Дорога в русь. книга вторая смутные времена гл. 4

Глава четвертая. ДРУЖБЕ БЫТЬ!

            Уже десяток дней живет  Родмир гостем у Коловара и князя его. Долгие беседы вечерами с глазу на глаз с князем карелов, Устимом, велись к одному: объединиться надо бы перед приходом Ингвара-конунга.
 - Подумай, княже Родмир, как в одиночку его одолеть каждый из нас может. - Горячо настаивал молодой Устим, на лице которго только начинали густеть усы цвета льняной соломки.. – Побьет каждого по отдельности и своих князей на земли наши посадит.
 - Подавится. – Возражал Родмир. – Силы у меня  достаточно, чтобы  дать ему по морде его нахальной. Чтобы забыл к нам дорогу.
 - Так англы и иные с ними думали тож.  А он им своих королей на престолы. Ныне все пред ним трепещут.  Хотя и пытаются огрызнуться да мечами помахать.
 - Вы-то сами только в единство вошли. Году нет, как княжишь. А коли,  вождь какой отрезать свой клок земли от тебя захочет? Чем остановишь? Пока большой совет соберешь, он ужо у конунга,  в прислужниках. Тогда как? Пока вы тут горланить будете,  да камни в мешочки собирать, он ужо и воев своих в ряды конунговы со страху выставит. А двое когда так сделают? Мне же с народом моим за них груди ставить и под них. Удобно ли то?
 - Опытный ты вой и политик. Наслышан о том. Мне еще ту науку постигать. Только времени кто даст? У конунга просить? Он научит!
 - Есть думка у меня… - Родмир специально не договорил фразу, чтобы поймать реакцию собеседника.
 - Какова? Коли толк даст, обсудить бы надо. – Ухватился за предложение Устим.
 - Поступи так, как при таких делах водится. Времени много не надо. Объяви завтра большой совет. Все уж без того погуляли с запасом. За тобой слово то. Перечить друг перед другом никто не решится. Объяви опаски свои, да и предложи направить воевод своих во все земли их с малой подмогой для обучения ратному делу мужиков их. Чтобы на случай, хотя бы  рогатинами биться пытались. Поддержат. Как не поддержать? Показать иным, что воле избранного князя спервоначалу перечат?
 - И потом? – Все больший интерес проявлял Устим.
 - Потом? – Родмир улыбнулся так весело, словно услышал удачную шутку лицедея бродячего. – Кто супротив воли княжеской, желания большого совета и дружинников твоих с воеводами голос поднимет? Смекаешь. Я бы так сделал. Удастся задумка, тогда и о другом разговор поведем. А пока…
                Родмир развел руками и встал из-за стола.
 - Покойной тебе ночи, князь. Посылай кого,  совет собирать. До утра время быстро пролетит.
                У крыльца остановился. Словно сердце подсказало задержку ту. Следом из входа выбежала группка девиц, которые со звонким смехом, взметнув вверх руки с зажженными факелами, стали кружить вокруг одной  из них. В свете факелов Родмир разглядел полюбившиеся ему за эти дни нежные черты Ровены. Сам не осознавая зачем, он сделал несколько шагов к девушкам. Те замерли от неожиданного его появления. Затем отбежали в сторону, оставив Ровену в одиночку стоять перед чужеземным князем. Можно было бы и сказать что-то дочери вождя, но сам не мог, а толмача в дела такие не ввяжешь.  Застыли на время, глядя в глаза друг другу. А взгляд тот лучше иных слов мысли и чаянья передал. Все поняли без слов. Опустила Ровена голову и побежала к спутницам своим. А князь, ощущая, как горят щеки от охвативших его чувств, призвал воинов сопровождать себя и зашагал к своему шатру. И закаленный правитель становится обычным юнцом в сладких объятиях чувств? Выходило так. Хорошо что никто того не заметил со стороны.
             Напрасно Родмир тешил себя тем, что  его взгляды остались незамеченными. Дядя Ровены, который постоянно наблюдал за гостем, давно уже определил, что творится в сердце его.
