Ч. 2. Изаура принимает гостей

От автора; 18+
Несовершеннолетним просьба покинуть эту страницу!

Приключения Изауры.
Автор Хуан Сантьяго. Вольный перевод Алекса Новикова
Начало здесь: http://www.proza.ru/2011/07/28/954

Еще один перевод о жестоких отношениях в семье и о возмездии. Кстати, в России, в августе 2021 года Центр защиты пострадавших от домашнего насилия при Консорциуме женских НПО опубликовал собственное масштабное исследование на основе уголовных дел с 2011 по 2019 год, согласно которому более 65% всех убитых женщин ежегодно погибают от домашнего насилия. Ранее такой статистики в стране просто не было, а данные МВД эксперты считали заниженными. Так что это проблема давно перешагнула границы... Помните, что зло всегда возвращается.

Посвящается светлой памяти Любови Небренчиной*

(* Талантливая литераторша, умершая от СПИДа, которой такое же вот "воспитание" поломало всю жизнь)

Часть вторая.
Изаура принимает гостей или богатые тоже плачут…

В благословенном краю в квартале для богатых  жили благообразные люди, по воскресениям исправно посещающие Церковь. Они честно платили налоги и голосовали на выборах за консерваторов. Время от времени они наносили друг другу дружеские визиты.
В гости к Изауре и ее мачехе приехала Клара со своей дочерью. Клара когда-то была первой красавицей, но любовь к лакомствам и пиву испортили ее фигуру. Сорокалетняя женщина начала стремительно полнеть. Впрочем, любовники не считали Клару уродиной. Зачем же обижать курочку, несущую золотые яички? Ее дочь, Джейн успела своей холодностью разбить не одно сердце, но мечтала не о семье, а о славе фотомодели. Впрочем, любвеобильность не сделала Клару добрее по отношению к единственной дочери.

«Неисправных и ленивых и своевольных наказывать розгами, а иногда и словами, а своею рукою в голову или иначе как не дерзать!» – считала Клара и ее духовник, по совместительству любовник. «не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься!» – Духовник частенько навещал Клару, пользуясь частыми отлучками ее мужа по делам. Кроме того, Клара не раз просила духовника поучить розгами собственную дочь. Из хилого недоношенного заморыша успевшую к восемнадцати годам превратиться в настоящую красавицу.
Впрочем, не только чай заставил дам навестить этот милый дом, Клара очень хотела поучаствовать в одном домашнем спектакле и не только...
Индеец Мартин, собирая на стол, думал о том, что Изауре очень плохо, но что он мог сделать? Только по ночам он приходил к ней, лечить иссеченное тело, дарить свою нежность и ласку, оставаясь днем преданным и молчаливым слугой.

«Почем-то не захотели мой рождественский подарок выпить, – думал он, работая по дому, каждый день задержки – новые мучения моей маленькой госпожи!»
«Дикий человек! – Думала Джейн, увидев смуглого индейца, склонившегося в глубоком поклоне. – Сколько надо потратить времени, чтобы такого приручить и цивилизовать!»
Впрочем, красавица Дженни, разуваясь у порога, теще не знала, что быть ей не только зрительницей, а родная мама приготовила ей очень неприятный сюрприз…
– Привет, Клара, – промолвила Миссис Ингрид Стивенсон, приветствуя гостей. – А это, полагаю, твоя дочь? Познакомьтесь, это Джек Нильсен, адвокат и поверенный в делах нашей семьи!

Представлять индейца, сервировавшего стол, она не стала.
Каменные плиты на полу приятно холодили ноги гостям. Тихо выл кондиционер, обеспечивая комфортную температуру. Свежие цветы в больших напольных вазах источали приятный аромат. Впрочем, в одной из ваз ждали гостей совсем не цветы.
– Да, Дженни захотелось придти и повидать тебя. Дженни, это – Миссис Ингрид, моя подруга, о которой я столько тебе рассказывала. Если бы не постоянные заботы о доме, о Боге и о несчастных сиротах – быть бы ей чемпионкой по теннису!
– Рада знакомству! – Смуглокожая девушка, обменялась с хозяйкой и адвокатом рукопожатием. – Я так рада встретиться с Вами, – с улыбкой сказала она.
«Хороша чертовка, – подумал адвокат, рассматривая гостью.  – Это же сколько кровей надо смешать, чтобы вышла такая красавица!»

