Часть 6. Глава 8. Допрос на полиграфе
— Это устройство называется «полиграфом» или «детектором лжи», — начал Морозов. — Эксперт нашей лаборатории товарищ Шариков подготовит вас к испытанию.
— Пожалуйте, мадемуазель, в креслице, — прохрюкал Шариков, приглашая кивком «бильярдного шара» по направлению к открытой железной двери корабельного типа, — Не забудьте предварительно оголиться по пояс.
Алина вошла в тесное помещение, большую часть которого занимало стоящее посередине кресло, напоминающее кресло в кабинете стоматолога. Когда Алина села в него, Шариков начал накладывать электроды и манжеты, сначала на голову и лицо, затем на тело и руки, закончил пальцами. Особую неприязнь вызвали прикосновения Шарикова при накладывании датчиков на грудь: он неоднократно облапал её, несколько раз переклеивая электроды. Когда с датчиками было закончено, лаборант достал шприц.
— Только не это! — возмутилась Алина. — Я не желаю, чтобы в меня вводили какую-нибудь дрянь.
— А это не дрянь, а «эликсир правды». Всего один кубик, и вы будете говорить чистую правду.
— Тогда зачем этот цирк с датчиками?
— Одно другому не помеха, — прохрюкал Шариков и полез в лабораторный шкаф за ампулой.
Неожиданно упаковка ампул выскользнула у него из рук и вдребезги разбилась о металлический пол выгородки.
— Вот чёрт! — выругался он.
— У тебя что, опять руки трясутся? — на шум заглянул в выгородку Морозов.
— Не понимаю, как это вышло, держал вроде крепко, — оправдывался Шариков. — Придётся открывать неприкосновенный запас.
— Шевелись, только побыстрее.
— Спешка нужна при ловле блох, — ответил Шариков, бережно достав из сейфа новую упаковку ампул, и важно проговорил:
— Последняя…
Аккуратно закрыв сейф, он направился к выгородке. Не пройдя и двух шагов он непонятно обо что споткнулся (пол лаборатории был абсолютно ровным) и рухнул костлявым задом прямо на коробку. Раздался хруст раздавленных стеклянных ампул.
— А-а-а-а! — разом заорали Шариков и Морозов, один от ужаса и боли, другой от гнева.
Шариков прилёг рядом с расплющенной упаковкой. Из пораненного осколками зада торчали стекла раздавленных ампул. Периодически вскрикивая, он трясущимися пальцами стал выковыривать торчащие осколки. Затем принялся перебирать стекла в упаковке, пытаясь найти хоть одну целую ампулу.
— Это же надо, ни одной ампулы! — всхлипывая простонал он. На его лице было выражение полной растерянности.
— Товарищи, я уже замерзла, нельзя ли побыстрее, — напомнила Алина.
— Хватит возиться, работай без эликсира, — приказал Морозов. — А ты чего радуешься, мы и так выведем тебя на чистую воду.
Шариков закрыл металлическую дверь выгородки и попытался сесть в кресло, стоящее у стола с самописцами. Неожиданная боль пронзила его тощее тело. Он с воплем вскочил, держась за пораненный зад. Алина и Морозов засмеялись.
— Лаврентий Павлович, посмотрите пожалуйста, что там у меня ещё торчит? — простонал он после безуспешной попытки осмотреть задницу, предварительно сняв штаны и сделав полный оборот вокруг оси, словно собака, гоняющаяся за собственным хвостом.
— Ты что, охренел! — возмутился Морозов. — Чтобы подполковник КГБ ковырялся в жопе у какого-то мужика! Ты за кого меня принимаешь? Закончишь работу — сбегаешь в санчасть. Не велик барин, поработаешь стоя!
Шарикову пришлось подчиниться. Морозов сел напротив наблюдательного окошка, взял в руки микрофон и проговорил Алине:
— Я буду задавать вопросы, на которые вам надлежит отвечать либо «да», либо «нет». Перед вами лежит лист бумаги и карандаш. Задумайте однозначное число и напишите его.
Алина нарисовала ноль.
— Сейчас я буду называть числа, а вы на каждую будете отвечать «нет».
