Один день из жизни чиновницы

- Мам… Мама!
Голос дочери вырвал из сонного забытья. Валентина вытащила  беруши – спасение от ночных меломанов с нижнего этажа.
- Доброе утро, Солнышко.
- Мам, дай  семьсот рублей.
- Что на этот раз?
- За олимпиаду по географии триста, на театр двести, и двести за пособие  по английскому.
- В сумке возьми.
Запиликал будильник, и урчащий кот пришел мять мягкий рыхлый Валентинин живот.
- Хороший котэ, - погладила Валя кота, терпеливо дожидаясь  окончания колкого массажа.
- Мам! Тут только тыща!
- Возьми. Сдачу принесешь.
- А можно мулине купить?
- Можно, стольник тебе на расходы. Остальное верни.
- Спасибо, мамуль!
Хлопнула входная дверь. Валентина стала собираться на работу. Себе - каша быстрого приготовления, кофе и бутерброд с сыром. Коту – рыба мороженая. Живым рыбам в аквариуме – щепотка корма. Синицам за окно – поллитровая банка  семечек в кормушку.
О, это блаженное зимнее утро! Когда идет снежок, и на темной  улице так тепло и празднично от заснеженных деревьев. Невзирая на то, что среда, и рабочая неделя в разгаре. Есть целых двадцать минут на то, чтобы просто вести машину привычной дорогой и  слушать любимую  музыку. Переезд закрыт – замечательно, еще пять минут на то, чтобы побыть наедине  с собой. 
Валя шла по коридору мимо посетителей, пытаясь угадать, есть ли к ней кто-нибудь.  Плевать все хотели на график работы. Турникета в здании нет, охрана на входе даже паспорта не проверяет у входящих. А здание, между прочим,  местной администрации. В прошлом году один из граждан запустил графином в начальника промышленного отдела. Не попал, начальник юркий оказался.
- Валентина Николаевна!!! – ринулся к ней мужчина. – А я вас жду! Примете? Я знаю, что вы с девяти работаете, но мне на работу успеть надо, примете сейчас?
Валя вздохнула, открывая кабинет.
- Здравствуйте, Андрей Павлович.  У нас до обеда не приемное время.
Он просочился за ней следом,  не обращая внимания на её слова и не замолкая ни на секунду. Валя бросила взгляд на часы – без двадцати  девять. День начался.
  Снять сапоги и теплые колготки удалось в десять, закрывшись на минуту от посетителей.  Макияж Валя уже давно не практиковала – кому оно надо? Короткие волосы  тоже особого ухода не требовали.  За ту минуту, пока Валя стягивала колготки, дверная ручка подверглась насилию три раза. Запихав трикотажный комок в ящик стола, Валя открыла дверь. За ней стоял босс  с глазами старого бассета.
- Валя, надо на объект  смотаться. Самозахват, по ходу.
-  Опять, как в прошлый раз?
Босс развел руками.  Валя взяла из его рук листок с адресом, и с сожалением пошла одевать колготки.
Служебной машиной Валя не пользовалась. Потому что лимит на бензин был мизерный, а поездки босса в республиканский суд за сто двадцать кэмэ – четыре раза в неделю.  Сотрудники добирались по служебным делам на своих двоих или четырех. В зависимости от того, кто чем владел. Владея собственной подержанной «Калиной», Валя моталась на ней по всем служебным делам. Без возмещения затрат. И не важно, что там в законе и трудовом контракте  написано. Задание должно быть выполнено, желательно - быстро. И это проблема сотрудника, как и какими средствами его выполнить. Так же как обеспечить себя канцелярией, заправить копировальную технику, или купить в складчину подарки пенсионерам, ушедшим на покой из их славного отдела. Не нравится – увольняйся. Только более стабильной   работы в этом периферийном городишке  не найти. Тем более - женщине. Из пятнадцати сотрудников   четырнадцать - женщины. Приходящие сюда делать карьеру быстро понимали, что лестница ведет не вверх  и даже не вниз, а просто прямо. Тоскующие от рутины способные  мальчики быстро смекали, что к чему, и делали ноги, поимев на этой работе связи, и закрепив их сауной и парой банкетов.  Им на смену  за стабильностью шли разведенки и преддекретницы.
