Контакт, Разное

Адрес:      Тбилиси, ул.Нуцубидзе, 26, кв.2
Телефон:   2-39-07-00
Эл. почта: archil.ebralidze@rambler.ru
Эл. почта: archil 10@yandex.ru

КАК Я НЕ СТАЛ СУПЕРМЕНОМ
Однажды утром ко мне звонит мой старший товарищ Эдишер Гиоргадзе, живущий в доме писателей.
-Арчил, зайди сейчас же. Я написал о тебе статью для журнала "Ринг".
Через десять минут я был у Эдишера.
-Садись, слушай, - говорит он и зачитывает заметку примерно следующего содержания.
Существует разница между любителем спорта и спортсменом - любителем.
Именно к последней категории принадлежит Арчил Эбралидзе.
Не многократный чемпион Грузии по шахматам, а его сын, младший Арчил.
Ежедневно, в любую погоду, он тренируется по нескольку часов.
Много раз переплывал Тбилисское море с его резкими перепадами температур.
/По два раза. Одежда - то остается на том берегу./
Свободно пробегает двадцать километров.
Тут я перебил Эдишера и спросил: А если бы я попросил вас написать тридцать километров, вы бы написали?
-Конечно, написал бы.
Добрый человек.
Должен признать, что я никогда не пробегал тридцать километров.
Я и двадцать никогда не пробегал.
Однажды я пробежал на очень хорошей скорости восемнадцать с половиной километров и остановился не потому, что устал, а потому, что бежал неправильно и отбил пятку.
Легко побил двух гвардейцев, пристававших к его племяннице.
/Гвардия не сдается. Пришлось побить./
В трудный период, когда были проблемы с машиной, он без единой остановки пронес через весь город рюкзак, наполненный тяжелейшим типографским металлом.
Тут была такая подоплека.
Эдишер приехал в типографию на машине и с помощниками, а обратно, будучи человеком творческим, забыл взять машину.
Тренируется на скалах, легко залезает на любое дерево.
Получилось что - то вроде Портоса, у которого, как известно, сила была не в голове.
Я сообщил об этом Эдишеру.
Эдишер подумал минутку и, как видно, решив наказать меня за жадность, приписал такую фразу.
А в свободное от тренировки время Арчил Эбралидзе пишет статьи по физике и даже иногда их публикует.
Получилось примерно так.
Арчил Эбралидзе весь день сидит на дереве, иногда спускается, пишет статью по физике и поднимается обратно, где чувствует себя в своей естественной среде обитания.
Я решил, что не надо мне такого почета и отказался от статьи.
1
ТАКТ И ДЕЛИКАТНОСТЬ
Однажды я был в гостях у своего товарища Васо, которого знаю с четырехлетнего возраста и он предложил чай.
Этот чай мне очень не понравился.
Желая сообщить информацию и не желая обидеть товарища, я выдал следующую фразу.
- Васо, я знаю, что твой чай не дерьмо, но он напоминает мне дерьмо.
Читатель скажет, какая же это деликатность.
Не торопитесь.
С чего я начал?
-Васо, я знаю, что твой чай не дерьмо.
Таким образом я показал, что я ему друг и товарищ.
А уже потом, как друг и товарищ, я просто обязан был сказать всю правду об его дерьмовом чае.
Вот, что значит такт и деликатность.
2
ХОРОШЕЕ ВОСПИТАНИЕ
У меня и у всех моих загэсских товарищей были прекрасные сады.
Несмотря на это, все мы лазили в чужие сады.
Это было у нас чем-то вроде вида спорта.
Все мои товарищи лазили примерно по одному разу в неделю.
Я лазил каждый день.
Потом всех нас вместе с родителями вызывали на партком.
Ни моя мать, ни мой отец никогда не состояли в партии.
Тем не менее, разборки проходили именно в этом органе.
- Этого, - указывали на одного из моих товарищей, - поймали там-то, этого - там-то, этого - там-то.
- Этого видели там, этого - там, этого - там.
Потом указывали на меня.
- Этого нигде не поймали и нигде не видели, но мы знаем, что он был всюду.
Моя мать задавала вопрос.
- Нигде не поймали?
- Нет.
- Нигде не видели?
- Нет.
- Пойдем домой.
Дома она никогда не возвращалась к этой теме.
Я получил хорошее воспитание
3
МОЙ ДЯДЯ РАЖДЕН
Во время своего второго круиза по Европе мой дядя Ражден вместе с супругой и группой туристов стоял у какого-то моста и слушал рассказ гида.
Один из туристов задал вопрос, какую функцию выполняет этот мост.
И тут Ражден с самым серьезным видом заявляет, что этот мост соединяет левый берег реки с правым.
-Будь я проклят, - как говорил Ражден, - если он не записал это объяснение в блокнот.
В свой первый круиз Ражден ездил по советски, во время войны.
4
МОЙ ДЕД СИЛОВАН
Мой дед Силован был энергичным и предприимчивым человеком.