В свои годы Джейн уже была настоявшей красавицей, и на днях собиралась подписать контракт с фирмой – производителем соков для снятия первого в ее жизни рекламного ролика.
– Моя Изаура испекла восхитительное печенье! – Улыбнулась гостям миссис Стивенсон. – Вы должны его отведать! Изаура решила избрать для себя трудный путь монахини, но пока она под моим крылом, и у нас есть возможность полакомиться.
– А где сама малышка Изаура? – спросила Клара, подмигнув Джейн.
– Наверху в своей комнате молится и готовится к монашескому постригу. Кроме того, ей  поставили низкий балл по математике за последний семестр, и она должна его исправить! Как же без математики отсчитывать псалмы? – Рассмеялась миссис Стивенсон.

– Я всегда думала, что она очень способная девушка, – произнесла Клара. – Знала бы, что она собирается стать монашкой, купила бы ей в подарок не платье, а четки.
– Всему причиной ее лень! – со вздохом ответила Миссис Ингрид. – Предпочитает  глупые книги, вместо того, чтобы читать Библию!
«Изаура рискнула мне отказать в моем естественном мужском желании, – подумал адвокат, у которого были свои, далеко идущие планы, – поэтому никакой пощады от меня сегодня не будет! Сегодня я высеку ее еще раз, и уж после этого она сама прибежит в мои объятия!»
– Так, я бы не потерпела подобного поведения, – с возмущением промолвила Клара. А ты что с этим делаешь?

– Позавчера мы ее как следует выдрали, – объяснила Миссис Ингрид . – Чтоб неповадно было! Иногда я просто теряю терпение с этой девушкой!
– Сколько ей сейчас? Шестнадцать?
– Почти восемнадцать, – сказал Джек Нильсен. – Но ведет она себя, скорее, как шестилетняя! Вот и приходится ее воспитывать, как маленькую!
«Они так говорят о моей жене, – думал слуга индеец, – и откуда у них столько жестокости? Когда Изаура получит свободу – я не трону ее даже пальцем!»
– Я всегда говорила Джейн, если девушкек не сечь основательно и регулярно, они вырастают бездельниками, а то и еще хуже. Как говорил наш проповедник: ежели бы к сей жизни рождались мы, то нам бы во веки надо пребывать здесь; но противное видим. Ибо к иной жизни рождаемся и на путь мира сего вступаем, чтобы к тому дойти.
Джейн иногда попадало ремнем от мамы, но отец, боготворивший доченьку,  редко давал разрешение на такое наказание.

– Серьезное наказание – это единственная вещь, которую наши дети действительно воспринимают. Только когда их задницы слишком болят, чтобы на них сидеть, они будут сосредотачиваться на своих занятиях и подчиняться порядку, – с твердой уверенностью заявила Клара. – Жаль, мой муж не разделяет этого мнения! Вот и выросла Джейн слишком избалованной! «Но это никогда не поздно поправить!» – подумала она.
– Могу я повидать Изауру? Я уже столько о ней слышала, – попросила Джейн, осматриваясь.
«Ветки в вазе для цветов, это что-то новое в дизайне!»
– Ну конечно, – промолвила Миссис Ингрид. Она встала, прошла к лестнице, что вела на второй этаж, и позвала:
– Изаура, спускайся сюда сей момент! У нас гости!
Несколько минут спустя они услышали, как в верхней комнате отворилась дверь, и за этим последовал топот босых ног вниз по ступенькам.
– Добрый вечер! – произнесла девушка.

Изаура спустилась к гостям и сразу мачехи поняла, что ее ждет: страшная скамейка стояла в углу комнаты в вазе мокли розги. Ее сердце ее забилось быстрее. «Миссис Стивенсон снова недовольна? Неужели я печение пересолила? – Полосы от недавней порки, предательски зачесались. – Господи, прости меня, грешную!».
– Изаура, я хочу, чтобы ты встретила мою подругу Клару Петри и ее дочь, Джейн. Поздоровайся!

Девушка поморщилась от мачехиного тона, который звучал как наставления маленькому ребенку. «Меня, юную женщину, унижают, как маленькую! – Ее лицо покраснело. – Но в моих интересах помалкивать! И как мне пережить оставшиеся до совершеннолетия месяцы?»
– Здравствуйте, – застенчиво произнесла она, приседая в реверансе и морщась от боли.
Мать с дочерью не спеша разглядывали девушку. Платье, с длинными боковыми разрезами оставляли ее бедра почти целиком обнаженными. Голые ноги были стройными, а ногти на пальцах выкрашены темно-красным лаком.
А теперь почитай нам стихи Василия Курочкина, этого русского поэта:
– Изаура вздохнула, залезла на стул и слала декламировать:

Розги – ветви с древа знания!
Наказанья идеал!
В силу предков завещания
Родовой наш капитал!

