Лучистая даль, или У любви огромный пенис

Ма le reve*

Из дневников той-терьерши Кори: «На днях смотрела некоммерческий фильм Антона Сухарева «Дримс». Слушала Аню Иванину. Что-то хорошее стало происходить с моим сердцем…»

Васильевский остров. Кому-то корабль. Кому-то – созвездье цветов…
Прошлое памяти и память прошлого. Кому в какую чашку наливать? В ту, на которой написано «истина», или в ту, которая с надписью «жопа»?  Отличить истину от… Впрочем, если ты не Гребенщиков – даже и не берись! Это только ему под силу в прелюдии проникновенно обратиться, мол, я не знаю, зачем ты вошла в этот дом, а в финале интимно рубануть с плеча – мол, если бы я мог выбирать себя, я снова бы стал собой!
«Дримс» - это, по сути, и не фильм. Это некий процесс. Некое либретто совокупностей параллельных историй Ани и Дэна. Кино про «дримс» с бюджетом 350 тысяч рублей снималось в Петербурге. И актёры, и съёмочная группа работали бесплатно.
Антон Сухарев: «Это музыкальная трагикомедия, музыкальный трагифарс. Почему музыкальный фильм? Потому что Аня Иванина!»
Аня Иванина: «Была весна, в Питер вернулось долгожданное солнце, я была влюблена, но никак не могла встретиться с Ним... Так родилась песня «Миша проснись - скоро апокалипсис!» Хотя Он был совсем не Миша…»
Аня и Дэн. Две вспышки света. Настоящего света на фоне тусклого искусственного мерцания остальных персонажей «Дримс». На фоне тех персонажей, которых жизнь сожрала с потрохами. Либо тех, кого эта самая жизнь пожевала и нехотя выплюнула.
Денис «Дэн» Дягилев и Аня Иванина для этой самой жизни – иноземцы. Два нормальных человека на фоне карикатурных личностей. Дэн остаётся нормальным потому, что способен вовремя останавливаться.  Аню же спасает то, что она ещё не стала  частью труппы театра, в котором перманентно дают одну и ту же пьесу «Жизнь прожить – не поле перейти, или Жить – тени давить».
«Дримс» - это настроение. «Дримс» - это эмоции. «Дримс» - это титры к двадцати трём историям. «Дримс» - это бессвязный, на первый взгляд, нестандарт. Нестандарт с пометкой «Сделано в Петербурге». В Петербурге, который родом из Ленинграда.
«Дримс» - это встречи. С выпускником ЛИТМО, сиженным депрессивным лузер-поэтом Игорем Леондовским в исполнении Игоря Скляра. С бабушками-гимнастками. С работником мастерской по производству стальных дверей и решёток Ильёй «Полом» Поляковым, бывшим басистом некогда легендарной группы Дэна «Дримс»…
«Дримс» - это поэт-основатель верлибр-синкретизма, инвалид андеграунда Яков Брук в исполнении Александра Баширова. Это Юозас Будрайтис в образе Петра Фёдоровича, адепта второго пришествия коммунизма. Это наркодилер-хипстер Артур, разговаривающий с Аней цитатами из «Дурной крови» Каракса, «Стреляйте в пианиста» Трюффо, «Сладкой жизни» Феллини…
«Дримс» - это москвич с вопросом «Почему вы, питерские, нас, русских, не любите?». «Дримс» - это акварели Елены Олейник. «Дримс» - это осколки одного большого разбитого зеркала. «Дримс» - это Аня и Дэн. И их песни.

P. S.
«Заимствуя многообразные ингредиенты из сокровищниц чужестранных культур, носители «петербургского духа» деформируют и переплавляют их настолько существенно и помещают потом в такие своеобразные культурные контексты, что итог этой «культурной рецепции» принадлежит уже безусловно петербургской традиции. И только ей…» - Дмитрий Спивак, «Метафизика Петербурга».

P. P. S.
«А над городом туман. Худое времечко с корочкою запеклось… Вода кап-кап-каплею лупит дробью в моё стекло…Этот город надо бы переплыть... А время ловит нас в воде губами жадными, время нас учит…» Нет, не пить, как пел Башлачёв. Время нас учит всегда одному – жить.  Жить, не забывая завет Мамонова «Не убивайте мух!». Впрочем, убивать нельзя не только мух, но и тараканов. Особенно своих. Особенно питерских. Они же не твари дрожащие! Они право имеют! Особенно тараканы.  И, конечно же, мухи.
_______________________________________

* - моей мечте (фр.)