Достигнув определенного положения в Ланчхути, он решил переехать в Поти.
Взял свою жену Зинаиду Ломая, свою дочь Тамару, большую сумку с золотом и сел
в транспорт.
Если не ошибаюсь, это был поезд.
Но дело не в этом.
Дело в том, что на одной из остановок Тамара захотела пописить.
Силован решил, что женщина не может обеспечить безопасность его золотого запаса.
Взял одной рукой Тамару, другой сумку и сошел на землю.
Отыскал подходящее место, поставил сумку и посадил Тамару.
Когда она закончила свое дело, он взял свое сокровище, то есть Тамару, на руки, а сумку с золотом забыл на земле.
В Поти он приехал с десятью рублями в кармане.
А через несколько лет он был городским головой города Поти и владел лесом от Палеостомского озера до Черного моря.
И, кроме того, лесопильным заводом.
В то время Алексей Максимович Пешков проходил свои университеты и устроился на этот завод рабочим.
Силован Ражденович заметил его среди других рабочих и сказал своему инженеру: Это, должно быть, непростой человек. Приведи его сюда. Я хочу с ним поговорить.
Они поговорили и после этого Алексей Максимович прекратил работать на заводе и остался в гостях.
5
НАРКОТИКИ
Однажды летом мы с моим товарищем Гурамом Дзаганашвили решили поехать в Тбилиси.
Взяли мой боксерский чемоданчик, так как Гурам хотел пополнить свой сигаретный запас и в полдень выехали.
Купили первым делом сигареты и набили ими чемодан.
А потом проболтались в городе целый день и много смеялись.
В полночь добрались до ЗАГЭСа на попутной машине.
Перешли через высокий мост на Куре, а канал, который проходит параллельно, решили переплыть.
Светила полная луна.
Мы разделись, посмотрели друг на друга и стали хохотать.
Два тощих типа в огромных трусах.
Я себя не мог видеть, но посмотрел на свою тень на земле и мне этого хватило.
Потом свернули одежду и обувь в надежный узел и перепоясали его ремнем.
Гурам предупредил меня.
- Смотри, в воде не засмейся.
Всем известно, что если человек много смеется, он слабеет и не может сжать руку в кулак.
Опасности утонуть для нас не было.
Зато была очень реальная опасность все намочить.
Я взял узел одной рукой, спустился в воду и проплыл метра три.
И тут меня разобрал смех.
Рука ослабла, я опустил ее в воду и намочил всю одежду.
Это меня еще больше рассмешило.
Тогда я отвернулся от Гурама, чтобы он не услышал, что я смеюсь.
Однако Гурам увидел, что моя голова трясется, не увидел одежды и тоже стал смеятся.
В таком состоянии он сумел подплыть ко мне и сказать: Я больше не могу, возьми чемодан.
Я взял чемодан и тут же опустил его в воду.
Намочив все, мы сразу успокоились, как будто специально для этого пришли сюда.
Переплыли канал, затащили вещи по бетону на берег, потом поднялись еще метров на семь по траве и оказались на асфальтированной дороге.
Целый день жарило солнце и асфальт был прогрет.
Мы разложили рубашки, брюки, носки, перевернули туфли и тоже положили.
Потом взялись за сигареты.
Раскрыли каждую пачку и разложили сигареты.
Сигареты заняли большую площадь.
Только закончили, как услышали шум машины, которая ехала по дороге.
Моментально сбросили всю одежду в сторону.
Что делать с сигаретами?
Если сдвигать их ребром ладони, то мокрая папиросная бумага обязательно лопнет и получится каша, которую нужно будет выбросить.
Мы открыли чемодан, договорились ложить сигареты в одном направлении и стали с максимально возможной быстротой собирать их поштучно.
Трудно поверить, но мы успели.
А когда закончили, оказалось, что машина ехала не по этой дороге, а по параллельной.
Мы решили ничего больше не раскладывать и пойти по домам.
Домой я возвращался, перекинув одежду через левую руку и торжественно шел по самой середине улиц.
К сожалению, ни один знакомый не встретился.
А когда подошел к дому, спрятал одежду и сказал матери, что меня ограбили.
Она, конечно, не поверила.
- Заходи, заходи, кто тебя ограбит.
А через две недели я зашел в гости к Гураму.
Его сестра Додо заговорщицки отвела меня в сторону и сообщила, что Гурам курит какие-то странные сигареты и она подозревает, что это наркотики.
Я похвалил ее за бдительность и рассказал, что произошло.
6
ОКО ЗА ОКО
Однажды утром за 15 минут до начала рабочего дня мне сообщили, что меня вызывает директор нашего завода Шукури Коява.
Я уже год работал начальником пирометрической лаборатории на Тбилисском инструментальном заводе и он еще ни разу не вызывал меня.
Зашел к нему в кабинет и вижу, что Шукури сидит за столом и закрывает ладонью одной руки всю левую половину лица.
- Что с вами, батоно Шукури?
Вместо ответа он отодвинул руку.
Такой громадный синяк редко увидишь.
