Саша

     Проживал как-то у нас в отеле один бизнесмен. Проживал он недели две, инкогнито, и при заезде назвался русской фамилией Желтовский.
     Чаевых при заселении Желтовский швейцару не дал, что то буркнул в ответ на приветствие и важно проследовал на ресепшн, где и получил ключи от номера 2612. 
     С тех пор его мало кто видел. Желтовский сидел в номере, пил горькую, а проспавшись, вызывал к себе сразу двух проституток – брюнетку и блондинку.
     Те приезжали к нему на подержанной иномарке, далеко под вечер, и рассыльный сразу провожал их в его номер.
     Брюнетка была всегда одна и та же: высокая, длинные черные волосы спадали на лицо, так что их приходилось  время от времени поправлять, и губастенькая, - с деланными вывернутыми по-африкански губами.
     Блондинки были каждый раз новые. Но, тоже – губастенькие.
     В тот вечер я был рассыльным, и, в силу своих служебных обязанностей,  провожал девчонок в номер.
     Как дела? – Почему-то спросила меня в лифте брюнетка.
     Неплохо, работа есть. – Рассказывать каждому встречному о том, что гости не хотят давать на чай как-то не хотелось. Но, брюнетке явно хотелось поговорить.
     - Устало выглядишь.
     - А как ты должен выглядеть, мотаясь весь день с чемоданами на лифте с этажа на этаж?
     Вот тут-то меня и подмыло спросить:
     - Скажи, твои губы, это - инъекции ботокса?
     - Что, плохо выгляжу?
     - Да нет, нет. Просто, интересно.
     - Не ботокс - гиалуроновая кислота.
     Брюнетка оживилась, она явно была склонна продолжить беседу, но, тут из-за ее спины вылезла блондинка:
     - Так ты считаешь мои губы не настоящими?
     Разговор оборвался на полуслове. Я посмотрел на ее африканскую челюсть и не смог сдержать смех. Девчонка выглядела явно обиженной тем, что ее приняли за ту, которой она и являлась на самом деле.
     Дверь лифта отворилась, и мы проследовали к номеру Желтовского.
     На двери горела табличка – не беспокоить. Какой там, дверь тут же распахнулась, и на пороге появился сам Желтовский, с оплывшим от непрерывных возлияний лицом, в белом халате и фирменных белых тапочках на босу ногу.
     - Заждался, заждался. Где вы там застряли?
     Девчонки впорхнули внутрь и дверь номера закрылась как раз перед самым моим носом. Опять не дали на чай. Вот и води после этого девок к богачам!
     А деньги у Желтовского были. Ночной рассыльный рассказывал, как тот за пачку сигарет дал ему пять тысяч рублей.
     Я немного постоял перед дверью не торопясь спускаться вниз. Зачем-то, подошел к окну.
     Там, внизу, подо мной лежал огромный непостижимый для врагов и его жителей город.
     В вечерних сумерках он казался серым, разросшимся до самого горизонта лишайником.
     Меж его огромных причудливых ветвей желтой гирляндой светляков обозначались улицы по которым важно сновали красные огоньки муравьев - автомобилей.
     Почти ничто не говорило о присутствии в этом дремучем лесу людей. Они, как атланты, ушли на дно, оставив после себя лишь малые островки былой цивилизации, все еще пробивающейся из гущи первобытной растительности своими необычными архитектурными формами.
     Вдали, на Воробьевых горах тускло чернел силуэт московского университета. А левее, освещенная посередине, – Шуховская телебашня, уже приговоренная новым мэром под снос, но все еще гордо устремленная ажурным кружевом своей металлической антенны ввысь, в звездную даль.
     Невидимый, где-то рядом, в самой сердцевине лишая, спрятался Кремль - хищный паук опутавший своею клейкой паутиной земной шар.
     Этот злой карлик вначале взрастив вокруг себя жизнь, теперь приступил к ее медленному поеданию.
     Уже высосан весь сок из окружающего его пространства, и он, понимая свою обреченность, нацелился перескочить на другое место, туда, где дыша свежим воздухом течет алая горячая человеческая кровь.
     Постояв минут пять-десять у окна, я сел в лифт, и он бесшумно и быстро вернул меня в привычную деловую жизнь.
     Брюнетка появилась внизу почти вместе со мной. Она ждала машину и нервно курила.
     - Сегодня ты быстро управилась.
     - Да, вот, привезла подругу.
     - Как тебя зовут?
     - Саша.
     - Саша, ты учишься?
     - Нет, уже отучилась.
     - А подруга?
     - Еще учится. На адвоката.
      Подъехала все та же, но уже грязная иномарка. Саша уселась на заднее сидение и укатила.
     Тихо, сзади подошел Ашот.  Гость из 908 номера.
     - Кто такая?
     - Проститутка. Ходит всегда к одному и тому же клиенту.
     - У тебя есть ее телефон?
     - Нет. Если завтра появится, я вас сведу.
     Ашот слащаво осклабился и заботливо похлопал меня по карману пиджака.
     Назавтра к Желтовскому приехали уже совсем другие, не знакомые мне девчонки. Опять брюнетка и блондинка. И опять – с надутыми инъекциями губами.
     Мужья, понятное дело, перед Богом поклялись до самой смерти терпеть все выверты своей законной супруги. А вот, интересно, кто-нибудь из женихов спрашивал у своей суженой-ряженой, для чего она сделала себе толстенькие губки или татуировочку на интимном месте?  И если интересовался, то сказали ли ему всю правду, или тот ужас, который испытывал в позапрошлом веке Ганя Иволгин в этом вопросе,не волнует современную молодежь?
     Тут бы и закончить рассказ. Но, нет.
     Через два дня ко мне подошел старший консьерж Степан, отозвал в сторонку, и сказал:
     - Жалоба на тебя. Много говоришь не по делу. Знаешь от кого?
     - Догадываюсь, номер 2612?
     - Ты уж поменьше с ними. Сам знаешь, что за народец. Одно слово – бубастенькие.
                2014г.