Время лечит

                Лида               

    Вызовов было много. Осень, как всегда, кого укладывала в койку с температурой, кого усаживала в длинные очереди в поликлиниках за получением больничного лис-та, а бедных врачей заставляла бегать по своему участку, скакать по ступенькам пятиэтажек, спеша успеть откликнутся на все просьбы о помощи. День затухал.Силы были на исходе.Лида уже поднималась на пятый этаж без лифта не спеша, не считая, как обычно, пролёты лестницы, а просто тихо переступала со ступеньки на ступеньку и думала о своём: «приду домой, постою под горячим-горячим душем, включу телевизор и усядусь в любимое кресло. Ужина нет, но зато есть ливерная колбаса и мягкий хлеб, которые купила ещё днём и всё таскаю в сумке. Сделаю бутерброд, нет, лучше два и большую чашку горя-чего, крепкого чая. Великолепно! Серёжка придёт, наверняка, поздно, есть не будет. Зачастил он с выпивкой. Уже и не помню, когда был трезвый. В выходные уходит в гараж. Возвращается  поздно, покачиваясь и глупо улыбаясь. Каждый раз сообщает – «мамочка, я пришёл!». И что мне теперь - смеяться или плакать?»
    Ступени закончились. Вот и нужная квартира.  Металлическая дверь смотрится неприступной преградой. Найдя глазами кнопку звонка, Лида нажала её. Послышалась мелодичная трель. Дверь открылась. Яркий свет полоснул в глаза, но мужской силуэт загородил его, а мягкий баритон пригласил войти.Лида повесила свой плащ на старинную красивую вешалку, прошла в гостиную и с недоумением оглянулась. Шагов, идущего за ней мужчины, она не услышала, но он стоял рядом. Просто оказалось, что  на ногах его были надеты мягкие войлочные боты. Он был высок, совершенно сед, но молодое лицо освещалось весёлыми голубыми глазами.
- Присаживайтесь, доктор. – Мужчина  придвинул к столу мягкий стул.
- А где больной? – Лида заглянула в свой список. – Сперанский Борис Михайлович.
- Борис Михайлович – это я.
- На что жалуетесь, Борис Михайлович? – Лида внимательно посмотрела на мужчину. Внешне он выглядел совершенно здоровым.
- На отвратительные обстоятельства. – Он помолчал. – Простите, доктор, как Вас зовут?
- Лидия Олеговна.
- Так вот, Лидия Олеговна, я никогда не болел, может быть только в детстве. Как говорится, практически здоров. Но вот недели две назад обратил внимание на то, что ноги мои странным образом округлились. А вчера на работе пришлось снять туфли потому, что  они врезались в рас-пухшие ноги. Домой вернулся в одних носках. Благо не пешком, а на машине. Сегодня вот в эту обувь и смог влезть – он приподнял брючину, и Лида увидела сильно раздутую отёком ногу.
- А ещё что-то беспокоит?
- Да нет, вроде. Покашливаю немного.  Но это, видимо от курева. Я этим с двенадцати лет грешу.
- Ну, давайте разбираться, что так вашим ногам не понравилось. Раздевайтесь.
Лида слушала, осматривала, прощупывала, но ничего не говорило ей о причине такого сильного отёка, Это настораживало.
-Давайте мы поступим так – я выпишу вам направление на госпитализацию. Полежите недельку, пройдёте все об-следования. Определится диагноз, и будем вас лечить, выгонять хворь из организма. Сможет вас  кто-нибудь от-везти?
- К сожалению, нет. У нас в семье рулю я один. – Он белозубо улыбнулся. – Сын в армии, жена – на курорте.
Лида задумалась. Ей очень хотелось помочь этому чело-веку: «может вызвать перевозку? Нет,  придётся объяснять почему, зачем».
- Лидия Олеговна, не переживайте за меня. Я мужик здоровый. Вызову такси  и спокойно доеду в тапочках. Думаю, таксиста это не смутит. Лучше скажите, у вас ещё вызовы есть? Нет? Прекрасно! Тогда я очень попрошу вас составить мне компанию за немудрящим ужином. А то одному чертовски лень даже бутерброд себе сделать, не то, что приготовить что-то. А вот для очаровательной гостьи сейчас  расстараюсь. Вы омлет едите?
 – Я всё ем, и очень голодна. Так, что воздам должное вашему кулинарному мастерству. – Лида рассмеялась и пошла вслед за Сперанским на кухню.
Борис Михайлович ловко орудовал ножом, нарезая лук, колбасу, помидор, перец.
- Так это же овощное рагу только без капусты.
- Ни в коем случае. Это – пицца, только без теста. - И оба рассмеялись.
На кухне было очень уютно. Мягкий диванчик полукругом обхватывал изящный круглый стол на одной ножке. Светильник, опущенный на пружинистом проводе над столом, мягко освещал столешницу, на которой лежали два пластиковых коврика с изображением яркой, спелой клубники на серебряном подносе. Сперанский быстро, по-хозяйски открывал нужные дверцы многочисленных шкафчиков кухонного гарнитура и, как волшебник или художник, нужными отточенными движениями создал на столе праздничный натюрморт. Даже тонкая витая свеча в старинном бронзовом подсвечнике была зажжена и колебала  узкое пламя вслед за движением рук. Лида заворожённо смотрела на это преображение. Удивлённым взором следила за творческим процессом, которого нельзя было назвать готовкой, а только созданием омлета.
- Борис Михайлович! Ну, зачем же так празднично? Есть какой-нибудь повод?
- Нет. Просто у меня нет ветчины со слезой, нет осетринки горячего копчения или белужьего балычка, даже икры нет! Так чем же я могу поразить милую гостью? Только роскошным окружением, извините, плебейского омлета. И так, прошу к столу, сударыня! И немедленно, слышите, немедленно пригубите это великолепное вино. Правда, за неимением Бургундского, будем пить Арбатское, но с не меньшим наслаждением.
И вино, и омлет были сказочно вкусны. С сожалением Лида взглянула на свою опустевшую тарелку и положила, ставшую ненужной, вилку.
- А сейчас, милая дама, будет великолепный десерт. За-граничный напиток - вещество сладостного аромата, растворяется в горячей воде и с небольшим  количеством  сахара насладит ваш вкус, придаст вам энергию, улучшит состояние и обострит зрение. И так, внимательно следите за процессом. Готово! Наслаждайтесь!
После этой прелюдии обычный растворимый кофе казался нектаром, напитком богов. Лиде было хорошо, как давно уже не было. Уходить не хотелось. От сытости пришла расслабленность. Они сидели уже за пустым столом. Борис Михайлович, балагуря и не отпуская взором гостью, споро навёл порядок на кухонном столе, оставив вазочку с конфетами и. уже обтёкшую слезами парафина, свечку.
- Пора идти. Спасибо! – Лида тяжело вздохнула, поднялась, с благодарностью взглянула на своего пациента и пошла к двери.
 Тихо перебирая ногами ступеньки, она вдруг, как в кино – кадр за кадром, увидела свою жизнь.
      Сколько она себя помнила, всегда чувствовала себя счастливой. Самое раннее детство не в счёт. А вот лет с пяти жизнь была полна красок, музыки и любви. В семье она была младшая, и все члены семьи любили её за весёлый нрав и любознательность. Сестра была старше на два года. Её папа погиб в автомобильной катастрофе, так и не увидев будущую дочь. Мама вторично вышла замуж, и папа Саша растил девчонок, не делая никакого различия между ними. Учились сёстры неплохо. Но Таня хотела быстрее получить специальность, поэтому после восьмого класса поступила в педагогическое училище. Лида мечтала лечить людей, делать операции, возвращать им здоровье и молодость. Начиная с девятого класса, она упорно готовилась к поступлению в мединститут и даже вечерами ходила на подготовительные курсы. В день, когда они с Таней прочитали фамилию Меньшикова в списке поступивших, они взволнованные, обрадованные прибежали домой, по дороге купили торт-мороженое и устроили праздничный обед. Мать с отцом подарили ей красивый кожаный портфель, в котором она все шесть лет таскала свои учебники и конспекты. По мнению Лиды, он приносил ей удачу.Училась Лида с удовольствием, часами про-сиживала в библиотеке или дома за учебниками и, практически у неё не оставалось свободного времени, поэтому в первый же день зимних каникул сёстры решили наверстать, упущенное досуговое время, и погулять.Но сначала решили отоспаться. Провалялись в постели до самого обеда, а потом, отпросившись у матери, они пошли на танцы в ДК. В зале было много народа. Танцы ещё не начались, и отойдя в сторонку, девчонки весело переговаривались. Вернее, говорила одна Лида, передавая  своё впечатление от прошедших испытаний.Она с таким юмором изображала экзаменаторов и студентов, отвечающих на свои вопросы в билете, что Таня хохотала до коликов в животе. На них оглядывались, стоящие рядом, девчонки и улыбались, слыша заразительный смех. Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Лида обернулась и увидела парня, который в упор смотрел на неё чёрными серьёзными глазами. Она сбилась с мысли и чтобы не показать своё смущение, показала ему язык и опять по-вернулась к Тане. Когда, наконец, зазвучала  музыка, этот черноглазый сорвался с места, как будто за ним кто-то гнался, и подлетел к ней.
- Потанцуйте, пожалуйста, со мной, смешливая девушка.
Лида улыбнулась и протянула руку. Танцевать с ним было легко. Он умело и уверенно лавировал среди танцующих пар, увлекая за собой Лиду и чутко реагируя на ритм музыки. Танцевали молча. Парень был сосредоточен и явно не знал, как начать разговор. Лида от чего-то начала волноваться. Музыка закончилась, и она собралась уйти, но парень попросил её ещё потанцевать с ним. Сама не зная почему, она согласилась. Таня тоже продолжала танцевать с высоким симпатичным парнем.
- Меня зовут Сергей. – Наконец, заговорил Лидин партнёр.
- Лида.
- Я учусь в политехническом институте на третьем курсе.
- А я только поступила в мединститут.
После знакомства разговор пошёл легко и непринуждённо. Сергей рассказал, что живёт вдвоём с мамой. У отца другая семья. Он бросил их, когда Сергею было всего три года. Больше Серёжа его ни разу не видел, потому, что отец уехал на север на заработки и не вернулся. Правда, деньгами им помогал, и сейчас иногда шлёт короткие письма и небольшие суммы. Лида тоже неожиданно разоткровенничалась. Она похвасталась своей дружбой с сестрой и тёплыми отношениями в семье.
Они протанцевали весь вечер вдвоём и говорили, говори-ли об учёбе, о друзьях, об отношениях к жизни, смеялись, подшучивали друг над другом. Лиде было интересно и хорошо с Сергеем, и уходить не хотелось. После танцев Сергей и парень, с которым танцевала Таня, проводили сестёр до дома. За ужином девчонки наперебой рассказывали маме о том, что познакомились с хорошими мальчиками и что завтра они все вместе идут в кино. Лёжа в постели, они ещё долго возбуждённо болтали, делились своими впечатлениями от знакомства и мечтами.
      Утром начался сильный снегопад. Снег валил крупными хлопьями. Дворники не успевали чистить тротуары. Ребята встретились в сквере у кинотеатра. До начала сеанса оставалось много времени, поэтому решили погулять. Слабый морозец румянил щёки, дышалось легко, радостное настроение создавало взаимную приязнь и прибавляло озорства. Снег сам просился в руки, и снежки полетели, забивая смеющиеся рты, тая за воротниками, сбивая шапки с предполагаемых противников. Со щенячьим восторгом носились ребята по рыхлому снегу, наваливая на упавшего целые сугробы. В кинотеатр они пришли мокрые, разгорячённые, вытряхивая снег из обуви, карманов курток, но весёлые и счастливые.
     Этот день стал началом их любви.

