Пол Андерсон. Крестовый полёт. Глава 4

Должность моя в войске сэра Роджера была наискромнейшей. Посему и многие события, достойные упоминания в моей летописи, вершились без моего участия. И свидетельствовать о них полно и правдиво я могу, лишь восполняя своими предположениями недостаток знания. В конце концов, долг священников – исповедовать своих прихожан и знать явно многое из того, что совершилось тайно.

Полагаю, что, оставшись с леди Кэтрин наедине, барон честно поведал ей о нашем положении. Он рассчитывал на её спокойствие и мужество, однако высокородная супруга впала в бешенство.

- В недобрый день я вышла за тебя замуж! – воскликнула она, заливаясь слезами и топая маленькой ножкой по железной палубе, и прекрасное лицо её покраснело от горя и побледнело от гнева. – Мало того, что твоя нелюдимость и скверные привычки довольно опозорили меня перед королевским двором и обрекли меня прозябать в берлоге, которую ты называешь замком! И после этого ты ещё посмел рисковать жизнью моих детей – да что там жизнью, самими их бессмертными душами!

- Но, дорогая, – запинаясь, пробормотал он. – Как мог я знать?

- Конечно, не мог, для этого ты слишком туп! Тебе было недостаточно просто отправиться грабить и насиловать шлюх в проклятую Францию, нет – надо было обязательно полететь туда в этом летучем гробу! И ты ещё возомнил, что сможешь запугать и подчинить себе демона? Сделать его своим покорным рабом? Дева Мария, за что мне всё это!

Она отвернулась, рыдая, и опрометью выбежала вон из каюты по длинному коридору, ведущему в дальние отсеки корабля. Сэр Роджер долго провожал её взглядом. После чего, в самом мрачном расположении духа, отправился в лагерь пехотинцев.

Солдаты готовили себе ужин в кормовом трюме. Несмотря на разведённые ими костры, дышать было легко. По словам Бранитара, на корабле имелось некое приспособление для обновления живительных сил воздуха, что бы при этом не имелось в виду. Меня весьма раздражали светящиеся стены, не позволявшие отличать день от ночи. Однако окружавшей нас солдатне до этого не было никакого дела. Они хлестали эль прямо из кувшинов, похвалялись друг перед другом своими подвигами, играли в кости, ловили и давили блох – необузданная банда безбожников, которая, паче чаяния, с неподдельным восторгом и почтением приветствовала своего вождя.

Рыжий Джон Хеймворд неуклюже втиснул своё огромное тело в узкую каморку неподалёку после того, как сэр Роджер незаметно для других подозвал его к себе.

- Итак, сэр, – простодушно заметил он, – похоже, что мы выбрали не самый быстрый путь во Францию?

- Мы… У нас поменялись планы, – осторожно ответил сэр Роджер. – Всё к тому, что в земле, откуда прилетел этот корабль, нас ждёт щедрая добыча. Настолько щедрая, что на эти деньги мы сможем вооружить огромную армию, которая не только завоюет для нас всё, что мы захотим, но и навсегда удержит наши завоевания.

Рыжий Джон рыгнул и почесался где-то под камзолом.

- Если только не откусим кусок больше, чем сможем проглотить, сэр.

- Это вряд ли. Сообщи своим людям о перемене наших планов и сделай так, чтобы они не скулили от страха и не задавали лишних вопросов.

- А вот это легче сказать, чем сделать, сэр.

- С какой стати? Ты слышал – нас ждёт добрый грабёж!

- Милорд, наверное, лучше будет, если я скажу вам всё так, как оно есть. Конечно, многие из полетевших с нами женщин не замужем и… ну, скажем так, благосклонны к нашим мольбам. Но мужчин на корабле всё равно больше по меньшей мере вдвое, а француженки весьма приятны в обхождении, и сарацинки также отнюдь не строгого нрава – так, по крайности, о них говорят. Если же версгорские женщины все таковы, как наш синекожий пленник – боюсь, они вряд ли придутся многим по вкусу.

- Прекрасные принцессы, безнадежно томящиеся в версгорских застенках, наверняка обрадуются честным английским лицам. Обрадуются, ты меня понял?

- Так точно, милорд. Обрадуются.

- Вот и славно. И передай своим лучникам, что, как только мы прилетим, они должны быть готовы драться, как черти! – сэр Роджер хлопнул гиганта по плечу и отправился переговорить подобным же образом с остальными командирами.

