Азбука жизни Глава 2 Часть 22 Неиспорченное сердце

Глава 2.22. Неиспорченное сердце

— Вика, я наблюдаю за тобой уже несколько минут. Ты сидишь с раскрытым ноутбуком, но статью не читаешь. Она вызвала какие-то воспоминания?
—Да, Николенька.
—Может, всё же поспишь, моя пчёлка? Посмотри, как безмятежно спят твои подружки. Милу Тина уговорила полететь в Нью-Йорк? Боялась ведь перевозить малыша без детского врача.
—Отчасти. Но Диана нашла, что Мила может...
—Поучаствовать в концерте подружки. Мне приятно, что вы её уговорили. Она достойна большой сцены. Мила с вами в музыкальной школе училась?
—Конечно! У нас был прекрасный преподаватель в младших классах. Она опекала Милу, особенно после гибели родителей. Школа помогала её бабушке, покупали форму. И мама с бабулей нас не разделяли — из-за границы всегда привозили вещи не только мне, но и Веронике, и Миле.
—А Веронике зачем?
—Вероятно, мама боялась вызвать ревность у её бабушки.
—Любопытно! А сама Вероника тебе не завидовала? Её же родители с нежностью к тебе относились.
—Не замечала. Ей всегда хотелось лидерства, а я привыкла к свободе.
—И была упрямой, отстаивая свою точку зрения?
—Ещё как, Вересов! Умела постоять за себя. Вероника очень способная, но в ней есть коммерческая жилка. Даже не знаю, в кого. У нас в семье, ни со стороны мамы, ни тем более папы, такого не было. Все много учились. Я в детстве не видела их без книг. Но больше всего восхищало, что взрослые в семье никогда и никого при нас не обсуждали.
—Но им их статус не позволял. Я не могу представить, чтобы мои родители кого-то обсуждали. Им, кажется, и на разговор о своих чувствах времени не хватало. Редкие поездки с родителями я тоже вспоминаю с теплом. Может, поэтому за пределами семьи никто, кроме Серёжи Головина, меня и не привлекал. Я его хорошо понимаю — он обратил на тебя внимание в пятнадцать лет. Хотя, судя по фото, ты была ещё ребёнком.
—Спасибо! Значит, теперь видишь меня взрослой?
—Ты никогда не повзрослеешь.
—Потому что я родилась старушкой? Меня ещё в четыре года папу мои вопросы удивляли.
—Ты защищена своей средой и красотой настолько, что многого тебе просто не постичь.
—Но в этом нет моей заслуги.
—Ты много училась в детстве, стремясь за взрослыми, и потому сохранила чистоту души. Она и не позволяла тебе опускаться до низостей, которые порой свойственны красивым женщинам.
—Ошибаешься, Вересов! Некрасивых женщин не бывает. Бывают завистливые и злорадствующие.
—Им не повезло с настоящими мужчинами?
—Не иронизируй. Одни женщины на всю жизнь остаются королевами, а другие предлагают себя каждому, оттого и злобствуют, пытаясь накинуть на вас ошейник.
—Чтобы доказать другим, что они — единственные и неповторимые.
—А ведут себя все одинаково. Я не раз наблюдала.
—Зато сайт на тебя хорошо повлиял.
—Не те уж мысли, что в моих детских дневниках?
—А ты их перечитывала?
—Нет! Иначе бы удалила.
—А меня они восхищают и удивляют — такой зрелостью мысли ребёнка.
—Вот поэтому я и лечу в самолёте твоего отца.
—Как ты мило улыбаешься... Только ради этого стоило увести тебя от Головина. Я преклоняюсь перед мужчинами, что окружали тебя с детства. И горжусь, что из них ты выбрала всё же меня.
—Сам же удивляешься зрелости моих детских дневников.
—О дневниках я молчу! Они сводят меня с ума — я провёл без тебя больше двадцати лет. Жизнь так коротка.
—Не спорю. Потому Анна Ефимовна и разрешила нашим детям уйти из школы пораньше.
—Но Валёк и Игорёк старались.
—Анна Ефимовна говорила, они сами подходили к учителям за дополнительными заданиями. Оба закончили четверть на пятёрки досрочно. А требуют с них всё больше.
—Ты попросила?
—Да. Им в будущем пригодится эта нагрузка.