света. Как в Греции многие города претендовали на право считаться родиной Гомера, так на Британских островах немало найдется мест, где местные легенды утверждают, что именно здесь покоится знаменитый король. Когда придет срок, протрубит рог, король проснется и выедет из пещеры на своем волшебном коне. В графстве Чешир (на родине чеширского кота  Льюиса Кэрола), недалеко от границ Уэльса возвышается заросшая лесом гора Олдерли Эдж (Олдерлийский Предел). В местном сказани говорится  о том, как местный крестьянин встретил на склоне Олдерли Эдж странного седобородого старика, который указал ему на пещеру в горе, в которой, по его словам, спрятаны несметные сокровища и спит король Артур со своей дружиной. Старик предупредил, что, спустившись в пещеру за сокровищами, нельзя задевать колокол у входа. И конечно же, когда крестьянин, как Али-Баба, набив карманы золотом, выбирался из пещеры, задел колокол. Король Артур очнулся ото сна и спросил: "Настал ли день?" "Нет еще", - ответил крестьянин. "Хорошо, что ты так сказал, - молвил Артур, - А сейчас уходи отсюда, чтобы не проснулись мои воины раньше срока". Король снова погрузился в сон, а крестьянин выбрался из пещеры и никогда больше не смог найти вход в нее.
    Существует и другая версия мифа о короле Артуре : король получил смертельную рану в битве, но не умер, а был увезен на священный остров Аввалон, недоступный для простых смертных, где нет ни старости, ни лжи, ни печали, и там исцелились его раны. Когда наступит крайняя опасность для британской земли, он явится, чтобы спасти ее.
    Живший в V веке  валийский бард Талиесин описал весенние празднества, справлявшиеся в древнем Стоунхендже. Гигантские камни, составлявшие внутренний круг Стоунхенджа, покрывались полотном, на котором были изображения истории короля Артура. На заре пение кукушки провозглашало пробуждение короля от долгого зимнего сна. Точно в момент рассвета король появлялся из своей каменной опочивальни, и люди шумно приветствовали его пробуждение. Крики радости сопровождались пением, звуками рогов и барабанным боем.
  На Востоке Истинный Король, второго пришествия  которого со дня на день с нетерпением ожидают многие поколения, живет в сознании людей в образе знаменитого батыра Гэсэр-хана. В эпических сказаниях он  его соратники 33 бесстрашных батыра (узнали 33 богатыря из «Сказки о царе Салтане»?) ведут бесконечные битвы с силами зла. В нужный час он явится, и тогда наступит Золотой Век. Тибетские ламы бережно переписывают и передают из поколения в поколение легендарный указ Гэсэра:

   «У меня много сокровищ, но могу дать их моему народу лишь в назначенный срок. Когда воинство Северной Шамбалы принесет копье спасения, тогда открою горные тайники и разделите с воинством Мои сокровища поровну и живите в справедливости…» (Демин ВалерийЗагадки русского Севера.  svitk.ru›004_book_book/8b/1852_demin-zagadki.php)

  В индуистской традиции мы встречаем Махакашину, который спит в горе, но должен проснуться. Аналогичная иранская традиция повествует о  герое Керсана, который, будучи раненым, пережил в летаргическом состоянии века. Но самым ярким проявлением этого мотива является доктрина Калки - аватары, связанная с историей Парашу - Рамы.

  "Парашу - Рама не умер, а удалился в аскетическую обитель на вершине горы Макендра, где он и живет вечно. Когда наступят последние времена, в соответствии с циклическими законами проявление в форме сакрального короля, который победит "темный век" и который будет носить имя "Калки - аватара" Калки символически рождается в Шамбхале, чье имя в индуистской традициях обозначает сакральный гиперборейский центр..." (Юлиус Эвола. Мистерия Грааля. Альманах "Милый ангел", Т.1, 1991, -  цит. по кн.: Платов, с 164-165).

