Сестра

   Рукам было тепло — нагретое древко копья старательно согревало ладони, не давая им мерзнуть. А снаружи была ночь. Непроглядная, страшная. Чернильная темнота, разлитая по разрушенному городу и крепости, разрывалась светом факелов в башне, кострами, и оттого делалась не такой пугающей. А стоило выглянуть в бойницу, становилось не по себе от необъяснимой жути. Ночи нечасто бывают такими.
   «Лунное затмение», — всплыло в памяти. Или как оно там называлось. Выученная когда-то грамота потихоньку забывалась, простому дружиннику такое почти что без надобности, как бы прискорбно не звучало. Много чего было просто непонятно, что-то было просто забыто, утеряно после Последней Войны.
   Что тогда произошло? Почему люди в погоне за какой-то иллюзией уничтожили сами себя?.. Не было ответов на эти вопросы, а и не будет. Людям Кремля, занятым выживанием крепости, было некогда размышлять над философскими думами, бесполезными и вовсе не нужными никому. Резкий хлопок широченной ладонью по спине выдернул Святослава из пучины мыслей и вернул внутрь башни, подсвеченной факелом, вернул копье в руку и докучливого напарника Кузьмы, с интересом наблюдающим за другом, проснувшегося от мрачных раздумий.
   — Свят, ау!
   — А? Что?.. — встрепенулся тот.
   — Чего уснул? Не заметишь, нео на вертел насадят, зажарят и съедят, — усмехнулся Кузьма.
   — Я невкусный и костлявый. — Свят поудобнее перехватил копье и глянул сквозь отверстие в стене на развалины Москвы. — Не то что ты, здоровяк.
   — Шуткуй, шуткуй... — с чувством произнес напарник. — Я...
   Вот под такие негромкие разговоры ни о чем и проходили обычно дежурства двух напарников — и делу не мешает, лишь бы только не увлекались особо, и время быстрей идет.
   — Кузя... — напряженно вглядываясь в бойницу, перебил Святослав.
   — Чего? — обернулся его напарник.
   — Ты видишь? — не оборачиваясь, спросил Свят.
   — Где? — Дружинник встал рядом с другом и пихнул его, пытаясь выглянуть. — О-о-о. Вижу.
   До сих пор со стороны лагеря нео время от времени долетали унылые переклички нео: «Не надоело...»Но теперь оттуда ветер приносил беспорядочные крики и разноголосый рев луженых глоток. Костер, еле тлевший у нео в лагере и казавшийся маленькой звездочкой, ярко вспыхнул. Даже отсюда было видно крупные оранжевые искры, веером взметавшиеся в ночное небо. Другие дружинники тоже обратили внимание на беспокойство «соседей», снаружи доносились негромкое гудение голосов и тихие усмешки, эхом отражавшиеся от каменных стен.
   — Чего это там у них? — пробормотал Кузя.
   — Не знаю. Сейчас нас в готовность приведут, как пить дать. Или разведчиков вышлют. Если до нео что-то добралось, то и к нам в гости заглянуть может, — ответил Свят.
   — Откуда такая уверенность? — недоверчиво спросил его напарник.
   — Так ты вспомни, — посоветовал ему Свят. — Вспомни и поймешь. В прошлом месяце точно так же было.
   — Тогда-то просто другой клан этих обезьян. А сейчас что-то не то... — Кузьма потер подбородок. — Совсем не то...
   Неожиданно вдали все стихло. Никаких звуков от стоянки нео больше не доносилось, только костер трещал, выбрасывая в ночное небо снопы ярких искр. Свят удивился — огонь далеко, а слышно его даже здесь. Он снова вгляделся — ничего не было различить, только отсветы пламени и тени метались по руинам, а еще все больше разгоралось зарево, становясь ярче и ярче. Кузя пододвинулся еще и столкнулся головой с напарником.
   — Да у них там пожар! — удивленно констатировал Кузьма, снял шлем и потер лоб. — Обезьянов, что ли, пожгли всех?
   — Похоже на то...