                Сергей
     Сергей Хорошко зашёл в зал ДК, когда уже вовсю гремела музыка дискотеки, но танцующих было ещё мало. У стен группками стояли девчонки. Парни, в основном, тол-пились, важничая, в вестибюле или курили на крыльце у входа, приминая только что выпавший снег, тонкими подошвами праздничных туфель. Настроение было прекрасное. Зимнюю сессию в Политехе он сдал на отлично и «степуха» ему гарантирована. Все однокурсники поехали отмечать начало каникул к его другу Коляну в небольшой старенький дом на окраине города, где он жил с матерью и младшей сестрой. Серёга сначала тоже собрался ехать с ними, но увидев, как капитально мальчишки затариваются спиртным, ехать отказался, сославшись на какую-то забытую им встречу. Сергей не пил, и находиться в не-трезвой компании, ему было не интересно и скучно. Придя домой, он быстро справился с делами, которые ему поручила мать, уходя на работу. Потом отлил в ковшик щей из большой кастрюли, стоящей в холодильнике, разогрел. Нарезал большими ломтями чёрный, вкусно пахнущий, мягчайший хлеб, за которым он только что сбегал в магазин рядом с пекарней. Включил телевизор и, под негромкое звучание музыки, с аппетитом поел и выпил горячего чая. Чай он любил. Наливал себе всегда свежезаваренного напитка в большую пол-литровую кружку, насыпал две столовые ложки сахарного песка и тщательно перемешивал. Зачерпнув этой же ложкой чай, долго смотрел на красиво бликующую игру света в тёмной, слегка колеблющейся жидкости. Вытянув губы трубочкой, Серёга дул, охлаждая чай в ложке, и только потом пробовал, смакуя каждый глоток. К чаю  он всегда делал себе сладкий бутерброд – намазанный сливочным маслом, ломоть чёрного хлеба он сверху покрывал янтарным густым и ароматным мёдом. И это сочетание разных вкусовых ощущений приводило Сергея в восторг. Он сладко жмурился, как кот, запивая откусанный кусочек чаем. Недостатком этой  замечательной еды было то, что мёд тёк, особенно по маслу и так и норовил капнуть на стол или, хуже того, на брюки. Поэтому приходилось спешить и крутить бутерброд, чтобы успеть откусить с той стороны, где капля мёда грозила вот-вот упасть. Как  Серёга ни старался, руки у него всегда оказывались липкими, и он их обязательно облизывал.
-Ты у меня, как медведь – лапу сосёшь, - смеялась мать, следя за его манипуляциями.
     С каждой минутой в зале становилось всё шумнее. За-звучала быстрая музыка в ритме рок-Н-рола. В центре тут же образовалась теснота из резко двигающихся рук, ног. От разгорячённых мужских тел запахло потом, усилился аромат девчачьих духов. Сергей не любил такой темп в танце. Ему нравилось чувствовать, как  подчиняется его властным требованиям ведущего хрупкая фигурка партнёрши. Нравилось ощущать тепло женской талии под своими ладонями, видеть сияющие глаза и улыбающиеся губы. Поэтому он терпеливо ждал спокойной мелодии и разглядывал окружающие лица. Его внимание привлекли две белокурые девчонки, стоящие прямо напротив него у противоположной стены. Они оживлённо разговаривали и смеялись. Одна из них начала что-то быстро рассказывать, жестикулируя обеими руками. Мимика у неё была настолько подвижной и яркой, что Сергей, даже не слыша самого разговора, разулыбался. Девчонка, видимо, почувствовала его взгляд, повернулась и показала ему язык. Они опять рассмеялись. Наконец зазвучала спокойная музыка, и Сергей поспешил пригласить, заинтересовавшую его, девушку. К ним уже приближался высокий черноволосый парень. Сергей заволновался, что смешливую особу сейчас уведут, но парень пригласил её подругу. Облегчённо вздохнув, он резким движением склонил голову и  тихо проговорил:
- Потанцуйте со мной, пожалуйста.
Она молча протянула руку. Сергей ощутил узкую маленькую и горячую ладошку в своей руке, и удивительная радость затопила его душу.
- Давайте познакомимся, прекрасная незнакомка. Меня зовут Сергей.
- Лида.
- Вы чудесно  танцуете, Лида. А как зовут вашу подругу?
- Это моя сестра. Татьяна.
- Вот как! Мне показалось, что вы совсем не похожи.
- У нас одна мама, а папы разные, но сходство всё же есть, просто ты не успел заметить. И давай на «ТЫ». Так проще общаться.
- Конечно, с удовольствием. Я приглашаю тебя на следующий танец.
- Так ещё этот не закончился!  Но я не возражаю.
Лида рассмеялась.
     Они протанцевали вместе весь вечер и рассказали друг другу свои немудрённые биографии. Наконец, взглянув в очередной раз на свои часики, Лида заспешила.
- Что-то я Таню не вижу, а ведь нам уже давно пора бежать. Мама будет волноваться.
 Она увидела сестру, всё ещё танцующую с тем же высоким парнем, и призывно помахала ей рукой. Ребята прервали танец и подошли.
- Познакомьтесь, это – Николай. Он работает на  заводе.
Они познакомились и вышли на улицу. Сергей и Николай проводили сестёр до дома, договорившись , что завтра все вместе пойдут в кино.
     Домой Серёга вернулся в приподнятом настроении. Открыв пакет с молоком и, отломив от батона почти поло-вину, он уселся у телевизора смотреть начавшийся футбольный матч. Но мысли вертелись вокруг новой знакомой.
     На следующий день они гуляли вчетвером, кидали друг в друга снежки, а потом промокшие насквозь, но весёлые и возбуждённые пошли в кино. Какой был фильм, Серёга не помнил, да, по сути, и не смотрел на экран. Рядом была Лида, и её присутствие властно заставляло его волноваться и чувствовать себя счастливым, победителем, стоящим на призовом месте. Вот ведь ерунда! Присутствие какой-то пигалицы поднимало его в собственных глазах! Горячий кулачок в его ладони был кладом, находка которого радовала, возбуждала, заставляла сердце колотиться аж у самого горла, раздвигала губы в глупейшую улыбку.
