Сундук

Бог разжёг мне костёр жизни, а я же, поддерживая его огонь,
подкидываю в него свои годы. Мне нравится заниматься та-
ким богоугодным делом на благо людей, ведь многие из них
подходят к моему костру отогреть свои озябшие сердца. Осо-
бенно тянет их заглянуть ко мне зимними морозными ветре-
ными вьюжными ночами. Ведь я, живя на отшибе селения,
привлекаю их надеждой на добрый огонёк моего сердца и тёп-
лый ночлег в моём красивом, добротном домишке-теремке,
который, помимо прочих побывавших в нём, тоскует сейчас
об одной весьма интересной особе, украшавшей его своим
присутствием на протяжении только лишь одной ночи. А было
всё так.
Несколько лет назад, когда зима лютовала, насылая на землю
снежные бури, раздался требовательный стук в окно, у которого
при зажжённых свечах я молился за здравие заплутавших путни-
ков. А так как я уже поджидал кого-нибудь из них, то поспешно
открыл двери. Зима как будто этого момента ждала и порывисто
кинула мне в прихожую подарок — сугроб, который, как ни стран-
но, зашевелился и заговорил женским голосом:
— Кто-нибудь пощупайте меня, жива ли я.
Я изумился такому началу и вежливо сказал:
— Живы Вы или нет, мне затруднительно проверить через
Вашу верхнюю одежду.
— В таком случае, помогите-ка её снять! — И это было ска-
зано гостьей таким повелительным, не терпящем возражения
тоном, что мне ничего не оставалось делать, как послушно при-
няться за освобождение её от дюжины шалей поверх шубы, под
какой я нашёл статное, живое, живое, живое тело в дорогостоя-
щем красивом платье, о чём я с ликованием сообщил его обла-
дательнице, с привлекательным лицом женщине, которой тот-
час после её благодарной улыбки за мою находку я гостеприим-
но предложил сесть со мной за стол, выпить подогретого вина,
после принятия которого бог Бахус развязал ей язык. И вот что
мне довелось услышать.
— Я тут в тепле, а сундук с моим приданым мёрзнет у поро-
га Вашего дома. Жаль, что из-за своих размеров он не может,
как я, протиснуться в двери, а то бы я сию минуту разложила
перед Вами его красочное содержимое. С этим бабушкиным
сундуком, согласно её завещанию, мне нельзя расстаться. Без
него я не могу выйти замуж, а значит, по брачному свидетель-
ству не смогу воспользоваться счётом, открытым на моё имя в
банке, где лежит крупная сумма денег. Вот и вожу на санках это
кованое создание, сама примеривая его к каждому проёму две-
рей, за которыми есть хотя бы один мужчина. Но безуспешно.
Так что получается: замуж хочется, да двери малы.
То ли от своих последних слов, то ли от действия вина она
зарделась, как цветок от поцелуя зари. Но я об этом её состоя-
нии выразился так:
— Вы, от самого себя опьяняющийся цветок, всё равно рано
или поздно будете украшать чью-то мужскую постель.
— Но я хотела бы сейчас же украсить Вашу.
«Какая невоздержанность», — подумал я, но потушил све-
чи, и мы погрузились на мою кровать, которая понесла нас по
волнам... снов, да, да, всю ночь я недвижно покоился возле неё
— белотелого подарка зимы. Не думайте только, что она спала
с райским ангелом, просто я желал стать ей земным мужем за-
конным путём, как расписывала в своём завещании её бабушка.
И для этого во время моего краткого пробуждения в конце ночи
я решил этим же утром расширить проём дверей, чтобы навеч-
но занести в дом сундук с её приданым. Разгорячённый таким
планом я опять крепко уснул, а проснулся от холода. Незнаком-
ки в кровати со мною не было, только в распахнутые двери при
дневном свете я увидел заметаемый уже еле различимый след
от её ног и санок.
Не одну уже зиму в пору снежных ночных бурь с трепетом
зажигаю у всех моих окон большие свечи для плутающих пут-
ников и в память о той женщине, по которой они, глядя на меня,
плачут и плачут восковыми безутешными слезами. А в другие
времена года, бывая в больших населённых пунктах, проходя
мимо широких дверей жилых зданий, я вопрошаю себя: за ко-
торыми же из них нашла себе мужа та женщина с сундуком, так
неожиданно утащившая его от моего костра жизни.