   Произошедшее все больше и больше начинало не нравиться Святославу, даже несмотря на то, что враги были уничтожены — по крайней мере, признаков жизни отсюда не было видно. Хотя много ли в узкую бойницу увидишь, да еще ночью?.. Алое зарево стало угасать и, наконец, потухло совсем. Кузьма старался что-то  разглядеть на месте пожарища, несколько минут назад бывшего стоянкой «новых людей». Святу же ночные события дали пищу для размышлений, и он, затянутый водоворотом мыслей, не заметил, как подошла смена дозора — Третьяк и Глеб. Глеб спросил:
   — Вы тоже видели?
   — Еще бы... — буркнул Кузя. Свят промолчал — вопрос дружинника был чистой формальностью, лишь что бы сказать что-нибудь, развязать разговор.
   — Все, сменяемся. — Третьяк решительно отмел всякий начинавшийся треп и указал на Святослава с Кузьмой: — Вы — спать, а мы — караулить.
   — Идем уже, — потянул за собой Свят напарника, открывшего рот для объявления возражений и личных недовольств. Кузя недовольно выдохнул набранный воздух, но ничего не сказал.
   Дежурство вымотало обоих дружинников — самая «собачья вахта», да и день был нелегким. Как и все остальные, впрочем. В казармы Кузя и Свят шли молча, обо всем они успели наговориться во время несения службы. А может, сказывалась усталость.
   Как только Святослав улегся, наконец-то дотянув до долгожданного отдыха, сон, словно назло, как рукой сняло. Снова в голову полезли мысли о сестре — Ведане. Та еще авантюристка, вечная искательница приключений на свою голову. Ведана умудрялась вляпываться в истории даже в относительно мирной обстановке, где, казалось бы, и случаться-то нечему.
   Вот уже неделю как искательница приключений осталась на базе маркитантов, торговые связи с которыми были недавно налажены у кремлевских. И целую неделю никаких вестей от нее не было.
   Неделя — это очень много.
   Потихоньку Свят начинал задумываться о поисках своей сестрицы, и решил он начать с той же базы торговцев, поход куда был запланирован на завтра. В составе группы был и Святослав, поэтому он отмел всякие лишние мысли, прогоняющие сон, и постарался уснуть побыстрее, чтобы набрать больше сил перед походом.
   Свою единственную сестру Свят любил, пусть их отцы были разными. Ведана — дочь кузнеца Желана, Святослав — сын одного из лучших воинов крепости Градимира...
   Теперь уже было не так, как раньше. Если каких-то три-четыре месяца назад люди боялись нос показать в Замоскворечье или за Садовое кольцо, то сейчас все круто повернулось в лучшую сторону. Форт активно достраивался вестами, воины ходили в удачные рейды, из которых часто приносили вещи, необходимые для выживания крепости...
   Тропы и дороги относительно проложены и провешены. Петляют они среди руин когда-то давно красивого и цветущего города, огибают разрушенные взрывами дома, воронки, оставшиеся от попаданий снарядов, вьются змеями, минуя участки с полями смерти, лагерями нео, зарослями плотоядных растений-мутантов. И только после приводят к маркитантам — воинственным торговцам, имеющим доступы к тайным складам, построенным еще до Последней Войны. Расположения многочисленных, но все-таки не бесконечных запасов были известны мало кому (а кремлевским — вообще не известны), и поэтому во многом приходилось соглашаться и идти на уступки хитрым торговцам, знавшими толк в своем деле.
   Еще немного поворочавшись, дружинник провалился в сон.
   В готовность их так и не привели.

   — Как нет? А где тогда? — наседал Святослав на знакомого маркитанта. Тот, прижатый спиной к серой стене, вяло отмахивался от дружинника:
   — А я знаю? Вот уж извини, не докладывают, куда люди с базы нашей деваются, а сторожами за ними ходить не приставили.
   — Да понял уже, — досадливо поморщился Святослав. — Когда хоть ушла-то, Дир?
   — Вот это знаю, — энергично кивнул торговец. — Не далее, как вчера.
   — В какую сторону? Или тоже не знаешь?
   — Не знаю, — столь же активно мотнул головой Дир. На взгляд дружинника, слишком активно, но он не стал заострять на этом внимание — если торговец действительно решил что-то скрыть, было бесполезно пытаться выведать тайну.
   — Эх, ты. Не знает он ничего, — хмыкнул дружинник. — А еще маркитант называется.