     Каникулы пролетели очень быстро. Друзья встречались ежедневно. Они бегали на лыжах, ходили в парк на каток, просто бродили по улицам, вечерами, сидя на маленькой, уютной кухне в доме сестёр, пили чай с вкусным домашним печеньем, и расходились поздно, удивляясь, что день закончился. В один из вечеров Сергей и Николай, проводив девочек до дома, шли пешком,  потому, что опоздали на последний автобус. Долго молчали. Вдруг Николай сказал:
- Серёга, я решил жениться на Татьяне. Влюбился я, друг. Так влюбился, что даже о детях мечтать стал. В выходные пойду к ней домой и сделаю предложение. – И он резко прибавил шаг, как будто спешил к предстоящему событию.
Сергей очень удивился такому скоропалительному решению, но подходя к своему подъезду, рассудил, что, пожалуй, Николай прав – раз любишь, надо не упускать ни одного дня ощущения счастья. «А я? Я ведь тоже влюблён! Ни разу ничего подобного не испытывал. Стоит только подумать о ней, сразу то в жар, то в холод бросает. Да и расставаться уже не хочется – пусто без её улыбки, её горячих рук, внимательных и добрых глаз. Надо с Николая пример брать, а то пока буду чего-то ждать, ещё какой-нибудь хлыщ уведёт Лидочку  мою.Тем более, что на неё ни только парни, но и взрослые мужики заглядываются. Решено! Завтра же ей в любви признаюсь. Если не засмеёт, попрошу за меня замуж пойти. Только захочет ли она за нищего идти? У меня, кроме стипендии, ничего. Мама до сих пор кормит. А вот сосед и работает и на вечернем учится. Я тоже не белоручка. Надо у него поподробнее всё разузнать.
     Мать не спала, ждала его, раскладывая на столе свой любимый пасьянс «Косынка».
- Сынок, что-то ты сегодня так поздно? Случилось чего? Я уж волноваться начала. Садись поешь, голодный, небось.
- Мам, я влюбился. Жить без неё не могу. Посоветуй, как мне быть?
- А ты расскажи мне о ней, а потом и решим.
Они проговорили до рассвета и решили, что Сергей при-ведёт Лиду и познакомит с мамой, а уж потом сделает ей предложение. Если ответ будет положительный, можно и о работе подумать.
    Лида вошла в дом смело, не тушуясь. Тут же прошла на кухню помогать Елене Ивановне. Надев фартук, стала к плите, чтобы дожарить оставшиеся беляши, которыми Серёжина мать хотела угостить гостью. Этим она в раз и на всю оставшуюся жизнь покорила Елену Ивановну. Просидели за столом долго, поговорили, казалось, обо всём, но всё ещё находились темы для беседы. Было так по-семейному тепло и уютно, что у Сергея все сомнения от-пали. На следующий день он сказал Лиде, что влюблён без памяти и просит её стать его женой. Через неделю они подали заявление в ЗАГС и попросили их зарегистрировать в один день с Татьяной и Николаем. Получилась двойная свадьба. Было здорово! После регистрации все уехали за городв пансионат, где работала Колина мама. На дворе стояла ранняя весна, но зима ещё не уступила свои права. Однако лёгкий морозец не помешал молодёжи веселиться от души. Жарко запылал костерок, ароматом обдал округу мастерски зажаренный шашлык, выстрелили в небо пробки от шампанского, на заснеженной лужайке  зазвучала музыка и закружились в такт пары, сгущая прохладный воздух энергией молодости и счастья. Чудесная была свадьба!
     А потом началась жизнь. Сергей очень волновался за здоровье своей Лидушки, которая носила уже в своём теле малыша. Родился сын. Серёжа вместе с мамой носился по магазинам, закупая всё для Андрюшки, благо деньги были.  Он после женитьбы пошёл работать на за-вод и учился теперь в институте на вечернем отделении. С гордостью и волнением забирал Серёжа свою семью из роддома. Он любил их всеми своими мыслями, душой, сердцем, телом. Ночами вставал к плачущему сынишке, благо это было не часто. Малыш был спокойным. Но его Лидушке надо  высыпаться, чтобы хватало сил на ребёнка, дом и институт. Сергей, когда был дома, все заботы об Андрюшке брал на себя. Ему нравилось  купать его, носить на руках, нравился запах молока. Он умилялся, глядя на малюсенькие ручки и ножки, и не уставал удивляться тому, что это чудо – его сын.
    На работе его уважали. Правда, частенько мужики подсмеивались:
- Ну, ты, Серёга, крепко у своей бабы под каблуком. Боишься после работы с рабочим людом покалякать за стопариком. Несёшься домой, как мамка к дитю.
- Я – отец, и сын меня ждёт. – И махнув рукой, он бежал в свою счастливую семейную жизнь к Лидушке, Андрюшке и маме.
 Когда Андрюшке было три года, Сергею на работе выделили участок земли под огород. Прежде чем засаживать грядки он решил построить небольшой домик. Пока он с Лидой занимался стройкой, бабушка с внуком наслаждались солнышком и чудесным лесным воздухом. Лес начинался прямо за границей их крохотной территории. Жаль только, что все земли их садоводческого товарищества находились под ЛЭП. Хоть линия и была резервной и не функционировала, электричества им не полагалось. Зато у них был старинный ведёрный самовар, который они разжигали шишками, собранными в лесу Еленой Ивановной и Андрюшей. Сосед подарил им старый кирзовый сапог, и Сергей, пользуясь этим чудом народной смекалки, раздувал  в самоваре огонь, как мехами в кузне. Андрюшка суетился рядом и всё норовил, приспособить вместо сапога свой сандаль. Все смеялись, а он обижался, что папа не хочет брать такие чудесные сандалии.
     Институт закончен. Диплом в кармане. Уже год Серёжа работает в должности инженера. Лидушка  - уже врач и работает терапевтом в поликлинике. Андрюшку записали в школу. Он с нетерпением ждёт, когда родится сестрёнка, которая попала к маме в живот и от этого он растёт с каждым днём. Дочку назвали Наташенькой. Чудесная крохотулька. Сергей опять с любовью нянчился с дочуркой.  А сына он учил быть старшим братом, мужчиной, защитником, не давать в обиду сестру и самому её не обижать.