 - Поговори с князем. – Советовал Ингвар Коловару. – Скажи, что ради дел великих, готов дочь свою в жены Родмиру отдать. Хочет он того. Очень хочет. Поверь старому вояке. Вот тебе и замирение между княжествами нашими перед врагом. Да еще и родство. Чего еще желать? Земли-то ваши соседствуют. А дочь у тебя одна! Кто от такого родства, по которому землю прихватить можно при красавице-жене, откажется?
 *****
               
            Все на совете прошло так, как и предполагал Родмир.  Все камушки в кошеле князя оказались Никто против слова не обмолвил.  Всяк наоборот старался высказать перед другими, какой тревогой полнится перед угрозой краю родному.
            Вечером оба князя в горнице у Коловара за ужином собрались.
 - Спасибо, Родомир! – Радостно обнял князя Устим. – Хорошему делу надоумил. Все так сложилось, словно ты сам вождям нашим на ухо шептал!
 - Рад тому Устим. – Улыбался в ответ Родмир. – Знакомы дела такие. Еще от дедов запомнил. С делами не тяни. Отряжай быстро воевод из дружины своей. Пусть сопровождают до дому вождей своих. При тебе те на них согласие дадут пусть. Так вернее будет.
 - Еще раз благодарю! – Отозвался Устим. – Отведаем, князь, что тут дочь Коловарова нам приготовила. Хвалился, что сама с девками на кухне суетилась.  Глянь, какие булочки красивые. Голубочки в гнездышках. К чему бы то, а, Коловар?  Уж , не положила ли глаз на кого дочь твоя?
              Коловар изобразил на лице явное смущение, но промолчал и князю не ответил.
              Когда раздобревшие от плотного ужина и употребленного хмельного напитка гости расслабились и не были так горды своим положением,  Коловар неожиданно заявил:
 - Ровена моя еще и петь славно умеет. Ох, как славно! Послушаете, князья?
              Такое заявление было радостно воспринято гостями. Уже короткое время спустя перед ними стояла дочь вождя с незнакомым Родмиру предметом  в руках. Звонкий голос заполнил своими переливами большую горницу, а певучее звучание тонких жилок, которые перебирала Ровена на странном предмете, придавали  особую красоту песне. Устим стал переводить Родмиру слова. В песне пелось о том,  как пришел народ из далекого края, где остались могилы предков, как поменял он  горы могучие на озера и берег морской.
 - Про нас то. Про карелов. Правда. – Пояснил Родмиру Устиму, когда девушка окончила пение. – Много лет прошло с поры той,  а песни народные хранят память о великом том переселения всех родов. Больно кровав сосед был. Силу имел могучую. Половину мира затоптал копытами конницы свой, которой и числа точнее не знал,  однако. Потому народ наш ушел в сторону от путей его головорезов.
 - Да уж. Натерпелись, видать по всему! – Ответил Родмир, ввсе еще находясь под чарами дивного голоса приглянувшейся ему,  Ровены. – А дочь, твоя Коловар, ни с кем равниться не может. Словно с небес к нам заглянула. Взгляда оторвать нельзя!
 - Это верно, Родмир! – Заулыбался в ответ Устим. – Очень хороша! Погожу, пока гость слова своего не  молвил, а потом, поди, просить буду у вождя Коловара дочь его в свой дом. Княжной ей быть! Не миновать того!
 - Гостью слово первое! – Горячая кровь ударила в голову Родмира. – Я у отца дочь его просить буду в жены себе!
             Родмир встал и, как того требовал обычай,  отвесил низкий поклон Коловару.
 - Отдай мне дочь свою, Коловар. Счастье ей дам и радость в жизни! Обещаю!
 - Об том самую спросить надо бы. – Важно произнес вождь, поглаживая усы. – Кликнуть, али как?
 - Сам выспроси. Отец ведь. – Нарочито суровым тоном вмешался в разговор Устим. – Негоже князю второпях делать что-то. Чай, не вой обычный. Князь!
 - Верно сказано! – Обрадовался лазейке Родмир. – Утром головы посвежее будут. Только слова своего к тебе, Коловар, не отменяю. Дочь прошу за себя.