   К вставшем из гроба Истинным Королям можно отнести и героиню французского народа, спасительницу Франции Жанну д. Арк.
  В начале XV века Франция оказалась в безнадежном положении: английские войска заняли более половины страны, вошли в Париж. Король был в плену, дофин Карл бежал из Парижа на юг. Англичане осадили важную крепость Орлеан. Падение Орлеана означало бы окончательное поражение Франции.
    Спасти Францию могло только чудо, и это чудо произошло: явился Спаситель в облике девушки: «Я послана сюда Богом, Небесным Королем, как Его заместительница..» (Цит. по кн.: М. Бойцов., Р. Шакуров. История средних веков. – М.: МИРОС, 1995, - с. 442). Жанна предвидит события, пророчествует, причем ее предсказания сбываются. Благодаря ясновидению ей, не обладающей ни военными знаниями, ни военным опытом, удается принимать единственно верные решения, приводящие к победам. Под ее командованием французское войско начинает освобождать страну от захватчиков. После освобождения Реймса в Реймском соборе Орлеанская Дева, как прозвали Жанну в народе, коронует дофина, ставшего королем Карлом VII.
  В основных чертах Жанна д,Арк повторяет судьбу Христа. Она стала жертвой предательства, попала в плен. Суд инквизиции обвинил ее в ереси, и она умирает мученической смертью на костре. А после гибели - бессмертная слава. В поэме Жоржа Шатлена «Воспоминания о чудесных приключениях нашего времени» говорится, что «хотя к великому горю французов, Дева была сожжена в Руане, она, как стало известно, потом воскресла». (Г.В. Носовский, А.Т. Фоменко. Реконструкция всеобщей истории. Жанна , Арк, Самсон и рксская история (новая хронология). – М.: Финансовый издательский дом «Деловой экспресс», 202, -с.22). Судя по замечанию «как стало известно», эта информация о воскрешении Жанны не является поэтическим вымыслом самого Шатлена; наверняка он только повторил слухи, ходившие в народе. Как часто бывает в случае смерти великого человека, рождается много слухов, утверждающих, что герой не умер, а был чудесным образом спасен. Ходили такие слухи и после гибели Жанны, и дожили до наших дней. Сообщения о том, что Жанну видели после ее смерти живой, достаточно многочисленны. Например, в «Кратком хронологическом изложении истории Франции», опубликованном в 1733 году граф Буленвийе напоминает об осуждении Жанны, а затем рассказывает о некой девушке, «воинственно и умело владевшей оружием» которая «появилась вскоре после этого (т.е. гибели Жанны, - В.А.) в Лотарингии, называла себя девой, вышла замуж в Меце, где и по сей день живет ее потомство». (Г.В. Носовский, А.Т. Фоменко. - с. 22-23).
 
  Владимир Маяковский написал: «Ленин и теперь живее всех живых», и эти слова в советское время стали крылатыми. Вот уже четверть века либералы порываются «похоронить» тело Ленина. Во-первых, похоронить Ленина невозможно, потому что он уже похоронен. Мавзолей – это не что иное, как склеп, а захоронение в склепах – давняя русская традиция, и вся эта болтовня о том, что Ленин похоронен «не по-христиански», в лучшем случае от дремучего невежества. Пусть сходят на старые кладбища да посмотрят на склепы дворян и купцов (я уж не говорю о том, что Ленин был атеистом и христианином себя не считал). В пещерах Киево-Печерской лавры лежат мумии иноков, но никто почему-то не рвется их «похоронить.Так что, отбросив демагогию о якобы «не православном» погребении Ленина, следует уточнить, что речь может идти не о захоронении, а о перезахоронении. И тут встает вопрос: а зачем хоронить то, что уже похоронено? И ответ прост – потому, что ненавистный либералам и прочим антикоммунистам Ленин и в самом деле живее всех живых. И есть наивная надежда, что если убрать его тело из мавзолея, его удастся наконец-то сделать мертвым и похоронить в сознании народа. Но Истинные Короли не умирают – вот что не дано понять либералам. Истинные Короли до срока спят в своих склепах, пещерах или на священных островах, чтобы в нужный час прийти и потребовать: «А подать сюда Землянику! А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!».
  Можно, наверно, посмеяться над наивными древними суевериями, но ведь вот что любопытно: в интернете уже не один год содержится видеофильм под названием «Ленин зашевелился в гробу», в котором, присмотревшись, можно увидеть, как мумия Ленина приподнимает голову, слегка привстает и снова ложится. А несколько лет назад я читал о том, что ученые обнаружили, что у мумии Ленина молекула ДНК как у живого человека. Как известно, молекула ДНК имеет форму двойной спирали, так вот: после смерти человека цепочки этой спирали разрываются, но у мумии Ленина они, как у живого тела, целые. Не берусь судить о том, насколько достоверны эти факты (в «демократических» СМИ чего только нет!), да это и не так уж важно. Ленин жив иной бессмертной жизнью. Жив даже для тех, кто его ненавидит.  Наши российские ненавистники вот уже четверть века рвутся его «похоронить», наивно надеясь этим его убить, но бывает и наоборот. Вот какую интересную информацию нашел я в интернете:

