Великолепный порок или дорога по Млечному Пути

 
           Приключения  Тани  Кукушкиной.  Рассказ  шестой.

             «Кровавая  Рука  ничего  не  ответил, так  как  нашёл  себе    более  интересное  дело.  Он  уже  выдолбил  из  кукурузного  початка  трубку,  и  теперь  приладил  к  ней  широкий  стебель  и,  набив  её  доверху  табачными  листьями,  как  раз  в  ту  минуту  прикладывал  к  ней  уголёк  из  костра.  Выпустив  облако  ароматного  дыма,  он  почувствовал  себя  на  вершине  блаженства.»
       /  Марк  Твен  «Приключения  Тома  Сойера.»/


   Ранняя  осень наступила  вдруг,  заставив  взрослых  подсуетиться  с  уборкой  урожая.  В   субботу  утром  папа   собрал  семейный  совет  и  сказал,   что  он   разбивает  всех  на  бригады,  и  каждая  бригада  получит  ответственное  трудовое  задание,  поэтому   этот  день  будет  называться  днём  трудового  десанта.

     Бригада  мамы  и   папы    отвечала  за  уборку  кукурузы,  которая  выросла  за  лето  выше  двух  метров.    Среди  похожих  друг  на  друга  початков  Танька  нашла  один,  который   был  почему-то   фиолетового  цвета!  Она  знала, что  если  такие  кукурузинки  поджарить  на  сковородке,  как  семечки,  то  они,  нагреваясь,  начнут  трескаться  и  превращаться  в  смешные  по  форме  пузатики.

        Танька  с  друзьями  насыпали  пузатики  в  карманы,  чтобы, лакомиться  ими  по  дороге  к  плотине,  куда  ходили  встречать  по  вечерам  коров.  Вот  почему  фиолетовый  початок  девочка предусмотрительно  положила  бабушке  в  карман  фартука  и  попросила  покараулить  до  вечера.

   Танька  с   Витькой  работали  на  уборке  тыкв.  Они  потихоньку  перекатывали  их  на  край  делянки,  поближе  к  дому  и  складывали  в  отдельные  кучки  по  размеру.  Самые  большие  и  тяжёлые  тыквы   оставались  на  месте,  дожидаясь  папу.

  Маленькие  Лена  и  Глаша  под  присмотром  бабушки,  которая  чистила  картошку  к  обеду,  бегали  и  прыгали,  как  на  батуте,  на  большом  матрасе,  набитом   сухими  стручками  от  фасоли.  Отец  сказал  им,  что  стручок—это  настоящая  тюрьма  для  фасолинок,  и  без  помощи  девчоночьих  ног  из  тюрьмы  они  не  освободятся,  поэтому  надо  прыгать  и  бегать,  чтобы  сломать  стены
 
    Ленка  с  Глашкой  мало,  что  поняли  из  папиного объяснения,  но  работа  им  понравилась,  и  они  весело    принялись  скакать  на  шуршащем  матрасе. Иногда  на  их «батут»,  разбегаясь,  с  размаху  падал  Витька  и  начинал  кататься  на  нём.    Сестрёнки    пронзительно  визжали,  а  бабушка  называла  Витьку   окаянным  хулиганом.
   
  Вообще  в  этот  раз  все  работали  с  энтузиазмом  и  удовольствием.    Просто  день  был  солнечный,    тёплый,  наполненный  тихой  радостью  от  сознания  того,  что  ты  не  один  на  этом  свете.
 Когда  все  сидели  в  беседке  во  время  короткого  отдыха,   папа  сказал,  что  вечером   он  наконец-то,  как  обещал,  покажет  далёкий  космос  и    Млечный   путь.