 *****
             Праздник продолжался еще два дня. Сначала объявление о сватовстве Родмира и пир по этому поводу. А на следующее утро жених приданое осматривал да от себя дары родителям сулил. Потом порукам ударили. Сошлись желания сторон. А уж потом жениху невесту вывели во двор, чтобы весь честной люд видел счастье молодых. Теперь в празднике принимал участие почитай весь народ. Кроме тех, конечно, у кого на то здоровья не хватило. Да еще стража своего часа с завистью ждала.
           Наступило утро прощания. Отряд Родмира вдвое вырос. Молодая жена с провожатыми своими и да приданым. Отец ее, с ближними воинами и семейством всем в гости к Родмиру званый. 
 - Слово даем здесь,  перед вождями родов, что завсегда вместе будем врага встречать, на кого бы из нас не набросился. – Поклялись князья  на прощание на большом совете.
 - Все просчитал ли, сын? -  Мать тревожно смотрела на сына, когда остались они вдовеем в ее горенке после того, как разместили гостей. – Не затмила ли тебе разум красота невесты твоей? Взгляд не отводишь. Словно диво дивное на земле сыскал, которое никому видеть не доводилось.
 - Так и есть, мать. Сыскал. – Сын с любовью обнял мать и по давней привычке уткнулся лицом в ее теплое плечо. – Только другое мысли мои вело. Долго ли в мире в уголке своем просидим. Сколь на земле народу? Кто знает? Кочуют кто куда. Одних - согнали с земель, как народ  карелов. Другие - воевать всех надумали, чтобы под себя взять. Третьи – от опаски куда-то прятаться надумали, а там с иным народом столкнулись. Везде кровь, мать! Кто в одиночку, тот смят. Кто объединен, тот силой хвалится. И нас поодиночке Ингвар-конунг к рукам приберет. Многих прибрал уже. Теперь мы с Устимом заодно. Обещали словене ладожские помощь дать. Еще эсты с ливами. Дадим отпор, а уж потом пусть боги судят, как дальше мир уложить.
 А Ровена – она наследница славного рода. Всему наследница. И землям. Время придет, княжество расширим без драки. Ее землю к своей прирежем.
 - Славно бы то. – Мать ласково гладила Родмира по голове, как делала это с далекого детства. – Мне, может, и не дожить до времен тех. Чую конец скорый. Хворь изнутри донимает…
 - А что знахарь, которого воевода Стас откуда-то привез? Обещал хворь изгнать! Пошто так?! – Начал сердиться Родмир. Отворив дверь наружу потребовал. – Воеводу Стаса ко мне! Быстро!
                Слышно было суету за дверью. Потом в отворенную дверь втиснулся грузный и могучий Стас.
 - Косяк не вывали, медведь! -  Предупредил Родмир. – Недосуг заделывать. Другие дела есть. Пошто лекарь твой слов не держит? Пошто мать на хворь сильную жалуется? Где обещания его?
                Стас виновато, как малый ребенок, прятал глаза от князя.
 - Обещал, собака! Головой клялся! Вот теперь без башки гулять зачнет!
 - А кто же мне снадобья готовить будет? – С улыбкой повернулась к воеводе мать-княгиня. – Ты, однако?  Не знала, что и в этих делах  воеводствуешь над знахарями прочими.
                Женщина весело расхохоталась, А Стас выразил на лице такую растерянность, что Родмир сжалился.
 - Веди своего знахаря. С головой он нужней.
                Стас быстро оказался за дверью. Оттуда сразу же донеслась его брань, а затем в горницу влетел лекарь, еле удержавшись на ногах.
 - Ты как тут княгиню лечил?! – Продолжал рычать на него ступивший следом Стас. – Что мне обещал? Али забыл совсем?
 - Все сполняю, как должно… - Знахарь боялся поднять глаза на стоявших рядом с ним. – Хворь телесную изгнал ужо. А хворь душевную,  которую сама княгиня лелеет, без помощи ее изгнать не могу…
 - Как понять тебя? – Спросил  Родмир. – Что-то слова твои петляют, как заяц с испугу!
