Почти мидраш

                1


Приступив к созданию Адама, Бог собирал его как пазлы: туловище, замешанное на глине вавилонской, голова из почвы эрец исраэль, а руки-ноги из земли со всех частей света.

- Именно поэтому догонять его бесполезно, он одновременно везде, - грустно сказала Хава.

До своего прегрешения Адам был так велик, что доставал до самых небес и заполнял собой полмира, и в нем была заключена сущность всего сотворённого.

- Запомни наконец, мы уже давно одного роста и можем смотреть в глаза друг другу, - прошипела Хава, грохоча тарелками.


Ангелы преклонились перед Адамом и пожелали воспеть хвалу совершенному творению, но Бог яростным сурдопереводом за спиной Адама приказал им молчать. Единственный понимал, что последствия ангельской хвалы Хаве не расхлебать во веки веков.

Адам раздал имена животным, вложив в каждое имя всю особенность твари, будь то осел, щегол или баран. А Хаве имя не дал, потому что не смог объять ее особенностей, особенно горькой склонности к непреходящей любви. Помнил, что - из ребра рожденная, что ему же во благо, что именно она - женщина по вызову, но кто вызывал – вспомнить не мог. Мучился, воспроизводя рычащие звуки, но в имя они так и не складывались.

В конце концов Адам расплакался.

- Не реви! – раздраженно сказала Хава и сунула ему в руку носовой платок, - тебе было достаточно один раз стать на мое место, и с амнезией было бы покончено раз и навсегда.

Господь улыбнулся. В миллионный раз обнулил время и собственноРучно заплел косы Хаве, чтобы снова подвести ее к Адаму, даруя свободу и не надеясь ни на что.


                2



Холодно стало после того, как захлопнулись за спиной врата эдема, очень холодно.

Хава прошла шагов двадцать, вдруг резко плашмя упала на землю и по-пластунски, быстро, как ящерка, вернулась к соляному морскому узлу и приподняла голову.

- Ну прошу тебя, - страдальчески скривил рот керувим.

 Хава поднялась, сурово сдвинув широкие брови, и дрожащими пальцами расплела заплетенные еще Им косы, тяжелой волной скатившиеся до щиколоток.

- Идите, идите, и не оборачивайтесь, - сказал керувим, указав подбородком направление, неловко пытаясь спрятать за спиной вращающийся огнелезвием меч.

За кожаный рукав Хаву нервно теребил Адам, пытаясь отвлечь и сгладить неловкую ситуацию.

- Прошу, повтори еще раз, что Он сказал. Только так, чтобы я поняла, - чуть осипшим голоском сказала Хава.

- Ах, так вот оно что, - кивнул керувим, - хорошо… иди и согревай собой все, что увидишь. Если начнешь сомневаться, тебе конец. Теперь понятно?

- Да, - задумчиво ответила Хава, взяла Адама за руку и в глубоких сомнениях побрела прочь от дома.


                3

Адам спал вторые сутки, и для него это было нормально.

- Это для него нормально, - презрительно сказал змий, пытаясь прогнуться и поудобнее свить мягкое кольцо под головой Хавы, жарящейся на солнцепеке и разглядывающей свои перламутровые младенческие ногти.

- Да пусть, - Хава примирительно похлопала по отливающей медью чешуе и вдруг неожиданно подскочила, - а давай наперегонки, до ближайшего дерева!

Сквозь разреженный воздух, с хохотом, толкая друг друга, пронеслись двое и остановились около виноградной лозы, окрутившей вкруговую небольшое деревце. Синеватые, с изморозью ягоды свисали тяжелыми набрякшими гроздьями.

- Попробуешь? - указала подбородком на виноград Хава.

- Так, вроде, я слово самому себе давал, - жалобно сказал змий.

- Все вы трусы, - странно, почти отрешенно сказала Хава и резким движением сжала гроздь в кулаке, рванув и оторвав ее от лозы.

- Вода, вино, кровь, - машинально пробормотал змий, глядя на пурпурно-синьковые потеки до самого локтя Хавы, которые она быстро и старательно слизывала острым язычком, - ну вот и все…

- А чо это вы тут делаете?, - сонно пробормотал Адам, протирая глаза и зевая.

Ашем дал ему подзатыльник.

И вдруг Хава заплакала, горько, навзрыд, так, что змий плюхнулся на брюхо и обвился вокруг ее ног защитным забором.

- Ик, ик, икто будет присматривать за тобой теперь?..., - рыдала Хава, тыкая указательным пальцем в грудь Адама, трагически сморщившего лоб и с трудом пытающегося  понять происходящее.

- Решайте сами, дети, - сказал Ашем бесстрастно, и только легкая дрожь листов папоротника указывала на то, что Он пребывает не в покое. Как-то внезапно наступила зябкая осень. На глазах радужный мир начал сворачиваться и утекать в пергаментную хрусткую воронку.

Адам беспомощно оглядывался вокруг, постепенно догадываясь: как прежде - уже не будет. И вдруг прыжком подскочил к валявшейся на земле виноградной грозди, поднял ее, быстро затолкал в рот одну ягоду и проглотил, не жуя.

Пошел первый дождь. Все молчали.

- Идем, - наконец сказала Хава и подтолкнула Адама к возникшей за ближайшим деревом калитке.

Змий не шевелясь лежал в пыли под холодным дождем, пытаясь закрыть хвостом морду.

- Ты ведь все понимаешь, - то ли вопрошая, то ли утверждая, сказала Хава, последний раз глянув на Ашема, - лучше со мной, там, среди червей и ночных кошмаров, чем здесь, но полуцелый и полуживой. А что до меня, так Ты всегда повторял: придет время, детка, и ты изменишь мир. Вот и…   

Калитка захлопнулась. Хава не успела увидеть, как Ашем улыбался и одновременно плакал.

- А я Тебя предупреждал, - сказал змий и бесшумно уполз, вернувшись в гущу потемневшего грозового сада.