Болезненное

Перед моими глазами всплывают образы одного дня, о том, как две нимфы кружились в танце, шелестя шифоновыми юбками до пола, выполняя пируэты в приглушенном свете. Все происходило под совершенно различную музыку, начиная от саундтрека из мультфильма «Анастасия», заканчивая тем, что они назвали «данью попсе» - «Ты так красива» Quest Pistols. По моему лицу растекается улыбка.
- Это же весело! – восклицаю я. – Один раз мы с моей лучшей подругой достали платья с выпускного, - рассказываю парню, который идет сбоку от меня, - поменялись ими, надели и давай вальсировать по комнате. Часа полтора танцевали… Как в детстве. Я любила тогда доставать мамину одежду, надевать ее и носиться по комнате в ее платьях и непомерно высоких каблуках.
Видя, что парень никак не реагирует на мои слова, добавляю:
- А ты так делал в детстве? Таскал папину одежду?
Заметив выражение его лица в этот момент, я всерьез жалею о том, что мне не отрезали язык. Лешино лицо словно становится леденящей маской: одновременно пустой и, с другой стороны, искаженной гримасой боли, навечно вылепленной с помощью техники папье-маше из сиреневых свидетельств о смерти.
- Да, наверное, делал… - его голос словно из-под земли.
А затем он берет себя в руки, напуская некоторое безразличие:
- Все ведь так делают.
Этот спокойный тон полоснул меня даже сильнее, чем гримаса минуту назад. С такой же интонацией он напомнил, что он сирота, пару дней назад, когда объяснял о своем отношении к Мерлину, приглядывающему за вечным ребенком и по сути заменяющим ему отца. Сколько же пустоты он прячет за ним?.. Видимо, Леша уже привык абстрагироваться от нее, будто перед тобой сухая крошка льда, а не бурный поток агонии. Но стоит пламени его коснуться…
Как пробуждаются такие чувства, которые он давно не испытывал.
В том числе и боль