Самозахват был налицо. Валя вошла в помещение, вежливо поздоровалась,  предъявила краснокорочную ксиву девочкам в офисе. Попросила пригласить руководителя. Послали. Прямым откровенным русским народным слогом, к которому  Валя давно привыкла. Гражданский служащий должен быть вежливым и корректным.  Она  вежливо отфотографировала на телефон незаконный офис, стараясь не снимать работающих там людей во избежание тяжб о нарушении конфиденциальности. Примостилась за ближайший стол и стала заполнять акт о нарушении. Одна из девочек демонстративно ходила вокруг, в ответ снимая Валю на камеру телефона, и поминутно толкая её под руку. Вторая принялась вызванивать шефа, описывая Валю как «наглую стерву» и «охреневшую чиновницу». В течение часа Валя, прикинувшись глухим шлангом,  упорно  дожидалась  появления руководятела, посмевшего позариться на чужое.  На угрозы девочек  вызвать милицию согласно кивнула головой. Вынужденная вежливость, спокойствие и уверенность в ответ на хамство и откровенные оскорбления, а то и рукоприкладство граждан любимого города – этому надо было учиться много лет. Валентина  научилась за двенадцать. 
УАЗик  полиции подъехал одновременно с Гелендвагеном захватчика. Валя улыбнулась – ей польстило, что на этот раз прибыл не просто участковый, а наряд из трех омоновцев в полном обмундировании и с оружием. Это указывало на её высокий ранг. А Гелендваген указывал на высокий статус наглого хозяина офиса. Спокойное объяснение старшему полицейскому  и корочка  сделали свое дело – полиция вышла курить на улицу, пообещав вернуться в случае драки. Хозяин оказался более  вменяемым, чем его бумагомаралки. Понятливо кивал головой, каялся и обещал оформить аренду помещения в установленном порядке. Акт подписал, не забыв, однако, наснимать копий и попросить объяснительных   от Валиного имени. В этот раз обошлось без разборок в полицейском участке и без потери половины рабочего дня.
Вернувшись на работу, Валя успела до обеда просмотреть и рассортировать  по своему отделу из трех человек поступившую почту – сорок два входящих письма, и отпустить с богом десяток «заглянувших мимоходом» граждан. И с тринадцати ноль-ноль, млея от законности, закрылась на целый час в кабинете, чтобы  слопать  взятый из дому обед в пластиковой миске. В столовую идти не хотелось  - очередь, изжога и болтовня коллег не дали бы отдохнуть. 
Хотелось тишины. За окном все  падал тихий снег, а в душе росло сожаление, что  вдохновение уже давно её не посещало. В такие дни хорошо писать стихи. Хорошо быть дома, с котом, пледом и книжкой. Валя мечтала ненароком сломать руку, или ногу. Как здорово было, когда она попала на операционный стол два года назад! Тогда тоже была зима. Целых два месяца она  нежилась  в кровати, читала любимые книги и не общалась ни с кем из коллег. Какой это был отдых! Тогда она снова начала писать стихи.  Ну и что, что было так больно, и хирург обозвал её «плаксой», когда она отошла от наркоза. Неважно, что три недели она передвигалась по дому и двору с палочкой.  Неважно, что  синяки и шрамы на ногах теперь никогда не исчезнут. Кому оно нужно? Муж, с которым развелась, еще когда дочке года не было, уже пять лет, как погиб. А  заводить отношения – нет уж, спасибо. Да и дочь против. А Алёшеньке спасибо – на одну Валину зарплату они с дочкой бы так не жили. А тут и квартира после него дочке досталась, и пенсия.  Есть на что учить и растить дитё.  Пусть земля ему будет пухом.