  «В польский город Поронин, расположенный на юге страны, вернётся памятник Ленину. Такое решение принял городской совет для «стимуляция туристического бизнеса», передаёт портал DELFI». Заметьте, «стимуляции туристического бизнеса». Без Ленина, оказывается, даже туристический бизнес не клеится».
 И еще:
 «В Польше на знаменитой Гданьской судоверфи, где зародился профсоюз «Солидарность», на воротах предприятия вновь появилось имя Ленина. Главная проходная судоверфи отныне выглядит как в годы коммунистического правления – надпись на воротах гласит: «Гданьская судоверфь имени Ленина».

  А на Украине осенью 1014 года бандеровские отморозки под крики «Слава Украине!»  рушили памятники Ленина. У нас в ельцинские времена тоже рушили – и что, победили Ленина, вояки?


  В сознании народа Истинный Король не может не быть идеальным. В реальности «башка» все-таки человек, а значит, ничто человеческое ему не чуждо, в том числе, недостатки и пороки, коих у него бывает порой даже больше, чем у среднего человека. Но люди прощают ему и его пороки, и ошибки, и жестокости, а недостающие, но желаемые качества привносит в его образ народная фантазия. Так возникают предания и мифы. В стихотворении Николая Тихонова индийский мальчик Сами, наслушавшись от купцов о «Лени» (Ленине), живущем в какой-то неведомой стране, так рассказывает о нем:

     Тот, далекий, живет за снегами,
     Что к небу ведут, как ступени,
     В городе с большими домами,
     И зовут его люди — Лени.
     Он дает голодным корочку хлеба,
     Даже волка может сделать человеком,
     Он большой Сагиб перед небом
     И совсем не дерется стеком.
     Сами — из магратского рода,
     Но свой род для него уронит:
     Для бритья будет греть ему воду,
     Бегать с почтой, чистить ему пони.
     И за службу даст ему Ленни
     Столько мудрых советов и рупий,
     Как никто не давал во Вселенной,—
     Сами всех сагибов погубит!»

 А в детстве я читал сказки народов севера, где Ленин - могучий шаман либо народный герой, умом и хитростью побеждающий зло. Миф важнее истории.

                5.«ВОТ ТАКАЯ, ПОНИМАЕШЬ, ЗАГОГУЛИНА…»
                …………………………………………………………………………………

  Ожидая «Истинного Короля», «большого Сагиба», народ порой ошибается, отдает свое сердце ничтожному человеку. Напомню слова В. Белинского:

   «…он (народ. – В.А.) непогрешительно истинен и прав в своих инстинктах; если он иногда обманывается с этой стороны, то на одну минуту - не более…»

  Но историческая минута – понятие относительное, порой эта минута может длиться до нескольких лет. Но всегда за этой «минутой» приходит минута прозрения, и все видят, что тот, кому они отдали свое сердце и доверили свою судьбу, вовсе не Истинный, а голый король, не павлин, а ворона в павлиньих перьях. Когда на президентское кресло в США уселся Барак Обама, вся Америка угорала от любви к нему. Однажды в начале его президентства во время телеинтервью  на лоб ему села муха, и он ее пришлепнул – и во всех СМИ обсуждали этот «поступок» как важнейшую новость, как мировую сенсацию: «Обама муху убил!». Он еще только вступил в должность, еще не успел ничего сделать, а ему уж на блюдечке с голубой каемочкой Нобелевскую премию мира. Казалось бы, еще шаг – и его объявят святым, а то и вторым пришествием Христа. Но, как говорит пословица, чем выше обезьяна забралась на дерево, тем больше всем видна ее задница. Сейчас, в декабре 2014 года, когда пишутся эти строки,  в США, кажется, не осталось никого, кто бы испытывал к Обаме хоть какую-то симпатию.
  У нас в России был свой Обама – «законно избранный», «всенародно избранный» Борис Николаевич Ельцин. Те из читателей, кто в конце 80-х – первой половине 90-х был в сознательном возрасте, не могут не помнить той действительно всенародной любви к этому человеку. На либеральные митинги приходили с плакатами «Нам нужен Ельцин!», «Ельцин – наш президент!». Его косноязычная речь («Такая вот, понимаешь, загогулина…» «…золота, серебра и других камней…» и т.п.), каждой фразой обличавшая в нем неумного человека, звучала в ушах как райская музыка, он виделся бесстрашным непобедимым борцом с мировым злом, Георгием Победоносцем, поражающим копьем коммунистического дракона. К концу первого президентского срока произошло неизбежное - пала пелена с глаз, и ничего, кроме презрения и отвращения он у народа уже не вызывал.
  Но феномен популярности лже-короля Ельцина нуждается в осмыслении. Не берусь утверждать, что я разгадал секрет популярности Ельцина, выскажу только свое личное мнение, а уж дело читателя – принять его или оспорить.
  Каждый из нас в чем-то калека. Кто-то начисто лишен чувства юмора, и ему бесполезно рассказывать анекдоты; у другого совершенно нет музыкального слуха, и он не в состоянии напеть даже «Чижик-пыжик»; третий не способен к постоянству в любви и до дряхлой старости без конца женится и разводится, женится и разводится. Я, к примеру, к пятому классу в школе проявил абсолютную тупость в математике.
   Ельцин относится к тому типу людей, кого бог обделил способностью иметь убеждения. И в то же время он мог бы сказать о себе словами героя Лермонтова (которого он вряд ли читал):