   — Говорил уже, мне не докладывают, — огрызнулся уязвленный торговец. — Может, вернулась она уже, пока вы ходили, а ты мне нудишь тут почем зря, настроение портишь, зараза кремлевская...
   — Вернулась, не вернулась... — задумчиво произнес Святослав, не обратив внимания на «заразу». — Ладно, Дир, больше вопросов нет. Бывай.
   Дружинник развернулся и пошел от торговца, отлепившегося от стенки и безуспешно пытавшегося отряхнуть спину от известки, клочками слезавшей с бетона.
   — Где ходишь-то? — возмущенно набросился Кузьма на напарника, в своих прежних раздумьях бредущего к стойлу фенакодусов мимо временной стоянки. Руководство маркитантов специально выделяло для «гостей» местечки на своей базе. Не только кремлевские, но даже нео могли рассчитывать на временное нахождение здесь. Не дожидаясь ответа от Свята, Кузьма жестом кудесника вытянул откуда-то новый автомат Калашникова и гордо продемонстрировал оружие товарищу. Выжженное на прикладе клеймо гласило — «Восстановлено».
   — О, вишь, какая красота! — Кузя прямо-таки светился от счастья.
   — Патроны-то есть к красоте твоей? — скептично произнес Свят, что, впрочем, совсем не огорчило напарника, любившего молотить языком и по поводу, и без повода, и из них двоих говорившего больше всего. Свят чаще предпочитал просто молча слушать, не прерывая потоки речей из уст друга.
   Лицо Кузи приобрело озадаченное выражение.
   — Сейчас проверю.
   Отточенным движением напарник отсоединил черный магазин и внимательно оглядел.
   — Ну хоть магазин не пустой. — Снова движение руки, легкий щелчок и вот автомат снова готов к бою. — А так патроны в обозе должны быть.
   — Наивный ты, Кузьма Жданович. Никогда дальше одного шага не глядишь, — с насмешливым оттенком протянул Святослав, присев на какую-то железную бочку и звякнув об нее кольчугой.
   — Так пусть разведчики глядят да вынюхивают, а наше дело воинское нехитрое — мечом руби да копьем бей! — степенно, будто бывалый воин, протянул напарник свое любимое выражение, услышанное от кого-то из старших. А самому едва двадцать весен минуло. Подошел старший отряда — Третьяк.
   — Опять языками чешете? — проворчал он и прикрикнул на воспитанников. — А ну быстро коней седлать, стоят они, прохлаждаются!
   Разговорчивость Кузи как рукой сняло. Мигом позабыв и про друга, и даже про новенький автомат, небрежно повешенный на плечо для пущей важности, дружинник целеустремленно направился к стойлу. Несмотря на свой норов и горячность, Третьяка побаивался даже богатырь Кузя, и в его присутствии замолкал и умеривал свою разговорчивость.
   — Что, не нашлась твоя Ведана? — обратился Третьяк к Святославу, неспешно поднявшегося с бочки. Он отрицательно покачал головой. Третьяк перевел взгляд на дружинника, собираясь что-то сказать, но, передумав, произнес только, пряча в бороде улыбку:
   — Все, некогда ждать, пора в Кремль, иди собирайся, воин.
   Свят вздохнул и поплелся вслед за Кузьмой.

   — Ого! — возбужденно воскликнул Кузя, находящийся в конце отряда и обернулся назад. — Нет, ну вы гляньте!
   Вдалеке, неслась куда-то в сторону маленькая точка, в которой можно было узнать человека (или нечто подобное ему). Ее неотрывно преследовал насквозь проржавевший боевой робот, называемый «Чинуком». «Чинук» неуклюже переваливался на каждом шагу, топая на всю округу, но скорости робот не снижал.
   — Видели? Вот это да! — продолжил выплескивать свои буйные эмоции дружинник.
   — Умолкни! — подал голос Третьяк. Кузя словно сдулся и последовал мудрому совету старшего.
   Отряд притормозил. Воины, численностью в десять человек, молчали и терпеливо ждали, пока старший примет решение. Его раздумья прервал голос Свята:
   — Можно мне, дядька Третьяк?
   — Что? — недовольно отозвался тот.
