24. Охотничьи летописи

                Когда на землю упадет пороша,
                А ветки держат иней на весу,
                Нет для меня занятия дороже,
                Чем побродить с двустволкою в лесу.
                Как на бумаге, на чистейшем снеге –
                На выдумки сюжетные мастак, -
                Волнующую повесть о побеге
                Всю ночь писал испуганный русак.

                В.Иванов

30.01.94
              Лесопосадка. Серый пасмурный денек, небольшой морозец, -10. Первый беляк маял меня около двух часов, часто ложился. Собаки "тонули" в глубоком и рыхлом снегу, и, барахтаясь в нем, теряли зайца, и мне приходилось им помогать, выправляя сколы. А потом псы угнали зайца посадкой вверх, куда вслед за ними направился и я.
              Беляк, оторвавшись от собак, напетлял и сметнулся в степь. Издали увидел лежку и торчащую заячью голову. "Косой" напустил меня метров на сорок и начал резво уходить. Первым выстрелом зацепил, и тот ковырнул носом, а вторым – «промазал». Кровь на следу после выстрелов присутствовала.
              Пошел вверх серединой посадки и увидел своего зайца метрах в ста, свернувшего к дороге под сугроб. А издалека между тополями катил на меня серый комок, который рос-рос и стал русаком. Я спрятался в куст, но заяц, не добежав до меня метров шестьдесят, развернулся назад, сделал гигантскую «сметку» и топольками пошел вверх по посадке. Тут показались вдали мои зверогоны, и я сообразил, что они гонят этого зайца, и сейчас его на меня навернут.
              Так и получилось. Залилась Певка, и русак приковылял вдоль тополей на выстрел. Только подошел к нему, перезарядив ружье, как мой окровавленный беляк вылетел в пяти шагах и попер в поле. А ружье на предохранителе! Передернул кнопку предохранителя и срезал «косого» уже далекого. Вот так, за одну минуту лежат рядышком на снегу два зайца. Не было ни гроша, и вдруг – алтын! Выпил чаю «на крови» и – к дому.

2.02.94
              Уроков в школе не было, погода отличная. Что еще нужно интеллигентному человеку для полного счастья? Пошел на гору, на которой километрах в двух на поле увидел охотника, явно лисятника. Я отвернул в сторону, к шахтам. Во-первых, чтобы ему не мешать, а во-вторых, рассчитывая, что если этот лисятник и поднимет лису, то я и мои полтора смычка зверогонов это дело не упустим. На шахтах в бинокль обнаружил две лисы: один – огромный лисовин, а другой – старый знакомый, ростом поменьше.
              Долго наблюдал за лисами, замерз и решил, что лучше заяц на лямочке, чем лисица в поле. Взял заячий след, по нему спустился до Скотланд-Ярда (Скотского Яра), затем по следу – до огородов, потом в гору, вокруг двухэтажных домиков, мимо сеновала. (То ли у «косых» уже гон начался, но я "намотал" по следу километров десять). Тут в гору пошла тропа, потом сметки с нее, и я, наконец, развел этого русака. Подошел к лежке.
            - Зайка, вставай!
             Подвязал его на лямочку и пошел по другому заячьему следу вдоль убаредметовской посадки. В бинокль увидел, что тот охотник в подсолнухах подкрадывается к лисе. А я пошел дальше по заячьему следу и вдруг услышал гон. За горой! По лисе! А вот и лисовин катит ко мне вдоль посадки, как по шнуру. Но тут Бушуйка, который меня очень уважал и никак не хотел уходить от меня, попер навстречу зверю и отпугнул его. Лисовин, не отрываясь от собаки, ушел в гору и скрылся за ней. Гон поворачивал влево, к шахтам. Потом грызня, как будто драка, а потом все стихло
               Поднимаюсь в гору, увидал собак: лежит Певка, стоит Бушуй. Зову – не идут. И тут у меня в душе зародилась смутная догадка. Иду к собакам. Подхожу, а сам ищу глазами. А ухо черное лисье из снега торчит. Задавили! Без выстрела! Вот это собаки! А вот и Шельма, щипец в крови (видать, цапнула зубами ее лиса), боец-молодец! Угоняли зверогоны лису и словили. Ничего удивительного: каков охотник, таковы и собаки