Джессика

   - Хочешь секса ? - она сразу подошла к делу, без заходов и увиливаний.
   Я не хотел. Вроде, нормальная девчонка, но не в моем вкусе, я всегда боялся таких дерзких и активных, почему-то считая их лесбиянками или феминистками. Короче, чем-то неизвестным, и следовательно - опасным. Это как в мультике про ТЧ, мартышка там шугалась этой подписи "ТЧ", не зная, что это за на х..й.
  - Не, не хочу. Тебя как звать-то, не Надей ?
  - Нет.- Она рассмеялась.- Не Надей. Джессикой.
   Я поперхнулся мандарином, ярким и сочным, как девчонки с Первого канала. Интересно, а на вкус они такие же клевые ?
  - Из заокеанских братьев по разуму будете ? - от неожиданности я перешел на Вы.
  - Угу, - кивнула она и непринужденно раздвинула колени. Интересно. Трусики розовые, нехреново, но не хотелось мне, что делать, ума не приложу. И тут находчивость подсказала мне выход.
  - А давай краеведением займемся.
   Тут уже поперхнулась она. Фильтром ароматного " Данхилла".
  - Ты это к чему ? - опасливо так прошептала, враз осипшим голосом. - Даже мои кореша такого не предлагали. Ладно там поплясать, спеть херню всякую, что вышла из моды на Британских островах лет двадцать назад. - Она бормотала, отодвигаясь от меня и посматривая в сторону двери, явно намереваясь свалить по-быстрому. - Ну, маляву президенту можно черкнуть о фуфле каком-нибудь, типа, гонений в концертной деятельности.
   Я успокаивающе сделал пасс рукой, наученный этим смоленским хитростям самим Кашпировским. Теперь - заболтать, чтоб не убежала.
  - Да, да, знаю. Странно, что подобного не приходило в голову ни Егору Летову, ни Джиму Моррисону. Хотя, что они понимали в колбасных обрезках. Ты, милая, успокойся, не кипишуй, солдат ребенка не обидит, верно, ведь не обидишь ?
  - Тебя ? Ни за что, клянусь Первой поправкой и Ларри Флинтом. - Отчеканила она. Прижала руку к груди и запела. " Янки Дудл".
  - Стой, стой, стой, красава, - песни надо обрывать в начале, иначе сойдешь с ума, помнится, мне это долго втирал старик Кащенко. - Петь не надо.
  - А минет ?
  - Тоже не надо.- Я решил быть великодушным до конца. - Не хочешь краеведения, давай потрещим о людях, забытых всеми. Граф " Монте-Кристо" читала ?
   Она встрепенулась и просветлела.
  - Акунина, да ? Вашего великого демократического классика ?
  - Почти. Но только француза.
  - Как коньяк " Наполеон" ?
   Странные игры ее подсознания были интересны, бесило деление людей на чистых и нечистых, это я махом вкурил, такое деление. Знамение подлого времени, что я могу, не мы такие, жизнь такая.
  - Как армянский три звездочки.
  - Азнавур что ли, - начала сердиться она. - Ты прямо скажи, не ходи вокруг да около, а то, я вон слышала, ты полгода требовал прекращения братоубийственной войны, но не понял никто.
  - Почему никто ? - Явная слабость ее разума забавляла меня. - Они поняли.
   Я воздел к небу два указательных пальца, намекая на Бога и царя. Уж эти-то парни глупыми никогда не были.
  - Мусульман, да ? Йельдерын кильманда ?
  - Я русский. А это значит, что кроме великого и могучего не считаю нужным изучать языки других народов мира. Вот русским владею в совершенстве, могу и ошибки допускать, не без этого, но, знаешь, более нерусских, чем филологи, я не встречал.
   Она встала и двинулась к двери.
  - Да ну тебя на хер. Бухать не бухаешь, за сиськи не хватаешь, гонишь пургу какую-то. Пошла я к прекрасным душой нарциссам, витать в эмпиреях благородных порывов. А ты оставайся один.