                «Я знал одной лишь думы власть,
                Одну - но пламенную страсть:
                Она, как червь, во мне жила,
                Изгрызла душу и сожгла».

  И страсть эта – честолюбие, жажда власти любой ценой. Что же касается убеждений, то он их никогда не имел, и отсутствие их не только не мешало, а напротив, помогало ему в жизни как танк переть к заветной цели. Настоящие убеждения всегда пережиты, выстраданы. Человек может прийти к выводу, что прежние его убеждения ложны, но ему нелегко от них отказываться, перестроиться на новые убеждения. Путь этот трудный, порой мучительный, он может занимать годы. Вспомним искания Вадима Рощина из «Хождения по мукам» Алексея Толстого, Андрея Болконского  и Пьера Безухова в «Войне и мире» Толстого Льва. Это действительно «хождение по мукам». Есть немало людей, которые не способны скорректировать или пересмотреть свои убеждения – их называют догматиками и фанатиками. Для людей типа Ельцина же это так же легко, как трусы поменять, потому что для них убеждения – это нечто внешнее, им не принадлежащее, пришедшее не изнутри, а извне. Они бы вполне могли и вовсе обходиться без каких бы то ни было убеждений, но жить в человеческом обществе без убеждений так же неприлично, как без трусов.
  Биография Ельцина - это типичная судьба партократа-карьериста с партбилетом в кармане, и не затей Горбачев свою, не к ночи будь помянута, «перестройку», Ельцин так и пер бы вверх по служебной лестнице и, глядишь, добрался бы до заветной должности генсека. Но вот изменилась обстановка – и он тут же поменял трусы – стал первым «перестройщиком», святее папы римского и стал критиковать «папу», что тот не правильно проводит «перестройку».  И вот уже в народе пошел гулять слух о неком правдолюбце, истинном защитнике народных интересов: «Слыхали: он добровольно отказался от всех номенклатурных привилегий, на службу ездит как простой смертный в трамвае!» Но скоро имидж «перестройки» был окончательно дискредитирован, дальше ходить в перестроечных трусах не имело смысла. А к власти уже рвались иные силы. Живи Ельцин в наши дни на Украине, он бы громче всех орал «Слава Украине!», козлом скакал на Майдане с портретом Степана Бандеры: «Кто не скаче, той москаль» и топтал Российский флаг, как это делают его бывшие украинские однопартийцы из КПСС. Но к началу 90-х наступали времена либероидного безумия, и Ельцин опять вовремя подсуетился и, как чертик из табакерки, выскочил впереди «либеральной» колонны в бело-сине-красных трусах. «Блажен, кто вовремя созрел», как писал Пушкин. Точно так же этот бывший атеист в одночасье вдруг стал истовым христианином и даже святым. Насчет «святым» я не выдумываю, а лишь повторяю его же слова: побывав в Иерусалиме, он уверял, что почувствовал себя святым. По этому поводу Горбачев сказал: «Зачем Ельцину … , раз он святой» (к сожалению, не помню, что было сказано вместо многоточия).
  «Либеральные» идеи захватили в те годы миллионы, слово «коммунизм» стало неприличным ругательством. В чем была привлекательность «либерализма» для простого народа? Для «либеральной» интеллигенции понятно – им не хватало свободы излагать публично свои либеральные убеждения, свободы ездить в земли обетованные - в страны Западной Европы, Америку; дельцам теневого бизнеса не хватало свободы заниматься бизнесом легально и тоже свободы мотаться по землям обетованным. А чего ждал от смены власти простой токарь, шофер или школьный учитель?
  В характере каждого народа, как и в характере отдельного человека, есть достоинства и недостатки, светлые и темные стороны личности. Русский народ трудолюбив, но есть в нем и лень, и любовь к «халяве»: сказал, как Елеля-дурак: «По щучьему велению» - и тут же тебе задарма все, чего душа пожелает. Русский народ патриотичен и гордится своей страной – и в тоже время с завистью и подобострастием глядит в сторону Запада и проклинает судьбу за то, что он не француз и не американец. Русский народ ценит власть и порядок, не случайно в русском языке слово «либеральничать» - ругательное слово, «развели либерализм» - значит, ослабили дисциплину, устроили бардак. Но этот же народ любит пуститься во все тяжкие, уйти в загул:
 