   — Вы идите, а я вас... догоню, — произнес молодой дружинник, оглядываясь.
   — Ты? В одиночку супротив робота?
   — Отпусти, дядька Третьяк. Сам виноват буду, если что.
   — Ну ладно, — тяжело вздохнул старший после долгого раздумья. — Иди. Живым возвращайся.
   Свят молча кивнул Третьяку и развернул фенакодуса.
   — Ну, что встали? Вперед! — скомандовал старый воин.
   Отряд тронулся вперед. Вдалеке маячили красные стены. Святослав пришпорил фенакодуса. Животное, подчиненное своему хозяину, послушно понесло его вперед. Дружинник перетянул со спины арбалет и одной рукой взял оружие наизготовку, другой удерживая поводья.
   Всадник осторожно вел фенакодуса по обочине вдоль разбитой дороги, под защитой разрушенных стен. Топот робота, не смолкавший все это время, приближался.
   Свят остановил фенакодуса на уличном перекрестке, прислушиваясь к громкому топоту робота, при каждом шагу лязгавшему металлом.
   Из-за угла буквально вылетела фигура в пыльнике и пронеслась на другую сторону улицы, скрывшись из виду. Дернувшийся от неожиданности дружинник чуть не выстрелил незнакомца, которого уже точно посчитал человеком, спасающимся от недалекой перспективы стать «обедом» «Чинуку». И от острых метательных дисков, один из которых со страшной силой вонзился в потрескавшийся асфальт, пропахав в нем небольшую борозду.
   Выскочил из-за угла и био.
   Робот вообще был каким-то... «не таким». Обычно био такой модели чистоплотны, а тут поди ж ты... Одного манипулятора у «Чинука» вообще не было, другой был покрыт толстым слоем грязи, как и весь био; где не было грязи, царила ржавчина или были бурые засохшие пятна — кровь. Только стекла наблюдательных камер в глазницах робота тускло поблескивали. Вот, кстати, и защита электронных «гляделок» отвалилась за двести лет, открыв заодно самое уязвимое место на теле био — точным попаданием в электронный «глаз» можно было ослепить робота или, при везении и определенной сноровке, пробить ему живой мозг.
   «Чинук» хищно замер. Дружинник тоже — впервые он так близко видел био. Забыв, как дышать, он медленно поднимал свое оружие, целясь в «голову» механического монстра.
   И тут фенакодус, тоже никогда не видевший роботов, испуганно всхрапнул и сбросил своего седока. Кулем Свят свалился на обочину, где только что стояло животное, испуганно рванувшее куда-то в сторону. «Чинук» отвлекся на новую жертву, но тут появился давешний незнакомец, держа в руках устрашающего вида оружие, из ствола которого вырвался столб устрашающего пламени. Спину пришедшего обнимало что-то похожее на ранец с двумя баллонами, от которых к оружию тянулся шланг, на плече был арбалет, из-под накинутого на голову чужака капюшона выбивалась длинная коса — девушка!.. Хотя косы были и у некоторых воинов-мужчин, Свят догадался, что от робота бегает девушка. «Будто валькирия», — всплыло в памяти странное выражение.
   Огонь объял робота, покрыв его слоем копоти. «Поджаренный» био отступил на шаг, поворачиваясь корпусом прочь от дерзкой девчонки и закрывая манипулятором свои «глаза», совсем по-человечески испугавшись жара. Пламя ревело еще несколько секунд, а потом сменилось жалкой струйкой серого дыма. Что-то в механизме оружия щелкнуло и оно замолкло.
   
   Девчонка потрясла бесполезным теперь оружием, моментально сорвала ранец со спины, отбросила ненужный хлам в сторону железного монстра и побежала, ловко уворачиваясь от метательных дисков «Чинука». Свят только подивился — бегать от робота...  Кабы не ржавчина на нем, изношенные детали и мелкие неполадки в системе плюс повреждения от огня, давно б для бегуньи финиш настал. А так она пока справлялась, и довольно неплохо. На бегу она перепрыгивала через мелкие препятствия, пряталась от летающих металлических пластин, тоже подернутых ржавчиной. Но тем не менее, такая пластина была способна запросто перебить шею человеку или нео. Небольшая кирпичная стена разлетелась красным крошевом от попадания титанового диска, девушку осыпало дождем из бурой крошки и пыли.
