1. 12. глава восьмая

               Книга первая. Первый день.
               
                ГЛАВА  ВОСЬМАЯ
   
   О пользе уличных драк для боксеров. Участковый: "Стучите, не стесняясь!" КПЗ - попугают и отпустят, скажут "последний раз". "Короедка". Два дурака вместе, это два дурака в квадрате! " Ликбез по части приобретения авторитета в молодежном мире. Побег от конвоя.
   
   
   Попал на малолетку Гроздев по глупости, как, собственно, и все остальные, туда попадающие. Из чувства "солидарности", "местного патриотизма" (идиотизма). Ввязался в драку с приезжими колхозниками. Заодно нужно было поднять собственный моральный дух перед очередным первенством области по боксу, избавиться от излишней скованности, зацикленности на слабых местах в подготовке. К тому времени Витька тренировался в сборной команде и на счету у него уже было звание победителя первенства области в весе до семидесяти килограммов.
   Однако, он перенес травму (перелом малой берцовой кости на левой ноге, полученный не на ринге, а в обыкновенной драке), начал вновь тренироваться лишь недавно, и потому опасался, что не совсем в форме. Кроме того, и настроение у него в тот день было хреновое: с одной стороны ожидание боев, с другой - неудачная попытка с утра овладеть предметом своей страсти - Ларочкой. Словом, душа требовала разрядки перед завтрашним трудным днем.
   А тут представился удобный случай. Приехавшие на обучение колхозники, оказывается, отоварили накануне местных пацанов (за что - можно не спрашивать: Естественно, местные, как им и положено, задирались и сами искали случая показать чужакам "кто в доме хозяин". Девяносто процентов всех судимых в поселке пересидели именно за этот "местный патриотизм"). Разрядился! Потренировался!.. Как потом выяснилось, переломал летчику, приехавшему опылять окрестные поля в двух местах челюсть. Его и приняли за колхозника - приезжий, какая разница! Да и кто в таких случаях выясняет паспортные данные до мордобития? Видимо, Шпала слишком усердно готовился к предстоящему соревнованию - перетренировал удар!
   На следующий день, когда Витька уже паковал сумку всяким спортивным снаряжением, пришел здешний участковый, дядя Вася, с которым они были отлично знакомы, и упаковал в КПЗ самого Витьку. Вначале Шпала даже особо и не волновался: как всегда, попугают и отпустят, скажут - последний раз. Таких последних разов в детской комнате милиции Шпале выносили уже раза четыре, еще с тех пор, когда в конце седьмого класса он в первый раз сбежал из дома по-настоящему. До этого Витька ограничивался уходом из отчей квартиры на один-три дня максимум и обитал здесь же - в поселке у знакомых, так что при желании его всегда легко можно было найти и упросить вернуться домой, что мать в конце концов и делала. На сей же раз, ввиду серьезности противоречий, он сбежал в другой район, где, соблюдая всяческую конспирацию, нашел прибежище у знакомых двоюродного брата.
   Прожил он так недели две. И прожил бы больше, если бы перепуганные родитеди не обратились в детскую комнату милиции. Те дали ориентировку по району, и, в частности, особо в Шебекино, где у Шпалы были многочисленные и единственные в области родичи. Шпала им на глаза не попадался, конечно, доверился только брату Сашке, с которым у них сложилась общность характеров. Сложилась давно, еще до братовой отсидки в ДВК (Детская Воспитательная колония) Тогда, по случаю чьих-то именин, брат с именинничком учили Витьку пить, так как у него до этого не было абсолютно никакого опыта по этой части, за исключением детского, который можно в расчет не брать (о нем подробней в следующей книге).
   Пили втроем слабенькую терновочку домашнего изготовления. Самим побольше, Витьке поменьше, чтобы не захмелел слишком. Потом, когда сами уже напились, Витьке побольше, чтобы все-таки захмелел. Но курить еще не давали: раз не курит - нельзя мешать с пьянкой, а то сразу развезет! Когда споили Витьке остатки наливки и не получили сколько-нибудь удовлетворительного результата по части опьянения, начали учить его курить, чтобы запьянел. Учили так усердно, что окосели сами вконец и пошли все гулять, чтобы проветриться на свежем воздухе. Протрезветь - не протрезвели, но совсем отрубились в закоулках незнакомого Витьке города и Шпале пришлось искать обратную дорогу и разносить по домам своих старших учителей.