 - Матушка-княгиня! – Знахарь повалился женщине в ноги. – Пожалей! Молви, что верно сказываю! Не сносить же мне головы!
 - Не причем он, сын.  Душа моя на встречу с отцом твоим рвется. Засиделась я тут. Заждался меня Аскольдушка. К нему перебираться надо бы. Потому и хворь особая. Ему не подвластная.
 - Поди уж! – Князь махнул рукой на лекаря и тот стрелой вылетел за порог. – Ты, Стас, попытай его о том, как можно дело поправить. Вижу, не врет. Может добром и скажет тебе что да как.
 - Исполню, князь! – Обещал Стас, пятясь задом в дверь.
 *****
         Дождалась мать-княгиня начала весны, да и ушла тихо к мужу своему. Утром няньки ее обнаружили окончательно заснувшей. На губах застыла такая светлая улыбка, словно большего счастья испытать не могла. Одну ее волю не исполнил Родмир. Не нашел следов брата своего непутевого. Во все края людей верных отправлял. Только, толку никакого.  Пропал совсем Милорад.  Видать, погубила его дорога, которую выбрал. Лила мать слезу, пряча от других. Знал про то. Сердце разрывалось. 
          Но и радость в дом его уже в дверь стучала. Обрюхатила Ровена. Уже младенец ее беспокойный бил ножкой по ладони отцовой, к материнскому животу приложенной. И от даров тех сердце замирало.  Вся суровость княжеская бес следа пропадала.
 - Ты мне сына принеси, милая моя.  Очень мне помощник нужен. Наследник вырастет. – Уговаривал Родмир, лаская свою любимую жену. Словно от не зависело, кого боги в дар пришлют.
            Знахарь, тот давно уже заверил.
 - Наследника жди, князь!
            Какова вера ему, когда мать на ноги поставить не смог?
            Но… случилось так, что знахарь при нем подручным. И нужным стал в одночасье.
 *****
 - К князю мне! – Твердо требовал за дверью знакомый голос.
 - Кого там принесло? – Обратился князь к воеводе своему, с которым в тот час обсуждали весть полученную от Устима-князя. Сообщал сосед, что Ингвар-конунг начал силы собирать. Пора, мол, и им в ответ думать. – Глянь.  Дай крикуну по шее, чтобы не орал в покоях княжеских. Спроси, с чего так осмелел.
               Стас выглянул за дверь. Два стражника держали за шиворот извивавшегося в их руках лекаря, который все норовил прорваться к князю.
 - Чего тебе? – Не очень злобно спросил Стас. Зауважал он лекаря после того, как тот сына его единственного от горячки спас. Совсем было уже, парнишка высох.  Не чаяли, что жизнь  в тело его усохшее вернуть можно. А лекарь справился. Поставил на ноги, надоедливый ворчун.    Еще и княгиня в нем души не чает. Все советы просит, да умением его восхищается.
 - Только князю велено! – Выпалил раскрасневшийся лекарь.
 - Ты что? Корова пободала и голову стряхнула? Кем это велено может быть с князем говорить? Князь он! Ему никто, ничего повелеть не посмеет.
 - Пущай пустят к князю! Слово к нему есть!
                Стас в сомнении почесал свой затылок, а затем махнул стражника рукой.
 - Пущайте! Мне тож тут постоять прикажете, морда твоя нахальная? – Зажав в пятерне шею лекаря, втолкнул его в дверь. – К тебе, княже. Слово тайное. Послушай ужо.
                Недоверчиво  глядя на поправлявшего сбившуюся в борьбе со стражей рубаху лекаря,  князь  поторопил.
 - Коли прорвался в горницу, говори срочно. Не досуг мне тут всякие байки разбирать.
                Лекарь замер, зажался в комок. Знал, что не простил ему до конца князь болезни матери своей.
 - К тебе, княже, не собственным хотением, а по воле оттуда. – Выпятив узкую грудь, важно заговорил лекарь, сам удивляясь, откуда нахальство такое нашло.
 - Откуда?! – Недоверчиво выкрикнул князь. – Уже и на небо забегаешь? Смотри, какой чародей!
