Голова капитана Каттера

Барнабас Лэнг редко бывал рад, но сейчас был именно тот случай. Содержание «Кабинета редкостей и чудес Барнабаса Лэнга» не было легким бизнесом, как это могло бы показаться на первый взгляд. Может веках в шестнадцатом-семнадцатом его коллекция и снискала бы славу, но сейчас, когда вокруг развелось столько ученых критиканов, работать стало очень сложно. Да, для маленьких детей или впечатлительных барышень искусно (хотя чаще все же небрежно) сшитые чучела неведомых зверей, где части тела разных животных соединялись воедино, а стыки скрывались мехом или оперением, могли подойти, но сейчас даже подростки смеялись над ними, вместо того, чтобы взирать с благоговейным ужасом. Система образования однозначно была злом.  И сейчас единственный в городе настоящий кабинет редкостей приходил в упадок, вытесняемый разрастающимся музеем при университете Кипера. Университетский музей несколько раз обращался к Барнабасу (Билл, они назвали его Биллом, пусть это и было его настоящим именем, подлецы могли бы хоть попытаться уважительно отнестись к его псевдониму, ведь никто не пойдет в «Кабинет редкостей и чудес Билла»), они хотели выкупить для своих коллекцией несколько действительно стоящих и подлинных экземпляров выставки Барнабаса, таких как три уродливых зародыша, заспиртованных в банках (вроде бы они были жертвами какой-то редкой болезни, но выглядели просто как гоблины), чучело двухголовой коровы, изрядно испорченное климатом и вредителями, но все еще внушительное, и скелет какого-то медведеобразного хищника, который вроде бы давным-давно вымер. Но Барнабас не желал довольствоваться их подачками, и вот теперь у него появился шанс заявить о себе во всеуслышание.  Голова капитана Каттера просто не могла не привлечь посетителей.
А уж если еще и пересказать им историю, что рассказал Барнабасу этот несчастный сумасшедший, что ее продал, от людей просто отбоя не будет. 
Нэйтан Брисбейн совершенно случайно попал в поле зрения Лэнга, конечно владелец столь специфичного заведения как кабинет редкостей должен был проверять распродажи самого разного хлама в поисках чего-то любопытного, но Брисбейн на первый взгляд выглядел жалким и совершенно бесперспективным. Пара древних пистолетов, мундир восемнадцатого века (может и интересный для того же университетского музея, но явно не привлекающий к себе внимание публики), какие-то письма и дневники, которые можно было использовать только для растопки, словом настоящий хлам. Но тем больше было удивление Лэнга, когда он увидел – ее отрезанную голову пирата, наводившего ужас на все семь морей.  Собственно самой головы Барнабас сразу не увидел, просто заметил среди прочего барахла сундук, скованный цепями и спросил что же там. И рассказ Брисбейна пришелся ему весьма по душе.
Нэйтан происходил из древнего дворянского рода, служившего верой и правдой британской короне, и наиболее чтимым из его предков был капитан Джеймс Брисбейн, настоящая легенда своего времени, ныне забытая, по причине странных и мрачных обстоятельств, что обрушились на его славный род.  Лично Георг Второй дал сэру Джеймсу важное задание – найти и убить пирата, наводившего ужас на торговые пути между Индией и Британией.  Этого изверга звали Иешуа Каттер, и темная слава о его деяниях гремела среди моряков.  Говорили что Каттер не только жестокий пират, не оставлявший живых после своих набегов, но еще и колдун, сведущий в темной первобытной магии, отвратительных богомерзких ритуалах, что практиковали темные жрецы древних богов, чьи имена местные даже боялись произносить вслух, скрывавшиеся в самых отдаленных уголках индийских джунглей или на отдаленных островах. Говорили, что Каттер вырезал целые прибрежные поселение поголовно, от стариков до младенцев, чтобы принести их в жертву своим демоническим хозяевам, в надежде получить от них могущество и вечную жизнь. Похоже, что Каттер преуспел в этом, ведь чем еще можно было объяснить его странную неуязвимость, раненый множество раз, и пулей и клинком, ужасающий пиратский капитан всегда выживал, чтобы продолжить свою бесконечную бойню. По тому задание Джеймса Брисбейна считали почти невозможным. Он набрал команду из самых лихих моряков, что сами мало отличались от пиратов и принялся преследовать злодея. Больше года он следовал за Каттером по следу из крови и слез, пока не настиг его на одном из островов в Аравийском море и после схватки, в которой потерял более половины своей команды, наконец, обезглавил врага.
