Изгои. Глава 36

—Ну вы даёте! — возликовал Денис. — Санта–Барбара отдыхает! Один стремится найти Лексуса и убить его за то, что тот залез к нему домой и совершил убийство семьи. А малолетний пацан, который спас Антона, оказывается сыном Лексуса. Ты по гроб жизни обязан пацану. Ты сомневаешься, убивать ли тебе Лексуса, чей сынок спас тебя от кабана. Если бы не сын Лексуса, тебя постигла бы участь того мужика с ноутбуком. Теперь о вас поговорим, господин профессор. Вы с самого начала врали мне о цели нашей экспедиции. Вы жаждете поквитаться с некими лабораторными подопытными за инцидент, который произошёл много лет назад. Детали инцидента вы умалчиваете. Из сплетен сына Лексуса выясняются кой–какие подробности. Некто дядя Виталя живёт двойной жизнью, и приходится вам умершим сыном. А теперь поговорим о ваших подопытных, господин профессор. Вы ничего конкретно о них не рассказали. Откуда они взялись? Сначала я решил, что мы ищем подземный бункер времён Первой мировой войны. Это не так. Мои радары подтвердили вашу ложь. Потом был намёк на то, что в подземном городе укрылись мутанты, сбежавшие девять дней назад из института. И вдруг выясняется, что в подземном городе сорок пять лет обитает лабораторная раса, о которой человечество ничего не знает.

Денис настолько разговорился, что не заметил, как стоял и жестикулировал руками. Орлов, напротив, был спокоен. Неизменная сигарета торчала у него из уголка рта.

—Ваши подопытные сбежали из городской лаборатории в начале 80–х годов. Тогда же беглецы обнаружили подземный город, где живут по сей день. Вы не говорите правды. Однако я догадывался, что вы темните. Утечка информации не в ваших интересах. Я правильно говорю, господин профессор?

Орлов молчал, выпуская сигаретный дым изо рта и ноздрей.

—Хватит! — гаркнул Василий Петрович. — Ты же видишь, Евгению Михайловичу не до твоих разоблачений! 
—Что случилось в начале 80–х годов, господин профессор? — не унимался Денис. — Излейте нам душу.
—Денис, я тебя очень прошу! — умолял Руденко. 
 
Выкурив сигарету, Орлов посмотрел на Гая:

—Если то, что ты рассказал, правда, и.. Не может этого быть! Дурья моя башка! Это она!! 
—Что такое, Женя? — испугался Руденко.
—Спасти моего новорождённого сына мог только один человек: Валентина Марковна Хохлова! Васенька, это была она! Только ей удалось выдернуть с того света моего новорождённого сыночка! Как я раньше до этого не додумался!
—Вы вроде бы сказали, что ваш сынок родился с заболеваниями, — припомнил Антон. — Чем был болен ваш сынок?
—Гипоксия. Проще сказать, нехватка кислорода в мозге. Это не болезнь, а следствие. Был ещё врождённый порок сердца. Это они виноваты! — указал научный светило пальцем на Гая.
—Простите пожалуйста, — проскулил Гай. — Я ничего плохого не сделал.
—Ты не сделал, а вот твои лабораторные предки.. Они измывались над моей беременной супругой Машенькой и над моей десятилетней дочкой Настенькой. У Машеньки кровотечение в матке открылось в процессе мучительных родов. Когда лабораторные подонки надругались над Машей, они перекрыли доступ кислорода к мозгу нашего неродившегося сыночка. Была асфиксия. После мучительных родов у моего новорождённого сыночка выявили  перелом шейных позвонков. Они сполна  заплатят! Час икс близко! 
—Сочувствую вам, товарищ профессор, — изменился в лице Антон.
—Извините меня, — буркнул Швецов. 
—Я не знаю, что сказать, — растерялся Гай.
—Не надо говорить. Вместо тебя скажут  твои лабораторные предки, которые сейчас преспокойненько живут под землёй и не подозревают, какой подарочек я им несу.

Орлов взглянул на чёрный увесистый кейс, прислонённый к дереву.

—Как там говорится? Месть – блюдо, которое подаётся холодным? У меня это блюдо будет подаваться адски горячим, испепеляющим!

Евгений Михайлович расположился у потухшего костра и в очередной раз закурил.

—Ай, да Валя. Ай, да молодец. Дамочки порой способны на коварство, лишь бы проучить бывшего любовника. Валентина настроила сына против меня, насочиняла Виталию про меня ересь несусветную. Я такой–сякой, оставил новорождённого сына умирать на операционном столе. С этими мыслями Виталий вырос и в один прекрасный день решил меня проучить. Виталий насочинял белиберды про то, что я заказал родных твоего племянника. Ты прекрасно знаешь, Василий, я от своего сына не отказывался. Помнишь, скольких нервов мне стоил разговор с Гринбергом в его кабинете?
—Помню, — кивнул Руденко.
—Я ворвался в кабинет к Гринбергу, — пустился в воспоминания Орлов, — и потребовал выделить мне две ампулы дорогостоящего препарата. Мы с моими коллегами–учёными тогда синтезировали вакцину на основе стволовых клеток подопытных лабораторных узников. С помощью уникального лекарства я хотел вылечить своего новорождённого сына.
—И что сделал Гринберг? — спросил  Антон. — Он дал вам ампулы или чё?
—Какой там дал! — возмутился Василий Петрович. — Этот жирный поросёнок отказал Евгению Михайловичу в грубой форме, посоветовал отправить «мясо», как он назвал больного новорождённого сына Евгения Михайловича, в крематорий. Представь, что в тот момент испытал Евгений Михайлович. 
—Господин профессор, — обратился к нему Денис, — у вас случайно кулаки в тот момент не чесались?
—Ещё как чесались, — ответил Орлов и швырнул недокуренную сигарету в костёр. — Меня остановил Василий, вовремя появился в кабинете у Гринберга.
—Это правда, — кивнул Василий Петрович. — Ты готов был утопить Гринберга в аквариуме с золотыми рыбками, который стоял в кабинете.