Записки Феникса 10 Финал

Лето мягко перетекло в осень, та лениво струилась багрянцем, золотом и туманом, пока не растворилась в белилах зимы.
 
Последние числа ноября. Оттепель сменилась морозным ветром, и к утру все деревья превратились в фантастически красивое нечто: ослепительно-белые, искрящиеся, утонченные инеем. Будто не они, а ментальные тела.

Волшебный лес наконец-то явил колдовскую суть. Замерзшие озера, запылившиеся снежной-брильянтовой пылью сосны, такие мохнатые, пушистые, что согревали своим обликом, угольно-черные стволы дубов, - все слишком напоминало картины голландских мастеров, чтобы быть реальным.

Возникало ощущение, будто вваливаешься вглубь средневекового полотна, где рыцари и ландскнехты были бы более уместны, чем фыркающий Лексус, впрочем, тоже замирающий сам собою от мистического восторга. Красота - страшная сила. Намного страшнее всех ядерных боеголовок, вместе взятых.

Когда я начинала писать "Записки Феникса", полагала, что главные мои потрясения позади, есть несколько месяцев относительного покоя. В активе были победы. Первая- в битве за здравомыслие. Самая ценная победа. Вторая - в битве за суверенитет. До сих пор, мы с мамой были одно целое, особенно после катастрофической (во всех смыслах) потери 2007 года. Когда мама ушла в мир иной, вместе с ней ушло и 99% меня. Осталась смешная малость. Однако же, тот оставшийся 1%, он все еще жил. И живет. Я осталась сама собой, вернула по капле часть тех 99% и сейчас могу уверенно говорить о том, что пепелище осталось, оно никогда не исчезнет, но - оно теперь надо мной не властно.

Так я полагала.

Примерно три недели назад в моей жизни вдруг начали происходить бешеная "прополка окружения", будто кто-то невидимый и властный вытаскивал из людей их глубоко скрываемую муть-жуть, чтобы швырнуть мне под нос и поинтересоваться, "ты и дальше будешь общаться с ними?" Я быстро поняла, что влиять не этот процесс не в силах. Рвало, надо сказать, с корнями. С кровью. Сокрушительный удар был мне нанесен близким другом. Еще более сокрушительный удар - кровными родственниками.

Я расстроилась, конечно, но и с любопытством наблюдала за собой. Выдержу - не выдержу?

Выдержала. Поняла это в заколдованном зимой лесу, среди тускло блестевших озер, среди клочков почему-то зеленой травы.


Зачарованный инеем лес, сыро-морозный, скованный ледяной коркой, с мохнатыми соснами и великолепными черными дубами, оттенявшими власть белого и серого цветов, был полон. Такого аншлага наш лес не знал и летом!

Кто катался по льду озер, полируя их до зеркального блеска, кто прогуливался, кто жег ведьмины костры среди зимней сказки. И все же, среди всеобщего веселья проскальзывало нечто вроде почтения к лесу.

Знаете, почему?

Потому, что для многих, для ооооочень многих лес стал действительно волшебным. Ну. не могут они без леса, и все тут!

И для меня день сложился приятно: встретились друзья, мы замечательно провели время, даже погрелись у одного из костров. Всеобщее веселье, надо сказать, было тихо-почтительным. Таким осторожным, словно люди боялись повредить тонкую, хрупкую красоту зимнего леса. 

Мягко на небо вползли сумерки, отчего озерный треугольник стал еще таинственнее. Пошел снег, крупные хлопья лениво кружились на фоне серого неба. Как ни странно, посветлело.

Все же, пора было домой. Я решила еще раз обойти длинное озеро, где осенью повстречала Утопленницу и водяного красавца, где меня прогонял Пастух с тремя то ли козами, то ли козлами и где пылал костер среди осенней бури. В этот нереально красивый день все мистические приключения в волшебном лесу должны быть закончены. Красивая, серебристая, мохнато-морозная точка.

Или многоточие?         

