Букеты от любимого

Я ехала в полупустом вагоне метро. Ни суеты, ни духоты, а воздуха мне не хватало. Привычным движением я расстегнула молнию сумки, достала кошелек и, не вытаскивая облатки лекарства, прямо там, в кошельке разломала таблетку валидола и, как мне показалось, незаметно для окружающих положила половинку под язык. От ментола задышалось легче.
Нет, нет, плакать нельзя, плачущая немолодая женщина могла вызвать в равной мере и сочувствие, и отчуждение. У каждого свои заботы, проблемы, а посторонний человек со своей болью невольно вторгался в обыденную жизнь окружающих.
Я вдруг ощутила острую потребность выйти, глотнуть свежего воздуха и переключиться. Возвращалась я от мужа, который лежал в больнице уже шесть месяцев с небольшими перерывами. Это была единственная возможность продлить его медленно угасающую жизнь.
Ближайшей станцией была Пушкинская. Я поднялась на эскалаторе и пошла по направлению к небольшому скверику между кинотеатром «Россия» и памятником поэту. Месту, облюбованному и молодежью, и оппозиционными группировками, и состарившимися жителями коммуналок теперь элитного и престижного Центрального округа Москвы.
Скверик был ухоженный, с новыми лавочками и замощенными плиткой дорожками. Одни здесь с интересом рассматривали спешащих мимо прохожих, другие ждали встречи и с нетерпением бросали взгляды то на часы, то на мобильники.
На одной из лавочек сидела молоденькая девушка, слегка наклонившись вперед и облокотившись на обтянутые джинсами коленки, она вертела в руках небольшой букетик цветов. Розочки были маленькие, моего любимого оранжевого цвета.
«Пожалуй, из Голландии такие не привезут, скорее всего это подмосковные розы», – подумала я.
Климушка дарил мне всегда именно подмосковные розы. Маленькие, стойкие, они долго не вяли, поражая своей неприхотливостью, и распускались в полную силу от простой водопроводной воды.
Девушка тихонько шмыгала носом и украдкой вытирала слезы. Потом она достала из кармана носовой платок, вытерла нос и глаза и продолжала сидеть, склонившись над своим букетом.
– Простите, я не помешаю?
– Нет, нет, пожалуйста.
Мы молча сидели минут пять.
– Мой муж, – стесняясь своего вторжения, тихо произнесла я, – очень любил дарить мне подмосковные розы, именно подмосковные, не очень крупные, на тонких веточках. А мне хотелось, чтобы он дарил мне такие розы, которые получала на день рождения моя подруга, – крупные, на длинных ножках, и не три, а 15-17 штук. Но этого мне хотелось только в молодости.
– Понимаете, – слегка повернувшись ко мне, начала девушка, – сегодня ровно год, как мы встречаемся, и я думала, что мой парень придет на свидание с большим букетом цветов необыкновенной красоты. Ведь сейчас делают такие композиции, что дух захватывает.
– И от цены – тоже, – заметила я.
– Дело не в цене, – продолжала девушка, – Он вполне обеспеченный человек и мог бы позволить себе потратить деньги, если, конечно, он меня любит. А эти простенькие цветочки и букетом назвать нельзя. Ни ленточки, ни подарочной упаковки. Он что, хотел сказать, что я не заслуживаю достойного букета? Ну, в общем, мы поссорились, он обиделся, ушел, а я вот сижу и думаю: почему так? Нам хорошо вдвоем. Он мне очень нравится, а я ему, значит, нет? Раз он пожалел деньги на приличный букет?
Я молчала, смотрела на острые коленки девушки, на ее руки, которыми она оборвала все шипы на веточках и крутила теперь стебельки без опаски уколоться. Девушка, видимо, никуда не торопилась. Все равно, и день, и вечер испорчены, и она была готова послушать незнакомую даму, которая не вызывала у нее раздражение.
– Хотите, я поделюсь с вами своей точкой зрения на истинные красоту и ценность цветов?
Девушка в знак согласия кивнула головой.
– Это было больше 40 лет назад. Наш семейный стаж составлял два года, когда на очередной день рождения муж принес мне вечером после работы громадный букет роз. Он неуклюже вытащил его из-за спины, только перешагнув порог прихожей, и протянул мне. Лицо его сияло.
В то время продавали в основном только красные гвоздики, иногда попадались белые и розовые, но редко. И все. Осенью из Грузии привозили белые хризантемы, остро пахнущие чем-то хвойным, со сплющенными от долгого лежания в коробках зелеными узорчатыми листьями. Никаких других цветов в обычной продаже не было. Розы стоили дорого, и не каждый мог позволить себе такую покупку.