Мы до школы и учителей,
Чуть ходя на помочах,
Из честной руки родителей
Познавали божий страх.

И с весною нашей розовой
Из начальнических рук
Гибкой, свежею, березовой
Нам привили плод наук.

И потом, чтоб просвещением
Мы не сделались горды,
В жизни отеческим сечением
Нас спасали от беды.

– А дальше? – Ухмыльнулся адвокат. Эта ухмылка не обещала девушке ничего хорошего.
– Я забыла! – ответила Изаура потупившись.
– Придется вспомнить! А сейчас, повернись кругом, чтобы мы могли рассмотреть тебя, – со смешком промолвила Клара.
Изаура посмотрела на мачеху, которая была явно довольна поводом унизить падчерицу еще раз!
– Делай, как тебе сказано, – резко произнесла мачеха.
Ее лицо потемнело, она медленно показала трем женщинам свою спину.
– Это  платье немного  коротковато, но оно тебе идет! – воскликнула Клара, задирая подол и выдавая девушке шлепок по заду. – Ничего, монашки скоро переоденут тебя  в балахон! Кстати, малышка, а это следы позавчерашнего наказания?
– Не надо ругать Изауру, попыталась заступиться за нее Джейн. Я тоже в детстве учила эти стихи! Вы позволите, я продолжу? Может, девушка просто переволновалась?
– Продолжай! Согласились старшие. А Изаура пусть прослушает их внимательно!

В нас развились мышцы крепкие,
К нравам праотцев любовь,
Ум железный, руки цепкие
И чуть тепленькая кровь,

Так по телу разведенная,
Что от сердца никогда
Не бросалась возмущенная
В наши щеки от стыда.

Розги! ветви с древа знания,
Вам хвала превыше похвал.
Верный компас воспитания,
Наказанья идеал!
(от переводчика: http://www.stihi-rus.ru/1/Kurochkin/33.htm)


– Правильно! – Миссис Ингрид кивнула.
– Хорошие стихи, а Изаура прихрамывает после недавней  порки. Ничего, пройдет! Так и воспитываю Изауру, с Божьей помощью! – Мачеха падчерицу за ягодицу. – Сего ради и крестимся, и веруем в Бога и Христа Сына Божия, и призываем имя Его, и в церковь ходим и молимся, да получим от Него будущее блаженство, и пойдет Изаура в монастырь! Все сие и прочее нужно вначале предлагать детям юным, чтобы они, приходя в возраст, приходили и в познание Божие и должности и надежды христианской. Отсюда чаять можно доброй надежды в юном сердце, когда оно так воспитываться начнет. Я так очень рада, что наша Изаура добровольно выбрала трудный путь монахини!

– Вы правы, ибо как зло, так и вера и добро в юношеском сердце крепко вкореняется! – Джек Нильсен любовался следами своей работы на теле Изауры. – Монастырь учит девушек смирению и покаянию! И чему в юности научаемся, в том, и в совершенный возраст придя, пребываем, как молодое дерево, к которой стороне приклонится, так и стоит до конца.
– Так ради будущего нашей монашки нужно такое благочестивое церковное воспитание! – сказала Джейн, ее глаза буквально прилипли к голым бедрам. – «От этой порки, по-видимому, Изауре было очень больно. Они выглядят ужасно болезненными! Так и поцеловала бы ее в надранные места!»

– Так ведь, Джейн боль и стыд  – и есть та цель, которую, которую преследует воспитатель, взявшись за розги. Боль и стыд – наилучшие учителя, и при постоянном применении в конечном счете показывает девушке, как ей положено себя вести! Недаром юных монашек до пострига секут плетками спонсоры-попечители нашего монастыря! И обители доход, и смирение для послушниц!

