Любочка или Безупречный сюжет

                Предательство. Это слово было знакомо Любочке из многочисленных телевизионных душещипательных передач и сериалов, что коротали её одинокий тридцатичетырёхлетний досуг. Всею своею ранимой сущностью она пыталась быть близка к осознанию испытываемой боли покинутых. Но с настоящей неподдельной болью столкнулась вдребезги только теперь. И была разбита. Так как была скоропостижно покинута после первой же внебрачной ночи. Коварный негодяй (сомнений в этом не оставалось) неприемлемо скоро и нагло воспользовавшись доверием романтичной натуры, попросту сбежал ни свет ни зоря, и уже восемь дней, пять часов и три минуты, не проявлялся заветным номером на экране Любочкиного мобильника. Положение было катастрофическим. Подлец унёс с собой её сердце, покой, а так же золотые часики с дарственной надписью от дяди. Сам же трубку не брал. На все Любочкины смс (требующие немедленных и предельно ясных объяснений) отвечать не изволил. Нестерпимая боль, колыхнувшая глубины души тела и сознания всех Любочкиных долго хранимых чувств, бушевала зарождающимся вулканом мести. Надругательство над её идеалами не могли попускаться даже такому смазливому мачо, жарко сыпавшему комплиментами и дарящему самые нежные поцелуи… Любочка закрывала глаза и вновь, с-ног-сшибательные волны неги беспрепятственно понесли её, выхватывая из памяти недалёкие события первой настоящей страсти… Какая изысканная сволочь!!! Она обожала и ненавидела обидчика одновременно. Страсти бушевали по-мексикански. Ну чем сюжет к сериалу? И как натура творческая (бывший работник горкома комсомола) Любочка решила продолжение этого сюжета создать сама.
Выждав недельку (для порядку) и купив новую сим карту, а так же обзаведясь неслабым прикидом и ярким париком (непредвиденные расходы из заначки на отпуск) набрала заветный номер. Дождавшись подлого любимого голоса в трубке, мармеладно мурлыкающей интонацией начала выводить сахарные перлы, случайно ошибившейся номером, экзотически шальной особы, своему предполагаемому папику. Монолог лился легко и небрежно (сказывалась верная школа ВЛКСМ и телесериалов):

- Пупсик, я еле дозвонилась! Мобила глючит! Мой ягуарчик чё-то сломался, а может бензин сдох! На таксюхе подкинулась к «Плазе». Я голодная, а тебя нету! Жду на входе! Приезжай скорее! Я без бабок! Цём-цём! Ой, что-то шипит…

Заполнив трубку лёгким шипением чайника, Любочка отключилась. Она была уверенна, что план сработает, и «рыбка» клюнет. Припудрила (до неузнаваемости) разукрашенное личико. Накинула на лоб чёлку сексопильного парика (неимоверная растрата!) Обулась в манежно накаблученный вариант шузов (эксклюзив от ближайшего секондхенда). И полная азарта охоты, двинулась в премьерно (примерно) афёрный путь.

Приглушённый свет вечернего отеля «Plaza» (самого баксозаборного и фешенебельного в скромном ПГТ) лился подкупающе матовым сиянием. Вся обстановка его кричала светским шиком местечкового менталитета с претензией на приобщённость к цивилизации в условиях крайнего севера. Настенно медвежьи шкуры с педикюром, преподносились явно от кутюр в напускном выбросе элегантности и гламура. Не хватало под ними только надписи: «Мedvedi  оt  Versaci». Короче - Канны для бедных, да и только. Услугами этой роскоши пользовались исключительно респектабельные особы и их дорогие (в смысле почасовой оплаты) фердиплёпсовые спутницы.