    Дело  было  в  том,  что  к  началу  учебного  года,  в  школьный  физкабинет,  поступили  новые  приборы.  Все  работали  нормально,  только  телескоп,  как  говорил  папа,  ерундил.  Он  взял  его  домой,  чтобы  настроить,  и  пообещал,  что  если  ночь  будет  ясная,  он  покажет  детворе  в  телескоп  лунные  кратеры  и  далёкие  звёзды.  Все  ждали  этого  события  с  большим  нетерпением.  На  просмотр    были  торжественно  приглашены   Славка,  Шурей  и  Надюха.
  Но  до  вечера  было  ещё  далеко.  Солнце  светило  по-летнему,  в  его  лучах  фантастическими,  загадочными  нитями  серебрилась  лёгкая  паутина,  запутавшаяся  в  разноцветной  листве  осеннего  сада.  Сентябрь  ласково  смотрел  на  землю  голубыми  глазами  ещё  не успевшего  озябнуть  от  морозов  неба.  Прозрачный  воздух,  с  чуть  заметным  запахом  дыма,  застыл,  прислушиваясь,  а  не  колыхнёт  ли   где  макушкой  тополя  или  груши  случайно  залетевший  в  этот  день  ветерок.
   Дело  спорилось,  и  к  обеду  весь  план  работ  был выполнен.  Тыквы  лежали  в  сарае,  все  фасолевые  тюрьмы  были  сломаны,  а  посреди  кукурузного  поля  стояли  три  шалаша,  сложенные   из  кукурузных  стеблей.
   После  обеда  Танька  читала.  Ещё  весной  папа  записал  её  в  школьную  библиотеку,  потому  что  дома  она  успела перечитать  все  детские  книжки.  Чтение  после  игры  в  шпионов  или   войнушку  стало  теперь её  второй  страстю.
  А  читать  надо  было  обязательно,  так  как   вечером,  по  дороге  к  плотине  она  всегда  рассказывала  друзьям  что-нибудь  интересное.
  Совсем  недавно  мама  купила  книгу,  которая  сразу  зинтересовала  её  своим  названием, — «Приключения  Тома  Сойера».  Правда  кое— что     в  ней  Танька  не  понимала,  но,  в  основном,  всё  было  как  в  настоящей  жизни   и  ещё  интереснее.  Как  только  Танька  начала   читать  эту  книгу,  вся  компания  увлеклась  новой  игрой — в  Тома  Сойера

  Только,вот,  на  хуторе  не  было  негров—рабов ,  и  ещё  Танька  никак  не  могла  представить,  как  это  можно  крутить  на  верёвке   дохлую  крысу.   Она  с  Шуреем  пробовала  крутить  дохлого  воробья,  но  это  было  не  то!
  В  тот  тихий  тёплый,  осенний  день  девочка  дочитала  до  главы,  которая  называлась  «Шайка  пиратов  поднимает  паруса».
  При  одном  этом  названии  Витька,  слушавший  сестру,  мечтательно  произнёс:

   — Живут  же  люди!  — А  по  окончании  главы  спросил:

  — Танька, а как  это  Гек  Финн  Кровавая  Рука  делал  трубку  из  кукурузы?
 
 —Танька  бережно  закрыла  книгу  и  сказала

— Ну  как,  как!  Я  не  знаю.  Правда,  трубку  я  видела  на  картинке.  Там  один  поэт  с  трубкой  сидит.  А  как  делать,  я  не  знаю,  но  можно  и  подумать.

— Слушай,  Танька!  А  чем  мы  будем  трубку  набивать.  У  нас  же  нет  листьев  табака.

   Девочка  немного  помолчала  в  поиске  решения  возникшей  проблемы.

 —Табак  взять  можно  из  папиных  папирос,  но  за это  точно  достанется!  Гек  набивал  трубку  табачными  листьями,  а  мы  набьём  кленовыми!  Вспомни,  как  они  вкусно  пахнут,  когда  их поджигаешь.

     Витька  радостно  и  нетерпеливо  засмеялся.  Он  уже  представлял  себя  Геком  Финном  по  прозвищу  Кровавая  Рука.

  —Танька,  а  как  же  Шурей  и  Славка?  Мы  без  них  будем  играть?

   — Нет,  без  них  неинтересно.  У  Тома  целая  шайка  пиратов  была.    Мы  что  хуже?  Ты  давай  сбегай  к  Славке  и  Шурею.   А  я  пока  листья  приготовлю,  на  всех.   Только  вот  спички  мама  прячет.

  Витька  усмехнулся  и  умело  присвистнул  через  первый  выпавший  зуб.

  — Подумаешь,  прячет!  Да  я  подсмотрел  где!

 — Нет,  не   будем  рисковать.  У  Славки  всегда  спички  есть.
  Собираемся  в  парке,  у  летнего  театра.

  Летний  театр — открытая  киноплощадка  в  хуторском  парке,  была  условным  местом  сбора.  Здесь  можно было    легко    спрятаться  за  углом  кинобудки  или  в  случае  чего  раствориться  в  кустах  дикой  смородины.  Попробуй,  пролезь,  если  не  знаешь  тайных  тропок.