– И когда сами родители или не могут, или звание их не допускает того делать, нужно им таких наставников искать и обучать детей, – добавил адвокат. – Многие детей своих учат иностранным языкам и художествам, но в деле благочестия не обучают, отчего видно, что и сами того не знают, хотя и христианами называются. Изаура у нас воспитывается, как и положено, в страхе божьем, чтобы потом стать божьей невестой!
– Однако, не слишком ли это жестоко? На бедрах такие следы! Неужели весь зад такой же полосатый? – в благоговейном страхе спросила Джейн.
«Слава Богу, я уже выросла! – подумала девушка. – Не хотела бы я оказаться на месте Изауры! И монастырь… Мне по выходным два часа в церкви не высидеть, а чтобы петь псалмы с утра до вечера… Лучше в петлю!»

– А сейчас увидите! – ухмыльнулась мачеха. –  Изаура, снимай платье!
Мартин, поняв, что сейчас будет, поспешил уйти на кухню. «Я готов растерзать мучителей моей жены, но приходится терпеть… Да помогут мне все боги, которые есть вынести эту пытку и да помогут они моей Изауре!» Как мужчина он очень страдал:: сейчас его жену, самую любимую на свете женщину будут бить, а он ничего не может сделать.
«Отмщу, отмщу! – Индеец Мартин глотал слезы, пользуясь тем, что его никто не видит. – И Ингрид и адвокату!»

Покажись гостям! Эти следы продержатся еще пару-тройку деньков!
Девушка в смятении повернулась к мачехе.
– Я... я не могу... – заикаясь, произнесла она.
Миссис Ингрид улыбнулась, но для Изауры эта улыбка была плохим знаком.
– Раздевайся Изаура, и никаких возражений! Ты же не хочешь смутить меня перед гостями, не так ли?
– Но, мне же придется показать... я имею в виду, я просто не могу...

– Дорогая Джейн, – промолвила Миссис Ингрид, широко улыбнувшись – Ты не прочь достать из   китайской вазы прутик, что подлинней, да покрепче! Раз наша милая Изаура по-хорошему не хочет… Будет по-плохому!
– Какой прут? – Джейн стала перебирать коллекцию.
– Просто выбери тот, что тебе больше всего понравится!
– Будем напоминать послушнице Изауре, что такое «начало мудрости — страх Господень» – Вмешался адвокат. – (Пс. 110, 10), вначале в юные сердца должно всадить страх Божий; ибо юность, от природы ко злу склонная, ничем более, как сим страхом, от того отвращается, как и всякий человек.

– А чтобы страх Божий всадить в сердца их, нужно им часто напоминать, что Бог везде есть, и со всяким человеком присутствует, и, что человек ни делает или мыслит, видит, и, что ни говорит, слышит, и за всякое слово, дело и помышление худое гневается и будет судить, и грешников вечному мучению предаст, как и праведным и добрым людям воздаст мзду за добрые их дела, и согрешающего или зло творящего может в самом деле показнить, как о том читаем в историях, и ныне то же самое бывает. – Добавила Клара.
«Спектакль начинается!  – усмехнулась гостья. – И мою Джейн ждет сюрприз! Я устрою ей рекламный ролик!»
Поднявшись, Джейн пошла за прутом, в то время как несчастная Изаура стояла, и на лице ее читались стыд и страдание.
– Пожалуйста, пожалейте! – Из глаз потекли первые слезы, но мачеха удостоила ее лишь презрительным взглядом.

Увидев прут в руках Джейн, Изаура, решила подчиниться распоряжениям и стянула через голову платье. Под ним у нее ничего не было, и перед гостьями предстала небольшая попка, эффектно исполосованная пурпурно-черными рубцами от середины зада и вниз по самые бедра. Лицо девушки вспыхнуло, и она, казалось, вспотела от унижения и прикрыла груди руками.
– Я попробовала воду в вазе! Соленая! – Джейн долго пристально разглядывала голый зад, прежде чем передать прут Миссис Ингрид.
Та приняла ее с легким смешком.
– Я вижу, ты выбрала хороший прут! Изаура, руки на голову! Дай гостям на тебя посмотреть!

– Ротанг – замечательный материал! – Усмехнулся адвокат. – Сам выбирал!
Увидев страшный прут, девушка вздрогнула.
– Ладно, Изаура, это будет не так уж больно! – Адвокат закурил толстую сигару. – Заслужила! Тебе было сказано – руки на голову! И что ты медлишь?
– Вы опять будете драть ее? – Нетерпеливо спросила Клара. – На скамейке?
«Моя Джейн еще не знает, что поле Изауры она сама ляжет на эту скамью! Это будет от меня сюрприз! Я ей покажу, как позорить семью отказом выйти замуж! В фотомодели она, видите ли собралась!»