                ЛИДА               

Она была счастлива. У неё самый умный, самый чудесный муж, добрая, внимательная свекровь. Скоро будет ребёнок. У Тани тоже всё хорошо. Николай получил комнату в семейном общежитии от завода. Сергей помог ему сделать ремонт и купить мебель. А сестры   командовали расстановкой и с увлечением шили занавески, бегали по магазинам, покупая посуду, постельные принадлежности, продукты для новоселья. Обе семьи жили очень дружно.
     В конце февраля родился Андрейка. Лида как раз сдавала последний экзамен, когда начались схватки. Преподаватель успел поставить ей оценку в зачётку и обратил внимание на резко побледневшее испуганное лицо своей студентки, руки, прижатые к животу, всё понял и побежал вызывать скорую помощь. Преподавателя звали Андрей Сергеевич. Поэтому, родившегося сынишку Лида назвала Андреем. Молока было много и Андрейке хватало с лих-вой. Он быстро рос, набирал вес, был спокойным и улыбчивым. С каждым месяцем он всё больше становился похожим на неё. Елена Ивановна души не чаяла во внуке и с радостью оставалась с ним, когда Лида убегала в институт.
     У Тани родилась дочка, Иришка. Встречались сёстры теперь гораздо реже, зато в увеличенном варианте. Таня закончила педучилище, и когда дочке исполнился год, они вместе пошли работать в ясли: мама – воспитателем, дочка – воспитанницей. Но вскоре Ирочка начала часто болеть, поэтому Тане пришлось уволиться.
     Время шло. Дети росли. Серёжа получил должность инженера. Лида закончила мединститут  и начала работать в поликлинике, где проходила практику. Андрюша пошёл в первый класс, а Лида в декретный отпуск. Ранним майским утром родилась долгожданная  дочка. Окна родильного отделения выходили в больничный сад, и Лида с радостью наблюдала, как просыпаются деревья, зеленеют лужайки, соловьи неумолчно сообщают всей округе о своей любви, скворцы создают уют в скворечниках для будущих птенцов, а лягушки неумолчным хором сообщают о новой счастливой поре жизни.
     Наташенька была копией Сергея, и он души в ней не чаял, балуя сверх всякой меры. Но на добрый отзывчивый характер девчушки это обстоятельство отрицательной роли не сыграло. Ей исполнилось семь лет, а Андрюшке четырнадцать, когда семья получила квартиру в новостройке на берегу большого озера в красивейшем парке на городской окраине. На новоселье собралась вся семья, и сильно постаревшие родители, и дети, и подросшие внуки. Татьяна уже несколько лет работала в  детской комнате милиции, носила погоны, и вся семья шутливо отдавали ей честь. За столом было шумно, весело. Андрей с Ириной осваивали новенький фотоаппарат, заставляя всех по очереди или всех вместе позировать. Мужчины подключили антенну к телевизору, купленному в складчину для подарка  на новоселье и , включив спортивную передачу, теперь активно болели за наших хоккеистов. А женщины, убирая закуски со стола и ставя чайные приборы, переговаривались и поверяли друг другу свои радости и горести. Мать сетовала на то, что отец сильно сдал, стал плохо видеть и слышать, а у неё сильно болит спина и суставы. Короче, старость – не радость. Елена Ивановна держалась молодцом. Она ещё работала, но очень расстраивалась, что дети теперь далеко от неё и она остаётся одна одинёшенька. Лида зовёт её переехать и жить вместе, но свекровь отказывается.
- Нет, Лидуша. Внуки уже выросли, в бабушкиной заботе не нуждаются. Дальше пусть живут без моего догляда. А я обузой вам быть не хочу. Приезжать в гости буду.
Таня рассказала, что с работы возвращается поздно, да и по выходным частенько приходится дежурить. Николай не доволен, ворчит, что у Иринки нет матери, а у него – жены, да и в доме хозяйство запущено. Но Таня любит своих подопечных, жалеет их. А перед семьёй чувствует себя виноватой, поэтому прощает Коленьке частые отлучки и выпивки. Одна радость – Иринка. Девочка растёт очень хорошей. Заменила в доме мать, взяв на себя заботы по дому, покупку продуктов. Таня часто удивлялась, что в холодильнике есть молоко, колбаса, сосиски, масло. А в морозильнике – мясо, полуфабрикаты, пельмени.
С улыбкой слушая разговоры, Лида думала, какая она счастливая. У них с Серёжей мир и лад. Все проблемы, вернее, даже не проблемы, а текущие по жизни задачи, решаются без всяких скандалов и напряжения. На  семейном совете всё решается совместно. Дети обязательно принимают участие и сидят за «круглым столом переговоров» рядом с родителями очень серьёзные и важные.  На пример что необходимо купить в первую очередь – Андрею велосипед или Наташе нарядное платье к выпускному утреннику в детском саду и всё к школе. А на следующий месяц планировали купить маме  плащ, папе – туфли, а бабушке путёвку в санаторий. Обсуждали и летний отдых. Но как-то все единодушно выбирали жизнь на даче, где  не было электричества, но было много солнца, простора, вечера у костерка, чай из  старого самовара, утренняя рыбалка. Была – воля и радость бытия!
     А потом всё разладилось. Когда это началось? Весной, в год, когда Андрей оканчивал школу, Сергей с бригадой поехал в Михнево отремонтировать лагерь, в котором отдыхали дети заводчан, подготовить его к летнему сезону. Почти три недели длилась его командировка. Лида с нетерпением ждала мужа. Он приехал загорелый, в волдырях от укусов злых лесных комаров, похудевший, по-молодому подвижный, но какой-то холодный, отстранённый. Он старался отводить взгляд, когда Лида смотрела на него. Начал задерживаться после работы, приходить выпивши. Лида поняла, что у него появилась другая женщина. Попытка поговорить об этом не удалась. Сергей грубо пресёк его в самом начале, включил громко телевизор и уселся в кресло, всем видом показывая, что он увлчён футболом. На душе было муторно. Секс стал обязанностью, и радости не приносил. Андрея сразу после окончания школы проводили в армию. Когда стал решаться вопрос об отпуске, Сергей уведомил своих женщин, что ему дали путёвку в санаторий, и он через неделю уезжает в Краснодарский край. Лида собрала чемодан, закрыла, за спешащим на такси мужем, дверь, села к столу на кухне и заплакала. Наташа подошла, обняла мать и молча по-гладила по голове. Слова были не нужны.