Он был не слева, и не справа и не под глазом, а закрывал весь глаз полностью.
- Глаз в порядке?
- Глаз в порядке.
Только я хотел еще что-то спросить, как Шукури опередил меня и задал встречный вопрос.
- Кто у тебя вчера вечером дежурил?
- Лева Тарапатов.
- Где он сейчас?
- На месте, ждет смену.
Приведи его сейчас же сюда.
Я пришел в лабораторию, вывел Леву и попросил рассказать по дороге все, что произошло.
Расстояние от лаборатории до кабинета директора по двору метров двести да еще внутренние переходы метров сто.
Шли мы не спеша и поэтому у него была такая возможность.
- Понимаешь, пришел я вчера на работу немного навеселе.
- Не может быть.
- Не перебивай. Подошел к двери, смотрю, нет ключей.
- Почему?
- Видишь, когда мы сели с ребятами за стол, я испугался, что потеряю ключи и положил всю связку, а там были и домашние ключи, на край шкафа. А когда мы встали, я забыл ключи. Но ничего, зато они там и лежат.
- Ты очень аккуратный.
- Подожди. Стена лаборатории метра два вышиной, а выше, до самого потолка, еще метра четыре, идет оконный переплет с большими стеклами. Прямо над стеной одного стекла нет.
Я принес кирпичи, положил один на другой, поднялся и начал перелезать. В этот момент меня сзади за ногу кто-то схватил.
А я наполовину тут, наполовину там.
Кричу, чтобы отпустил. Не пускает. Тут у нас целая борьба получилась и я ему ногой врезал.
Я перелез, а он кричит, что он Шукури. Что теперь делать?
- Никому не говори, что ты был навеселе. Он тебя нюхал?
- Как нюхал?
- Носом.
- Как он мог меня нюхать, если моя голова была с другой стороны стены.
- Вот видишь, это недоказуемо. Куда ты пошел из дома?
- К ребятам.
- Забудь ребят, стол и шкаф. Забыл?
- Забыл.
- Куда ты пошел из дома?
- На завод.
- Где ты оставил ключи?
- Дома.
- Правильно. Ты совершенно трезвый пришел на работу и обнаружил, что забыл ключи. С каждым может случится. Чтобы попасть в лабораторию, ты, ничего не ломая, полез через пустой оконный проем. Что было дальше?
- В этот момент меня кто-то схватил за ногу.
- Что ты тогда сделал?
- Потребовал, чтобы он меня отпустил.
- Один раз потребовал?
- Нет.
- Достаточно громко?
- С каждым разом все громче.
- А он?
- Он тоже ругался матом.
- То есть, ты ясно объяснил ему ситуацию, а он стал тебя за это крыть матом?
- Да.
- Удобно было тебе висеть, опираясь животом на оконную раму?
- Очень удобно. Как на колу турецкого султана.
- А он пытался облегчить твое положение?
- Наоборот.
- Что ты имеешь в виду?
- Что он дергал меня изо всех сил за ногу, чтобы сбросить на пол.
- И что ты сделал?
- Понял, что от этого краба не отделаешься, прицелился и дал ему ногой в морду.
- И он тебя отпустил?
- А куда он денется.
- Значит так. Ты понял, что если просто держаться за оконную раму, он обязательно сбросит тебя, возможно даже вместе с рамой. Начал вырываться и наконец вырвался, никуда не прицеливаясь и не давая никому в морду.
- Точно.
- А дальше что?
- Я перелез на шкаф, а со шкафа на пол.
- А он?
- Он начал кричать, что он Шукури Коява, директор завода.
- И больше ничего?
- Ругался матом и требовал открыть дверь.
- Как именно ругался?
- Не могу повторить. Я не так воспитан.
- Молодец, Лева. Ты открыл дверь?
- Нет.
- Почему?
- Я подумал, что он пьян.
- Хорошо! Только не рассказывай этого Шукури, а то он убьет тебя на месте.
- В данном случае получается самозащита?
- Если бы это произошло на улице, это была бы классическая самозащита. На суде бы тебя безоговорочно оправдали. Здесь другое дело.
- Какое?
- Тебе известно, что наш завод делает поставки во много городов Советского Союза?
- Известно.
- Тебе известно, что наш завод шлёт свою продукцию в страны социалистического лагеря?
- Известно.
- Сколько пирометристов дежурит с пяти вечера до девяти утра?
- Один.
- Выходит, если тебе не дать работать, поставки в Советский Союз и страны социалистического лагеря попадают под знак вопроса?
- Выходит, так.
- Знал ли ты, кто схватил тебя за ногу?
- Нет.
- Мог ли ты с полной уверенностью утверждать, что это был не американский шпион?
- Только без шпионов.
- Я вижу, у тебя кишка тонка драться за Советский Союз и социалистический лагерь. Ладно. Ты знаешь, что в цеху стоит селитровая ванна?
- Конечно.
- Сколько там селитры?
- Несколько тонн.
- Тебе известно, что селитра является составной частью пороха?
