Цветы развалки. Одесса хочет пить

Глава  4.  Одесса хочет пить

Помню как очень хотелось пить, было жарко, но воды в доме не было ни капли. Соседка сказала, что единственное место в городе, где есть вода – это за Соборной площадью, напротив дома Попудова. Рано утором следующего дня мы с мамой отправились искать воду. Ведер в доме не было и мама взяла ведерный белый кувшин. Мы шли через Горсад, было тихо и ничего не напоминало войну. Но тишина  была обманчивой –каждую минуту могли появиться самолеты. Мама меня торопила – «Идем скорей, скорей, пока не началось». То, что мы увидели еще только подходя к Соборной площади, не подается описанию. Я так ясно помню огромную толпу людей, заполняющую все подходы к трубе с во-дой. Очередь с ведрами, котелками, банками растекалась по Преображенской, заворачивала на Тираспольскую, выглядывала со Спиридоновской. Ей не было конца и края.
 То тут то там вспыхивали споры - сдадут Одессу или нет?
- «Даже такой мысли не допускайте!!, -кричал худющий дядька в очках, мы еще им покажем!». Солнце перевалило за обед, а наша очередь едва продвинулась. Было очень жарко. Я еле стояла на ногах. «Пить, пить» - жалобно просила я. Несколько человек из очереди советовали – «подойдите, попросите воду для ребенка». Но около крана была толпа - не пробиться. Одна из женщин взяла меня за руку и обратилась к счастливице, несущей воду.
- «Ребенку плохо, дайте попить». Откуда-то взялась кружка, меня напоили и  даже смочили голову, перегревшуюся с утра на солнце. Мокрая как курица,
 я возвратилась к маме. Не помню как вечером мы возвращались домой. Я так устала, что не могла кушать и сразу уснула.
Обстановка в городе складывалась все напряженнее, было ясно, что мы уже никуда не сможем уехать. Папа все настойчивее уговаривал не подвергать себя и детей опасности – порт, на границе, которой мы жили, был очень опасным местом. Мама перестала сопротивляться и собрала самые необходимые вещи, мы ждали, когда папа сможет вырваться, чтобы помочь нам перебраться на Слободку. Уже какой день мы перебивались всухомятку из-за этого переезда.
- «Война войной, а кушать хочется», -сказала мама и начала собираться на Новый базар. По-моему он работал всегда, невзирая ни на что, даже во время бомбежки.
- «Оставьте у нас Тошку», - предложила соседка. Но я, вцепившись в маму, слезно молила взять меня на базар. Я любила ходить с мамой за покупками, может потому, что мне всегда перепадало что-то вкусненькое, а может потому, что мама по дороге рассказывала что-то интересное. Стоял очень жаркий летний день, солнце просто топило асфальт. Набрав полные корзины овощей, красного, зеленого перца, мы возвращались домой. Казалось ничего не предвещало беды. Мы уже  были на полпути к дому, когда раздался гул самолетов, сначала далеко, потом все ближе и ближе. Мама заторопилась, мы почти бежали, старались уйти с открытого пространства под стены домов. Мы успели вбежать в подъезд  какого-то дома, где уже стояли люди, когда раздался свист падающих бомб. И тут мама, повинуясь седьмому чувству, держа меня за руку побежала на противоположную сторону...
Очнулась я, как в страшном сне – все вокруг качалось и плыло. и только красные и зеленые перцы вокруг... И звенящая тишина...
Как потом рассказывала мама, бомба упала где-то рядом с тем подъездом, в который мы забежали сразу, люди, стоявшие в подъезде, все погибли, а нас с мамой взрывной вол-ной отбросило на противоположную сторону.
- «Мы родились в рубашке с Тоней», -говорила потом мама. Мама упала прямо на меня, поэтому я отделалась «счастливо» – сломанная ключица и легкая контузия - несколько дней я почти ничего не слышала, потом прошло. А вот маме повезло меньше – несколько осколочных ран на ноге и руке, да участившиеся сердечные приступы. После этой страшной бомбежки уже сама мама захотела на Слободку.
- «Со смертью не играют, уходим на Слободку!». Мы почти ничего не взяли из вещей, потому что шли пешком. Я радовалась, что будем жить у тети Франи, потому что любила ее и еще потому, что там жила моя двоюродная сестричку Саша.