                Сергей.
Лиду он всё ещё любил пылко, страстно, ревниво. Ему казалось, что такое счастье не может длиться вечно. Кто-нибудь отберёт у него его сокровище. Но постепенно привычка начала сглаживать яркость встреч. Секс стал обыденным, просто физиологически необходимым актом. Дети подросли. У Андрея появилась своя жизнь – походы  с друзьями, гитара, девчонки. Лида вечно задерживалась на работе  со своими больными. Потерялось чувство праздника. А тут ещё мужики на работе со своими поддёвками и смешками.
- Ты что, не мужик что ли? Вечно с сумками, да по магазинам, как баба, господи прости. Сегодня наши в хоккей выиграли, мы празднуем, а ты боишься свою принцессу огорчить, с нами часик потрёкать.
И Сергей остался, скрипя сердца. Остался раз, потом другой. Возвращался домой навеселе. Лида удивлялась, но ничего не говорила. А у него кошки на душе скребли. Что же она ничего не говорит? Что ей безразлично, какой я прихожу? Значит ей уже всё равно? Правильно мужики говорят, что женам главное, чтобы деньги давал, а больше ничего и не нужно.
      А тут ещё предложили лагерь детский в порядок при-вести перед летним сезоном. Бригада рукастых мужиков едет, врач - чтобы проследить за ремонтом медпункта и оснастить его, повариха. А Сергей - бригадир. Поехал с удовольствием. Какое – никакое, а разнообразие!
В первый день осмотрелись, просчитали объём работ, съездили, закупили необходимый строительный материал и уже вечером разожгли костерок, накрыли импровизированный стол, посреди которого повариха Зина поставила котелок ароматной картошки с тушёнкой, открыла банку домашних солёных огурцов, крупно нарезала чёрный хлеб и луковицу. А один парень из бригады, уже ус-пел сбегать в местный магазинчик и принести три бутылки водки, которые тут же водрузил рядом с котелком. Нашлись и граненые стаканы.  Выпили по первой и навалились на еду, неторопливо переговариваясь о предстоящей работе. Опять выпили, захрустели лучком и огурцами. Разговоры уже перешли и на другие темы, потом анекдоты, кто-то затянул очень фальшиво  модную мелодию. Его  тут же остановили и продолжили разговоры о работе, о бабах, спорили ни о чем, смеялись над пустяками. Рядом с Сергеем сидела Нина – их заводской врач. Она была крупная телом, высокая, статная. Её большая грудь всегда была причиной мужских пересудов и вожделенных шуточек. Но Нина умела постоять за себя, отбрить матерным словечком так, что при ней эти разговоры силу утрачивали. Замужем она не была, но ребёнка имела. Кто был его отцом, никто не знал. Вопрос ей задавать не осмеливались, боясь её острого языка и сердитого взгляда.
      Наконец, разбрелись по палаткам, помня, что с утра начнётся большая работа.
Ночью Сергею снилось большое женское тело, ласково прижимающееся к нему, а руки ласково и настойчиво будили его желание. Он целовал большие груди и содрогался от спазмов долгого, как в юности, оргазма. Проснулся утром от ощущения тяжести на своей груди. Что-то навалилось и мешало вздохнуть полной грудью.  Он открыл глаза. Утро наливалось солнечным светом, туман наполнял воздух влагой. Сергей пошевелился и с удивлением увидел на своей груди белую крупную, согнутую в колене женскую ногу и обхватившую его руку. Сильно пахло по-том и  ещё чем-то незнакомым. Сергей повернул тихонько голову и рядом на своей подушке увидел Нину. Она спала, открыв рот. Тонкая струйка слюны текла по подбородку, намочив около лица смятую наволочку. Сергею стало не по себе. Он осторожно выбрался из под частей  тела, лежащей рядом женщины, и ещё раз удивился тому, что сам обнажён. С трудом отыскал, брошенные в угол комнаты свои трусы, брезгливо осмотрел себя, оделся и вышел. Над кухней уже вился дымок. Зина куховарила. Утренняя прохлада дрожью пробежала по телу. Но Сергей заставил себя пойти к ручью и, раздевшись, смыл с себя ночную одурь. Ледяная вода обожгла, но заставила тело ожить, а голову – работать. Мысли побежали, выстраивая план дневной работы, но на сердце оставалась муть и горечь стыда то-ли перед собой, то-ли перед мужиками, то-ли перед Ниной. О Лиде он боялся даже подумать.
- Вот черт! Как же это произошло? Зачем? Главное больше не повторять.
Но всё повторилось. И все ночи и урывками днём. Сначала вроде таясь перед мужиками, а потом в открытую. Нина жалась к нему, сверкая счастливыми глазами, подкладывала ему в миску куски мяса из своей порции, подливала побольше молока в кружку.
- Ну что, Серёга, разговелся? Тебя Нинка укатает, берегись. Огонь – баба! – смеялись мужики.
Вскоре все стали воспринимать их связь, как  само собой разумеющееся.
     Домой Сергей возвращался с внутренней сильной дрожью, боясь взглянуть Лиде в глаза. Она с радостью кинулась ему на встречу, но видя его отчуждённость, остановилась, и уже по  деловому накрыла на стол, присела на-против и скупо спросила:
- Как поездка? – услышала односложный ответ, собралась и ушла на работу.
Сергей маялся, нервничал, не зная, как вернуть прежние доверительные отношения с женой. Он мысленно разгваривал с ней и обвинял.
- Ишь, гордячка какая! Нет , чтобы мужа приласкать, рас-спросить хитренько так, приластиться. Я бы может и повинился, грех с души снял. А она, видишь ли, ждёт, что я первый перед ней на колени бухнусь. Я – мужчина и имею право на отдых от семьи. И налево сходить имею право! Природа мне это право дала. Я в подоле не принесу! А осчастливить могу ни одну женщину. Не зря же на Востоке по нескольку жён имеют. И правильно! – но все эти рассуждения ему не помогали. Трещина в отношениях росла и ширилась. Сергей заливал свою горесть рюмашкой, уже ставшей для него привычной. Иногда заходил к Нинке без любви, без обязательств – так, скорее винясь перед ней и перед собой за свою слабость, неумение распутать спутавшийся жизненный клубок.

