Единственная ночь

 Когда мы ехали в метро, то подземелья для нас было мало. Если бы оказались на воле, то все равно улицы были бы кривы, а небо бы давило. Так всегда происходило, когда мы прощались.
В свою тесноту метро не могло вместить ту нежность, с которой мы прижимались  друг другу. Наверное, на нас смотрели, наверное, нас осуждали, но мы не могли поступить иначе. Ты прижалась ко мне так, словно это была наша последняя встреча. И чем ближе подъезжал поезд к остановке расставания, тем сильнее ты сжимала мою руку. Я заметил, что звук твоих прикосновений бывает разный: при встрече его можно терпеть, при расставании он невыносим. Мы так и не привыкли к тому, что пора уже было повзрослеть и забыть боль разлуки. Мы так и не привыкли, что этот болезненный ритуальный танец движений обязательно следует за нашей встречей.
Мне нравится быть околдованным тобой. Ведь одни для потери рассудка пьют, другие колются, а мне надо просто встретиться с тобой. Ты – мой наркотик. Но только мой. Раз в год, а иногда и реже, ты разрешаешь увидеть себя. Праздники не должны баловать, иначе они перестанут существовать. Так почему же, почему ты каждый раз уходишь?
        Кто ищет в любви лекарство, тот ошибается. Потому что любовь –это отрава. Но я  люблю этот наркотик. Просто я люблю тебя. Мне кажется это случилось, до того как ты родилась. Если бы ты не приходила ко мне, то солнце вставало бы не стой стороны, а деревья росли бы наоборот, а песок на море был бы мертвым, просто бы люди разучились целоваться.
Господи, будь строг ко мне в будущем и прошедшее не забудь, но разреши один раз в год, без всякого разрешения увидеть ее еще раз.
Но я был, как всегда одинок. Почему от  Него никогда нет, совета, а кара приходит незамедлительно. Почему, когда я люблю, сразу становлюсь виноватым? Но для Него ответы очевидны, так же, как естественны наказания. Мне у Него всегда хочется спросить: любил ли он, любовь – наказание или радость? А если радость, то почему мы за нее должны расплачиваться болью?
Если у меня спросят: люблю ли я тебя, то честно скажу: не знаю. Мы не проходили в школе, в институте, что такое любовь. Я могу ответить, что, когда я тебя жду, то все женщины становятся похожими на тебя. Каждую я сравниваю с тобой, и если она похожа, то я ее обязательно раздеваю, и в  этой похожей я люблю все.
У тебя своя семья. Обычно ты мне звонишь тогда, когда старые и добрые номера остаются без ответа. Знаю, что тогда мы встретимся, и ты мне будешь долго говорить, а я буду внимательно слушать.
Мы сидели друг напротив друга. Белая накрахмаленная скатерть, как ледяные торосы, пролегла между нами. Всего один метр, стоит мне наклониться, и я достану твою руку, поцелую тебя в шею, и твоя теплота станет моею. Но  белые торосы скатерти пролегли между нами. Я так долго ждал нашей встречи, чтобы оставаться приличным. Как же я хочу тебя. Для меня нет изъянов в твоем теле, и пока ты говоришь, я продолжаю целовать то, что срыто от всех и навсегда.
Но я это видел всего один лишь раз. В тот раз ты пригласила меня к себе. Мы не спали всю ночь. Вру. Ночь не смогла заснуть. Твой июньский сад любопытными ветками все время пытался залезть к нам и подсмотреть. Мне тогда было разрешено все: смотреть не тебя, обнимать, целовать и снова смотреть. Только у меня времени не хватило ни на что. Как я бездарно провел единственную ночь в своей жизни. Обнаженная ты все время пыталась со мной поговорить, а я тебя тащил обратно в постель. Ты не прятала свою грудь и не стыдилась своих слез, а я не мог удержать себя. Тогда волокардин принимали сердечники, а остальные просто кусали сухую материю простыни, а мы ритмично между двумя глотками сухого вина опять бежали в постель.
К нам тогда все были внимательны: и широко раскрытые глаза нависающих шкафов,  и подпотолковая синь, и тишина замеревшего сада. После постели пятки сначала прилипали к полу, а потом на кухне мы перекручивали ноги и пили вино. После глотка всегда на твоих губах оставался красный ободок. Я вставал на колени и целовал тебя до тех пор, пока ты снова не делала новый глоток. Самое вкусное вино которое, когда-нибудь я пробовал – это вино с твоих губ. Когда я слизывал эти капли, пахнущие тобой, ты прижала мою голову. И мир перестал быть миром. В нем остались только ты и я. Только твоя грудь мешала, нет, она предупреждала, но я не смог удержаться и был вероломен. Я просто смял острые копья сосков. Чем больнее они вонзались в мое тело, тем сильнее я хотел, чтобы принадлежала мне. И вино с губ было на всем твоем теле. Потому что я не мог удержаться. Бледная фарфоровая фигура в июньском сумраке мне тогда, казалось, сделана для меня одного. Изящность твоих рук, плотность твоей груди, густота твоих теплых волос, своенравный изгиб шеи,  - тогда все это было моим и для меня. В жизни встречаются сокровища, а реже попадаются обладатели этих сокровищ. А мне досталось и то и другое. И я тебя обнимал и целовал быстро, отрывисто и бездумно: куда я мог дотянуться губами. Ты не понимала, почему так много надо целоваться. И снова тебя вел в сердитую от морщинок постель. И каждый раз я просил, не знаю, какого бога, чтобы этот раз не был последним. После тебя любые ноги женщины я сравниваю с твоими, но любой вздох, он не твой. И сердце под грудью бьется не так, как мне надо. Для меня сердце чужой женщины не настоящее.  Я, как врач, его послушать могу, что-то посоветовать могу, но услышать его не могу. В сердце любимой женщины всегда существует трагизм набата, если она тебя любит, то ни за что не захочет отпустить. Она никогда не признается в этом, но сердце не сможет солгать. Когда твое сердце было уж очень откровенным, мне приходилось наваливаться на тебя. Но у меня тоже было сердце. И тогда они молотили друг в друга . А старый диван скрипел и ругался скрипучими пружинами.
Я ту единственную ночь помню насквозь. В меня пронзительно врезалось все : стул, стол, вино и принцесса. В сумраке просыпающегося дня твоя рука поднимала бокал с красным вином, ты говорила мне о сложностях семейной жизни, а я почти не слушал. Потому что красота могла пойти мимо, а я не хотел быть обделенным судьбой. Я помню. Помню тебя обнаженную, помню сопротивление твоей груди, помню, когда ты говорила, что только не это. Знаю, что ты не хотела всего, что с нами случайно это случилось. И с тех пор мы встречаемся для того, чтобы ты забыла, что произошло, а я для того, чтобы это не забыть никогда, чтобы снова такое  со мной случилось. Если бы ты знала, что я мечтаю о том, чтобы это все повторилось хотя бы один раз. Каждое мгновение моей жизни отравлено воспоминанием о тебе. А следующее мгновение не может представить жизнь без тебя.
 Пусти, пожалуйста, меня в свою ночь еще один раз. А на самом деле, я хочу, чтобы наша ночь никогда не кончалась ни для меня, ни для тебя. Чтобы мы не приходили друг к другу, а просто никогда не расставались.  Но я  молча прошу тебя об этом. Пожалуйста, услышь меня. А я буду ждать.