Моя последняя чавыча

Всегда у нас всё происходит  ни как у обычных людей. Там  взвешенно, продуманно, просчитано. А здесь, то хрупкая юная жена-принцесса ножку себе обварит кипятком при мирном семейном чаепитии. То я нечаянно опрокину и разобью в ванной комнате какой-нибудь  из  её  вычурных флаконов с душистым ароматом и пенным содержимым.

А теперь,  несравненную половинку насильно отрывают от меня и  кладут, якобы, на сохранение, перед самыми родами в больницу. Сегодня отвожу её в роддом, а завтра тёща прибывает на помощь. Прилетает с маленькой племянницей. Аккурат в тот день, как назло, моя суточная вахта. И не с кем даже подмениться. Отпросился на два часа, чтобы встретить родню и до дома довезти. Извинился перед гостьями, показал, где и что лежит и бегом на рыболовецкое судно. Утром возвращаюсь, а в квартире едкая, угарная вонь, хоть противогаз надевай. Тухлячок витает парами в сильной концентрации.

А две  новоприбывших красотки в хозяйском обличье ходят довольные и улыбчивые,
– Заходи, зятёк, устал на работе, деликатесами тебя будем потчевать.
– Какими, откуда, и почему запах такой убийственный?
– Про твое обоняние не знаем, не ведаем. А нам пахнет вкусно. Да, живёте вы здесь вольготно и сытно.  Мы пошли на разведку и в первом попавшемся магазине купили… камбалы! Ведь это морская курица! Лежит себе на прилавке, никому ненужная. И очереди никакой.  Да у нас бы её в  Сибири  в два притопа,  в три прихлопа расхватали.

Вздыхаю про себя нерадостно. Всё стало понятно. Женщины купили размороженную неоднократно, давно лежащую на витрине  рыбку. Мы такую  продукцию здесь, как правило,  не едим.  А им, прибывшим с материка, всё в диковинку. Клятвенно обещаю, что накормлю их настоящей свежей океанской рыбой.
– Накорми, хозяин дорогой. Тем более, сватья  водки дала дефицитной, чтобы мы её обменяли или на икру, или на малосолку лососёвую.

Надо отметить, что действие происходило в июле-августе  девяносто первого года. В магазинах многих городов, если и не ужасающая пустота, то и изобилия никакого.  Всё строго регламентировано. В руки советских граждан дают талоны на «водку-селёдку», «мыло-табак-носки». Алкоголь всегда был живой валютой, а в  то время возрос в цене необычайно. Вот,  вездесущая сватушка и дала две бутылки драгоценной горючей жидкости, чтобы  из далёкого рыбацкого края привезли вкусненький, вожделенный и лакомый,  океанический кусочек камчатского деликатеса.

Каково же было удивление приезжих родственников, когда они увидели на магазинных прилавках  камбалу, минтая, навагу,  и даже новозеландские масло и  баранину. Для них это было  приятным открытием. Пусть и перемороженные. О качестве продукции даже не задумывались. Вот тогда, вдыхая камбаловое амбре с душком,  я поклялся себе обязательно достать и угостить родные души настоящей, свежайшей  красной рыбой.

Поклясться-то, поклялся. А про себя решил, что хорошего лосося трудно будет достать. Исчез он,  даже самый дорогой,  вместе с красной икрой из продажи. Хотя путина ещё шла.   Но  за стоящей рыбой нужно  ехать в дальние поселки, а  это время, которого не хватало катастрофически. И думал я уже о какой-нибудь простой  скромной горбуше,  к которой мы раньше относились пренебрежительно - снисходительно. 