   Свят откатился под прикрытие стены и медленно сел, любуясь из укрытия странной игрой человека и робота. Проигравшему в ней достается смерть. По ее законам и живет сегодняшний мир — «естественный отбор», вспомнил Свят прочитанное в какой-то книге. Приз этой «игры» был довольно ценным — победа над Кремлем...
   Девушка снова вскочила и рванула навстречу био, подошедшему слишком близко. Заржавленная жестянка не успела отреагировать, а ее добыча вдруг вытянулась в длинном прыжке и нырнула под роботом. Оказавшись за спиной робота, девушка снова побежала. «Чинук» ненадолго затормозил, осознав, что потенциальный обед ускользнул от него. Довольно резво для своего состояния робот обернулся. Сверкнул остро отточенными краями диск, устремившись вслед девушке. Вот круглая пластина почти догнала бегунью... но девушка неожиданно пригнулась и ушла вбок, кувыркнувшись, только коса вверх метнулась. Дружинник мог поклясться, что слышал короткий хриплый смешок, изданный дерзкой девчонкой.
   Тут Свят очнулся — пришел человеку помочь, а вместо этого с открытым ртом смотрит на «прятки-догонялки». Девчонка снова вскочила и побежала — дружинник только подивился ее выносливости при видимой хрупкости. Робот наконец уловил свою цель и начал набирать скорость, пока «обед» снова не сбежал.
   Она споткнулась... Рука Свята сама сорвала арбалет с плеча, ощутив, каким теплым стал вороненый металл, как нагрелось деревянное ложе, выкрашенное в черный цвет. Через мгновение уязвимая «глазница» робота была на прицеле. Палец выжал ту самую слабину спуска и секундой спустя от одной наблюдательной видеокамеры осталось лишь воспоминание в виде осколков, поблескивавших на сколе. Еще одна стрела... Спустя секунду и вторая камера взорвалась сотнями  маленьких крошек, вспыхнувших огоньками даже без солнечного света. Две бронебойных стрелы остались торчать в «глазницах» био. «Чинук» остановился, протянул уцелевший манипулятор к стрелам, совсем по-человечьи пытаясь зажать «рану», и медленно завалился на бок. Загромыхало ржавое железо, многократным эхом отразившись в развалинах домов. Железная туша при падении подняла тучу пыли, и теперь серое облако закрывало и био, и бегунью, перевернувшуюся на спину.
   Свят перезарядил арбалет и выдвинулся на помощь девушке. Пылевое облако оседало. Поднялся ветер и унес его прочь, закручивая маленькие вихри. Девчонка уже встала и, покашливая, отряхивала пыльник от грязи и мелкого мусора. При приближении Святослава она подняла взгляд и буднично поздоровалась:
   — О, привет.
   Дружинник опешил.
   — Ты. Что. Здесь. Делаешь? — Рубя фразу на куски, спросил он. Присутствие сестры далеко за пределами кремлевской стены секундно вывело его из себя. — Тебе где быть велено?
   — Где? — с наигранной восхищенностью спросила девушка.
   — Там, Ведана, там! — Свят показал рукой в направлении Кремля.
   — Ты сам-то что не в Кремле? Я видела, как ты возвращался с отрядом, — перешла в наступление его сестра, с хитрым прищуром глядя на брата. — А?
   Вопрос повис в воздухе. Свят не узнал ее, хотя наблюдал за ней несколько минут — всего ничего по времени заняла эта «игра», считанные минуты. Он мог бы похвастаться своей памятью и внимательностью, но к своему удивлению, сестру в этом сумасшедшем существе, бегающем от био, не распознал. Лицо девушки было покрыто пылью, челка, перетянутая плетеным кожаным ремешком, закрывала лоб и брови, почти доставая до глаз. На щеках и подбородке небольшие ссадины, вероятно, оставшиеся после падений. Выделялась только знакомая, чуть насмешливая улыбка, нечасто сползавшая с лица Веданы. Немудрено, что не признал, бегала-то она без ухмылочки.
   — Тебя ищу, — ответил наконец Свят.