– Конечно. Ты же видишь – она вновь не подчиняется! Нельзя позволить девушке так себя вести, тем более, что манашка должна быть приучена к смирению и покаянию. Если не наказать за неподчинение, то скоро совсем отобьется от рук!
«Вот и новый мне приговор, – Подумала Изаура, – мне придется все вытерпеть с христианским смирением! Но почему Господь, что послал мне в мужья Мартина, оставил меня, сироту? Наверное из-за того, что мы не венчаны и живем в грехе!»
– Ты совершенно права! – согласился адвокат, еще не потерявщий надежды получить Изауру в постель для плотских утех. – Бесполезно быть пассивными или снисходительными с непослушными девушками. Хотя случается, что человек худого дела не видит, но Бог, больший всего света и Судия всех, все видит. От такого учения и рассуждения о Боге может в юных страх Божий насадиться, что и пожилым и старым помнить нужно... Детей неисправных должно наказывать родителям.

– Но ее зад уже в таких синяках, – сказала Джейн. – Разве она может выдержать больше? Папа в свое время строго натсрого запрещал мама брать розгу прежде, чем пройдут прежние следы!
– Джейн такая мягкосердечная, – засмеялась Клара. – Вся в отца! Она и не представляет, насколько выносливы девчонки, собирающиеся уйти в монастырь! Так слово Божие повелевает им: «Не оставляй юноши без наказания: если накажешь его розгою, он не умрет; ты накажешь его розгою и спасешь душу его от преисподней» (Притч. 23, 13-14). Да мне в детстве еще и не так доставалось! «А тебе скоро самой достанется, и ты поймешь, насколько я права!»
– Да, – промолвила Миссис Ингрид, –   задницы наших деток могут выдержать уйму наказаний. Вы сейчас все сами увидите, тем более, что на пояснице и бедрах достаточно нераскрашенных мест. Впрочем, я думаю, ей сегодня хватит двух дюжин!
– Я думаю, стоит ее привязать! – Вмешался Адвокат.
– Правильно, согласилась миссис Ингрид. – За одно гости оценят назначение отверстий!
Миссис Инрид нажала кнопку вызова Мартина. Тот наскоро сполоснул лицо и появился, ожидая приказаний. «Скоро Изауру бить будут! – понял он. – Уже раздели!»
– Принеси ремешки для скамейки! – Приказал Джек.
Девушка с красным лицом и выставленными напоказ исполосованными ягодицами слушала с возрастающим страхом и смущением, как дамы и адвокат решают ее судьбу. Она была готова заплакать и ненавидела себя за это.

– С вашего позволения, Изаура должна не молчать, как идол, а продолжить цитату из Писания, как и положено монашке! Так и плотские родители должны последовать Богу и детей своих от любви наказывать. Ибо та любовь отеческая слепа, которая оставляет детей неисправных без наказания; истинная же и мудрая та любовь, которая своевольство их смиряет наказанием. «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Притч. 13, 25). – язвительно произнесла мисс Стивенсон . – Я рассматриваю молчание как недостаток должного уважения ко всем присутствующим и к своему предназначению – молитьтся за себя и за нас, грешных! И я полагаю, что двойная доза может оказаться очень к месту!
– Изаура – на лавку! – Строго сказала мачеха. – Если будешь кричать, и плохо себя вести, две дюжины превратятся в четыре!

 «Изверги! – Думал Мартин, открывая шкаф с воспитательными инструментами! И почему они не выпили моего напитка? Ничего, я не я буду, а мисс Ингрид опробует на себе всю эту коллекцию! Осталось потерпеть совсем немного! Но вот Изауре это немного…»
Девушка уже не раз подвергалась этой процедуре и практически машинально, последовала инструкции. Она осознавала, как неприлично выглядит, и даже не ощутив еще первого удара, покрылась испариной.
Несчастная покорно заняла место на лавке.
Пока адвокат с Мартиным пристегивали Изауру к скамейке, Мисс Ингрид Стивенсон улыбнулась жестокой улыбкой, рассекая воздух длинным гибким прутом.
Джейн видела, как вздрогнула Изаура. Ей почему-то доставляло удовольствие наблюдать, как несчастная голая девушка трясется от страха.
«Слава Богу, не я на этой скамейке лежу!» – Думала Джейн.

