Ужас смерти

   

За  вторником  является  среда,
Субботу  вытесняет  воскресенье.
От  боли,  что  уходим  навсегда,
Придумано  небесное  спасенье.
                Игорь  Губерман

                Мысли о смерти всегда приходят ко мне, когда я один: обычно  ночью. Лежишь в кровати, не спишь, вот и  лезет вся эта жуть в голову. В последнее время даже в ванной мыться стало страшно. Может из-за того, что там маленькое замкнутое пространство чем-то похожее на склеп или гроб, особенно если закрыть глаза. Да ещё вода журчит и напоминает библейские истины: мол, всё проходит и нельзя дважды ступить в одну реку. В такие минуты вдруг накатывает волна какого-то холодного ужаса, ввергая меня в   состояние, когда кажешься себе маленьким и никому не нужным комочком, который некому защитить от этой безжалостной черноты со всех сторон. Одна мысль  только и бьётся в голове – а ведь скоро меня просто не будет.  Совсем. Все будут, а меня среди них не будет. Другие будут ходить летом по лугу с цветами, купаться в реке, есть, пить, любить красивых девушек, ездить отдыхать на море, ходить в гости друг к другу. Но  всё это уже без меня. Так же,  как я сейчас живу за своих дедушек, бабушек и родителей. Их давно уже нет, но во мне как бы продолжается их жизнь. До тех пор, пока я буду их всех помнить.
                И так станет обидно – почему только один раз и так недолго. Почему нельзя жить вечно? Пусть бы все умирали, а я жил бы и жил. Почему-то  нельзя. Всё уже кто-то за меня решил. Пожил – дай другому походить босиком по траве, погреться на солнце, попить родниковой воды, пособирать грибы и ягоды… А ещё обидно, когда видишь наркоманов, пьяниц, бездельников – они живут и живут, а хорошие люди  раньше  времени  уходят.
                И дочь с внуками жалко. Они тоже когда-то уйдут. Зачем тогда всё это, если конец у всех один. Сейчас каждый день с ними нянчимся, гуляем, кормим, учим всему, теряем массу времени на это. Вместо этого можно бы загорать с любимой девушкой, гулять с ней, держась за ручку, целоваться, дарить ей подарки… Так коротка жизнь, так мало в ней радостей, так обидно будет в старости  жалеть о том, сколько мог бы сделать, но не успел. А время, силы и деньги – всё уходит на какие-то пустяки и ежеминутные радости.
Пока был молодой и здоровый  - некогда было задумываться  о конце жизни. Да и не понимал толком тогда, как это будет – ну, умру и умру, все когда-нибудь умирают. Всё это было очень далеко и как будто не в моей жизни.
                И только после сорока, когда выросли дети,  и появилось больше времени для себя, стали всё чаще посещать мысли, от которых холодело в груди – а ведь такого, как я больше никогда на Земле не будет. Через сто лет и не вспомнит никто, что я тут жил. Что останется после меня людям? И как назло  это прозрение пришлось на 1990-е годы, когда  о вечном, о душе никто не думал, не до этого было в  российском беспределе. Вокруг одни воровали, пили, гуляли, сводили счёты, убивали – настоящий пир во время чумы. А другие пытались хоть как-то прокормить семью и не умереть с голоду.
                Свою человеческую ничтожность и безграничность окружающей вселенной я с тоской ощущал ещё в юности, когда ездил в деревню. Особенно зимой. Поздно вечером ждёшь поезд в Вербилках на перроне – снег, тишина, людей не видно, над тобой бескрайнее небо с  мириадами ярких звёзд, вокруг бесконечная Россия, а здесь  ты –  маленький и беспомощный на фоне всей этой природы. И понимаешь, что  ничего  в  жизни изменить не сможешь, что так и останешься  простым смертным до конца жизни, которая,  по меркам  вечности  ужасно коротка.      
                Или в деревне выйдешь перед сном на улицу – тишина такая, что слышно, как в хлеву корова дышит и куры на насесте возятся, а на другом конце деревни ведро брякает или собака лает. Не считая трёх жёлтых пятен от фонарей на улице, всё вокруг тонет в чёрном беспросветном мраке. Особенно, если на небе ни Луны, ни звёзд не видно. И  опять мысли грустные лезут – вот три ночи моей и так короткой жизни пройдут здесь зря, буду спать  один, под лоскутным ватным одеялом, а вся интересная жизнь где-то там,  в больших городах. Там театры, кино, танцы, красивые девушки, книги. А здесь  днём  дрова в лесу рубим или навоз из хлева вывозим. Вроде добрые дела делаем, помогаем деду с бабушкой, а жизнь как вода утекает сквозь пальцы. Обидное чувство гложет, что не на то её тратим. Жизнь пройдёт в борьбе за кусок хлеба с маслом, а ничего великого сделать не успеем.
                Похожее чувство бывает, когда просыпаешься на следующий день после гулянки с друзьями – жить не хочется, голова болит, всё тело хнычет и просит отдыха. И с обидой сам на себя думаешь:  зачем  я на эту ерунду свою единственную и бесценную жизнь трачу? Хотя накануне в компании казался себе самым умным, смелым  и  неотразимым.
                Вывод из всего этого прост и давно известен: всему своё время. Разница только в том, что одному этого времени отпущено с избытком, а другому всего чуть-чуть. Очень хотелось бы попасть в первую компанию долгожителей, чтобы успеть оправдать своё появление на этой земле. Недаром  есть у нас поговорка, что в России надо  жить долго. Иначе ничего не поймёшь в этой жизни и не успеешь сделать. А ведь мы, русские, богоизбранный народ, со своей собственной судьбой и предназначением.
                Поэтому со смирением и принимаем предназначенное свыше. Верующие тешат себя тем, что когда-нибудь воскреснут, атеисты стараются при жизни успеть побольше  урвать, а  оптимисты верят в реинкарнацию душ. Пусть мне сейчас плохо, но вот если ещё раз вернусь, вот тогда уже…  Блажен, кто верует.