Королева змей

Внебрачная дочь Йозефа Менгеле и синего чулка, редактор одного пошлого журнальчика, была не дура выпить хорошего коньяку. И вообще не дура. Но редкие волосы на прямой пробор скрученные в жидкую фигушку на затылке, нездоровая худоба при почти двухметровом росте, бледность лица, глаза как у Крупской и полоска безгубого, земноводного рта, который всегда находился в состоянии улыбки, отчего-то никогда не делали её объектом страсти. Ни для кого. Мужчины любили её не часто ещё и потому, что она очень настойчиво предлагалась при каждом удобном случае.  А мужик, порой даже самый смелый и разговорчивый, немеет от внезапного натиска женских притязаний на лидерство. Согласитесь, что непредвиденное и резкое превращение охотника в жертву, по меньшей мере обескураживает, а напор этой дамы иногда был таков, что приходилось защищаться физически.
Замуж её брали всего пару раз. Нехотя и вынужденно, дня на три. Замуж навсегда – не брали вовсе. Злые языки сказывали, что девичью честь свою, она всучила кому-то насильно, уже став редактором. И если бы не кресло начальника, ходить бы ей по сию пору в девках.
Каким образом везунчику достался столь ценный приз, в виде тридцатипятилетней девицы, сказать толком никто не мог, а непосредственный виновник события, очень быстро и незаметно исчез при довольно странных обстоятельствах. Говорят, не вернулся с обычной, назначенной кем-то встречи, какого-то интернет ресурса знакомств. Кто-то из родственников искал его, долго, настойчиво, но безуспешно. Узнали только, что встречался он с некой неприятной, похожей на большую ящерицу девицей, которую не нашли и дело постепенно заглохло превратившись в очередной «висяк».
Почти перед самым закрытием подходил я к зданию редакции журнала, где второй год мурыжили мои рассказы, часть из которых мне всё-таки удалось опубликовать, без особенного ущерба для собственной психики. Но аппетит, как известно, приходит во время еды. Честолюбие и апломб, лавры начинающего уже не давали спать спокойно. Почему-то влекло меня именно в эту контору, как кролика в пасть удава. Может потому, что в других местах публикации не светили мне по молодости лет, по незнанию подхода к начальству и отсутствию каких бы то ни было связей. А может и лень природная, что скорее всего, но отчего-то, как заколдованный, я обречённо плёлся именно туда, именно в этот адрес, именно к Наталье Полилепис. Оправдывался перед собою за мягкость души и отсутствию воли примерно так : - во-первых, редакция в пяти минутах ходьбы, во вторых, - приняли с первого раза, почти не резали и даже выплатили гонорар. Гордился очень, правда хватило денег только на выпить и закусить, на опохмелиться пришлось занимать у соседки тёти Вали, но удача окрыляет. Получалось как в той поговорке : – где пообедал, туда и ужинать пошёл.
- Опять ты – не очень ласково встретила меня  секретарша в предбаннике – ну что ты всё ходишь?  - Странный, говорю, вопрос, Зинаида Гавриловна. Или это не редакция?
– Двух слов связать не могут, а туда же, «ааа-аавтор»… и брезгливо поморщилась. - Давай, давай…мозги у тебя уже набекрень, откусят голову-то, жизнь потеряешь, пробормотала пенсионерка, - шёл бы ты отсюда, не то разберёт она тебя на запчасти, да поваляется на твоих косточках вволю,- ляпнула и отвернулась к своим бумажкам. Бабка была втрое старше, своё уже отбоялась, позволяла себе и не такие перлы, и не только в мой адрес. Никто уже давно не удивлялся её странным выпадам по отношению к посетителям, списывали на маразм. Я не обратил внимания на нелепые слова прозвучавшие абсолютно, как мне показалось, не к месту, неслышной тенью скользнул в кабинет и прикрыл за собой дверь.
Редактор, НатальПална Полилепис, подняла голову, неспешно сняла очки, помассировала переносицу, вздохнула и с лёгким раздражением протянула руку.
- Давай уже быстрей, тороплюсь. Взяла рукопись, открыла на средине, спросила, - переделал?
Я молча кивнул переминаясь с ноги на ногу.
- Жшшивут жшше люди, нисколько не переживая за светлое настоящее моих героев, сказала она бесцветным, шепелявым голосом, пробегая текст. Посмотрела на меня, на телефон, видимо ожидая звонка и многозначительно облизнулась, как мне на миг показалось, раздвоенным кончиком языка провела по губам, по змеиному пробуя воздух, потом встала из-за стола, подошла ближе. Серая юбка ниже колен, сорок два года, строгий взгляд на окружающих и ни одного взыскания по службе (в коллективе – Палковна или Полкан, редакция вымирала, когда она неслышно и быстро передвигалась по коридору) Остановилась совсем рядом, нарушив личное пространство, и с шипящим придыханием, одними губами произнесла:
-Вот тут у тебя - …и он грубо вошшшёл в неё, она изссвивалась от страсссти…  - Знаешшшь, надо как-то помягччше, у нас аудитория, многие бабушшшки не один раз.