– О, пожалуйста, милосердия, – Изаура жалобно посмотрела на гостей, – я заслуживаю порки!
Гости смотрели на второе действие спектакля.
«Гореть тебе в геенне огненной! – Индеец выполнил свою работу.
– Вы позволите мне уйти и сварить всем кофе? – вежливо спросил он.
Получив разрешение Мартин поспешил удалиться.
– Приступим! – Миссис Ингрид крепко схватила прут и, высоко подняв руку, отвела ее назад. – Да простит ее Матерь Божья!
Прут ударил тугую плоть с мясистым – шмяк! Попка подпрыгнула от удара.
– Ох! – Изаура прошептала: – Один, благодарю вас!
Другой  удар, миллиметром ниже первого, и на этот раз девушке стоило больших усилий сдержаться.

 «Боль была куда хуже, чем накануне!» – После третьего удара Изаура тяжело дышала.
Конечно, прут опускалась выше изрубцованную плоть, но весь низ был все еще болезненным и чувствительным, а ротанговый толстый прут был адски ужасен. Всякий раз, когда тот приземлялся, возникало ощущение, словно по ее коже волочат горячие угли.
Еще три удара, и Изаура закричала от невыносимой боли, за что была награждена двумя дополнительными ударами по бедрам.
– Только половина пути, – удивлялась Клара, – а она уже возмущается. Плохой самоконтроль, скажу я вам. Требуется больше тренировать! – она передала прут адвокату, взяла еще одно печенье, и уселась в плетеное кресло,  чтобы полюбоваться и наказания.
– Я пытаюсь, но как вы можете видеть, она – упрямая девчонка и нуждается в ежедневных напоминаниях! Однако, я слегка устала. Джек, смени меня!
Адвокат поднял прут и жестко хлестнул им по нижней части спины.
Изаура взвизгнула от боли, и получила еще два добавочных удара.
«Изверги! – Марин, взяв опустевший чайник, поспешил удалиться на кухню. – И я должен молчать! Ничего, с этим адвокатом я сам разберусь!»
Когда наказание закончилось, зад ее был весь в рубцах и ушибах. Девушка лежала, дрожа и ожидая разрешения подняться.

– Классно попало? – спросила она. – Полосы выглядят такими горячими и вспухшими!
– Конечно, ты можешь до него дотронуться! – сказал Джек Нильсен, давая надранному заду крепкий  шлепок. – Видишь, Джейн? Никакого вреда, одна только польза! – Последовал еще один жгучий шлепок. Девушка вздрогнула и уронила слезу.
«Ты будешь в моей постели, юная монашка или сегодняшняя порка покажется тебе нежной лаской! – Адвокат любовался девушкой и представлял, что он будет с ней делать. – Жаль, Ингрид не согласится на любовь втроем!»
 Джейн медленно приблизилась к беззащитной девушке и осторожно положила руку на исполосованную левую ягодицу. Та была горячей при прикосновении, и она почувствовала выступающие рубцы. Некоторое время она поглаживала кожу, ее пальцы скользнули между ягодицами. Даже там прут, оставил несколько следов.

– Это было очень больно, Изаура? – ласково спросила она.
– Да, – ответила девушка, пребывающая теперь в самой глубине страданий, редко ею прежде испытываемых. Лежать голой при гостях, и позволять себя ощупывать, было просто невыносимо стыдно. Она не могла сдержать льющихся слез.
– Попробуй полить нашу малышку вот этим бренди, – предложила Миссис Ингрид . – Может, сделаешь ей приятно!
«Бренди на надранную попу? – Джейн минуту сомневалась. – Лучше бы внутрь! Но при маме нельзя! Она до сих пор думает, что я маленькая!»

– Ну, наша юная монашка, – Джейн посмотрела на болезненную плоть, – продезинфицируем? Задик крепкий, тугой! Как раз под монашеские плетки!
И, толком не осознав, что делает, вылила бренди на попу, и растерла его рукой по всем надранным местам.
Изаура застонала, от новой боли и унижения.
 «И это все? – Подумала Клара. – Обидно, что все так быстро закончилось!»
 «Напрасно мачеха думает, что я замолю ее грех!»
– Господи, сделай так, чтобы они отведали моего подарка сегодня ночью! – Молился индеец Мартин перед распятием. – Господи, пошли Изауре сил! 
На плите закипал медный кофейник.

(продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/07/30/1373)