  «Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «черь побери все»…» (Н. Гоголь «Мертвые души»).

  В том, что предлагали «либералы» русский народ увидел возможность воплощения темных, низменных сторон своей души. Про Сократа греки рассказывали, что однажды блудница сказала ему:
  - Вот ты все учишь, философствуешь, а мне, если я захочу, стоит только поманить пальцем, - и любой из твоих последователей бросит тебя и вприпрыжку побежит за мной.
  - А чему тут удивляться? – ответил философ, - Я ведь зову людей вверх, а ты их ведешь вниз. Спускаться-то всегда легче и приятнее, чем подниматься вверх.
  «Либералы» были для народа той блудницей, которая повела его вниз. Времена были трудные, в магазинах пустые полки, продукты по талонам. Но бывали времена и потруднее, старые люди их помнили. Но тогда знали: Сталин – не дедушка Мороз с мешком подарков, задарма никто ничего не получит. Создать с нуля экономику, победить в страшной войне, восстановить разрушенное войной хозяйство должны они сами, своим самоотверженным героическим трудом. И создали, и победили, и восстановили. А «либералы» говорят: ничего этого не нужно, отдыхайте, все вы получите на халяву.
  Запомнился такой случай. Весной в начале ельцинского правления жена моего друга сказала мне: «Я так устала от пустых полок, от нищеты! Ельцин обещал, что осенью будем жить хорошо – только этим ожиданием и живу». «Не будет ничего хорошего осенью», - возразил я ей, - «вот скоро Гайдар отпустит цены – тогда завоешь от «хорошей жизни!» Она мне, конечно, не поверила, но, к сожалению, я оказался прав.
  Многие россияне имели земельные участки, сами занимались садоводством и огородничеством, и если бы какой ни будь умник сказал им, что для того, чтобы на их участках был обильный урожай, нужно ничего не делать, пустить все на самотек, и тогда все, что нужно, вырастет само – только успевай собирать, - его бы посчитали сумасшедшим. Но никто не посчитал сумасшедшими умников, которые уверяли, что для того, чтобы завалить полки товарами и чтобы кошельки пухли от денег, нужно отказаться от планового хозяйства, и «невидимая рука рынка» по щучьему велению сама сделает что нужно, и очень скоро. Умники уверяли, что на западе люди живут как «богатенькие Буратины» и в рот им сами сыплются галушки именно потому, что у них «свободный рынок», что было откровенным враньем. В обожаемых ими США давно уже смешанная экономика, осуществляется государственное планирование и стратегическое планирование. В сентябрьском номере журнала «Знание – сила» за 1990 год, когда страна под предводительством Ельцина готовилась броситься как с моста вниз головой в омут «свободного рынка», появилась статья профессора Манчестерского университета Теодора Шанина «Иное всегда дано…», в которой он предупреждал:

  «… вы встаете в очередь за теми, что уже в тупике. Потому что для наиболее передовых ученых Запада совершенно ясно, что с нашим капиталистическим обществом что-то не получилось. И если люди думают, что у нас все в порядке, раз у нас полные магазины, это – большое заблуждение. У нас все капитально не в порядке.[…]
  И вот для меня совершенно ясно, что наиболее сильными оказались те общества, где развита смешанная, «нечистая» эксполярная экономика. Скажем, если сравнить японцев с американцами, то у японцев экономика, если так можно сказать, более эксполярна, и они продвигаются быстрее, чем американцы».