Час пролетел, как мгновение. Вахтер открыл двери, и в здание, согласно графику приема,   ринулись граждане, жаждущие правды, льгот, пособий и халявы.  До истечения рабочего дня Валя трижды была обозвана сукой, дважды кровопийцей, и раз десять канцелярской  крысой. Все остальное умещалось в привычное «чинуша» и «чинодралы». Добрые граждане славного городка никак не хотели верить в то, что законность и порядок все же существуют в этом мире. По их мнению, стоило бы только  убрать Валю и ей подобных с этих государственных  стульев, как воцарилось бы всеобщее благоденствие и счастье. Возможно, даже коммунизм. Шли,  кто с чем.
Пришли, независимо друг от друга, тетки из одного дома. Первая плакалась о том, что долго не открывают магазин, и нужно ускорить его ремонт, так как негде купить хлеба. Вторая требовала прекратить ремонт того же магазина и закрыть его вообще ввиду того, что  там продают спиртное.
Пришла старуха, великовозрастный сынок которой проигрался в игральные автоматы в подпольном клубе, с требованием компенсировать спущенные чадом деньги.
Пришел товарищ с рационализаторским предложением по внедрению на предприятиях города  системы очистных сооружений, требуя офис для разработки оных и начальный капитал на проект в размере одного миллиона рублей.
Пришла многодетная мать, требуя экспроприировать у  владельца парикмахерской эту самую   парикмахерскую, для передачи ей под жильё. Ей Валя искренне посочувствовала, так как растить пятерых в трешке – дело нелегкое. Но отказала, объяснив, что собственность – неприкосновенна. В ответ получила «твари продажные» и хлопок дверью. 
Пришел армянин, принес нарисованный на тетрадном листке проект летнего кафе, на ломаном русском объяснив, что хочет «вот на этой» площадке во дворе  устроить свою пивнушку, потому что он живет «вот в этом доме». Очень удивился, когда отказали, и  сказал, что будет жаловаться.
Часа через два Валя, улучив минутку, выскочила в туалет. У  лестницы, держась за перила, стояла бабуля с клюкой, глядя вниз.   
- Вам помочь? – Валя подошла к старухе, заглянула ей в лицо. – Давайте я вам лифт вызову?
- Что ты, дочка, -  махнула бабуля сморщенной ладошкой, - я пешочком. Слава богу, силы еще есть. Да и не тороплюсь я. На лифтах пущай, кто торопиться.  А мне куда торопиться….
- Все равно, давайте я вам спуститься помогу. У меня есть время.
Взяв бабушку под руку, Валентина тихо и неспешно повела её с третьего этажа по лестнице.  Старушка, в противовес своим ровесницам, шла молча, временами чему-то улыбаясь. А когда они дошли  до застланной деревянным настилом парадной лестницы, сказала такое, отчего Валя просто потеряла дар речи – так непривычны и удивительны были эти слова для её слуха.
- Дай Бог вам всем здоровья. Всем, кто в этом здании работает. Здоровья вам и терпения, дай Бог. 
  Старушка, придерживаясь за перила,  побрела по заснеженной лесенке вниз, а Валя, поежившись на холоде, помчалась в кабинет. Туда, где её ждали привычные требования и проклятья.
Вечерний дом встретил дочкиной улыбкой, мурлыканьем кота и теплым светом аквариума. Пока дочь разбирала пакет с продуктами, уставшая и морально измотанная  Валя прилегла на диван. Читать и  смотреть телек не хотелось. Хотелось тишины и отрешенности. Кот прыгнул на грудь, пристраиваясь у сердца. «Чует, где тяжко» - усмехнулась Валя. Посмотрела  на дочь.
- Что в школе?
- Нормально, пятерки по алгебре и истории получила, - защебетала та, довольная, что мама улыбается ей, а не закрывает устало, как обычно, покрасневшие от монитора глаза.  – Я тебе ужин приготовила – кашу гречневую,  с молоком. Классная сегодня сказала  - деньги завтра принести.
- На что опять?
- Пятьсот на олимпиаду по англу. И попечительские взносы  в этом квартале еще не гасили – девятьсот рублей. Да, мам, еще положи мне завтра денег на карточку на питание.