 - Да нет… - Лекарь запнулся. Немного поразмыслив, продолжил. -  Куды мне до неба? Тут меня  отловили. Был в лесу. Травушку нужную, весеннюю, силу набирающую от земли собирал для снадобий своих, когда…
                Лекарь снова замолчал. Глазами, в которых явно отражался какой-то внутренний страх, оглядел комнату, словно здесь мог находиться еще кто-то. На лбу выступили маленькие капельки пота.
 - Чего застыл! – Начал злиться князь. – Памерки отшибло? Тогда ступай!
                Лекарь рухнул на колени.
 - Не гневись, князь. Уже говорю. Шел я, как всегда. Тропинками мною хожеными не единожды. Все, вроде знакомо, как всегда. А тут… В дубе старом за зиму такое дупло получилось, будто кто жилище себе продолбил. Удивился. Ноги сами туда и понесли. К дуплу, выходит. Заглянул. Сидит в дупле том, которое во внутрях  в половину горницы этой, наряженный  в шкуры волчьи мужик. Обычный мужик. Только волосы его, что ниже плеч волнами раскидались, обручем золотым по лбу перехвачены. А в обруче том камень красный. С  яйцо сороки. Сияет. « Заходи, -говорит, - Мытик.» Откуда-то имя мое узнал. Сам про него давно забыл. Все лекарь да лекарь…
 - Ты говори по делу, Мытик! – Одернул князь, впервые назвав лекаря по имени.
 - По делу, княже. По делу. Махнул мне тот мужик рукой, на чурбан супротив себя показал. Сесть, выходит, велел. А потом…
 - Родмиру служишь? - Вопросил мужик.
 - Ему. - Подтвердил я.
 - Лекарствуешь?
 - Как на то богами поставлен. – Ответствую ему.
 - Врешь. Не боги ставили. Человеком на то обучен. Добрую науку прошел. Да и честен в помыслах своих. Дело любишь. Хвалю за то!
 - Откуда про меня узнал? – Вопрошаю его.
 - Я про всех знаю. Таков мой труд, в отличие от твоего. Пошто тебя зазвал к себе? Слово говорить буду, а ты князю своему донеси. Слушай! Получил он известие от соседа о напастях предстоящих. Злой и сильный враг идет. Его побьют. Так ему и скажи. Много крови утечет, но побьют. А сын его в обрат все поставить захочет. За отца месть свершить. Превзойдет отца по могуществу своему. Бог их, Один, его за руку поведет. И в тех землях, которыми Устим правит, сила его безгранична. В родство Родмир вступил с племенем тем. Потому тоже воле Одина перечить не может, наполовину помощь своих богов утратил. Изгнан будет из земель сих с народом своим. Большая беда грядет. Только, помогу ему потом.  Обретет землю свою новую. Так вот на пути его нарисовано! Так и передай!
 - С кем разговор вел? От кого наказ нести? – Наполняясь безграничным страхом, робко спросил Мытик.
 - Скажи, С Велесом в лесу столкнулся. От него слово слышал. И впредь через тебя известия от меня получать будет. Рядом с ним всегда будь! Запомни.
                Мытик глубоко вздохнул.
 - Потом дуб снова гладким стал. Сколь ни разглядывал, никаких следов дупла не нашел. Тогда и дошло до меня, что от Великого Велеса весть до тебя донести должон. Все сказал.
 - Иди уж. – Отпустил его князь. – Воеводу ко мне зови!
 *****
 - Видал, напасти какие ожидать надобно? – Спросил князь  Стаса, пересказав слова  лекаря. – Что думаешь про то?
 - Знать, готовиться к большим схваткам с ворогом надобно. О том предупреждены.  Людишек заранее ближе к реке Нево переселять. Много там еще земель пустующих. Пусть оседают и крепостки строят.  Глядишь, всплывем из болот дел грядущих. Такая мысль моя. Верно то. Собирай, князь,  бояр больших и малых. Будем совет держать о битвах грядущих. А потом, сами дела себя покажут. Может,  опосля вернемся   на земли свои.