   — Не надо меня искать, у меня все нормально, — убежденно ответила его сестра, поправляя капюшон пыльника. Одета она была немного непривычно — в Кремле такие вот балахоны не были нужны никому, потому и носили их редко. Разве что те, кто часто пропадает вне крепости. Из-под расстегнутого ворота виднелась легкая кольчуга — Желан не зря слыл одним из лучших мастеров, а уж для дочери и вовсе постарался на славу.
   — Гляжу и радуюсь, — язвительно ухмыльнулся дружинник, кивнув на обломки того, что пару минут назад было боевым роботом и бегало за своим «обедом», — как у тебя все нормально и не тебя надо искать... Хоть бы «спасибо» сказала.
   — Спасибо, — хмыкнула девушка.
   Свят подошел к развалинам био и пошевелил один лист ржавого металла, выдернув его из кучи. Изъеденное  коррозией железо чуть ли не рассыпалось в руках, однако  внутренности «Чинука» были очень даже ничего. Потемневшие от времени детали были достаточно крепкими, как Святослав убедился, попытавшись согнуть одну.
   «Вот бы в Кремль, — мелькнуло в голове. — Уж наши-то нашли б применение. Столько добра зазря пропадает...»
   — Куда? — обернулся Свят к сестре, которая отошла от него и выискивала что-то на земле.
   — Что? Я арбалет ищу свой.
   Девушка с сожалением на лице подняла покореженное оружие, брошенное в био перед боем. Он спросил:
   — Что, не работает твой огнемет?
   — Без вариантов. — Ведана продемонстрировала нечто покореженное и перекрученное. — Это на него так био наступил... неудачно. Вот зараза ведь, знал, куда ногу ставить, не смотри, что железка. Да и Бог с ним, все одно бесполезен огнемет стал. Пустой. Хотя его можно было маркитантам продать, глядишь, починили бы заправили, он же и работать из-за этого отказался. А так... Хлам. Только на переплавку и сойдет.
   — Значит, ты лагерь нео пожгла?
   Девушка удивленно глянула на брата.
   — Нет. Я его нашла, пустой почти, потом спрятала неподалеку, видел, поди. Ну а сервов у него вообще не было, растерял всех.
   — Значит, на повестке дня так и остается вопрос: «Кто же все-таки зажарил обезьянов». — Дружинник хмыкнул. — Как там все пожжено напрочь было, только угли с пеплом и остались. Это ж какая температура-то должна быть?
   — Это у торговцев спрашивай. Там же клеймо их было. На огнемете, в смысле. Сейчас уже не разглядеть, био все затоптал.
   Выглянули из-за туч тусклые лучи, и неподалеку что-то тускло блеснуло. Святослав пригляделся, приставив ко лбу ладонь козырьком. В источнике блеска он углядел торчащую острием в землю стрелу с цветным оперением, и сестрин арбалет рядом. Дружинник подошел и поднял оружие. Свое он повесил на плечо.
   — Твое? — спросил Свят Ведану.
   — О, мое, спасибо, — отбросив в сторону изломанный огнемет, девушка протянула руку за своим самострелом, как еще называли арбалеты в Кремле. — Болты есть?
   — Держи. — Свят протянул свой колчан сестре. — Свои-то стрелы где?
   — Где-где... Купаются, вот где. Уронила в реку, когда через мост бежала.
   — Значит, ты все-таки домой? — уточнил дружинник.
   — А куда ж еще? Домой, конечно, — пожала плечами Ведана и, достав из колчана болт, зарядила свой арбалет и полой пыльника пообтерла грязь с любимого оружия. Свят тем временем переключился на другой вопрос, его он задал уже с усмешкой:
   — Как можно так пробежать по мосту, чтобы что-то в воду уронить?
   — Шутим, значит, да? — буркнула Ведана.
   Дружинник выдернул из грунта стрелу с цветным оперением и продемонстрировал сестре.
   — А ты говоришь, у тебя болтов нет.
   — Нет и есть, — вторично пожала плечами девушка. — Это вообще не мой... — Она споткнулась на полуслове и застыла.
   Свят встрепенулся, резко оглядываясь.