                Лида.
Лида надеялась, что время вылечит. Время шло, иногда оно бежало, иногда тянулось, но улучшения в отношениях с мужем не наступало. Просто они приспособились жить рядом, не конфликтуя, обходя острые углы жизненных ситуаций. Андрей отслужил, вернувшись, поступил в институт, влюбился и зажил своей личной жизнью. Натуська тоже стала студенткой техникума. В прошлом году Лида отметила сороковник, и вот уже год пятого десятка катился к завершению. Грустно. Стало себя жалко. Она одёрнула себя:
- Что это вдруг разнюнилась. Видно усталость сказывается. Скорее, скорее домой, в душ и в постель. Все чёрные мысли в сторону, а то Наташа заметит, начнёт расспрашивать. А вот о Сперанском надо хорошенько подумать. Что-то не спроста, ох , как не с проста эти отёки и в добавок кашель. Не хочется, чтобы такой обаятельный человек страдал. – Она вспомнила ужин у него на кухне и улыбнулась.
     Утро началось как всегда. Лида проводила хмурого с похмелья Сергея на работу. Есть он ничего не стал. Выпил кружку крепкого остывшего чая и буркнув что-то вроде «Будьте» или «Бывайте» захлопнул дверь. Потом ещё раздался хлопок подъездной двери, и наступила тишина. Встала Наташа. Она долго плескалась в ванной, что-то напевая. Вышла свежая, разрумянившаяся от холодной воды. Горячую отключили ещё накануне на два дня, а греть воду ей было, как всегда некогда. Подсела к матери за стол, налила себе чёрный кофе. Лида пододвинула ей тарелку с горячими бутербродами. Расплавившийся сыр застыл желтыми подтёками по краям хлеба и напомнил вчерашнюю тонкую свечу с колеблющимся пламенем на кухонном столе Бориса Михайловича. На душе потеплело.
-Мамуся! О чём мечтаешь? – сквозь набитый едой рот спросила Наташа, слегка толкнув её локтём.
- Не о чём, а о ком. Конечно о мужчине, о ком же ещё!
- Правильно. Любовь – это самый важный стимул в жизни. А ты у нас о-го-го какая женщина, просто секс - символ!
- Вот это комплимент, да ещё от  родной дочери. С ума сойти можно! Я обязательно подумаю о твоём предложении. Натуся, ты убери, пожалуйста, тут, а я побегу. Что-то я засиделась.
- Беги, беги. Я всё сделаю. Мне сегодня ко второй паре идти. Приду вечером поздно. Меня Ромка в кино пригласил. Не волнуйся, он меня потом проводит.
     Придя на работу, она в первую очередь позвонила в заводскую медсанчасть с просьбой дать место в терапии для госпитализации больного. Договорившись с зав. От-делением о дне госпитализации, она позвонила Сперанскому.
- Борис Михайлович, не знаю, разочарую я вас или обрадую, но в больнице вас примут только через несколько дней. Пока всё забито. В другую больницу я просто не хочу вас госпитализировать. В нашей медсанчасти врачи очень квалифицированные, да и условия хорошие.
- Спасибо вам, милый доктор. Я несказанно рад, что есть отсрочка, от пристального внимания к моим болячкам. И в связи с этим позвольте мне пригласить вас в ресторан на поздний обед или ранний ужин. Ведь вы сегодня в первую смену работаете, я не ошибаюсь?
- Нет, не ошибаетесь. Я действительно уже в два часа освобождаюсь. Однако, боюсь, что ваше предложение не-сколько не обдуманно. В чём же вы пойдёте? Не в тапочках же?
- Ой, какие это всё пустяки. Отказа я не принимаю. Вы, как врач, не можете оставить тяжелобольного без внимания. Вы давали клятву Гиппократа. А на мои ноги никто не обратит внимания. Все взоры будут прикованы к моей очаровательной спутнице. А когда мы сядем, я свои галоши спрячу под стол.
Лида рассмеялась.
- Вам просто невозможно отказать. Я согласна.
- Ну,  вот и чудесно. Я буду ждать вас  в машине у входа в поликлинику.
     Они просидели в ресторане до позднего вечера. Разговаривали о жизни, о работе, о взрослых детях и о многом, многом другом. Борис был великолепным рассказчиком анекдотов. Лида смеялась и чувствовала, что ей удивительно легко и тепло рядом с этим человеком. Её не-сколько раз приглашали танцевать. Она вопросительно посмотрела на своего спутника.  Он высунул из под стола свою ногу, обутую в войлочный бот. Мимикой и жестом показал, что он, мол, не в форме.
- Идите, идите. Я потом отыграюсь, когда сапоги щегольские, как у поручика Ржевского, надену. Мы с Вами ещё такого трепака спляшем, что пыль пойдёт столбом.
Лида уходила танцевать, но всё время чувствовала на себе его взгляд. Иногда она встречалась с ним глазами и видела, что она для него привлекательна и желанна.
     Домой он привёз её, поцеловал на прощание руку и сказал, переходя на «ты»:
- Лида, я буду ждать тебя утром. Если я останусь без завтрака – ты будешь виновата. Пожалей бедного, одинокого мужчину. До скорой встречи. Спокойной ночи, милая запоздалая любовь моя.
     Дом её встретил тишиной. Сергей спал, сидя в кресле. Наташи ещё не было. Пахло перегаром. Лида открыла балконную дверь, вдохнула прохладный свежий воздух. Сердце билось радостно, молодо.
- Неужели я влюбилась? Чувствую себя желанной. Это так чудесно!
Мысли прервал скрип открываемой двери. Пришла Наташа.
- Мама, извини, что я так поздно. Мы с ребятами гуляли в парке и опоздали на семичасовой сеанс, пошли на девять. Не сердишься? А что, ты ещё не ложилась? И даже не переоделась!
- А я тоже только что пришла. Была в ресторане. Натанцевалась, наелась, выпила вкусного вина. В общем, гульнула!
- Ух, ты! Здорово! С кем же?
- Не скажу. Пока тайна.
Наташка шутливо надула губы.
- Ну и ладно. Тогда я – спать. Утро вечера мудренее. Пока, мамуля. До завтра.
     Лиде не спалось. Она думала о Борисе. Вспоминала его улыбку, жесты, смеющиеся внимательные глаза, горячие руки. Её бросало в жар от воспоминаний о    нём. Она хотела его горячо, страстно  и пугалась этого бурлящего в ней желания.
 – Нет, нельзя  идти к нему – уговаривала она себя. Но потом, вслушиваясь в  тяжёлое дыхание всхрапывающего рядом Сергея, вспоминала неприятный, унизительный, редкий секс, не приносящий ничего, кроме злости. Это придало ей решимости.
- Пусть грех, но испытать счастливую близость хочу! И пойду! Нет – побегу!
Решившись, она, наконец, успокоилась и заснула. Встав рано утро, она приняла контрастный душ, Тщательно по-добрала одежду и, взяв всё необходимое для работы, чтобы уже не возвращаться, пошла к двери. Сергея она будить не стала.
- Проспит – его проблемы. Работать будильником надоело.
По дороге Лида купила в киоске у какого-то азиата курицу - гриль, горячую, одуряюще вкусно пахнущую и свежих овощей для салата, апельсиновый сок. На пятый этаж она взлетела на таком подъёме, что даже не сбила дыхания. Позвонила. Дверь открылась моментально. Борис стоял одетый в светло-серый костюм. Голубую рубашку оттенял синий в крапинку галстук. Гладко выбритые щёки были слегка бледны. Глаза сухо и серьёзно смотрели на неё.
- Ты пришла? Я знал, верил! Спасибо!
Он обхватил её, прижал к себе. Сумки выпали из рук. Что было потом, Лида вспоминала урывками. Вот он снимает с неё плащ, несёт сумки на кухню. Она подошла к нему сзади и просунула ладони ему под руки. Он быстро по-вернулся и наклонился, чтобы поцеловать ее. Потом – вихрь объятий, сорванная в темпе одежда, близость ещё незнакомых, но уже родных тел. Тишина нежного покоя, и опять - ласки. Лида то таяла, как Снегурочка от горящих языков пламени костра, то остывала, вспоминая о себе взрослой, серьёзной семейной. Тут же откидывала эти разрушительные мысли и опять окуналась в волны страсти, отдаваясь, горячим рукам, губам, словам.
     Работалось легко. Радостные мысли помогли спокойно встретить поздно пришедшего, нетрезвого Сергея. Она шутила и смеялась, разговаривая с дочкой.  Терпеливо выслушивала   по телефону жалобы на здоровье, уже очень старенькой свекрови.
     После работы она сразу поехала к Сперанскому, который уже ждал её у накрытого стола. Домой Лида не поехала, предупредив дочь, чтобы не волновалась. А утром она отвезла Бориса в больницу.
     В конце недели зав. отделением позвонил ей на работу.
- Лидочка, душа моя, скажи – кто для тебя Борис Михайлович?
- Очень любимый человек.
- Тогда забеги ко мне для разговора.
Лида заволновалась. А когда вошла в кабинет и увидела серьёзные глаза Николая Дмитриевича, поняла, что дело плохо. Она молча села на стул у стола и сложила руки на коленях, как провинившаяся школьница. Молча ждала, когда врач заговорит сам.
-Что сказать тебе? Ты сама врач и понимаешь, что по пустякам вызывать я бы тебя не стал. Все обследования говорят, что любимому твоему мы уже помочь ничем не сможем. Можно, конечно, хирургам его передать, но я считаю, что это лишние страдания. Там уже 4-я стадия  в кишечнике  и метастазы в оба лёгких. Кашель будет усиливаться. Пока что только покашливание.
- Николай Дмитриевич, сколько осталось?
Он помолчал, постукивая карандашом по стеклу, прикрывающему на столе какие-то записи, графики, рекламки лекарственных препаратов.
- Максимум  два - три месяца, а то и меньше. Можешь сегодня его забрать. Будет совсем плохо, привози. Все препараты я тебе дам. Колоть обезболивающее будешь сама.
- Он знает?
- Да. Вчера у меня с ним разговор по душам был. Сильный мужик. Шутит. Говорит: «К моему раку можно теперь пивка побольше. Пивной животик нарастить не успею».
- Спасибо.
- Не за что. – Он развёл руками.- Терпения вам обоим и моё сочувствие.
Он поднялся, проводил Лиду до двери, приобнял за плечи.
- Ты, Лидия, слёзы ему не показывай. Пойди где-нибудь в туалете отревись, умойся и с улыбкой в палату. Нервы ему побереги. Не железный!
     По дороге домой они заехали в магазин, накупили продуктов, бутылку вина, фрукты и устроили праздничный ужин.
- Боря, когда вернётся твоя жена?
- Никогда. Она ушла от меня. В Канаду уехала. У неё уже другая семья. Ребёнок маленький. Не побоялась родить в сорок лет.
- А сын?
- Он с ней не поехал, и общаться не хочет. Максимализм юности. Обиделся сильно. Предательницей считает. Она звонит иногда, о сыне расспрашивает.
Он замолчал надолго. Лида не прерывала его.
- Лида, когда у тебя отпуск?
- Через месяц. А что?
У меня друг в Сибири живёт. Давно к себе приглашает. А я всё то тем занят, то этим. Всё никак не соберусь. Боюсь, что через месяц поехать уже не удастся. Давай вместе махнём. Билеты я прямо завтра закажу. Друзья у меня на железной дороге «шишки» большие. Помогут.
- Дай мне три дня на подготовку, хорошо? Я с огромным удовольствием поеду.
     Домой Лида вернулась поздно. Наташа не спала, ждала её. Не спал и Сергей. На удивление он был трезв.
- Мама, у тебя всё в порядке.
- Да. Я беру с понедельника отпуск и уезжаю в Бийск.
- Как-то неожиданно. Ты вроде не собиралась.
- Так сложились обстоятельства. Вышла Наталья из декрета, и меня есть кому заменить. Вы без меня тут пару не-дель похозяйничаете. Справитесь.
     Отпуск Лида оформила быстро. Главврач не хотела её отпускать, но Лида твёрдо сказала:
- Мне надо!
И главврач заявление подписала, ни о чём не спрашивая.