Любочка, лихорадочно переминавшаяся у дверей отеля и демонстративно постукивающая свою мобилку, имела не одну возможность войти во внутрь под руку с толстосумом или быть битой местными конкурентками. Вспомнился старый (подлый своими прогнозами) стишок: «Я стою у ресторана. Замуж - поздно, сдохнуть – рано». Но, видимо на всё свой черед. Упрямое терпение было оправдано подъездом немытого такси и выползающей наружу (на мягких лапах) наружности заинтригованного мачо. Любочка включила в себе все программы (руководствующие и телепамятующие) к действию. Её слегонца морозила вся эта дикая затея, но увидев Его, она словила себя за мысль, что не месть ею движет, а обыкновенное плотское желание любым способом повторить свидание с этим негодяем, плутом и мошенником на доверии…  И тут… она подвернула каблук. Самым что ни на есть натуральным образом и не по сценарию. Позу, которую она приняла, растянувшись на ступенях, вероятно не осмелился бы напечатать и самый смелый журнал специального выпуска. Но факт оставался фактом и упрямо вопил о случившемся. В один миг она прокляла всю свою делитантскую афёрность и дала слово сидеть дома и вязать носки под мерный гул телевруна. Ругаясь и отплёвываясь пылью со злосчастных ступеней, Любочка вдруг ощутила прикосновение сильной руки (неслабо мускулистой), что очень легко подняла её и поставила на ноги. Освоившись в вертикальном положении, она устремила превосходящий благодарность взгляд (сериальная закалка моментального действия) на спасителя и поняла, что сдаваться рано. Игра продолжалась. Ликующий виртуозностью мачо, был непревзойдённо услужлив и галантен. А чёрт с тобой, красавчик, сам напросился!...
Они сидели в ресторане отеля и смеялись. Вероятно, каждый о своём. Её веселило шампанское и новизна шпионских мурашек. Припудрив носик в уборной, а так же начисто отмывшись от следов конфуза, Любочка предстала пред героем-спасителем в очень даже смазливом облике (чего и требовалось). Его же - забавляла эта белокурая дурочка, подружка «богатенького Буратино», что после первого же глотка разлила по эфиру всю необходимую информацию. Теперь дело оставалось за малым. Приютить хмельную бедняжку до утра и воспользоваться её благодарностью. А там, окутав клубами донжуанской неповторимости, выпросить приглашение на территорию, отъезжающего завтра по делам, доверчивого магната, что имел неосторожность оставить ключи от дома  глупенькой шлюшке. Это было плёвым делом для матёрого лавеласа (мелкого вора), «разводящего» жаждущих утешения романтичных дамочек. Они получали, что хотели, а он брал себе за то нехитрую плату. Тариф был различен, и наперёд не оговаривался (в целях исключительной недопустимости подобного тона джентельмена с дамами). Чем не бизнес?  Ну, уж кто чем может, тем и богат. Хотя, богатым скорее было лишь воображение дамского угодника. Чаще, расходы на клиенток превышали доходы от них, а нервное напряжение, превышало классическое розеточное (220 Вт). Но на судьбу он не жаловался. Так себе, романтик – любитель с криминальной оборочкой вдоль хвоста  (хулиган – неудачник пижонистый!). Но сегодня ему повезло! Он это чуял, вместе с дорогим запахом, исходящим от блондинки, что сидела напротив и яростно глуша шампанское (очевидно привыкшая вливать его в себя при малейшей жажде) не сводила с него масляных глаз. Он тратил последние деньги на дорогой десерт, предусмотрительно оставив заначку  на - «Пойдёмте в номера!»… и, улыбался искушению «подняться» на её благодетеле. Нужно было соответствовать. Он лез из последних шкур вон, только бы заарканить дурынду. А та, была настолько бестолкова, пьяна и сговорчива, что не составило никакого труда водворить её в нужный номер…            
Добыча вышла на тропу охоты! Этим фактом, слегка захмелевшая Любочка, упивалась. Щедро делясь с близстоящим фикусом своим шампанским, она открыто умилялась нехитрыми выходками лавеласа. Злодей распылялся и ёрничал, стелился и внимал. И заказывал, заказывал, заказывал…  Корыстная щедрость лилась фонтаном неиссякаемого таланта и щедро расплёскивалась по окружности его интереса. Любочка наслаждалась. Каждая минута представления была  наполнена особым смыслом и выпита ею до дна. Устроив настоящее шоу в номере (и откуда такое буйство фантазии?) она по полной веселилась от души, и даже сверх… Накопившиеся одинокими мутно-серыми однообразными годами не выказанные эмоции (и сериальные эксперименты) валили  нескончаемым градом на голову ошарашенного массовика – затейника. Конечно он многое повидал (как в жизни, так и в кино). Но что бы так!...  Блондинка напоминала ему не наигравшегося ребёнка, отсидевшего за непослушание в «одиночке» лет тридцать. И выпущенного под залог на один вечер. Других ассоциаций просто не возникало. Что забавляло и пугало одновременно. Её неутомимая энергия захватила его врасплох. Он пытался поутихомирить действие. Да где  там? Эта женщина-цунами обесточивала его с каждой секундой и не давала попуску ни на миг….
