Баллада о новом веке

Светят звёзды из-за тучи,
Различимые едва.
Снега кисеёй летучей
Прикрывается Москва.

Чудо-град, что Китеж древний, -
Всё резные терема, –
На Москве, большой деревне,
Строит матушка-зима!

Серебристый месяц светит –
Словно прятаться невмочь –
В ночь последнюю в столетье,
В удивительную ночь!

И при месяце, при звёздах
Шел о жизни и судьбе
Разговор в гостиной поздний
В Огородной слободе.

Восемнадцатый, блестящий
Век был временем страстей.
Не сулит ли предстоящий
Век кровавых новостей?

Уходящий век французским
Был – философ и борец.
Может, суждено, чтоб русским
Новый век стал наконец?

Литератор и историк,
Баснописец и поэт
О грядущем веке спорят:
Будет милостив иль нет?

Чтобы в жизни буржуазной
Чувства сердца сохранить,
Принимая облик разный,
Образ Божий не забыть,

Пусть поэзии прелестной
Не отринет грозный век.
И пусть будет – неизвестный,
Новый – счастлив человек!

В умиленье втихомолку
Наши спорщики сидят,
На «прекрасную креолку»
Обратили быстрый взгляд.

Материнский профиль тонкий
Повторяя не шутя,
В белоснежной распашонке
В комнату вошло дитя.

Сына обернув к собранью,
Мать сказала: «Господа!
Новый век своим вниманьем
Нас почтить пришел сюда!»



В основе лежит семейное предание о встрече нового, 19-го века в доме Пушкиных. «Прекрасная креолка» - мать поэта Надежда Осиповна.