- Известно.
- Какова рабочая температура селитровой ванны?
- Шестьсот пятьдесят градусов.
- Что будет, если она дойдет до тысячи?
- Весь завод и полквартала вокруг взлетят на воздух.
- Может такое произойти, когда ты на работе?
- Нет. Я делаю обход. Если дойдет до 700 градусов, вырублю напряжение.
- Вот поэтому ты и лез. А он тебе мешал.
- Значит, я висел вверх ногами и думал о селитре.
- Знаешь, Лева, если бы ты был адвокатом, то за всю карьеру у тебя было бы только одно дело.
- Почему?
- Потому, что второго тебе никто не дал бы.
- Почему?
- Потому, что ты копаешь против себя. Не повторяй такую глупость.
- Не буду.
- Пойдет такой вариант?
- Не пойдет.
- Почему?
- Там у нас стоят два прибора. Оба сразу не испортятся.
- Не тот у тебя масштаб. Ладно. Есть еще вариант. Все произошло в твое рабочее время?
- Да.
- Где ты должен был находиться в это время?
- В лаборатории.
- Здесь есть один принципиальный момент. Куда ты лез - в лабораторию или из лаборатории?
- В лабораторию.
- Зачем ты туда лез?
- Как зачем? Чтобы работать.
- То есть выполнять свои служебные обязанности?
- Конечно.
- А он тебе мешал?
- Еще как.
- Все. Пойдет такой вариант?
- Нормально. Пойдет.
- На том и держись. Никто тебе ничего не докажет.
Лева приободрился, выпрямился.
К тому времени мы были у кабинета директора.
Открыли двери и решительно подошли к его столу.
Шукури обратился ко мне.
- Арчил, выйди, закрой двери и подожди. Через минуту он тоже выйдет.
Я так и сделал.
Что происходило в кабинете, не было слышно, так как двери были двойные и с звукоизоляцией.
Через минуту Лева действительно вышел.
Рука была прижата к лицу.
- Покажи.
Лева слегка отодвинул руку.
Огромный синяк закрывал весь глаз.
На этом дело было закрыто.
Никаких выговоров и снятий премии не было.
А через неделю я увидел, как Шукури и Лева, похожие, как два брата-близнеца, беседовали в цеху по какому-то вопросу и освещали все вокруг огромными фонарями по левому борту.
7
ПУТЬ В ВЫСШЕЕ ОБЩЕСТВО
В советское время при росте сто восемьдесят восемь сантиметров, я достиг веса в девяносто четыре килограмма.
Для эбралидзевского отродья это было слишком много и я стал каждый день взвешиваться.
Поскольку эта мера не помогла, я сел на диету.
Диета была самой строгой.
Три стакана чая в день.
Чувствовал себя я нормально, ходил на работу, но не учел один фактор.
Оказывается, такое резкое изменение режима питания приводит к стресу.
Я этого не знал.
Через несколько дней на работе я вспомнил нелады с академией наук и решил, что должен немедленно разобраться с президентом этой академии Альбертом Тавхелидзе.
Встал и направился прямо туда.
В вестибюле академии за стеклянной перегородкой дежурили два милиционера.
Один был весом явно больше центнера, а другого можно было назвать худым только по сравнению с первым.
На звонок по внутреннему телефону ответила помощник президента Нино Думбадзе.
Однажды она посоветовала мне оставить этих гнилых людей.
На этот раз она сообщила, что президент находится на совещании, которое закончится через полтора часа.
Я положил трубку и через полтора часа был снова на месте.
На звонок опять ответила Нино Думбадзе и сказала, что президент вышел с одного совещания и зашел на второе.
Тут меня прорвало и я стал излагать свое мнение об академиках, академии, о тематике их совещаний и о самих совещаниях.
Излагал все это я громогласно, так что было слышно на всех этажах.
Милиционеры выскочили из-за своей перегородки и бросились ко мне.
Я объяснил им, что здесь сидят воры, а они этих воров оберегают от тех, кого они обворовывают, и что мне надо поговорить с этим Тавхелидзе.
Они ответили, что не могут пропустить меня, так как я его побью.
Я сказал, что пальцем его не трону.
Но они не обратили внимания на мои слова.
Это меня страшно возмутило.
Как это так?!
Я говорю, а мне не верят!
Сообщил, что иду и пошел к лестнице, так как президент сидел на третьем этаже.
Уже на лестнице меня догнал толстый милиционер и попытался столкнуть вниз.
Видно, моя вытянутая от голода физиономия ввела его в заблуждение.
В ярости я присел, обхватил его ноги, поднял на воздух и понес по лестнице наверх.
Не то, чтобы он был мне нужен, но, как говорил Марк Твен, мне проще было взять его с собой, чем оставить на месте.
Тут подбежал второй милиционер, схватил меня за локоть и стал изо всех сил тянуть назад.
Оттолкнуть его ногой я не мог, так как потерял бы равновесие, руки были заняты.
Тогда я наклонился вперед и продолжил путь в высшее общество.