С добытой в бою головой злодея Джеймс Брисбейн вернулся ко двору короля, где был осыпан дарами и почестями, став одним из любимцев монарха. Но вскоре счастливые страницы в летописи Брисбейнов сменили на страницы темные и пугающие. Над их семьей словно тяготело проклятие, одни погибали при самых странных обстоятельствах, другие сходили с ума. Через два века от фамильных богатств не осталось и следа, а дурная слава семейства безумцев, над которым тяготеет проклятие, вынудило семейство покинуть Англию и отправиться в Америку, чтобы начать новую жизнь.  Но жизнь в Новом Свете тоже не была легкой, по тому Нейтан был вынужден продавать свои семейные реликвии за бесценок. И голова мертвого пирата оказалась его лучшим товаром.
В глазах обедневшего аристократа промелькнул ужас, он пытался отказаться, но искушенный в торгах Барнабас в итоге смог его убедить. Уж если эта голова проклята и несет несчастья всему их роду, то не лучше ли избавиться от нее, да еще и за приличную плату? Нейтан согласился,  хоть лицо в этом момент у него и побелело, как у мертвеца. Единственным его условием было не снимать с ящика цепи и оставлять его закрытым в любом случае. Лэнг естественно согласился, лишь попросив у Брисбейна ключ, чтобы открыть ящик всего один раз и удостоверится, что голова действительно там.
Брисбейн не обманул, серое высушенное лицо, оскалившееся своими на удивление хорошо сохранившимися зубами, пялилось на Барнабаса пустыми провалами глаз. Конечно, нельзя было выставлять замотанный цепями ящик, по тому Лэнг поспешил вытащить голову оттуда и хорошенько рассмотреть. Сохранность в целом была хорошей, явно лучшей, чем можно было ожидать от куска двухсотлетнего трупа, хранившегося в непонятно каких условиях.  Да и вид у головы был весьма впечатляющим и зловещим. На секунду Лэнгу показалось, что голова и вправду смотрит на него, и даже немного шевелит своими высохшими губами, то ли скалясь, то ли улыбаясь, Барнабаса передернуло, но он мгновенно взял себя в руки – это всего лишь игра света уличных фонарей, пират мертв уже лет двести, а в проклятья Лэнг точно не верил.
Барнабас вышел из кэба на Кингс Лэйн перед своим «Кабинетом редкостей и чудес» и, держа ящик с головой под мышкой, двинулся внутрь.
Парадный вход на второй этаж были закрыты ширмами, похожими на театральные занавесы, в юности Лэнг любил спектакли Гран Гиньоля, и где-то в глубине души чувствовал, что его музей во многом близок дешевому представлению ужасов, по тому стремился придать ему всю возможную театральность. Внутри кабинета царил полумрак, освещение выхватывало лишь самые лучшие экспонаты – чучело коровы, медвежий скелет и пару человеческих скелетов, стоящих в углах зала.  Не слишком хорошо были видны только банки с эмбрионами-уродцами, затерявшиеся на полках среди чучел небывалых зверей. Лэнг давно думал вынести их вперед, но ставить только ради них отдельную новую витрину не хотел.
В углу убирался Джо, хромой мулат, достаточного неприятного вида, чтобы после смерти пополнить своим телом коллекцию, единственный помощник Барнабаса, следивший в музе за чистотой и порядком.  Видя радостное лицо Лэнга, он с интересом наблюдал, как Барнабас открывает чемодан и водружает обновку на одну из свободных витрин. Сейчас она была не на самом видном месте, но Джо передвинет все так, чтобы голова была в центре всей экспозиции. Джон посмотрел на голову с явным отвращением, Барнабас поймал его взгляд.
- Что уставился? – Джо всегда раздражал Лэнга, но дешевизна его работы вынуждала мириться с его уродливой рожей. – Помой все и передвинь витрину с головой в центр комнаты, живо.