Чуть позже я узнал от него об этом разговоре. Сказать, что я был в ужасе – значит, ничего не сказать.

- Слава Тебе, Господи, что Ты сделал версгорцев уродливыми, – вскричал я в смятении, – ибо порода их столь отлична от людской! Благословенна будь премудрость Твоя!

- Да, они некрасивы, – кивнул барон, – но почему ты так уверен в том, что они – не люди?

- Будь я Богом, я бы знал ответ, сэр, – сказал я, хорошо поразмыслив над его вопросом. – Они непохожи ни на одно живое существо на земле. И, тем не менее, они ходят на двух ногах, у них есть руки, речь и здравый рассудок.

- Короче говоря, это не столь важно, – заключил он.

- Ещё как важно! – горячо возразил я. – Ежели они наделены бессмертной душой, то обратить их к истинной вере – наш святой долг. Но если у них нет души, то приобщать их к таинствам было бы по меньшей мере богохульством.

- Это я предоставляю решать тебе, – безразлично ответил сэр Роджер.

Я немедленно бросился в комнату, где несколько копейщиков денно и нощно стерегли Бранитара.

- Что тебе нужно? – спросил он, когда я сел напротив.

- Скажи, у тебя есть душа? – осведомился я.

- У меня есть – что?

Я попытался объяснить, что я имею в виду, но озадачил его ещё больше.

- Ты действительно думаешь, что твоё маленькое подобие живёт у тебя в голове? – изрёк он.

- Нет, конечно, нет! Душа бесплотна. Это то, что даёт нам жизнь. Хотя нет, не совсем так. Звери тоже живы, хотя души у них нет.

- Понял. Это называется «мозг».

- Нет, нет, нет! Душа – это… Как же тебе объяснить… Это – то, что остаётся живым после того, как умирает тело. И то, что потом предстаёт пред судом Господним за дела, свершённые при жизни.

- То есть ты веришь, что личность продолжает существовать и после смерти? Это интересная проблема. Если личность – это в большей степени содержание, а не форма, то представляется разумным, что содержание это можно вложить в другую форму, по крайней мере, теоретически. Перенести эту же систему отношений в другое тело.

- Хватит морочить мне голову! – прервал я его нетерпеливо. – Ты хуже еретиков-альбигойцев. Ты можешь сказать мне прямо, есть у тебя душа, или нет?

- Наши учёные исследовали структурную концепцию личности. Но, насколько я знаю, у них всё ещё недостаточно сведений для того, чтобы придти к какому-то выводу.

Я вздохнул.

- Снова ты за своё. Просто скажи: у тебя есть душа?

- Не знаю.

- Толку-то от тебя! – выругался я и ушёл.

 Позже я не раз долго и горячо диспутировал на эту тему с моими коллегами. Мы пришли к выводу, что предварительное крещение может быть совершено над любым живым существом, желающим его приобщиться – и не продвинулись ни на шаг дальше. Увы, у нас не было ни святости Римского Папы, ни мудрости Вселенского собора.

Тем временем леди Кэтрин удалось совладать со своими слезами. Потерянная и опустошенная, она прохаживалась по коридору, пытаясь развеять душевные муки прогулкой. В большой каюте, служившей командирам столовой, сэр Оуэн настраивал арфу. Завидев леди Кэтрин, он вскочил на ноги и отвесил галантный поклон.

-  Миледи! Какой приятный… я бы даже сказал, ослепительный, – сюрприз!

Леди Кэтрин устало опустилась на скамью.

- Где мы сейчас? – с неожиданной усталостью спросила она.

- Сие мне неведомо, – ответил сэр Оуэн, понимая, что можно говорить откровенно. – Солнце уже уменьшилось до того, что затерялось среди других звёзд. – На его тёмном лице медленно расцвела улыбка. – Но в этой комнате оно светит всё так же ярко.

Щёки леди Кэтрин окрасились румянцем. К своему изумлению, она почувствовала, как поднимаются уголки её губ.

- Никто из людей ещё никогда не отправлялся в более одинокое путешествие, – молвил сэр Оуэн. – Но, может быть, миледи разрешит мне скоротать время в пути мадригалами, воспевающими её прелесть и красоту?

Дважды просить разрешения не пришлось. Голос сэра Оуэна окреп и наполнил каюту.