 Вконец вымотанный и уставший под утро (чуть было не забывший о своих дурных намерениях) несчастный донжуан - предприниматель, мечтал только об одном… - сто лет одиночества (как минимум!) Голова ломилась, тело ныло, мозги разбежались. И тут… Несказанная радость! Блондинка, изрёкши нечто Шекспировское напоследок, типа: «Бедный Йорик!», вдруг разом сникла и удалилась в душ. Поскольку думать уже было попросту нечем (т.к. обычно он это делал не мозгами) герой-любовник в момент уснул. Его недолгий и тревожный сон был зверски прерван каким-то рыжим чуперадлом в очках и крысиной косичкой вместо причёски. Оно жалко расположилось на краю дивана, и по-марсиански изучающее, глядело прямо в душу. Он вздрогнул… И вспомнил всё…  Её, беззащитную жалкую серую мышку, одиноко ютившуюся на лавочке в глубине парка. Тогда, самой большой её радостью,  казалось размякшее в тоненьких ручках мороженое, которое она бы не выпустила, грянь даже потоп. Он скорее пожалел её, чем заинтересовался. Присел рядом и начал читать «Незнакомку» Блока (литературные познания на этом заканчивались, но действие оказывали всегда безотказное). А она расплакалась, признавшись, что никто и никогда…  Он пожалел её ещё больше и пригласил в кафе. Теперь уже читала она. Читала всех-всех подряд, нервно сбиваясь и стыдясь своей неловкости. Боясь поднять глаза и отказываясь от нарезки апельсин… Сидели долго и уютно. А когда кафе стали закрывать, она, не в силах расстаться, пригласила его к себе, на чай. И тут же смутилась, испугавшись своей смелости. Они и вправду долго пили чай. Он, поражённый её наивной чистотой, тогда (сдуру) написал ей номер своего мобильника (как сестре, что б звонила, если кто обидит). А Любочка, найдя свободные уши, и ещё более осмелев, предложила гостю достойный ужин (из своих стихов). И всё читала, читала, читала…  А потом (чтобы просто наконец закрыть ей рот) он внезапно её поцеловал. И тут же понял, как лохонулся. Но было поздно. Токи, охватившие её, оказались настолько беззащитно искренними, что обидеть её, такую, он был не в силах…
  Вот так всё и случилось. Ближе к рассвету, он начал себя корить за душевную слабость, проявившуюся случайно и скоро. Стало стыдно. Но больше оттого, как посмотрит он утром в эти ясные и полные доверия глаза? Что он может, запутавшийся и прижившийся во лжи, предложить ей, чистой и  кроткой? Его не смущала её неказистая внешность. Его смущала её неподдельная чистота. На её фоне, он был сам себе противен и гадок. Ладно, пусть так. Он мерзкий и жалкий воришка, готовый на многое ради наживы…  И в подтверждение этого он (машинально) сунул в карман её золотые часики и удрал…      
 …Отступать было некуда. Теперь, она сидела молча напротив, и чего-то ждала. Он наобум кинулся в ванную. И тут же оторопел. На полу небрежно валялся белый парик и вечернее одеяние ночной «бомбы». В такой поворот событий, он уже не мог вписаться без аварии. Поверить в то, что эта «серая мышка» устроила бал-маскарад и фейерверком от «ночного кувыркалова» означало просто отречься от действительности. Но факты, всё же вещь упрямая. И единственным объяснением произошедшего было отчаяние обманутой девушки, вылившееся в истерику сюжета… 
Ей вдруг стало его жаль. Бледного и напуганного. Выбитого из седла и застрявшего в стремени собственных иллюзий. Распластанного на холодном полу ванной и готового провалиться сквозь землю… да только вместо земли кафель (как в анекдоте про страуса). Любочка не стала его добивать «домашними заготовками». Она серьёзно посмотрела ему в глаза и тихо, но отчётливо произнесла: - Только попробуй ещё кого обидеть. Вырою из-под земли и сдам ментам.  Встала и быстро вышла из номера. Оставив падшего, одиноко скрутившегося в зюзю, мачо, в кругу всей  использованной мишуры вчерашнего карнавала…
По дороге домой, Любочка не успевала вытирать слёзные сопли. Наглец был повержен. Но, вместо по праву полагавшегося чувства победы, почему-то крепко душили обида, отчаяние и хроническая ни-ко-му-не-нуж-ность.

И потянулась серая действительность спиральным колесом, возвращая тех же баранов на круги своя. С той только разницей, что бараны уже налились негативным опытом.
А через месяц страдалица получила конверт с душевным письмом из колонии строгого режима. Недоальфонс горько каялся. Писал, что часики так и не смог продать. То ли не брал никто с дарственной надписью, то ли хранил, как память. Любочка не поняла. А ещё он писал, что была она самым светлым событием в его шальной жизни, с которой он твёрдо решил «завязать»…  Да видно «сдал» кто-то. Короче, нет у него теперяча никого окромя её, Любочки, а потому ей и пишет. И на ответ надеется…
Да и как тут не ответить. Человек в беду попал. И, сердобольная Любочка, взялась за перо и бумагу. А написав, и о посылке стала подумывать. Надо собирать. Никак голодает там…               
                1998г