Вот уже и жена любимая порадовала богатырём наследником. Только родила и выписалась, а тут и ГКЧП* в подарок от заботливой Родины. Сидит, кормит грудничка, а мать её врывается озабоченная с тревожными возгласами,
– Почему телевизор выключен! Что вы за дети такие непутёвые! Хоть знаете, что в стране происходит? Пока я за молоком  в очереди стояла, такого наслушалась… Государственный переворот! А они голубками-птенчиками воркуют и в ус не дуют.
Ну, включили мы  зомби-ящик.  Там,  «Лебединое озеро». Композитора известного все уважают. Экипаж на судне всегда по нему встревает с удовольствием, независимо от времени несения службы.  Утром, днем, вечером.  Как заварит крепкого   и ароматного  «чайковского», так душа и встрепенётся, и запоёт, и затанцует кордебалетом из Большого театра.

Малышок беззаботно спит-посапывает, новоиспечённая кормящая мамочка улыбается счастливо. В доме мир и покой. Мужчины большие и маленькие рядом. И классическую музыку  она тоже любит. Я бифштексы уплетаю под фирменным семейным соусом. Одна тёща горестно и прозорливо вздыхает,
– Ох, буря грядёт…  – ну, прямо, почти Горького цитирует. Буревестника… Буря, скоро грянет буря! И ведь грянула! Родиться ребенок успел ещё в СССР. А до конца года великая и нерушимая страна буквально  на наших глазах распалась, разбилась на республиканские осколочки.  А сколько трагический  распад порушил жизней и человеческих судеб - связей горько вспоминать.

Кстати,   конфеты с одноимённым названием и изображением революционной птички, купленные по случаю, лежали  у нас долго невостребованными.  До приезда родственников. Сердобольная племяшка, ошалевшая от сладкого изобилия, ходила  и в  непростое историческое время,  не только новых подружек,  но и собак дворовых, жалеючи,  ими подкармливала.  Да не в шоколадных вкусняшках дело.

Хочется мне слово своё  мужицкое и штурманско-морское сдержать. Гостей дорогих от души накормить, удивить. А стоим мы на пирсе Авачинской бухты под строгим контролем.  Не забалуешь особо.

И вдруг,  поздно вечером, как по заказу, приходят ко мне  в каюту  двое  рыл мужских, опухших,  с известным  перегарным запашком.
Морды серьёзные, нахмуренные, суровые. И предлагают бартер. Слово новомодное.  А действие,  известное.
– Ты нам, ревизор, стакан сухих дрожжей отсыпь. Знаем, что у тебя   американские быстрорастворимые в заначке есть. Не отказывай. А мы, взамен,  рыбки красной поймаем.  Ну, что, по рукам?!


Конечно, по рукам!  Пусть я и сомневался очень, что  здесь что-нибудь путное поймается, но дрожжей для такого почина было не жалко, хотя они, действительно, замечательные. А жёнушка при их помощи  изумительные хлеба испекала в обыкновенной духовке. Про это хоть отдельный рассказ пиши.

И уже в четыре  часа утра  меня разбудили "двое из ларца", показав  свой богатый,  совершенно неожиданный улов. Свежайшую чавычину весом около пуда, с икрой.
Но, как вынести   огромную рыбину с охраняемой территории? Вот я, недогадливый, и задал им этот вопрос,
– Как  пронесу незаконную  чавычу через проходную? Когда там круглосуточно шмон и звон, и даже из-за пары перчаток, случайно забытых после перегруза, у моряков  возникали серьёзные  проблемы. Правда, такое было при  Андропове. Но память народная жива.

Ухмыльнулись братки, посмотрели сочувственно на дурака наивного, полезли во внутренние карманы и показали удостоверения в красных корочках. А там, чёрным, по-белому,  написано, что они и есть и охранники на вахте, и внештатные сотрудники  рыбнадзора, и способствующие много чему и кому.

Я на радостях  полез в карман за деньгами. Мол, сколько  должен за такое богатство. Но доблестные браконьеры вздохнули тяжело и, понурившись, грустно спросили,
– А что, дрожжей больше нет? –  конечно, нашёлся для  пропойных душ  ещё стакан сухого горючего. Дрожжи в то время ценились выше денег.  Из стаканчика рассыпных импортных гранул при малых затратах брага получалась отменная и в большом количестве.  А самогон из неё ни в какое сравнение с талонной водкой не шёл.

