Человек на пару, или угананный поезд

Глава Первая, в которой обычный разговор превращается в приглашение принять участие в ошеломляющем предприяти
Я очень люблю смотреть на звёзды. С ними приятно поговорить. Их приятно слушать. Но, порой, сложно понять. У звезд какая-то другая логика, отличная от человеческой. Мысли у них сплетаются по-другому, как-то иначе и на каждого из нас у них свой план. Хотелось бы мне узнать, что они на мой счёт задумали.
  Сжимая в руках паровой радиоприемник старого типа, я сижу на крыше заброшенного и обветшавшего здания. Это, кажется, семнадцатый этаж.
  В пяти домах от меня железная дорога. Около четырёх поездов ночуют в депо. Если учесть мой рост –один метр шестьдесят сантиметров, то поезд будет в восемнадцать раз больше меня –примерно тридцать метров. А, из трубы вырывается толстая струя пара. Тысячи разных механизмов приводят в движение огромную машину.
  За железной дорогой расположился город Кастакардия –культурная столица Гусийской Империи. Город освещают тысячи разноликих фонарей, работающих на воздушной энергии. Машины, даже сейчас в два часа ночи, без остановки колесят по мегаполису. Эти кибитки на колесах, совсем не вредят окружающей среде.
  --Пора выдвигаться! Ты, ведь уже создал свой план на мою жизнь.
Я закинул голову и устремил взгляд в небо, спрашивая у Создателя. Не зная, что Он задумал, я всё-таки решил Ему довериться. Хотя, похоже, у Него всегда один план: пустить меня в пекло, и быть уверенным, что я выберусь  не опаленным из огня. Что ж, не подведу.
  Выгляжу я, как типичный поклонник стим-музыки: рюкзак, закинутый за плечи и раскрашенный в синий и серый цвет –цвета воздуха и пара, которые являются главным, если не единственным, источником энергии; из рюкзака выглядывает конец гитары и тоненькая верёвочка; в руках я держу паровой радиоприемник –самое надежное средство связи на Марклейском материке, а из него протянуты наушник, на наружной части каждого изображён герб Гусии, подходящие к моим ушам. Конечно, это лишь маскировка –никакой музыки я не слушаю. Всё, что я только что описал –рабочие принадлежности, кроме, разумеется, гитары, она –моё хобби.
  Я разгоняюсь и делаю рывок. Вот, уже лечу, набирая скорость. Одним движением руки дергаю веревку. Оп-ля! Из ранца вырываются крылья, а из них, в свою очередь, огонь. И я лечу. Но, долго, такие полеты продолжатся не могут –у меня слишком маленький заряд сырья.
  Все—таки, решился сделать посадку на воздушной трамвайной станции Кастильон.  Трамвая ждать минут пятнадцать. Я присаживаюсь на лавочку и начинаю играть на гитаре, напевая странную и унылую песню. За этими занятиями проходит время. Трамвай медленно подъезжает к станции, издавая оповещающий о прибытии сигнал.
  Делаю несколько шагов и вот я уже в трамвае. Среди пятнадцати людей пытаюсь пропихнуться и, о чудо, вижу свободное сидение. Сажусь на него. Сразу видно –правительство решило сэкономить на обновление трамвая. Передо мной сидят две девушки. Одна, брюнетка, одетая в джинсы и кофту, перекинула руку вокруг шеи другой. Другая, блондинка, одетая в платья эпохи Казортов, то есть прошлого века.
--Не узнал? –Проговорила брюнетка, улыбаясь.
--Твою ж мать! –Еле сдерживаюсь я. –Ария? Ты?
--Ну, а кто—же ещё? Пять лет прошло.
--Да, ровно пять лет. Неужто, ты согласилась делить постель только с одной девушкой?
--Ага! Я тоже и не думала, что так может получиться. Она, кстати, поэтесса.
Тут блондинка залилась красно—бурым румянцем, говорящем, о сильной стеснительности.
--А я —писатель! –Проговорил я и протянул руку девушке.
--Очень приятно, --она ответно протянула мне руку.
--Кстати, Шимон, хорошо, что мы встретились. У меня к тебе разговор.
--Ария, он не поверит в эту суеверную чепуху.
--Почему же, --возмутился я и добавил: --Мне приходилось в таком суеверии работать, что не приведи Господь.
  Ария подняла, стоящий подле неё, рюкзак, и что-то выудила из него. Сначала мне показалось, что это книга, но вскоре стало ясно –передо мной фотоальбом. В нем была кипа фотографий, большинство из которых –старьё. Она перелистала порядком двухсот страниц, и остановилось на двухсот пятой. Пальцы брюнетки указали на более или менее новую фотографию. На ней изображен улыбающийся ученый, разрезающий красную ленточку. Она начала объяснять смысл фотографии.
--Помнишь моего отца? Он был главным ученым кастакрдийской лаборатории. В годы войны она была разрушена. Отец, умирая, написал в завещание, что желает восстановления своего детища. Государство учло его заслуги, и некий Кашалота Генрих предложил стать новым главой лаборатории.
Она нервно застучала пальцами по фотоальбому и со сбившимся дыханием продолжила:
--Навела я справки на этого господина, --её глаза страшно сверкнули. –Он страшный человек. Был командиром нашей армии в годы Мистманской войны.
Пришло время мне содрогнуться. Мистманская война легла позором на истории Гусии. Правительство решило расширять границы –подчистую зачистила степи Признепровья, не оставив не единого живого человека. Если, Ария не соврала, то мы имеем дело с чудовищем, никогда не слыхавшем о милосердии.  Ничего не сказать –мне нравятся таки серьёзные враги.
--Дело пахнет керосином! –лукаво улыбаясь, проговорил я. –Ты склоняешься к мысли о том, что он злой гений и проводит страшные эксперименты.
 --Заинтересовался? –с той же улыбкой, спросила Ария.
--Ещё бы! Давно я не принимал участие в столь опасных предприятиях.
--Увы! Ты смотришь только на аверс монеты. Он –человек государства. Пойдешь против него –пойдешь против правительства! Вот тебе и реверс…
Я смутился. Правду ведь говорит. Ладно, пофиг. Против государства, так против него, окаянного.
--Когда запланировано официальное открытие?
--Завтра. В восемнадцать ноль нуль.
--Где? –записывая в блокнот, спросил я.
--Улица Ричарда Казорта. Дом Культуры Гусии.
--На том и порешили! Ну всё я пошел. Водитель, --крикнул я старичку, сидящему в кабинке, --откройте двери.
--Собрались прыгать с высоты восемь тысяч километров, сударь? –смеясь проговорил он.
--Будет о чем детям рассказать. И, кстати, у меня аэроплан в рюкзак встроен.
--Другое дело, милейший.
Он остановил трамвайчик. Я, уже было собрался выпрыгивать, как вдруг решил спросить.
--Ария, как твою поэтессу звать?
--Индия, --ответила брюнетка, улыбнувшись.
Ясно, подумал я. Теперь можно и прыгать. Я сделал шаг в пропасть…   

         


Рецензии