  Если бы статья писалась в наши дни, Шанин, очевидно, вспомнил Китай как пример успешной эксполярной экономики.
   Для российских халявщиков и бездельников Ельцин явился добрым дядюшкой с волшебной палочкой в одной руке и золотым ключиком в другой. Взмахнет Ельцин своей палочкой, скажет волшебные слова: «свободный рынок» – и вырастет в стране дураков чудо-дерево с долларовыми бумажками вместо листьев. А затем отомкнет он своим золотым ключиком заветную дверцу и поведет всех в богатенькие «цивилизованные страны», где все живут по законам  «общечеловеческих ценностей» свободы и демократии и ждут - не дождутся, когда же мы, наконец, к ним придем и получим подарки, которые они давно для нас приготовили. Для этого нужно лишь проголосовать за пигмея Ельцина, вынести мумию Ленина из мавзолея, растоптать советский флаг и прокричать анафему советскому прошлому.

                Но не летает, кто бескрыл,
                Пигмей и хам не явит чуда.
                Лишь кукиш с маслом получил
                Народ-дурак, народ-иуда.

  Россияне скоро оказались в положении гоголевского городничего, когда тот узнал, что  Хлестаков вовсе не большой чиновник из столицы, а полное ничтожество. Старый опытный служака, который «мошенников над мошенниками обманывал», не мог понять, как он мог так глупо обмануться, «сосульку, тряпку» принял за важного человека. «Ну что было в этом вертопрахе похожего на ревизора? Ничего не было!», - восклицает городничий, но это не правда. Было, иначе Хлестаков не смог бы, сам того не сознавая, очаровать всех чиновников. В знаменитой «сцене вранья», когда пьяный Хлестаков нес околесицу, он высказывал самые заветные мечты духовно убогих людей: власть, богатство, известность, знакомство со знаменитостями («с Пушкиным на дружеской ноге»), роскошь («У меня дом первый в Петербурге», «Я ведь тоже балы даю»).  Не случайно в конце пьесы, когда городничий и его жена, думая, что Хлестаков стал их зятем, и мечтая о будущей богатой жизни в Петербурге, рисуют ее вполне в хлестаковском духе, а Добчинский, поздравляя Марью Антоновну, почти дословно цитирует Хлестакова. У того суп в кастрюльке прямо прибыл на пароходе из Парижа, у Добчинского: «Вы будете […] в золотом платье ходить и деликатные разные супы кушать…»
  Хлестаков сказал о себе, что у него «легкость мыслей необыкновенная», то же мог бы сказать о себе и Ельцин. И с хлестаковской легкостью он обещал «всем невесткам по серьгам». Один надеялся, что сможет беспрепятственно ездить за границу, другой – что заведет свой бизнес и разбогатеет, третий – что не будет никакой цензуры, и можно будет свободно говорить, писать и снимать что угодно и т.д. И бОльшая доля надежд связывалась с воплощением обывательской, мещанской мечты счастье – «в золотом платье ходить и деликатные супы кушать». Ельцин добился популярности потому, что среди темных низменных черт русского характера есть и мечта о «золотом платье» и «деликатных супах», а Ельцин с хлестаковской непосредственностью обещал и «платья» и «супы» на халяву.
  Меня всегда удивляло и раздражало то, что противники Ельцина без конца поминали ему его обещание лечь на рельсы, если будет повышение цен. Мало ли чего сгоряча сболтнешь на митинге, можно бы за давностью лет и забыть сказанную однажды явно не обдуманную фразу. Беда не в том, что он обещал, что цены не будут повышаться и не смог этого добиться, а в том, что он постоянно, без конца обещал и не выполнял, обещал и не выполнял, снова обещал и снова не выполнял. И когда россиян убеждали «голосовать сердцем» вместо того, чтобы голосовать головой, Ельцин снова обещал – что после выборов наконец-то начнется долгожданная стабилизация экономики. А уже сразу после выборов я услышал по радио, как некий ученый заявил, что никакой стабилизации не будет, а будет продолжаться обвал. И, увы, именно этот прогноз оказался верным. И буквально накануне дефолта обещал, что дефолта не будет. Такая вот «загогоулина».
  Но такое уж свойство лже-королей. Если у Истинных Королей «как скажет, так по его и станется», то у их антиподов все с точностью до наоборот:

                Напрасны были все потуги –
                Русь оказалась на мели.
                К деньгам рванулись дружно руки,
                Но «лишь оковы обрели».

                Такая вот досталась доля
                За веру в эти миражи.
                Бесславно помер алкоголик,
                Народ на рельсы положив.


Рецензии