Легко  пройдя пропускной контроль, гордый добытчик с тяжёлой объёмистой сумкой  явился домой. Как охала и причитала радостно тёща, как визжала племянница от невиданной серебристой  большой рыбины, промолчу. Что взять с женской и детской эмоциональной искренней непосредственности. Только чувства приятные, радующие и  наши мужские сердца и согревающие  теплыми воспоминаниями  в холодный час. Но толку от гостей в рыбном ответственном деле было мало.  Зато могу похвастаться, что тёщенька  для обожаемого зятя постоянно стирала и, главное,  крахмалила  и наглаживала мужские сорочки. И на всех  вахтах я ходил этаким молодцеватым гоголем – моголем. Экипаж  искренне удивлялся, 
– Откуда у тебя столько  рубашек? Каждый раз в новой красуешься, не жалко? –  тайна, понятно,  не раскрывалась. Всё равно не поверили бы, что тёща у меня такая заботливая. Даже не золотая по характеру, а бриллиантовая.

Главную роль в чавычной кулинарной теме  сыграла  дражайшая половина. Откуда только всё знала и умела. Ведь никакого еще житейского опыта не было. Но рыбу разделала мастерски. При моей помощи, конечно. И икру-пятиминутку сварганила.  Целый литр получился. И котлет вкуснейших пышно-сочных  ароматную гору нажарила, и нежное филе засолила. И прозрачную наваристую уху сварила. В которую для меня специально было влито сто грамм дефицитной водки. И всё это в перерывах между  грудным кормлением.

Были времена, прошли былинные. Сегодня полуостров в изобилии предоставит гостям и жителям рыбу любых видов, наименований, размеров, засола, копчения. А  в тот момент было, как я рассказал.  Не буду вспоминать, что нас ожидало потом. Какие лихие года, что за дикие  нравы –  непростые переправы.
Сибирячки, погостив полтора месяца, улетели домой. Штурману дальнего плавания, специально оставшемуся на берегу в ремонте для помощи жене, денег, выплаченных  в зарплату,  при высокоскоростной инфляции хватало только на молочные продукты  для ребенка. А диковинный тогда для многих «Сникерс» продавался в киосках, возникших во множестве, как грибы-поганки,  чуть ли не по  цене недавних авиабилетов. Супруга рыбака скромно мечтала о  швартовке. Это, когда  рядом с твоим судном встаёт другое, вернувшееся из рыболовецкого рейса. И можно принести домой, рискуя своей репутацией, для прокорма семьи пару бесплатных килограммов   камбалы, трески, минтая,  от которых раньше воротили нос.  Приходилось крутиться, как белка в колесе и уже ничем не гнушаться.

Вырос и перерос отца и в килограммах, и в сантиметрах,  и в силе, и в желаниях сын "путчист", как мы его шутливо называли. Я нагло и глупо предал своё любимое морское судовождение в угоду другим греховным вожделениям. И только красавица принцесса, несмотря на все тяжести, свалившиеся на её  нежные плечи,   остаётся всегда стойкой и верной нашей семье. Такая же звонкая приветливая девочка, неунывающая и улыбающаяся хлопотунья-певунья. Такая же вкусная и свежая.  Как та, приплывшая прямо в руки неожиданной радостью,  моя первая и последняя на берегу, драгоценная  чавыча. Непродающаяся ни за какую валюту.





* ГКЧП (Государственный Комитет по чрезвычайному положению СССР) — орган, созданный рядом высших государственных лиц СССР в ночь с 18 на 19 августа 1991 года и произведший неудавшуюся попытку государственного переворота путём отстранения Президента СССР М.С. Горбачёва от власти, известную также под названием «августовский путч».