И вдруг мне мой любимый дарит розы. Темно-красные, на длинных стеблях, с громадными зелеными глянцевыми листьями. Край каждого лепестка из пурпурного цвета переходил в почти черный. Розы были необычными и чем-то настораживали. Я никогда таких не видела. Я ахнула, взяла протянутые мне розы и поцеловала мужа.
Розы стояли в большой хрустальной вазе в гостиной и притягивали меня необычайно. Потом я вдруг поняла, что переход темно-красного цвета лепестков в черный придавал букету оттенок траурности. Вечером, после ужина, ластясь к своему любимому, я стала допытываться, где же он раздобыл эту роскошь.
Сначала муж увиливал от ответа, но что ни сделаешь, когда она, такая ласковая, трется о плечо, прижимается нежной кожей к щеке, да и что скрывать, если у него самого перехватило дыхание, когда он увидел эти цветы. И он произнес: «Я проходил мимо магазина ритуальных принадлежностей и увидел в витрине эти розы. Я не мог не купить такие необыкновенные цветы. Правда, они тебе тоже нравятся?»
Я не помню, как справилась с шоком от услышанного, но пробормотала: «Конечно, милый».
С тех пор я ненавижу темно-красные розы.
…Второй букет в моей жизни был другим.
Однажды мне удалось на работе взять путевку на всю семью в пансионат, который находился под Одессой, в знаменитом парке, где были собраны самые экзотические кустарники, деревья, цветы.
Мы жили практически в дендрарии. Мой день рождения совпал с нашим пребыванием на отдыхе. И вот, наступило утро этого дня.
Помню большую комнату с четырьмя кроватями и таким же количеством тумбочек. Дети спят, комната залита утренним еще нежным солнцем, в изголовье кровати стул, на котором стоит корзинка, полная самых разных цветов. Названия некоторых я знала, других – нет. В корзине были причудливые веточки, какие-то необыкновенные хвойники, плакучая пушистая трава. Это было благоуханное невиданное чудо. А еще рядом с корзинкой лежал арбуз, на котором было нацарапано: «Любимой».
А я-то все допытывалась, почему муж так торопится сплести корзинку (он большой мастер по плетению корзин).
Когда пошли на завтрак, ко мне подошел садовник, отозвал в сторонку и сказал: «Встаю я рано, в пятом часу. Смотрю, идет мужчина с пустой корзинкой в руках и спрашивает, где он может набрать в горах цветов. Я и рассказал ему, где у нас растут диковинные цветы. Только добраться до них не просто. А потом, гляжу, он через три часа идет обратно с дивом дивным. Видать, любит он вас крепко!»
Фотография этого букета у нас не получилась. Но останется до конца дней моих картинка: комната, залитая солнцем, спящие детки, а на стуле корзина, полная цветов любви.
– А третий букет? – заинтересованно спрашивает девушка уже без всяких слез.
– А третий букет, наверное, самый главный и дорогой в моей жизни, я получила недавно.
Я очень люблю ромашки. Даже не понимаю, почему этот незатейливый, везде растущий цветок так согревает мою душу. Никакой другой я не поставлю вровень с ним. И даже на детских моих рисунках с домиком и забором всегда красовалась ромашка у крыльца.
Наш дом находится недалеко от Звенигорода, и мы частенько ездим туда за продуктами. Но муж последнее время стал болеть и наши выезды стали редкими. Дом находится в лесу, магазина нет, и хочешь не хочешь, а за продуктами выезжать надо. Вот мы и поехали, а на обратном пути я увидела растущие недалеко от дороги ромашки. Они практически уже везде отцвели, но почему-то сохранились именно в этой низинке. «Останови машину, – попросила я мужа, – я нарву ромашек».
Муж припарковал машину к обочине и сказал: «Сиди, там топко, я сам нарву». Он был очень болен. И не очень твердой походкой, покачиваясь, спустился в овраг. На мои возражения сказал твердо и жестко: «Я сам все сделаю».
Он сорвал все ромашки до единой. Открыл дверцу машины и бережно положил охапку цветов на сиденье: «Ну вот, теперь у тебя будут на столе твои любимые цветы».
Это был его последний букет.
В моей жизни было много цветов, и простых, и изысканных. Но нет ничего дороже этих трех букетов.
Девушка молчала. Молчала и я, думая о своем, о том светлом, что есть в жизни каждого из нас, просто надо суметь увидеть это, самое главное.