  Витька  с  мальчишками  вернулся  быстро.  Благо,  все  жили  почти  рядом.  Славка  принёс  спички,  а  Шурей  немного  настоящих табачных  листьев,  которые  сразу  забраковали — они  были  зелёными,  но  зато   перочинный  нож  Шурея  пришёлся  как  нельзя  кстати.

   Из  парка  компания,  перебежав  через  дорогу,  перебралась  на  школьный  двор,  а  оттуда,  по—одному  ныряя  в  дыру  в  заборе,  на  огород  Кукушкиных,  где  все  спрятались  в крайнем   кукурузном   шалаше.
  Витька  стоял  на  стрёме,  а    остальные  приступили  к  изготовлению  трубок.  Ножик  был  острый,  и  Шурей  быстро  вырезал  ровные  кукурузные  стебли,  затем  осторожно  удалил  сердцевину  из  початков.  Славка  набивал  готовые  трубки  сухими  кленовыми  листьями.  Танька  осуществляла  общее  руководство.  Вскоре  всё  было  готово.
 
   —Начинаем! — торжественно  сказал Шурей   и  рассыпал  горошины  своего  замечательного  смеха.
  В  азарте  подготовки  к  освоению  великолепного  порока,  никто  не  заметил  две  пары  любопытных  глаз,  внимательно  наблюдавших  за  ними  из-за  угла  летнего  душа.
 
— Опять  нас  не  взяли! — обиделась    Глашка и  сердито  нахмурила  брови.  Ленка,  хрумтевшая  рядом  оранжевой  морковкой,  перестала  жевать  и  со  знанием  вопроса  произнесла:

   —  Не  взяли,  потому,  что  мы  мелкие!  Вот  вырастем,   и тоже  не  будем  их   брать.
 
 Сказала  и  опять  начала  хрустеть  морковкой.

   —  Пойду  и  маме  всё  расскажу! — надула  губы  Глаша  и  решительно  зашагала  к  дому.   Ленка  засеменила  вслед  за  нею,  смешно  перебирая  маленькими  ножками.

                ****************

  — Господи! — в  сердцах  воскликнула  мама,  выслушав  сбивчивый  рассказ  младших  дочерей,— опять  Танька  что-то  придумала.  И  когда  уж    она  образумится!?

   Мама  быстро  ополоснула  руки  и,  поручив  девчонок  бабушке,  побежала  на  школьный  двор.      Мама   знала  все  закоулки   двора,  где  обычно  играли  дети,  но  никого  там  не  нашла.  Внимательно  исследовав  изгородь,  отделявшую  школьный  двор  от  их  сада,  она  заметила  лазейку,    почти  не  видную  среди  зарослей  мелкого  вяза

                ******************

Первым  доверили  пробовать  Славке,  имевшему  уже  небольшой  опыт  по  части  курения.  Он  взял  в  рот  конец  кукурузного  стебля.

   - Чиркай  и  поджигай! - скомандывала  Танька  и  Шурей  чиркнул  спичкой.  Трубка  задымила  с  третьей  попытки.

  — Давай,  давай !— подбадривал   Шурей  Славку,— раскуривай  скорее!

  Но,  несмотря  на  все  усилия,  у  Славки  ничего  не  получалось.  Тогда  за  дело  взялась  сама  командирша.  Она  осторожно,  несколько  раз  потянула  воздух  через  трубку.  Листья,  тлевшие  внутри  початка,  вдруг  вспыхнули  прямо  перед  носом  неудачливой  курильщицы,  опалив  ей  брови  и  ресницы.

  Испугавшись,  Танька  резко  отбросила   горевшую  трубку  в  сторону,  прямо  к   стене  шалаша.  Огонь  весело  побежал  по  сухим  листьям  кукурузы,  довольно  потрескивая  на  сквозняке.  Повалил  густой,  едкий  дым.

   — Бежим,—  завопил  Карась и,  вынырнув  из  шалаша,  с  разбегу  уткнулся  в  мамин   живот.
 