                Сергей


     С Лидой что-то произошло. Она вдруг перестала обращать на мужа внимание, не будила по утрам, не готовила завтрак, не ждала к ужину. Сергея задело, что жена стала приходить очень поздно, а то и не ночует. И вообще, в упор его не видит. Он поделился своими ощущениями с другом.
- Видимо она загуляла, вот что. Уж поверь, бабы они такие, чуть что ни так – сразу хвостом вертеть начинают.
У Сергея сначала колыхнулась досада, обида.
Да как она посмела! Женщина! Мужа обманывать? А может быть, это мне только кажется?
Он изводил себя. Вглядывался в помолодевшее лицо жены. Вслушивался в её весёлый голос, когда они переговаривались с дочкой. Ему стало до жути одиноко сидеть на пустой кухне, зная, что не увидит мелькающих над столом или плитой рук Лидушки, не услышит мурлыкающего напева любимых мелодий. Ему даже захотелось услышать её возражения против его выпивок. Только не равнодушие! Показались неинтересными ежевечерние выпивки с мужиками, ненужными встречи с Ниной.
     А тут вдруг Лида пришла рано, начала собираться в отъезд, вроде как в отпуск. Он не понял, почему так спешно. Может быть путёвка горящая? Ничего не объяснила. Поцеловала Наташу, а на него даже не взглянула и ушла. Стало совсем плохо. Захотелось понять, почему всё так. Постепенно трезвая голова вернула ему воспоминания всех событий, произошедших в Михнево.
- Что, получил? Бумерангом к тебе измена вернулась. Доверие потерял, спокойствие потерял, любовь потерял. А ради чего? – на это ответа он не нашёл.