   Единственное, чему он до некоторой степени обучился в результате этих уроков, так это умению обращаться с пьяными, да искусству вызывать рвоту, которое самому Витьке еще не скоро пригодилось, но другим помогало! Когда, к примеру, пьяного повесишь на забор или заставишь его засунуть себе два пальца в рот. Излишними оказались и их советы по поводу того, как пить, чтобы душа принимала. Шпале еще долго, до первого перепоя, все питие, включая самогон, шло, как по маслу, так что он даже водку мог пить из горла маленькими глотками. И все удивлялся, зачем люди рыгают - ценный продукт переводят, и зачем вталкивать в себя через силу, если не идет?!
   А шло ему, как компот, с тем лишь осложнением, что каждая рюмка развивала зверский аппетит, и Шпала пожирал тогда дополнительно всеми правдами и неправдами весь запас закуси. В этом отношении он был неудобным гостем и собутыльником! Как некоторых после выпивки тянет на приключения, так Шпалу тянуло жрать, (свои трудности!) и он начинал молотить, как сенокосилка, сметая съестное со всего стола, точно ураган! Брат комментировал это его поведение так: "Люблю повеселиться, особенно пожрать!" Ожидаемого с таким нетерпением, расписанного собутыльниками кайфа он так и не почувствовал.
    Занятия продолжили на следующий день магазинной гнилухой. Результат был аналогичным. Тогда Санин друг выдал ему ценный совет под занавес: "У тебя натура неправильная, тебя нельзя ничему путнему научить! Я теперь понял! Если бы мы тебя, наоборот, заставляли не пьянеть, ты наверняка окосел бы с первого же стакана! Если хочешь поймать кайф от чего-то, его нельзя подстерегать из-за угла так, как ты делаешь. Следующий раз будешь пить - не старайся что-нибудь почувствовать, просто пей и все, тогда все будет хоккей. И не жри закусь такими невероятными объемами, иначе ни одна компания тебя не прокормит!"
   Саня только недавно освободился с "короедки" - спецучилища для самых что ни на есть трудных подростков, посадить которых даже на малолетку еще нельзя, потому, что возраст не позволяет. Попал туда брат еще в этом сопливом возрасте, а вот выбрался только к 16 годкам. Участковый тутошний принял надлежащие меры к пользе всех сторон: родичам он сообщил, что Витька в бегах и просил в случае чего дать знать, либо воздействовать самим. Родителям Сашки, кроме того, объявил, что есть основания предполагать о контакте их сына с беглым. А отсюда вытекающая обоюдная польза сотрудничества по данному вопросу.
   Попросил следить за сыном и в случае чего "стучать", не стесняясь. Ведь из простого житейского опыта понятно, а из толстых книг подтверждено, что два оболтуса, находясь в прятельских отношениях, отрицательно влияют друг на друга! Старший передает младшему накопленные солидные знания, а последний надежно усваивает их, избежав за то положенной кары в виде отбытых взаперти лет. Младший активизирует своей восторженностью и стремлением во всем ему подражать старшего, и тому приходится оправдывать взятую на себя, или, скорее, невольно навязанную ему младшим роль вожака и прожженного бандита. Правда, участковый понимал это несколько своеобразно:
   - Сам пострадал, зачем еще младшему жизнь гробить? С пути сбивать. Ты же ему не расскажешь, как там плохо, гонор не позволит! Дури в его и так бестолковую башку еще напустишь, а у него и своей хватает, и что тогда? Сам брата в те места спровадишь, из которых еле-еле выбрался. Этого хочешь? Друг ты ему или враг, отвечай! Так вот, если друг и брат, обязан о нем позаботиться, поправить, раз оступился, пока он еще ничего страшного не натворил. Он здесь, у твоих друзей прячется. Можешь не признаваться я и сам без тебя знаю! Но имей в виду: найдем его здесь, у тебя будут крупные неприятности. Ты меня понял?