   — Живо за мной! — скомандовал он Ведане и устремился вперед к красным стенам. Девушка, держа свое оружие наготове, следовала за ним. И куда только подевались ее балагурство и беспечность? Мельком оглянувшись, Свят не  заметил ни тени улыбки на ее серьезном и собранном лице. Он посторонился, пропуская сестру вперед. Снова  посмотрел назад. Там уже маячили какие-то фигурки, больше похожие на тряпичные пугала. Фигурок было четыре.
   Глаз Свята быстро определил в них дампов, любящих наряжаться так, чтобы скрыть язвы и поражения кожи, свойственные их мутовой породе.
   «Почему четверо?»
   Свят нырнул за обрушенную стену на обочине дороги. Ведана уже догадалась о присутствии дампов и тоже укрылась от стрел арбалетчика, у которого точно был полон колчан болтов с цветастым оперением. Вот и сейчас пестрый хвост мелькнул в опасной близости от лица, а массивный наконечник взорвал фонтанчиками землю, пропахав в ней полосу и взметнув фонтанчики пыли.
   Дружинник пожалел, что не взял пару стрел про запас. Сейчас они бы пригодились. Еще один болт врезался в  облезлую кирпичную кладку, вырвав крошки посеревшего раствора и расколов до крупных трещин кирпичи.
   «Вот ведь настырные, — обозленно выругался про себя Свят. — Никак не уймутся».
   Взгляд упал на практически бесполезный сейчас меч в ножнах на поясе. И тут дружинника осенило. А ведь у него еще остались заточки!
   Свят немного повертел в руках остро отточенные пластины, а потом, прислонившись спиной к стене, высунул одну заточку наружу. Ведь уже все равно, отразит она свет, предательски выдав укрытие, или нет — кремлевских обнаружили, уйти под обстрелом дампов проблематично. А пока зеркальная поверхность отшлифованной пластинки помогла дружиннику понять, как рассредоточились враги.
   Про себя свое стальное оружие он называл «разрядами». Рука натренированным движением послала заточку в цель, и наточенное лезвие, сверкнув подобно молнии, устремилось в цель. Поверженный дамп захрипел, держась за горло и упал, хрустнув мелкими камушками на обочине и подняв облачка сероватой пыли.
   «Минус один».
   Где-то сзади пропела тетива, и мимо со свистом пронесся серый болт с зеленым оперением — Ведана вытачивала и выкрашивала все стрелы таким манером. Колчан с такими стрелами был и у Свята. В отражении на заточке еще одного дампа отшвырнуло назад на пару метров — Ведана метко поразила арбалетчика, практически пришпилив его к обломку стены.
   «Минус два».
   Неожиданно появившись откуда-то сбоку, в импровизированное укрытие Святослава повалилась девушка.
   — Двигайся! — Ведана бодро пихнула брата. Тот послушно освободил немного места.
   — Почему их четверо?
   — Поэтому они и здесь, потому что их четверо, — уклончиво ответила сестра дружинника.
   — Ну ты даешь! — восхитился Свят, метнув еще одну заточку. Неосмотрительный дамп кучей тряпья развалился посередине дороги. — Минус три.
   — Последний! — выдохнула Ведана и выстрелила. Противник навзничь повалился в жесткую траву и его, еще сопротивляющегося, куда-то уволокли побеги плюща-удава. Пронаблюдав эту сцену, она заметила: — Надо будет осторожнее ходить мимо этих кустов.
   — Ну что, пойдем, что ли, домой? — Свят встал и отряхнулся от пыли. И почему ее так много сегодня?
   — Пойдем. — Ведана тоже поднялась. Они, настороженно оглядываясь, двинулись к родной крепости. Даже здесь опасно, именно здесь могут подстеречь в засаде нео, как уже случалось не однажды. Успокоенные близким видом родной крепости, дружинники расслаблялись, и напарывались на элементарные засады, устроенные коварными врагами. Закон подлости действует всегда и везде без исключений, будь это мир еще до войны или ужасное постапокалиптическое будущее.
   До красных стен оставались считанные метры. У закрытых ворот их кто-то уже поджидал, и это был не кто иной, как Кузьма. Легонько пихнув Ведану в плечо в качестве привествия, дружинник хмыкнул и сказал, насмешливо глянув на напарника:
   — Ох и влетит же сейчас кому-то.
   Свят согласно кивнул. Ему было все равно.
   Они были дома.