Не знаю, чем бы кончилось это приключение, но меня подвело мое чувство юмора.
Я представил себе эту картинку со стороны, бросил первого милиционера и стал хохотать во всю глотку.
Разговаривать в таком настроении с Тавхелидзе было нецелесообразно и я пошел вниз.
Однако господа милиционеры опередили меня, закрыли дверь на ключ и сообщили, что сейчас они меня побьют.
Я объяснил этим ребятам, что ничего у них не выйдет, а если они непременно хотят драться, то горка здесь недалеко.
Пусть снимут свои мундиры с погонами и прогуляемся.
Господа милиционеры открыли дверь и вежливо попрощались.
8
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
Приехав после пяти лет революций, войн и прочих двадцати четырех удовольствий в Абастуманскую астрофизическую обсерваторию, мы обнаружили, что белый дом, который стоит на отшибе, выглядит довольно запущенным, а в квартире, в которой мы обычно останавливаемся, завелись мыши.
Гуранда заявила, что терпеть не может мышей и пока я с ними не разберусь, побудет у своего брата Гоги, тем более, что ей надо обсудить с его женой Лорой массу городских и обсерваторских новостей и ушла, оставив меня одного разбираться с мышами.
Надо признать, что сколько я ни думал на эту тему, ни одна толковая мысль не приходила мне в голову.
Тогда я решил, что если сейчас заснуть, то большой беды не будет, так как до утра мыши никуда не убегут, а если убегут, то что может быть лучше.
Постелил на диване, выключил свет, забрался в постель и приготовился заснуть.
Но не тут-то было.
Все мыши начали одновременно пищать.
Похоже было, что они не только не собираются убегать ни до утра и ни после него, а напротив, надеются запугать меня до такой степени, чтобы убежал я.
Это был терроризм в чистом виде, так как слово "террор" переводится как страх, а надо признать, что эти мерзавцы нагнали на меня страху.
Посудите сами.
Поймать их невозможно.
Укусить их я тоже не мог.
А любой из них преспокойно мог забраться на диван и укусить меня за нос во время сна.
Поскольку активные действия были невозможны, пришлось уйти в глухую защиту, то есть закрыться одеялом с головой.
Но долго так не полежишь.
Открываешься и остаешься лицом к лицу с мышами.
Надо опять лезть под одеяло.
Поныряв так несколько раз, я понял, что сегодня сна не будет.
С сожалением вылез из постели, включил свет, оделся и стал прогуливаться из конца в конец по всей длине комнаты.
Так я прохдил от 11 вечера до 5 утра.
Что я передумал за это время, передать невозможно.
Скажу только, что в самом конце несколько утешила мысль, что слоны тоже боятся мышей.
Неужели нет никакой управы на этих мышей?
И тут меня осенила блестящая мысль.
Кошка!
Я вздохнул с облегчением.
Только я смог бы в таком безвыходном положении найти такое замечательное решение.
Но ученым я ничего не скажу.
Знаю я этих ученых.
Зато Гуранда просто обязана мной восхититься.
Провел кое-как время до десяти утра, вывел Гуранду на улицу и сообщил ей о своей находке.
Однако она своим женским умом не смогла правильно оценить ситуацию и восприняла мою находку, как нечто вполне заурядное.
Из деликатности я не стал ничего доказывать и перевел разговор на деловые рельсы.
- А где ее взять?
- У Капанадзе три кошки.
С семьей Капанадзе у меня замечательные отношения и я пошел прямо к ним.
Они жили на первом этаже трехэтажного дома.
Дело было летом и обе створки их окна были открыты.
На окне сидел кот средней величины, а под окном на земле - другой, в два раза больше первого.
Дома был Георгий, отец семьи.
Я объяснил ему проблему и попросил на время большого кота.
Георгий сообщил, что большого кота зовут Нельсон, но выдать его отказался и предложил другого, которого представил, как Сико.
При всей своей некомпетентности, что-то заставило меня усомниться в возможностях этого Сико и спросить Георгия, а не убежит ли он при виде мышей.
На что Георгий заверил, что все в порядке и добавил, что Нельсон, так сказать, более мощный.
Спору нет.
Этот кот излучал мощь и самоуверенность и, да простят меня англичане, даже немного превосходил великого адмирала, так как прекрасно видел обоими глазами.
А Нельсоном его назвали потому, что его черно-белая окраска была распределена таким образом, что создавала впечатление повязки, закрывающей один глаз.
Но Нельсона Георгий не выдавал.
Поэтому мы договорились, что я приду в девять вечера и заберу Сико.
Как потом выяснилось, Георгий опустил несколько деталей.
Что Сико было всего пять месяцев.
А выглядел он как кот средней величины по той простой причине, что был родным сыном Нельсона.
Что Сико не был знаком с мышами, так как ни одна здравомыслящая мышь не пожелала бы остаться в радиусе полумили от Нельсона.
Белый дом находился за пределами этого радиуса и только поэтому мыши осмелились поселиться там.