                Лида

Бийск их встретил проливным дождём. Пока они добежали до машины, на которой их встретил друг Бориса Фёдор, вымокли до нитки. Смеясь, они шлёпали по лужам, влюблённо поглядывая друг на друга. В машине Борис ласково провёл по её мокрым волосам, откидывая со щёк прилипшие пряди. Она поймала его руку и поцеловала открытую ладонь.
- Голубки! – усмехнулся Фёдор, увидевший это в зеркале заднего вида.
     Первая неделя отпуска пролетела, как в сказке. Они купались в Бие, ходили на лодке рыбачить на Обь, посетили музей Шукшина. Любили друг друга нежно, страстно, самозабвенно. Жили они в отдельной квартире Фёдоровской тёщи, выехавшей на дачу на всё лето. А потом Серёже стало плохо. Сильный кашель не давал покоя, мешал спать, сильная слабость валила с ног. Лида поняла, что лучше уже не станет. Надо спешить с отъездом. Фёдор купил билеты на самолёт, и ровно две недели отпуска закончились больничной палатой.
     Лида стала не просто сиделкой, нянькой, санитаркой, а горячо любящей, нежной матерью для своего единственного больного ребёнка. По одному взгляду она понимала, что нужно её Бореньке. Закончился отпуск, и она взяла за свой счёт. Главврач понимала её состояние, и не говоря лишних слов, подписала заявление.
- Лидия Олеговна, сколько понадобится – столько и под-пишу. Не переживайте. У вас и без этого проблем хватает.
     Заскочив на время, домой, взяв необходимые ей вещи, она села ужинать с Наташей и Сергеем. За столом она  сказала:
- Я полюбила мужчину. Очень хотела быть счастливой, нужной и любимой. Можете осуждать меня, но чувствовать себя одинокой рядом с человеком, которому нужна водка и  доступные женщины, я не хочу. Сейчас мой любимый умирает. Я должна помочь и быть рядом в его последние дни.
Слёзы текли из широко открытых глаз, руки теребили во-рот домашнего халата.
- Я буду у него в больнице. Простите.
Быстро одевшись, в полной тишине она вышла из квартиры.

                Сергей

    Две недели тянулись резиной. Лида вернулась неожиданно. Бледная, но энергичная и собранная. Села с ним и Наташей за стол и спокойно, но с какой-то внутренней силой сказала о том, что полюбила другого, умирающего от рака мужчину  и будет с ним до конца.
     Сергей не поверил своим ушам. Уж не розыгрыш ли? Но потом понял, что Лида не шутит. Твёрдо, как натянутая струна, она роняла слова, не жалея его, не оглядываясь на прошлое. Ушла, а они  с дочкой смотрели ей в след, не понимая ещё всей глубины её горя и их потрясения.

Боря то впадал в беспамятство, то метался от боли и изнурительного кашля. Жизнь медленно, но неуклонно покидала это сильное тело. Перед самой кончиной он пришёл в себя и хрипло, с трудом шевеля губами, сказал:
- Спасибо, родная. Прости, что так мало любил тебя. Не успел. Будь счастлива тут, а мне там будет легче знать, что с тобой всё в порядке. Прощай. Поцелуй меня.
     Могила утопала в цветах. Народу было очень много. Рядом стоял сын Бориса. Высокий, как отец, в солдатской форме. Его отпустили на похороны. Прилетела и бывшая жена Бориса. Она подошла к Лиде, пожала ей руку и молча отошла.

                Сергей.

В день похорон Сергей отпросился с работы. Он думал о Лиде.
- Боже, как ей сейчас трудно. Только я смогу ей помочь.  Примет  она мою помощь – значит, всё будет хорошо. Не примет – годами буду добиваться прощения и возможности быть рядом. Я не могу без неё, без семьи.
И он пошёл на кладбище. Близко не приближался. Смотрел издали, как выносили гроб из церкви, как произносили какие-то слова над могилой, как украшали могилу цветами. Но видел он только Лиду, бледную, в трауре, с заплаканным, воспалённым  лицом. Когда люди потянулись с кладбища, он остановился у ворот. Лида выходила самая последняя. Уже не плакала, шла медленно, опустив голову, руки безвольно свисали вдоль тела.

                Лида

Все хлопоты по похоронам и поминальном обеде в кафе недалеко от дома взяли на себя сослуживцы Сперанского. Лида никого из них не знала и решила, что ни к чему вызывать  лишние пересуды, поэтому она дождалась, когда все ушли с кладбища, и побрела к выходу. Подойдя к во-ротам, она увидела Сергея, который стоял, прижавшись к забору, и смотрел на её приближение. Он шагнул  на встречу.Она отшатнулась от неожиданности.
- Лида!- Сергей протянул руки, обнял её, прижал к себе. И тут она зарыдала. Горько, громко всхлипывая и сморкаясь в мокрый, зажатый в кулаке носовой платок.
- Ну, ну, родная, пойдём. Надо жить дальше. Всё пройдёт. Поедем домой. Такси ждёт. Натуська щей наварила, а я пирожков купил. Без тебя обедать не вкусно.

     Прошло несколько лет. «Время лечит» - гласит пословица. И это действительно так. Однако, память всё время выталкивает из глубины нашего сознания то хорошие со-бытия, то тяжёлые. Но повседневные заботы откидывают эти воспоминания всё дальше и дальше, сглаживая остроту. А забот в семье Хорошко прибавилось. Из армии вернулся Андрюшка, поступил в Академию МВД, женился, подарил родителям двух внуков-близнецов, похожих друг на друга. Как две капли воды. Натуська влюбилась в молодого, успешного ресторатора. Скоро свадьба. Сергей с тех пор не пьёт и даже курить бросил. Внуки деда обожают. И он млеет от счастья, когда оба карапуза остаются с ним,  а  родители уходят, чтобы провести вечерок среди друзей или сходить в театр, кино.
     Лида часто приходит на кладбище. Кладёт на  могилу  Бориса цветы, садится на скамеечку и, глядя на его фотографию на чёрной мраморной доске, мысленно говорит с ним. Рассказывает о своей жизни, об успехах на работе, о женитьбе его сыны, с которым она в очень хороших отношениях. Даже о том, что его сын с женой тоже полюби-ли её старенькую дачку, и по выходным они большим кагалом выезжают за город.
- Скоро у тебя, Боренька будет внучка!  Родители уже выбрали ей имя – Елизавета. Мы с Серёжей будем им помогать. Должны же у Лизы быть бабушка и дедушка!  До свидания, родной. Ты вдохнул молодость в мою душу, вернул веру в себя и счастливую семейную жизнь. Спасибо тебе.