    Понимаю, неудобно брата выдавать, не по вашему это - не по жигански. А ты мне одному скажи, где он прячется. Мы его возьмем как бы случайно. И тебе с плеч долой и нам польза! Ну не хочешь, как хочешь, я тебе как лучше предлагал. Желаешь брату лиха, продолжай в том же духе, прячь! Ты же брату зла не желаешь, ты парень не подлый, я тебя знаю! Так ведь? Вот видишь!
   Ну, раз у тебя кишка тонка брату помочь, не нам, понимаешь? Брату!.. Так ты ему хоть не мешай. Сам погряз в пьянках да драках по уши. Думаешь не вижу: не по душе тебе эта жизнь, а силы воли порвать со всем этим нету. Боишься презрения дружков! Таких же, как сам, сявок. Боишься, так губи свою жизнь, а братову не трошь! Он за это тебе потом спасибо не скажет, помяни мое слово! Поймет цену всей этой "блатной романтике", что ты ему проповедуешь... Короче, брата в эту грязь не мажь, пусть идет своей дорогой. Поговори с ним по-мужски сам, как старший с младшим. Пусть домой едет, пока не поздно, пока это дело еще замять можно!
   Промыв таким образом Сашке мозги, он и отправил его восвояси. Весь вышеописанный диалог брат передал Витьке, присовокупив к тому, что он по-прежнему может на него рассчитывать, и он, Сашка, лучше еще срок отсидит, чем брату в помощи откажет или кому-либо позволит его обидеть безнаказанно. А как действовать, ему самому решать! Витька пробыл здесь в бегах недели две, окунувшись и участвуя с помощью братова авторитета в гуще всех местных молодежных дел: Коллективных драк, разборок, примирительных пьянок по этому поводу, а также в неотъемлемых для этой поры любовных похождениях, с присущими им, опять же, в этом возрасте излишествами и сентиментальностью.
   Это были для него если не Горьковские университеты, то, по крайней мере, послереволюционные ускоренные курсы ликбеза по части понимания и методике приобретения авторитета в молодежном мире. Курсы, во многом повлиявшие на его последующее мировоззрение в данной области. Это был хороший задел знаний непосредственно перед вступлением Витьки в новую фазу его жизни.
   Выжданный Витькой срок оказался удачным. Ему грозил суд, но не это было главной причиной Витькиного побега из дому. Родители, как всегда действуя волюнтаристски в воспитании сына и понимании за него его же собственных благ, перед данным мероприятием провели собственное судилище: Накинувшись неожиданно вдвоем на одного, скрутили Витьку и щедро избили (это получилось у них в последний раз!
   В дальнейшем в подобных ситуациях Витька был начеку и предпочитал бить папашу первым). Затем намеревались его, связанного, вести по всему поселку поочередно ко всем потерпевшим с тем, чтобы он у каждого просил прощения на коленях. Это в глазах Витьки было тяжелее и унизительнее любого срока! Шпала по дороге от конвоя устроил побег. Сбив папашу с ног связанными вместе спереди руками, он, под стыжение, проклятия и угрозы преследующей его матери, несся по высоким в ту зиму сугробам через весь поселок и далее по полям до самого леса.
   Мамаша просила встречных задержать его. Стыдоба, конечно, невыносимая, но так он избегал еще большей стыдобы, непереносимой. Тогда он едва не получил разрыв сердца! Добежав, валялся в снегу, хрипя. Затем зубами рвал впившиеся в мясо веревки. Если со стороны родителей это были поступки, направленные на его воспитание в требуемом обществом русле, то они привели к совершенно противоположным результатам. Во-первых, Шпала полностью порвал всякие отношения с родителями, кроме необходимого минимума, навязанного позже с помощью детской комнаты милиции. Во-вторых, принципиально отказался отправлять свои нужды в рамках вышеназванного русла, возненавидев заодно все законы общественного поведения вообще.
   На проведении и приговоре суда этот его побег и двухнедельное отсутствие никак не отразились. Не из-за чьей либо милости и добросердечия, думается. Просто нельзя было по-другому наказать!
   Вернувшись из бегов добровольно (сдавшись), Шпала решительно пресек всякие поползновения со стороны вновь обретенных в лице детской комнаты милиции воспитателей на взаимную откровенность, и в упор отказывался назвать места своих укрываний.