Шариков перебрал все цифры от единицы до девяти, Алина бойко отвечала требуемое «нет». Закончив опрос он переговорил с Шариковым. Тот что-то долго высматривал в кривулях, вычерченных самописцами, периодически пожимая плечами.
— Вы какую цифру написали, — спросил Морозов у Алины.
— Ноль.
— Я что вас просил?
— Написать однозначное число. Насколько я помню арифметику из курса начальной школы, ноль всегда был однозначным числом.
— Умничаем? — грозно прохрипел офицер КГБ с высшем образованием. — В ваших же интересах правильно настроить прибор.
— А вы спросите: «ноль», а я отвечу: «нет», — предложила Алина.
— Хорошо, ноль?
— Нет.
Перья самописцев разом подпрыгнули и «прилипли» к ограничителю. От неожиданного эффекта Шариков ойкнул.
— Что там опять у тебя произошло? — повернулся к нему Морозов.
— Никогда такого не было, просто чертовщина какая-то, — мямлил он в своё оправдание.
Шариков показал на застывшие в положении максимума перья самописцев. Он начал щелкать переключателями, уменьшая чувствительность приборов, перья не отлипали.
— А вы у меня спросите любую другую цифру, предложила Алина, — я так не терплю ложь…
— Пять? — спросил Морозов.
— Нет, — ответила Алина, после чего перья самописцев разом «отлипли» и стали вырисовывать привычные кривые в диапазоне чувствительности датчиков.
— О, заработало! — обрадовался Шариков.
— Предупреждаю, за срыв допроса я напишу на вас рапорт! — официальным тоном пригрозил Шарикову Морозов.
— Я ни в чём не виноват, аппаратура полностью исправна!
— Расскажете об этом начальнику управления! Снять датчики!
— Извините за вопрос, Лаврентий Павлович, — вмешалась Алина, — меня теперь отпустят?
— Не вижу оснований.
— А вы читали сегодняшние газеты?
Морозов подпрыгнул, как ужаленный:
— Откуда вам известно, что там написано?
— Из ваших мыслей. Как сегодня вас увидела, сразу поняла, что только это вас и гложет. Что, разнос получили от начальства? У вас из кармана торчит краешек какой-то газеты.
Морозов достал экземпляр «Ленинградской правды».
— А вы не простая…
— А вы сомневались? Для того чтобы развеять ваши сомнения в моих способностях, достаточно пересказать одну статью, приснившуюся этой ночью, будто бы она напечатана в разделе «Новости спорта» одной из Ленинградских газет?
— Попробуйте.
— Статья называется «В духе сталинских репрессий». В ней говорится о небезызвестной в буддийских кругах гражданке Власовой, недавно вернувшейся из Тибета. Во время паломничества её постигло божественное озарение. Чтобы проверить обретённый дар, она приняла участие в лотерее «Спортлото». Ей небывало повезло: выпал выигрыш одновременно в двух лотереях одного тиража. Но вместо вручения честно выигранных денег гражданку посадили в отдельную камеру в «большом доме», где пытаются сфабриковать различные обвинения: сначала в мошенничестве, затем в шпионаже в пользу КНР. Все обвинения рушатся как карточные домики, но её заставляют сознаться в том, чего она никогда не совершала, вкалывают лекарственные препараты, допрашивают на «детекторе лжи». Товарищи, опасайтесь выигрывать в советских лотереях! И самое главное: автором этой честной статьи является честный следователь КГБ подполковник Морозов Лаврентий Павлович!
— Вот это наглость! — вмешался Шариков. — Лаврентий Павлович, за такие слова я бы её лично вздернул на дверях камеры, как бездомную кошку.
— Я бы тоже, если бы это не было чистой правдой. На, полюбуйся! — бросил он на самописец смятую газету.
Бегло прочитав статью, Шариков сделал вывод:
— Как вы могли, товарищ Морозов, раскрыть секретную информацию в областной газете?
— Ты что, с дуба рухнул? Я прекрасно знаю, что такое служебная тайна.
— А я не уверен! Надо предложить начальнику управления проверить вас на «детекторе лжи». Боюсь что «детектор» подтвердит вашу причастность к разглашению служебной тайны.