- Лучше бы выбросить эту штуку. – Джо поежился. – Жуткая она какая-то. Злая.
- Я, нигер, твоего мнения не спрашиваю. Работай. – Лэнг развернулся и вышел из зала. Похоже, этого лентяя пора гнать, уж слишком обнаглел в последнее время.
Голова словно провожала его своим пустым взглядом и скалилась ему вслед.
Жил Барнабас в том же доме, только на втором этаже, где оборудовал себе спальню и кабинет. Сейчас ему предстояло придумать как можно более заметную афишу для своего нового экспоната. Он еще покажет этим умникам из университета у кого в этом городе настоящий музей.
За окном темнело, одинокие фонари выхватывали куски темной улицы – грязных луж на дороге и остатков истаявшего мартовского снега. Снаружи не было ни души, тишина и туман окутывали Кингс Лейн, казалось, что весь город все еще не вышел из своей зимней спячки. 
Барнабас почти задремал, когда услышал снизу грохот и полный ужаса вопль, вероятно издаваемый Джо. Или это идиот что-то уронил и разбил, или в «Кабинет редкостей и чудес» вломились воры. Барнабас достал из стола револьвер и бросился вниз. Если уж там незваные гости, то он быстро остудит их пыл.  Грохот внизу продолжался, словно кто-то разом разбил все витрины. Лэнг сжал рукоять револьвера – похоже, внизу происходило что-то серьезное.
В зале было пусто, лишь Джо лежал на полу посреди комнаты в осколках стекол, его глаза полные ужаса уставились в потолок. Похоже, от увиденного у него просто остановилось сердце. Но смерть Джо совершенно не расстроила Лэнга, он лишь бросил на мертвеца мимолетный взгляд, сразу двинувшись к витринам экспонатов.
Экспонаты исчезли. Все. Чучело двухголовой коровы и других несуществующих животных, скелеты, и медвежий, и человеческие, даже банки с зародышами были разбиты и пусты. Но самое ужасное – исчезла голова. Похитители забрали с собой и голову Иешуа Каттера.  Видимо, за Лэнгом следили от самого дома Брисбейна, чтобы ограбить его. Возможно, эти подонки из университета Кипера решили наложить лапу на всю его коллекцию разом.  Но Барнабас все равно не мог понять, как похитители смогли полностью обчистить его так быстро, ведь от того момента, как он услышал звон битой витрины и до того, как вбежал в зал прошло меньше минуты, а экспонаты были вынесены абсолютно все.  Остались лишь битые стекла и мертвый Джо.
Но, похоже, грабители еще не покинули кабинет.  Барнабас услышал шорох за ширмой у входной двери.
- А ну выходи, сукин сын, пока я не пристрелил тебя. – Лэнг направил револьвер на источник шума.
Ширма покачнулась, и из-за нее вышло Оно. Чудовищное тело словно восседало на медленно бредущей двуглавой корове, из разодранного бока которой торчало несколько шевелящихся меховых чучел поменьше. Над двумя поникшими головами возвышалась конструкция из костей – медвежий череп посредине, словно пластина брони на груди, и два человеческих скелета по бокам, болтающиеся, подобно сломанным рукам. Внутри, между изогнутых позвоночников и ребер шевелились разодранные мохнатые останки и уродливые зародыши, тонко вопящие, словно живые новорожденные дети. Венчала же чудовищный конструкт серая иссушенная голова со своим радостным звериным оскалом, сейчас не было ни единого сомнения, то Иешуа Каттер улыбался. Чудовище раскачиваясь и переваливаясь медленно двигался в сторону Барнабаса Лэнга. Тот выпустил в него пулю, другую, чудовище даже не замедлило ход.  Лэнг, попятился, продолжая стрелять. Из его груди вырвался истошный полный ужаса вопль, когда он повалился на пол, споткнувшись о мертвого Джо.
Шум выстрела вновь прорезал вечернюю тишину. Затем крик, быстро перешедший в хрип, бульканье и вскоре совсем сошедший на нет. Кингс Лейн опять погрузилась в тишину. Лишь мерный перестук копыт по мостовой еще раздавался какое-то время в тумане, пока совсем не затих в опустившейся на город ночи.