Георгий скрыл эти детали не из каких-либо коварных соображений, а потому, что хотел, чтобы Сико понюхал пороху.
В девять вечера я забрал Сико и отнес домой.
Дома я посадил его на пол, а сам забрался в постель, так как прошлую ночь совсем не спал.
Но с этим делом мне не везло, так как через несколько минут Сико запрыгнул на диван, решив, как видно, что это самое безопасное место во всей квартире.
Я объяснил Сико, что хотя мне тоже случалось работать телохранителем, в данном случае не я являюсь его телохранителем, а он является моим телохранителем.
Сико очень внимательно выслушал все это, затем зевнул, потянулся и улегся на диване с явным намерением хорошо выспаться.
Тогда я без лишних слов посадил его на пол.
Сико запрыгнул обратно.
Я снова посадил его на пол.
Он опять запрыгнул.
Тогда я отнес уважаемого Сико в лоджию, дал ему еду и воды и закрыл за ним дверь.
Вернулся в комнату и безпрепятственно проспал до десяти часов утра.
Проснувшись, я первым делом пошел проведать Сико.
Открыл дверь и увидел, что его там нет.
Окно было открыто, но убежать он не мог, так как оно было забрано сеткой от мух.
- Похоже, что нашего Сико сожрали мыши, - сказал я, начал искать и в конце концов нашел на шестой полке, считая снизу, то есть под самым потолком, спящим за огромной кастрюлей.
Я отнес Сико в комнату, посадил на диван и хотел сделать замечание по поводу методов его работы, но заметил, что он вовсе не выглядит испуганным.
Напротив.
Он спрыгнул с дивана, обошел все углы, подолгу останавливаясь и тщательно обнюхивая каждый из них.
Затем, как видно, удовлетворенный результатами своего исследования, поднял хвост и с видом победителя стал расхаживать по комнате.
И тут я заметил еще более удивительную вещь.
Если вчера мыши совершенно свободно бегали по всей квартире и встретили нас с Сико настоящим концертом, то сегодня не было видно ни одной мыши и не слышно ни одного писка.
С тех пор мыши оставили этот дом.
Похоже, что они разбежались от одного запаха Сико.
Вот, что значит хорошая репутация и благородное происхождение.
Для полной реабилитации Сико осталось ответить только на вопрос, зачем он забрался на диван и за большую кастрюлю.
Я так замерз ночью под тонким одеялом, что ответ на этот вопрос не заставил себя ждать.
Ясно, что он искал не самое безопасное, а самое теплое место.
Я вышел посмотреть наружный термометр.
В половине одинадцатого утра было всего десять градусов.
Тысяча семьсот метров над уровнем моря давали себя знать.
Вернулся обратно и не обнаружил Сико.
Посмотрел во всех комнатах, за всеми диванами, вышел в подъезд и увидел Сико, который спускался со второго этажа, где находятся номера люкс.
Через минуту оттуда же спустилась Валя Чурикова, коммендант обсерватории.
Поздоровалась и вместо обычных вопросов о положении в городе, сразу спросила, чей это кот.
- Наш. А в чем дело?
- Дело в том, что сегодня в обсерваторию приезжает премьер-министр Грузии. Приезжает вместе со своими четырнадцатью телохранителями. Мы постелили им в номерах люкс. А этот кот забрался на второй этаж и написил в постель одному из телохранителей.
Мне дико понравилось, что один мой телохранитель не побоялся четырнадцати телохранителей премьер-министра и так хорошо выразил свое мнение о них.
На вопрос, выполнил ли Сико боевое задание, я имел полное право сказать: перевыполнил.
Что касается самого премьер-министра, то в тот день он не приехал.
На другой день - тоже.
А на третий день стало известно, что визит премьер-министра отменен.
Некоторые скажут, что это просто совпадение.
А я скажу: вряд ли.
Скорее всего, ему доложили о случившемся и он понял, что будет иметь дело с Сико.
Сильнее кошки зверя нет.
Послесловие
Похоже, что против премьер-министра и против мышей Сико применил один и тот же тактический прием и в обоих случаях этот прием сработал безотказно.
9
КАК МЫ ПОТЕРЯЛИ ГРАН ПРИ
Мой товарищ Дато Топурия имеет диплом инженера и работал раньше в каком-то научно исследовательском институте.
Кроме того он занимался конным спотом.
По чьему-то недомыслию в штате института совершенно не было лошадей.
В связи с этим Дато оставил институт и перешел работать на иподром.
Однажды команда Грузии была на соревновании в одной европейской стране.
В тот день разыгрывался гран при.
В заезде участвовал Тенгиз и наш самый лучший конь Атаман, а Дато был свободен.
Он оделся, как на парад, познакомился с одной местной девицей и разгуливал вместе с ней рядом с трассой в
ожидании решающего заезда.
Путь им перегородила огромная лужа.
Дато был выше среднего роста и очень худой.
Девица такого же роста и в два раза мощнее Дато.
Одета она была подчеркнуто небрежно.
Дато взглянул на нее и обратился со следующим предложением.