Алина заметила, как в гневе вспыхнули глаза Морозова. Он готов был тут же удушить Шарикова. Но через мгновение, видимо, представил, как Шариков с умным видом расшифровывает его «ложь» на полиграфе, и, с трудом сдерживаясь, предложил:
— Я тут недавно погорячился и пообещал написать на вас рапорт за срыв допроса. Извините, товарищ Шариков. Теперь я вижу, что это происки этой ведьмы, — указал он на Алину.
— Я тоже пока не буду предлагать начальнику управления «прозондировать» вас. Удивляет другое: откуда ведьме знать об утренней газете, если она всю ночь просидела в камере?
— Не знаю, я предложил начальнику управления «потрясти» редакцию, но там работают такие уважаемые люди, мы не можем без огласки посадить их в камеру и допросить.
— Товарищи, надеюсь, вы понимаете, что я не являюсь теперь безвестной, — вмешалась Алина в «дружескую» беседу коллег. — Вы не можете меня теперь, как обещали, тихонько удавить на дверях камеры. В ваших интересах меня как можно быстрее отпустить, чтобы я, получив выигрыш, смогла выступить в печати с опровержением…
— Ах ты сука! — решил сорвать на Алине свой гнев Морозов. Схватив резиновую дубинку, «случайно» висевшую на вешалке под фуражками, он бросился к привязанной в кресле девушке. Размахнувшись в попытке со всей силы ударить Алину, но потерял равновесие и грохнулся на дорогостоящие приборы.
— А-а-а-а!!! — заорали разом чекисты, теперь уже Морозов от боли, а Шариков от досады из-за уничтоженных приборов.
В это время дверь распахнулась и на пороге показался офицер в генеральских погонах. Шариков перестал орать и вытянулся по стойке «смирно». Морозов продолжал голосить, придерживая рукой неестественно скрюченную другую руку:
— Доктора мне, доктора!
Генерал огляделся и спросил:
— Что за комедию вы здесь разыгрываете?
Заметив генерала, Морозов застыл словно кролик перед удавом, превозмогая боль.
— Товарищ Морозов хотел применить на допросе недопустимые методы физического воздействия, но оступился, сломал мой полиграф и разбил две коробки с ампулами дорогостоящего препарата, — четко отрапортовал Шариков.
— Кто такая? — спросил генерал у Алины.
Алина представилась.
— Та самая?
— Да, китайская шпионка! — перебил Морозов.
— Вами, товарищ Морозов, займётся служебное расследование, — сказал генерал, и, повернувшись к Алине, произнёс: — Вот вы какая, героиня сегодняшних газет! Ко мне в кабинет её, срочно, — скомандовал он появившемуся в дверях конвоиру.
Генерал вышел. Шариков торопливо принялся освобождать от датчиков Алину, а Морозов прохрипел:
— Ну и морда ты, Шариков, не зря тебя родители назвали Мордарием, как таких земля носит!
— Во-первых, моё имя не Мордарий, а Мардарий, во-вторых, я не виноват! — залепетал он в своё оправдание. — «Эликсир правды» попал в моё тело через осколки, торчащие из задницы, и я нахожусь под его действием, поэтому рассказал всё как было.
— Из твоего «правдивого» рассказа вышло, что я твоей задницей передавил все ампулы, не так ли?
— Это неадекватная речевая активность, только и всего.
Пока коллеги продолжали «мило беседовать», Алина проследовала за конвоиром. У порога она повернулась и неожиданно произнесла:
— Спасибо за помощь, товарищи!
— Чего? — грозно прорычали Морозов и Шариков.
— Это я не вам, а товарищам комбригу и главному инженеру. Я ваша должница и долг отдам непременно!
*** читать далее на:
Свидетельство о публикации №214121402189
Иван Таратинский 10.02.2015 13:02 Заявить о нарушении
Никому не желаю знакомиться с этим объектом недвижимости реально, лучше это сделать на страницах какого-нибудь произведения, лучше юмористического...
Сергей Тращенко 10.02.2015 13:46 Заявить о нарушении
Иван Таратинский 10.02.2015 13:48 Заявить о нарушении