Все озеро сковал лед, но в том месте, где по воде бродила босая Утопленница и заманивал меня вглубь светловолосый красавец, от берега тянулась длинная полынья, повторявшая очертания человеческого тела. Снег падал в черную воду и растворялся в ней. Полынья притягивала, поэтому я постаралась не задерживаться над ней и пошла дальше по своей тропинке над берегом.   

Сейчас она была покрыта пятнами льда, местами терявшегося среди пучков травы. "Зимне-летняя стезя", - подумалось мне. Не так ли и вся жизнь? Лед ее сожмет, а она травкой прорастет.

- Вы нас не узнаете?

Я досадливо поморщилась. Кажется, наплывало очередное стихотворение, вот-вот готова была ухватить первую строчку за хвостик! Эх, не судьба.

Дорогу мне преградили пожилой седой мужчина в черном кожаном пальто и с шелковым серебристым шарфом вокруг длинной шеи, и хрупкая женщина в коричневой шляпе и элегантном сером пальто до пят. На вид, им было приблизительно лет по 60.

- Нет, мы вряд ли знакомы, - проворчала я и попыталась их обойти.

- Вы нас знаете. Будете жалеть, если уйдете. - заметила женщина таким теплым тоном, что я остановилась.

- Я хочу, чтобы вы знали, у нас все закончилось хорошо. - спокойно и тепло сказала женщина, поймав мой взгляд. - Мы...

- Мы больше не испугаем вас, не заманим в озеро, - мягко перебил ее мужчина и лукаво улыбнулся. 

Конечно же, теперь я их узнала! То были Утопленница, искавшая своего друга,  и светловолосый, который чуть не заманил меня в озеро.   

- Значит, вы все-таки встретились? - воскликнула я. - И живете в оз...здесь?   

Мне действительно стало так хорошо на душе. До сих пор не знаю, почему. Может, повеяло оттепелью?

- Да, мы нашли друг друга, - женщина улыбнулась своему спутнику. - И все встало на свои места.

- Мы должны идти, - мужчина подхватил свою даму под локоть и вдруг что-то сверкнуло в его спокойной взгляде, он сказал, - пройдемся по озеру, а?

- Я на каблуках. Поскользнусь. - женщина испугалась. 

- Вот так, - заключил мужчина, обращаясь ко мне. - Вот так.

Они шагнули к дубу и сгинули. "Эта история завершена. - размышляла я, идя своей тропкой. - Ну, что же, финал красивый. Как и положено сказке".   

Огоньки кафе - до них рукой подать. Что могло случиться со мной на отрезке пути в несколько метров? Однако же, случилось. Еще один персонаж сказки заявил о себе.


Меня обогнал Пастух с тремя козами (или козлами). Они смешно скользили по ледяным бугоркам. Пастух был тоже одет в черную кожу, руки свисали ниже колен, на руках - черные овчинные рукавицы. Во всем облике разухабистое щегольство.

- Ну, что, довольна? - спросил он, остановившись и насмешливо глядя на меня. - Сочинила сказку? Понравилось? 

- Понравилось. Спасибо. А вы как?

- Хм...Всяко бывает. - он смутился. Вообще, заметила, вся нечисть не любит вопросов. - Ну, спрашивай, пока я тут.

- Почему они постарели? Как встретились? У вас козы или козлы? Можно ваш телефон? - выпалила я.

- Глупая. Ты же их свела. Ты! И захотели они земную жизнь прожить, а это платы требует. Они заплатили. Молодость свою отдали.

- Молодость...Кому отдали?

- Кому-кому...Больница рядом. Усекаешь? Козы или козлы, это уж мое дело. Телефон тебе записал, держи. Звони, если что.

Пастух ткнул мне в руку что-то маленькое, с острым краем. Оказалось, черная визитка с тиснеными золотом цифрами телефонного номера.   

- Если что?

- Ничего. Наведывайся. Тебе теперь бояться нечего. Ну, иди, иди. Подарки впереди.

- Подарки? 

Пастух, как и в прошлый раз, ткнул в меня корявой палкой.

Осыпался иней с сосен, окутал меня бриллиантовой пылью, заискрился, смешался с белыми легчайшими хлопьями снега.

- Что можно было делать у озера так долго?! Мы чуть в сосульки не превратились. Пошли отогреваться чаем.