- Слушай, я одет как джентльмен. Если я сейчас залезу в лужу, то испачкаюсь, выйду из своего стиля и буду выглядеть некрасиво. Ты одета как хиппи. Если ты испачкаешся, то еще больше войдешь в свой стиль и будешь еще красивее. Может ты перенесешь меня через лужу?
Девица засмеялась и сказала: садись.
Дато оседлал ее и она потопала прямо по луже.
Когда добралась до центра, сзади слева послышался нарастающий гул копыт.
Из за поворота вырвалась группа лошадей.
Впереди всех на вороном коне как вихрь летел Тенгиз.
Расстояние между ним и преследователями было три с половиной лошадиных корпуса и эта дистанция постоянно увеличиваласьс
Поравнявшись с нашими друзьями, он боковым зрением заметил что-то непонятное, невольно посмотрел в ту сторону и увидел, что Дато верхом на девице преодолевает водное препятствие.
Начал безудержно хохотать, потерял темп и пришел к финишу последним.
10
БОКАЛ
Однажды в Москве, прогуливаясь по улице Горького, я зашёл в ресторан Пекин.
Увидел в глубине зала очень интересную девицу и взял курс прямо на неё.
Внезапно дорогу мне перегородил один вежливый товарищ.
-Извините, но вы не туда идёте, это американка.
-А где тут у вас проходит граница?
Я сел за столик, который стоял у самой границы с советской стороны и стал вертеться во все стороны, чтобы сгладить впечатление от своего фиаско.
Надо сказать, что столик был сервирован на четверых и перед каждым прибором стояли два бокала.
Один на короткой, а другой на длинной ножке.
Набирая вышеуказанным способом очки, я смахнул со стола бокал на длинной ножке.
Только этого мне не хватало!
Бокал успешно долетел до края стола и скрылся под ним.
Я сделал безнадёжную попытку перехвата.
И тут произошло чудо.
Мне удалось, не глядя, поймать бокал где-то между поверхностью стола и полом.
Конечно, это произошло совершенно случайно.
Если бы мне дали сто бокалов и попросили повторить этот фокус, скорее всего, я разбил бы все сто.
Но поскольку этого никто не знал, я медленно вытащил бокал из-под стола и торжественно поставил в центр.
11
ПЕРВОЕ ПИСЬМО В АМЕРИКУ
Дали, привет!
Нам объяснили в академии наук, что ты выходишь из дома, когда мы ложимся спать и, кроме того, ходишь вверх ногами.
Выходить так поздно опасно, тем более, что вокруг ковбои и апачи.
Мы не говорим уже о том, что девушка из хорошей семьи не должна ходить вверх ногами.
Мы уверены, что ты серьёзно обо всём подумаешь и будешь ходить так, как подобает девушке твоего круга и воспитания.
Проблем у нас нет, кроме одной.
Получили два письма бабушки Ксении с подробными инструкциями, как вести себя в Америке.
Мы долго думали, что делать и наконец решили руководствоваться ими здесь.
После этого проблемы совершенно отпали.
Гуранда, Арчил 
12
ВТОРОЕ ПИСЬМО В АМЕРИКУ
Дали, привет!
Поздравляем тебя с днём рождения.
Нам что-то толкуют здесь об относительности.
Но, слава богу, твои тётя и дядя не какие-нибудь деревенщины.
Мы тоже разбираемся в новых теоориях.
Если относительно новых сотрудников ты ходишь правильно, то относительно членов твоей семьи - неправильно.
Здесь необходим такт.
Мы не хотим подсказывать, но может стоит ходить наклонно.
Никто не будет обижен.
Гуранда, Арчил
13
БЛЕСТЯЩАЯ ПАРТИЯ
Из нашего дома по улице Кутузова один выход был именно на эту улицу, а другой, через двор - на улицу Пекина.
Пройдя через двор и сделав один шаг по улице Пекина, я посмотрел направо, налево  и увидел, что мимо меня проходит Михаил Таль.
С одной строны от него шёл мужчина, с другой - женщина.
Шли в направлении к центру города.
Мгновненно я напрочь забыл куда и с какой целью я шёл, развернулся и пошёл вслед за ними.
Надо сказать, что у нас в доме никогда не было культа политических деятелей, кроме, конечно, Наполеона и с подачи Великого Александра Дюма, Армана Жана Дю Плеси герцога де Ришелье, а был культ чемпионов мира по шахматам.
Ну еще и по боксу.
К сожалению, я был небрит.
Они шли пешком, по одной стороне улицы  и не садились ни в один попутный автобус.
Я шёл за ними и был очень удивлён, что никто не останавливался и не реагировал.
Понимаю, все культурные, воспитанные , не хотят беспокоить, но, чёрт возьми, это же Таль.
Не знаю, сколько остановок они прошли, но перед спуском к площади Героев, повернулись и зашли в статистическое управление.
Какая там статистика.
Там будет сеанс.
Я зашёл и прямо спосил у первого встречного, на каком этаже у них зал.