- Не войдёт, говорю, если будет мягче.
Наталья плотоядно ухмыльнулась уголками рта. Приняла шутку - дело пойдёт, подумал я, наивно предполагая себя объектом её сексуального влечения. Хотя с трудом представлял как это будет происходить, ибо отвращение она вызывала при одном только взгляде на неё. Одна надежда – плоская бутылочка нагретого в кармане пиджака виски. Зазвонил телефонный аппарат, я вздрогнул от напряжения и неожиданности. Палковна взяла трубку, отвернулась, заговорила неслышно, потом донеслось отчётливое шипение и все стихло.
Улыбчивая змея присела в кресло напротив, откинула голову, сняла туфли и пошевелила пальцами ног. Я вздрогнул, поёжился, достал лекарство от страха и легонько обхватив губами горлышко удобной бутылочки, вылил в организм больше половины содержимого. НатальПална посмотрела на меня одним глазом, прошипела – не пей, не зли меня, - вздохнула и с хрустом потянувшись змеиным телом, скинула костюм, как ненужную шкурку. Осталась в чем-то лёгком, прозрачном, с невидимыми бретельками.
Через ткань, смотрели на мир пористыми носиками, грустили, одинокие, розоватые ореолы сосков, груди не было. Мраморный, с зелёными прожилками цвет кожи, шея, плечи, ключицы, рёбра, все кости выступали ещё чётче, явственнее, чем в одежде, торчали по особенному остро, угловато.  Показалось мне даже, что вот-вот косточки должны проткнуть эту тоненькую цыплячью шкурку, как вдруг, тело её начало наливаться какой-то неведомой силой. Оно меняло цвет, постепенно вытягивалось, лоснилось, делаясь тугим и упругим. Я смотрел на это, как заворожённый, как под гипнозом и в ступоре одновременно, а она вперилась мне в мозг своими круглыми глазами, пыталась сказать что-то по-человечески, но вместо слов вылетало только шипение, а красный, змеиный язык, то и дело скользил между сомкнутых губ.
Кабинет вдруг поменял очертания, сделался шире, потом и вовсе хлопнул фейерверком, лопнул и выплеснул передо мной тропический, прохладный рай с невозможно высокими деревьями, странного вида травой, кустарниками. Открыл природу невиданной, явно не земной красоты. Мне казалось я заснул и вижу разноцветный кошмар с примесью первородного ужаса, когда оцепенение и дикий, животный страх сковывает тебя всего изнутри.
Меня бы никто никогда не нашёл, если бы не безумная старуха - секретарша. Налетела какой-то неопрятной птицей, похожей на Марабу, но с человеческими чертами лица, защелкала клювом, высоко подпрыгивая, замахала крыльями, закрывая меня от нападок чего-то страшного.
То, что было НатальПалной, металось сейчас вокруг нас, открывало огромный рот с чёрной пастью мамбы, пыталось достать, оплести своим сильным телом. Птица громко кричала и отчаянно защищаясь, сама наносила удары клювом, топтала ногами серое, скользкое тело королевы змей. В глазах моих помутилось от увиденного, ноги подкосились, я вдруг понял, что умираю от страха и отключился.
Проснуться в собственной постели, для меня было так же странно, как только что увиденный кошмарный сон. Сердце гулко ухало вырываясь из грудной клетки, во рту пересохло, руки тряслись, мышцы неприятно ломило. Я нашарил ногами тапочки и весь разбитый поплёлся в ванную. Умываясь, вдруг вспомнил о назначенной на сегодня встрече с редактором, НатальПалной, вспомнил её в своём странном сне, содрогнулся и наскоро перекусив выскочил из квартиры.
Вокруг дома, где располагалась редакция, я ходил минут двадцать, но так и не нашёл вход. Его попросту не было. Спрашивал у местных жителей, они очень удивлялись, говорили, что никогда в этом здании не было ничего похожего на редакцию, так же и название журнала им ничего не говорило.
Так я первый раз сошёл с ума. Второй раз сумасшествие случилось со мной спустя двадцать лет,
когда я нос к носу столкнулся с Зинаидой Гавриловной, которая не только не постарела, но даже слегка помолодела за эти годы. Она нехотя узнала меня, опасаясь огласки, но вскоре успокоилась, мы обменялись координатами и через день встретились в кафе. Долго разговаривали, Зиночка объяснила мне, что происходили все эти странные события моего кошмара на самом деле, но в далёком 2153 году и не на этой планете, а это уже совсем другая история