   — Ах  вы,  хулиганы  бессовестные!— возмущённо  ругалась  мама,   раскидывая   лопатой   горящие   стебли   кукурузы,     — Попадитесь  вы  мне!  Уж  я  вам  покажу  «чиркай  и  поджигай».   Ишь, Луну  они  будут  смотреть,  кратеры  им  подавай!    А  я-то  думаю,  чего  они  так  притихли?
 
  Старшие  проказники  быстро  разбежались  по  углам  сада.  Один  Карась  мужественно  помогал  маме  засыпать  землёй  обуглившиеся  стебли.

                *********************
  Продравшись  сквозь  терновник,  Танька  забилась  в  своё  укромное  место—небольшую  пещеру  под  корнями  знаменитой  старой  вербы.  Девочка  знала,  что  её  ждёт  дома  и  решила  туда  не  возвращаться.  Ей  было  обидно,  что  ничего  не  получилось  с  трубкой,  и  стыдно  перед  мамой.  Ведь  обещала  же  не  брать  больше  спички.   Но  она  их  и  не  брала.  Славка  принёс.

  Танька  слышала,  как  от  дома  донеслись  рассерженные  голоса  взрослых  и  недолгий  Витькин  рёв.  Потом  всё  стихло.

  Понемногу  стало  темнеть,  и  от  земли  потянуло  холодом.  Со  стороны  тёрна  послышался  шорох,  и  из-за  кустов  вылез  Витька-Карась.  Он  уже  улыбался  во  весь  рот,  как  ни в чём  ни  бывало.   Мальчик  вытащил  из  кармана  большой  кусок  хлеба  и  луковицу — любимую  Танькину  еду, и  сказал:

  — На,  ешь.  Ты  что,  так  и  будешь  тут  сидеть?

  —Я  вообще  тут  зимовать  буду, — ответила  Танька,  хрустя  сочной  и   острой  мякотью  лука.
 
   — А  как  же  одежда?

   —  Ты  мне  принесёшь  какую-нибудь  старую  фуфайку.

   — А  еда?

  — Ничего,  перебьюсь!   Помидоры  у  Сиротиных  тырить  буду.
  — Зачем  у  Сиротиных? — удивился  Витька, — и  у  нас  на  огороде  ещё  остались.
  — У  себя  неинтересно, — вздохнула  Танька  и  с  сожалением  посмотрела  на  последний  кусочек  хлеба.

— А  потом,  когда  снег  выпадет? — не  унимался  Витька.

    Танька  не  ответила,  потому  что  от  вспыхнувшего  желания  оказаться  в  тёплом,  светлом,  уютном  доме  и  поесть  маминых  оладий  её  глаза  налились  слезами,  и  она  не  хотела,  чтобы  дрожащий  голос  выдал  её.

   —Пойдём  домой,  Танька! — попросил  сестру  Карась, — ну  отвесит  мама  пару  подзатыльников,  как  мне.  Совсем  не  больно  даже.  Потом  ты  же  знаешь,  она  долго  не  сердится.

  Девочка  молчала.

 — Пойдём,  Танька!  Смотри,  уже  звёзды,  холодно!  Прощенья  попросишь  и  всё.

  — Ты — шпион, Карась!  Шпион  и  лазутчик! — резко  выпалила  Танька  и  отвернулась.
 
 —Ты  чего-о-о !—  вдруг   заплакал  Витька  никакой  я  не  лазутчик,  мне  тебя  жалко.  Пойдём!  Может  быть,  папа разрешит  и  тебе  на  Луну  посмотреть.  Он  сказал,  что   будет  показывать  звёзды,  потому  что  мы  хорошо  работали.
 
   Луна!!!  Это  слово  вспыхнуло в  памяти  упрямицы,  уничтожив  все  последние  очаги  сопротивления  и  высушив  слёзы.

  И  было  всё.  И  явка  с  повинной,  и  прощение  с  нотациями,  и  вкусный  ужин всей  семьёй за  большим  кухонным  столом,  и  наконец, огромная,  словно  жёлтая  цирковая  арена,  Луна    в  оспинках  кратеров    в  линзе  телескопа.  И  Шурей  со  Славкой,  сначала  прятавшиеся  за  домом,  а  потом  допущенные  посмотреть  вблизи  на  ночное  светило.

  Но  чем  ближе  казались  кратеры  на  Луне — протяни  руку  и  дотронешься,  тем  щемяще   становилась  странная,  неизвестная  тоска  от  того,  что  так  недосягаема  пока  дорога  по  Млечному  пути.