Это мои друзья. Зачарованность леса не отпускала: мы заняли столик в кафе у окна и долго смотрели, как тьма овладевает озерным треугольником, как деревья превращаются в белесых призраков, как на сером льду длинного озера потягиваются фантастических очертаний тени.

Все получило свое объяснение. Все, кроме полярной совы.

Что же, пусть она останется неразгаданной. В конце концов, совы действительно не то, чем кажутся. 


Сейчас у нас оттепель. Весна. Лес удивленно встряхнулся и разнежился под теплым солнышком.

Пастух не соврал. Подарок меня ждал. И сейчас ждет.

Он сидит в кресле, в котором так любила скоротать зимний вечерок мама, укоризненно смотрит на меня. Ревнует. К компьютеру ревнует.

Мне кажется, на эти строчки падает пушистый снег, покрывая пепелище в душе прохладой. Я улыбаюсь своему "подарку", ставлю точку. Выключаю комп.

Вспышка. Мелькнула картина: серый лес с пушистыми соснами в инее, с озерами, покрытыми льдом, черные деревья, серое небо, с которого медленно-медленно падают крупные хлопья белейшего снега.

И черная длинная полынья, не замерзающая даже в самые лютые морозы.

Какая красота!

Вспыхнул верхний свет. Картинка погасла.

Почему она мне так дорога? Почему?!

Нет ответа.

И не надо. Пусть некоторые вопросы останутся риторическими.

"Подарок" дождался меня и будет вознагражден. Ему хорошо. Он почти счастлив. А я?

А я - знаю, что он по натуре - "диванный кот", заведомо обрекающий отношения на недолговечность. Что быть нам вместе до весны. Что, возможно, буду скучать по нему, когда мы разойдемся, но ни сейчас, ни потом даже не попытаюсь привязать его к себе. Хотя могла бы.
Знаю, что нет в мире ничего стабильного, вечного и предсказуемого, кроме, разве что, смерти, - и это замечательно! Знаю, что прошлое существует только в нашей памяти, а будущее - в наших фантазиях и мечтах, а настоящее суть сумма прошлого и будущего в разных пропорциях.

Мой "подарок" тоже знает много. Знает, что такое потери, что такое одиночество на дне отчаяния, что такое балансировать на грани депрессии и не свалиться в нее. И как трудно выкарабкиваться из бездны, когда она так манит, притягивает, обещая облегчение забытья.

Это значит....Это много чего значит.

Это значит, что внутренние войны ведутся в одиночку, и войско в подмогу собирается только в том случае, если ты решился жить. На самом деле - жить. 

Это значит, что надеяться нужно исключительно и только на себя.

А еще это значит, что Фениксу пора заканчивать длинный свой рассказ.

Пафосно как, не правда ли?

Так написалось.

****

В легенде о Фениксе меня всегда мучил вопрос, почему диво-существо обязательно возрождается из пепла.Зачем сжигать себя?
 
Теперь я понимаю.
 
Феникс - символ жизни сквозь горе, смерть и кровь. Феникс не может возродиться иначе, чем пройдя через пепелище, испепелив самого себя, потеряв все, даже тело свое, - но не отказавшись от своей внутренней сути.

Суть моя была в том, чтобы жить и после смерти мамы. Часто, о, слишком часто мне хотелось умереть. Но одно дело - что думается, и совершенно другое - что делается. А делала я, как понимаю теперь, все для того, чтобы выжить.

Феникс, по легенде, испускает горестный крик. А возрождается помолодевшим, стряхивая собственный пепел с перьев.

Знаете, почему Феникс каждый раз вспыхивает огнем, прежде, чем сгореть?

Потому, что пепелище - у него внутри. И всю свою жизнь Феникс борется с пепелищем.

Чтобы, в итоге, слиться с ним и победить его.

До следующего пожара.

P.S. Мне хотелось завершить свои "Записки..." красиво, но без философствований. Насколько красиво - судить вам. Без философствований не обошлось. Однако, это еще не конец. Сова осталась загадкой, ведь так?

Всем, кто прочитал, - спасибо!