1-308

__

…Всё препятствует – даже внешность моя и само поведение…. Правда, в обычном смысле у меня манеры благополучного современного парня, но тогда сказывается, что я дворник и прочее…

Болезни роста; болезни неокрепшего организма.

…Чужое счастье и красота, чужое цветение и благополучие… - отношение к ним самоуглубленного страдальца не очень однозначно!

Хорошо ставить многоточия – по крайней мере, не фальшивишь неточным словом…

…Если бы я рисовал себя, получилась бы физиономия вполне правдоподобная, но не моя…

…Все ищу абсолюты - на фоне которых потом видны любые пятна и царапины…

…Не может выдуманное разорвать оковы практической жизни…

Вижу лишь свои собственные внутренности, они – центр мира – где желания повышенные, а возможности ужасно ограниченные…

У каждого по-разному работает логика, потому что есть различие в ценностях и в понятиях о жизни. Каждый мой поступок для меня логичен, а они его понимают по-своему…

Т. е. порочна вовсе не логика, а убеждение в единственности своей правоты.

Мучим друг друга; каждый упорно талдычит свое…. Трещит голова. Мама жалуется, требует, обвиняет, ставит в упрек.

…Ведь как-то всё кончится…. Я, кажется, готов ждать конца, не сдвигаясь, обхватив голову руками и слушая распалившуюся боль.

Странная штука – жизнь человека, как посмотришь внутрь себя – всё хлам какой-то, обрывки, нет ничего сильного и душа словно спит, смотрит рассеянно, что-то шепчет про себя… - а жизнь идет мимо нее, без ее участия, потому что кто-то бодрый, без извилин заменяет ее.

Странно и вспоминать подчас, чем жил, как мало жизни, мало понимания. Что-то манит душу, но что? Чахнут цветы мечтаний близ проезжей дороги…

Вся жизнь заполнена нужным телу, как улицы – жарким, бесполезным в городе солнцем – и уйти некуда…

…То, прошлогоднее счастливое закатное солнце пришло в мой забытый Богом закуток; кругом хлам, мусор, пыль, нагромождение произведений человеческой суеты… - но вот вечер и поют птицы, и звучат детские голоса и солнце светит незабвенным красноватым  светом с близких крыш; чуть сощуришь глаза и потекут лучи прямо в глаза – и так тихо становится, словно уже всё позади…

Шарик дрожит и его золотистым светом окрашены и край неба, и пряди березовых веток, и сгнивший, темный вообще-то, забор в двух шагах от меня.

И не хочется ни рассчитывать, ни бороться; хочется жить как этот последний свет – просто и радостно творя тепло и ощущение жизни.