-На шестом.
Я на скорости поднялся, сразу нашел зал.
Зашёл и вижу стоят столы и десять досок ждут поединка.
Подошёл к одному, которого принял за распорядителя и попросил дать возможность сыграть.
-Что просишь. Садись, играй на здоровье.
Я сел раньше всех.
Остальных игроков пригласили сесть.
С третьего приглашения все были на старте.
Мы сидим, маэстро ходит.
У Михаила Таля были белые, у нас черные.
Не помню, на первом или на втором ходу Миша взялся за своего коня и у него в руке осталась головка коня.
Молниеносно он заявил: Ну вот, у меня уже лишняя фигура.
Мне очень понравилась его мгновенная реакция.
Я очень сильно подкован в шахматах.
Знаю одну комбинацию.
И надо же Таль играет именно этот вариант.
Он, конечно, не мог подозревать что встречается со знатоком.
Ладно, шучу, а что мне ещё остаётся делать при встрече с чемпионом мира.
В этом варианте белые в дебюте отдают подряд три пешки.
Пока чёрные их наивно забирают, белые подгатавливают атаку.
Потом коварные белые отдают лёгкую фигуру, то ли коня, то ли слона, сейчас уже не помню.
Чёрные его кушают.
И после этого белые начинают и выигрывают.
Кроме этого я больше ничего не знаю.
Нет, знаю еще один момент.
Однажды мой отец похлопал Таля по плечу палкой и сказал: Молодой человек, вы авантюрист.
То есть, Таль мог пойти на неоправданный риск.
Вот с такими козырями на руках я играю против шахматного гения Михаила Таля.
Итак, десять человек сидят, а маэстро ходит и постепенно сокращает число своих противников.
Ничего не могу сказать о ходе остальных партий, так как у меня хватало своих проблем.
Но через некоторое время Таль успешно побил девять противников, взял одной рукой стул, поставил его напротив меня и сел.
Я поднял обе руки вверх и провозгласил: Для меня огромная честь сидеть против Вас.
По моему у меня вышло слишком громко.
Миша расплылся в  улыбке.

Вы можете себе представить, против меня сидит Михаил Таль и создаётся илюзия, что мы играем серьёзную партию.
Илюзия, конечно, только у меня.
Продолжение следует.

 


С продолжением к сожалению придётся подождать.
Правительство пришло к мнению, что целесообразней всего подтравливание и работает в этом направлении с применением методов массированной атаки.
Это может дать хорошие результаты так как  в случае люстрации массированного характера наступления, можно перейти к варианту "ненормальный".
Ведь именно ненормальным кажется, что все куплены и все против них.
В связи с этим открывается прекрасная возможность действовать без церемоний.
А мне в связи с этим кажется, что наши уважаемые правители так далеко зашли в своей основной профессии - наведения тени на плетень, что не трубить тревогу в такой ситуации действительно было бы сумасшедствием.
Тем более, что уважаемые господа не оставляют без внимания остальные свои
направления.
Война нервов, опять таки массированный вариант.
Работает мозговой трест и в направлении попыток представить автора резвратником и опять таки имеются в виду все известные и вероятно неизвестные виды разврата.
Щедрая публика.
Задействовано коллосальное количество людей и тратятся очень большие суммы.
В связи со всем этим хотелось бы отметить прекрасную позицию, которую заняло наша уважаемая творческая элита.
Но инициатива всё же исходила не от них, а от самого господина Бидзины.
Точнее говоря, заслуга здесь принадлежит двоим.
Давид Пурцхванидзе дал хороший совет, создать службу пиара, которая будет работать в двадцатичетырёхчасовом режиме, а господин Бидзина нашёл блестящее решение и предложил нашей элите занятся его восхвалением.
Получили компенсацию - выполняйте.
Немного похоже на крестного отца.
Он тоже промогал людям авансом.
Но Вито Корлеоне никогда не пришла бы в голову мысль задействовать в своих операциях маленьких детей.
Господин Бидзина!
Вы уделяете огромное внимание своей безопасности и, в частности, вопросу прикрытия.
Я сейчас был вынужден затронуть вопрос детей, хотя до сих пор старался не трогать этого вопроса.
Не трогать, потому что здесь нужна исключительная осторожность
Скажем короче.
Как известно, наци занимались поставкой детей в публичные дома.
У них есть группы таких детей пока здесь.
Ни один из этих несчастных детей не должен быть убит, для того, чтобы обеспечить безопасность ублюдков и выродков рода человеческого.
Я имею в виду, для прикрытия.
Ты меня понял.
Я не хотел поднимать этот вопрос до того, как будет создана группа, способная взять за шиворот всякую мразь и способна провести оперцию без вреда для детей.
Но в нашем сверхуважаемом обществе, которое происходит, как минимум, прямо от шумеров и которые имеют в своем активе черепок двухмиллионной давности в Дманиси, очень и очень трудно найти просто нормального человека, а тем более группу людей.
Предлагаю привести щенков обратно.
14