Он не докуривал сигареты

Он никогда не докуривал сигареты.
Ни одной не докуривал, насколько я помню. Втянет дым впалыми щеками, сложит свои пухлые губы трубочкой и выпускает дым куда-то вверх. В воздух, в небо, в космос.

Он не любил смотреть на это самое небо. Накидывал капюшон, спадающий с головы, - когда запрокидывал голову, чтобы посмотреть на так любимые мною звёзды - ёжился от пронизывающего ветра и торопливыми шагами направлялся к дому. А половинчатый окурок летел в ближайшую урну. Как надкусанная конфета. Вроде и попробовали, а вроде и не нужна, оставили как есть.

Иногда мне казалось, что его отношение к сигаретам распространялось на многие сферы жизни. Думаю, я не ошибалась.

Правда он не пробовал эту жизнь на вкус, потому что стремился успеть всё. Нет, он пробовал всё по чуть-чуть, потому что боялся оказаться затянутым в трясину. Вдруг в итоге конфета окажется не такой вкусной или от неё откроется диатез?

Не открываться, не думать, не лезть глубоко. Жить на поверхности, смотреть под ноги, а не на затянутое белой дымкой тёмное зимнее небо. Нет, не думать о слабостях, представляя себя сильным и решая мелкие проблемы. "Я - лев!" - Думает кот, притаскивая хозяину мышь. "Лев, лев!" - Отвечает хозяин. Уж он то знает правду, но чего не сделаешь ради любви.

Он действительно никогда не докуривал сигареты. Вдыхал дым короткими, очень рваными и сразу же выпускал тонкой струёй. В такие моменты его глаза туманились и наполнялись мыслями, в которых не было места посторонним. А посторонними в этот момент были абсолютно все. И это самое место словно было для него чужим. Он прикипел к нему, решил, что так удобнее, но оно никогда так до конца его и не было.

Он не брал меня за руку, если был зол, и не улыбался глазами, если не мог долго понять что-то. Он смешно хмурил брови и закусывал нижнюю губу, задумчиво глядя прямо в глаза. Тем самым взглядом, что обычно раздевает, а затем раздирает хрупкую человеческую душу.

Да, он никогда не докуривал сигареты. Ни одной. Возможно, боялся их смерти от своей скорой встречи с фильтром и поэтому так торопился избавиться от ответственности. В его ли это было характере, не знаю.

Он не докуривал сигарет. И иногда мне кажется, это единственное, что я о нём по-настоящему знала.