Часть 7. Глава 13. Половая акция на Литейном мосту

      Два дня прошли в делах. Чудотворец представил Фумихиро нанятую секретаршу. Японец с удовольствием отметил её знания английского и немецкого языков на достаточно высоком уровне, позволившем Лидии Филипповне снять границу его общения с Чудотворцем. Изучив ход образования совместного предприятия и передав документы на владение автомобилем, Фумихиро остался в хорошем настроении.
      Через день Чудотворец доложил, что видел Алину возле дома. По всем признакам поведения можно было сделать вывод, что её отпустили на свободу. Наступила пора провести запланированную акцию…
      В эту ночь перед Литейным мостом скопилось непомерно много молодежи. Многие из них были с поставленными на лак ирокезами, что придавало им сходство с индейцами того самого племени, именем которого названы новомодные прически. Все были не в меру возбуждены, словно перед боем. Как выяснилось, члены ансамбля проговорились своим друзьям о готовящейся акции, и те не отказали себе в удовольствие быть в гуще событий. У многих были фотоаппараты, мелькали даже кинокамеры. Среди всех отличался обыденным видом лишь один человек — Алексий Чудотворец. При этом почему-то вся молодежь группировалась именно вокруг него. Приехал на место он на новой машине, за рулем которой сидел японец, а на заднем сидении скромно и незаметно притаилась Ангелина.
      — Где такую тачку отхватил, Чудотворец? — то и дело спрашивали его последовательно подходившие участники запланированной акции.
      — Сотворил очередное чудо, — многозначительно отвечал он, чтобы не вдаваться в подробности.
      — А почему выбрал именно «пассат»? — заинтересовался один из почитателей таланта Уксуса.
      — Он долго «нисан» был, потому и «пассат» сильно захотелось, — пошутила одна из почитательниц.
      Многие присутствующие рассмеялись.
      — Так «нисан» — это фирма, а «пассат» — марка фольксвагона, не понял шутку спросивший.
      — А ты шире смотри, не на марки и фирмы, а в душу Чудотворца, может и поймёшь.
      — Молодец, Психуша, правильно подметила, — похвалил девушку Уксус.
      Веселье продолжалось до того момента, пока на въезде Литейного моста не загорелся мигающий красный сигнал светофора — это было предвестием его скорого разведения. Толпа вмиг стала серьёзной. Чудотворец открыл багажник, в котором оказались ведра с краской. Из машины вышел японец, оснащённый невиданной в СССР техникой — видеокамерой.
      — Разобрали инструмент, — скомандовал Уксус.
      Когда в руках некоторых панков оказались вёдра, охрана моста забеспокоилась. Милиционеры стали докладывать по рациям о возникающей проблеме, но было уже поздно.
      — Боров, Нирвана, рисуете левую сторону, мы с Жетоном — правую, — напомнил Уксус план операции. — Халява, Психуша и все остальные, отвлекаете ментов. Негатив, за тобой фотоснимки. Вперёд!
      На мост ринулась толпа обладателей ирокезов. Словно под натиском атакующих индейцев, вмиг пали заграждения, а вместе и ними и охранники, больше боящиеся за свои скальпы, нежели пытающиеся задержать наступающих. Под прикрытием первой волны на мост вступили блиц-художники. Разбежавшись сначала веером, они сошлись в назначенных точках, оставляя за собой потоки краски. Через минуту рисунок был закончен, и толпа ринулась обратно, топча на пути подоспевшую немногочисленную милицейскую подмогу. На мосту остался один только Уксус, пытающийся кистью написать какой-то комментарий к рисунку. На него-то и ринулись отошедшие от шока растоптанные охранники. Они сначала хотели растерзать отставшего, но видя нацеленные на них многочисленные объективы и остановившихся обладателей ирокезов, группирующихся для отбития товарища, успокоились. Тем более сам пойманный не оказывал никакого сопротивления, а даже наоборот, пытался предотвратить повторную атаку:
      — Не трогайте ментов и расходитесь! Я сам сдался, чтобы передать на словах замысел нашего рисунка.
      В этот момент начал разводиться мост. Единственный пролёт поднимался, поднимая нарисованное на асфальте во весь пролёт мужское половое достоинство, обращая его к окнам «большого дома». В толпе послышался смех, от которого не удержались даже охранники, задержавшие Уксуса. Замелькали вспышки фотоаппаратов. Фумихиро вскинул видеокамеру. Никто и не думал расходиться. Народ веселился.
      — Куда вести этого? — спросил один из охранников, удерживавших Уксуса.
      — Пошёл отсюда быстро, пока все заняты мостом, — скомандовал другой, выпустив руку задержанного.
      — Нет, ребята, ведите меня в КГБ. Я хочу передать этим козлам лично, что сегодня даже у Литейного моста встал, чтобы оттрахать их за все мерзкие дела.
      — Ну, коли хочешь, пойдём, только пеняй на себя сам, что не воспользовался счастливым случаем.
      Охранники повели Уксуса к проходной «большого дома». Следом увязалась толпа во главе с Чудотворцем и Фумихиро, продолжавшего снимать события на видеокамеру. Но первая, незаметная всем, следовала Ангелина, положив руки сзади на плечи Уксуса и охранника. На проходной «уговаривать» караульного долго не пришлось, так как ночная смена уже заинтересовалась произошедшим на мосту событием. Тем не менее, Уксус на всякий случай, во всеуслышание проклял КГБ и всех, кроме честного опера Морозова. Охрана сдала Уксуса из рук в руки чекистам, того тут же увели в неизвестном направлении, куда проследовала из толпы лишь Ангелина.
      Уксуса не стали сажать в подвал. Он угодил в камеру рядом с Ленинской, на которой красовалась мемориальная табличка.

      *** продолжение на: