понедельник, 24 октября 2005

На ноутбуке, на новом Word 2003, наконец-то, который удалось установить, минуя «Офис ХР»! С сервером входящей почты провозился едва ли не до рассвета, и продолжал возиться утром на фоне пребывания в доме сначала Лерочки, потом и Лизы, которую вторично завернули из медицинского учреждения из-за отсутствия печати на направлении. Что же, герои всегда в обход! Доволен, несмотря на огромную потерю времени, даже о предстоящем заплыве забыл в смысле позволил себе есть и пить, как в любой другой день, свободный от нагрузок. Дождь на улице поливает, как из ведра не без бурной заварушки накануне смены сезонов, предречённой синоптиками. Но пока довольно тепло. Итак, дневные сумерки, на очереди переломный 1999 год в конце 160-ых, начале 170-ых тетрадей. Зашиваюсь, но успеваю вовремя в бассейн, правда, в совершенно разобранном состоянии. Ещё повезло, что оставили пару дорожек для абонементников, одну из них занял  пришедший раньше меня незнакомый мужик спортивного типа, очень неплохо плавающий. Едва выдержал 45 минут, потом ещё ходил и снимал под небольшим дождём: завтра всё должно поменяться от осени к зиме! И после обеда продолжал время от времени пытаться наладить входящую почту. Очевидно, надо поменять почтовый ящик, если буду нуждаться, поскольку старые настройки, возможно, с паролем, который забыл, не дают попасть входящей почте. Уже поработал над фотографиями, переборол сон, снова уселся за ноутбук отписываться под музыку, пока копируются фильмы на настольном компьютере. Юля перед звонком редактора журнала, Оля дозванивается до знакомых, имеющих дело с рисунками и иллюстрациями в печатных изданиях, чтобы прояснить нюансы. Так неожиданно несобранно кончилась одна неделя и началась другая. Следующий понедельник в ноябре уже будет во вех смыслах ноябрь-декабрьским! Первый опыт вставки и сжатия фото. Пора успокаиваться и переходить на привычные рельсы существования.

вторник, 25 октября 2005
Время идёт. Устраиваюсь поудобнее за ноутбуком под бочком своего основного стола и продолжаю освоение новой, красиво оформленной программы – моего основного рабочего инструмента. Перед лёгкой разминкой разобрался с самым дальним окном на балконе, закрыв его окончательно до следующего лета. А когда Оля с Лерочкой и Мухой пошли на прогулку, начал настраиваться на лирический лад, насколько это возможно, если совсем уже не смешно, вспоминая о «подвижности» своего тела во время неадекватных, хотя и не сложных действий. Впрочем, от меня теперь не подвиги требуются, но членораздельное выражение в описании «своих героических испытаний, прилагаемых бесполезных усилий, но с достойным сопротивлением невозможностям, пусть несколько другого плана, но всё равно кажущимся фантастическими. Потом, я давно самодостаточен и абсолютно спокоен, как человек уже не этой, но иной жизни! Ибо делаю своё положенное дело, не особенно заботясь о тех, кто своё время предпочитает тратить по-своему, не особенно заботясь о том, что добрые люди подумают и скажут. Все обделены в равной степени, как при жизни, так и после смерти! Ещё с ночи задул сильный ветер, разогнал атлантические тучи, насыщенные тёплой влагой, нагнал с Арктики совершенно другие, и вот уже вьются в воздухе первые снежинки, а иногда и начинает присыпать по-зимнему! Лиха беда начало! А в 169-ой я уже вовсю осваиваю январь 1999 года, двадцать лет спустя после знаменитого провального января 1979 года, когда внезапно сорвал голос всерьёз и надолго, как у нас любят повторять, взяв высокую ноту. Со второй половины воскресного дня над головой буйствуют производители работ: дрель просто не умолкает на протяжении нескольких часов ежедневно! В сочетании с остальными семейными подарками это получается слишком круто! Неожиданно объявился Юра С-ков, о котором несколько лет не было ни слуха, ни духа. Снова захотел в баню!

                ***
Набраться сил под бризом тишины,
хоть чушь неся горячим ветром с суши.
Даль неоглядна… глубоко внутри,
где память сердца, и глаза, и уши!
Из «мёртвой точки» лучше не вставать
за счёт всей «мощи плотного бессилья», –
ни покупаться чтоб, ни продавать,
обмениваясь тем, что не просили.

Из «жизни записной» цитата вот:
«До нынешней сто шестьдесят девятой
тетради от восьмой меня несёт
надеждой поступательно-возвратной»!
Три цифры прописать в одну строку,
когда припрёт нуждою беззаботность,
не просто, но дай волю дураку, –
тот лбом об это дело расшибётся!

Пока блуждаю взглядом в небесах,
витая далеко не в эмпиреях,
копаясь не в отбросах, но стихах
на свалках исторических империй,
усердно наблюдаю за собой,
добра желая, большего не скажешь,
осознавая в ревности любовь,
что ненавистью действовать обяжет!



                ***
Ещё легко мечтать и чаять –
не всё же от стыда гореть:
январь, лиха беда начало,
крупнее шрифта в букваре!
Не торопясь, но поспешая
без принуждающих оков
иду к вершинам состояний
от прогорающих подошв.

Не об истории, искусстве,
не о соблазнах красоты, –
пекусь о неизвестном русле
незримой вечной тишины.
И понимаю: будет трудно
отпетым миром грёз и бед
предельно выжатой минуты
в пространстве выжитом побед.

Без спроса, повода, достатка
самодостаточный вполне
тем виноват уже, что как-то
справляясь с комплексом проблем,
ищу достойного контакта
в развитии привычных тем
на градус выше адекватно
катастрофических систем!



                ***
Без оформленья время утекает.
Отжив и отслужив для связки слов,
все призраки реальности растают
ещё при жизни, так что будь готов!
Не всё в порядке, но в пределах нормы
став, как и должно, старше и мудрей,
для упрощенья вздора наносного
спешу невинным опытом детей
распорядиться в неразумной мере,
обогащаясь вечной тишиной
«намоленной целебной атмосферы»,
что может дать лишь воздух мастерской!

среда, 26 октября 2005 
Итак, время пошло, выпал первый снег, не знаю, насколько долговечный, но первые снимки уже сделаны! В сизо-белом полумраке, используя самую высокую чувствительность камеры. Пока снимал, открыв окно на балконе при открытой двери «продуло» чувствительный дисплей ноутбука, и пока приходится мириться с полосой на белом листе, дожидаясь более благоприятных условий для восстановления одним нажатием первозданной чистоты и свежести. Как и предполагалось, в течение трёх суток произошла смена сезонов. Под музыку Вивальди включаюсь в работу, и продолжаю извлечения из первой декады 1999 года по 169-ой тетради, которая, кстати сказать, пройдена уже на две трети, что, само по себе не может не радовать. Очень хотелось бы до весны пройти весь этот удивительный переломный год, в течение которого в общих чертах завершалось моё становление. Оля сегодня помогает Лизе: слёг Миша с высокой температурой.

                ***
А доллар, знай себе, растёт,
затмив рублёвое пространство,
чем меньше средств без прав и льгот, –
тем круче наше государство!
Пищит обобранный народ,
лишённый справедливой пищи,
живущий страхом наперёд
обманами объёмней, выше!

Кто обижается за всех,
тот надрывается скорее,
нарвавшись даже на успех,
что значит, труд и сверхтерпенье!
Стране широт не достаёт, –
в имперском стиле причитаний
людей ответственных пород
в известной степени отчаянья!

Не вероломною войной,
так страшным бедствием стихийным
родной безвинности сплошной,
враг объявись хрестоматийный!
Как наихудший вариант
из самых добрых побуждений,
в народный истинный талант
реализован русский гений!

Ну, и «особенная стать»,
специфика культуры, веры:
раз нет аналогов, пенять
лишь на утрату чувства меры!
Традиционно, как всегда,
посмертно выбросится жертва,
обогащая смертный факт
духовным образом наследства!

Когда покажется застой
порой стабильности разумной
на разнице с кошмарной мглой
«дней окаянных», надо думать,
уже вконец развращены
неоспоримой слепотою, –
до фибр души возмущены…
желаньем «воли и покоя»!
          ______________

Не пропадает ведь чутьё
воистину почти собачье,
и абсолютный слух притом
в России больше, чем незрячесть!
И обязательно найдут
слова прекрасные над гробом,
на жилу словно нападут
с восторгом, негде ставить пробу!

Прах, говорящий над ещё
функционирующим хором
лиц, просвещённых хорошо
грядущим в виде приговора
кристально честных до поры,
как чистая слеза ребёнка,
чьи сердцу милые миры –
продукт безграмотных потёмок!

Пусть врут себе календари
в отжившем Юлианском стиле,
Григорианский строже чтим, –
чему-то всё-таки учились.
Лишь чуда жаждут, счастья ждут
в клаустрофобии рассудка
с толпой отстукавших минут
до смерти в очереди нудной!

Как уточнение всерьёз
основам церкви угрожает,
так ждёт за казусом курьёз
раскола, – войны упрощают
проблемы, сочетанья средств,
но всё решает запах крови,
а то, святые мощи жертв.
Все обделённые довольны!

Пришлось дважды выскакивать по делам из дому: Оля пообщалась, наконец, с продавцом электроприборов из магазина «Свет» на Лермонтовском проспекте – мастером-электриком нужных нам жанров, и он пригласил, твёрдо пообещав быстро справиться с нашим большим торшером и привести его в годное состояние. Дело было стоящим, поэтому без раздумий поехали в нужное место и сдали помимо торшера ещё и электрический чайник, чем чёрт не шутит, а дело мастера боится! И до обеда мне уже одному и не столько под снегом, сколько под дождём пришлось вторично ехать в магазин, испытывая вторую очередь демисезонно-зимней одежды. Торшер возрождён, чайник тоже вроде фурычет, только пока отключается сразу в момент закипания воды, что, возможно, даже к лучшему. За всё про всё 800 рублей! После обеда благополучно вернул из маленькой комнаты красный торшер к столику с музыкальным центром, а дедовскую настольную лампу прикрутил к письменному столу. Вышло всё, как нельзя лучше. Осталось только заняться снимками, пересев с ноутбука за стационарный комп.