Радости жизни - 2. Гл. 7

(предыдущая глава http://www.proza.ru/2014/12/17/868)


Алик Клейн был немного старше своих друзей. Тринадцать лет ему, первым из них, исполнялось в начале апреля.

Вы ж помните те времена, какой бы достаток ни был в семье, праздничный стол – это святое.

Приехала бабушка Алика из села, перешла через дорогу бабушка Сигизмунда, папа именинника нашел кореша с машиной и другого кореша на мясном разрубе в продмаге. И пошло, поехало. К субботе, когда собрались гости, в квартирке Клейнов было не продохнуть от кулинарных ароматов.

Вовка явился со всей семьей. Папа Алика настоял на присутствии «хотя бы одного нормально пьющего мужика для колорита».

Сигизмунд пришел с мамой, потому что бабушка уже находилась на месте событий со вчерашнего дня, с коротким перерывом на ночлег.

И никаких отдельных детских столов! Зачем?

Чтобы дети росли и мечтали пересесть за взрослый? Где то же самое, только с водкой? А так уже здесь. И многие родители не пьют не по возрасту, а потому что не хотят. Это ж надо с детства прочувствовать. Что можно не пить не потому, что общественное мнение запрещает, а потому, что сам не хочешь! У тебя есть другие радости в жизни!

Квартирка у Алика была маленькая. Стол со стульями посреди комнаты обойти было сложно. Поэтому так и сидели, почти не вставая даже во время перемены блюд.

Поднимали тосты за именинника, его родителей, бабушек и дедушек. Потом за друзей. И вдруг папа Алика предложил выпить за своего нового братана, полковника Антоху.

– Это кто? – спросила бабушка Сигизмунда у мамы Алика на ушко. – Начальник колонии?

– Он сделает из наших пацанов настоящих мужиков! – продолжал говорить папа Алика.

– Это начальник детской колонии? – ужаснулась бабушка Сигизмунда.

– Вот закончатся соревнования, – вздохнул в конце своей речи папа Алика, – и уйдет он обратно в свой ДОСААФ. За Антона и мать его! Выпьем!

Он сел, а мама Алика впихнула в него кусок заливного.

– Нет, рот мне не закроешь! – встал снова отец именинника. – Я все равно скажу. Моему братану нравится одна замужняя женщина. Не будем показывать на нее пальцами.

Все три мамы покраснели. На всякий случай. А Вовкин папа даже попытался ударить кулаком по столу, но промахнулся и ударил по столу головой. Ему уже пора было спать.

– Так эта замужняя дама, – продолжал папа Алика, – не была бы дурой, обратила бы внимание на полковника. И пора уже ей развестить с этим пропавшим без вести Мандельблюмом!

Что тут началось!

Ну, дети выскочили на улицу, обсудить вопрос в своем кругу.

– А что! – сказал Алик на правах именинника. – Нормальный вариант.

– Конечно, – подтвердил Вовка. – И палатка нам останется.

– Как мама решит, – пожал плечами Сигизмунд.

***

В доме Клейнов обсуждение носило более бурный и неоднозначный характер.

– Клейн! – воскликнула бабушка Сигизмунда. – Налей мне немного. Я тоже хочу выпить за это. Хоть я и не знаю вашего военного, но он в любом случае лучше, чем Мандельблюм.

– Я сама разберусь, – шепнула мама Сигизмунда своей маме.

– Нет, вы слышали? – возмутилась бабушка Сигизмунда. – Она будет разбираться до пенсии. А потом уже всем будет безразлично.

– Ну, чего разорались? – вдруг вмешалась Вовкина мама. – Забыли, зачем собрались? За именинника!

– Спасибо, – тихо сказала подруге мама Сигизмунда.

– Где сын мой? – вспомнил папа Алика. – А, ладно. Выпьем за то, чтобы я все его сроки отсидел!

– Что? – вспыхнула мама Алика.

– Я имею в виду те, что уже, а не те, что еще. Нам обоим тех, что уже, за глаза и за уши!

*** 

В понедельник, когда все разошлись на работу и на учебу, бабушка Сигизмунда направилась в гости к Клейнам.

Папа Алика, лежа на диване, бренчал на гитаре что-то тревожно-протяжное.

Пожилая женщина вошла и села на стул, прислушиваясь к словам.

– Вот именно, – сказала она, разобрав «обложили», «мусора поганые» и «откину гада на дуршлаг», – такое же настроение у меня с тех пор, как моя дочь вышла замуж за Мандельблюма.

– Понимаю, мать, – вздохнул папа Алика. – Сам не люблю таких, хитровыкрученных.

– Клейн, – решилась бабушка Сигизмунда, – ты позавчера рассказывал про этого военного. Помнишь?

– Помню ли я военного? – хмыкнул папа Алика. – Крутого, здоровенного? Шучу, мать. Антоха – это человек. Единственный человек в погонах, при виде которого не хочется вывернуть карманы. Антон Степанович, понимаешь!

– Клейн, – произнесла бабушка Сигизмунда, – ты должен мне помочь!

– Не то слово ты подобрала, мать, – вздохнул папа Алика. – Должен! Кому я должен, вякнуть боятся. А я тебе и так помогу. Ты думаешь, Клейн – бесчувственный вор-рецидивист? Не спорю. Так и в деле моем последнем записано. Но для своих Клейн – братан и кореш! Сформулируй задачу, мать. Или нет, погоди! Я сам, а то ты постесняешься. Первое – устранить твоего зятя! Второе – убедить дочку, что ей нравится полковник. И третье – свести эту парочку в одном месте и оставить вдвоем.

– Как это – устранить зятя? – опешила бабушка Сигизмунда.

– Они же не разведены? – уточнил папа Алика.

– Нет, – вздохнула женщина.

– Он может явиться в самый неподходящий момент?

– Может, – согласилась бабушка.

– И твоя дочь тут же кинется ему на шею! – ухмыльнулся папа Алика.

– Конечно, – вздохнула пожилая женщина.

– Значит, будем устранять, – сделал вывод Клейн.

– Я правильно понимаю? – ужаснулась бабушка Сигизмунда.

– Я тебя умоляю, мать! – засмеялся папа Алика. – Я только жить начинаю, и мне не хочется садиться за мокруху! Поверь мне на слово, методов хватает и без физического устранения.

– Конкретизируй! – сказала бабушка.

– Оно тебе надо, мать? – улыбнулся Клейн. – Обещаю две вещи: твой зять останется живым и никогда не возникнет рядом с твоей же дочерью. Устраивает?

– Покажи мне его, – попросила бабушка.

– Ты что, забыла, как выглядит Мандельблюм? – поразился папа Алика.

– Не морочь мне голову. Ты понял, кого я имею в виду.

– Тебе недостаточно моего мнения? – сделал вид, что возмутился, папа Алика. – Мы же теперь компаньоны! Должны доверять друг другу! Что ты смотришь, мать, как Карл на свою супругу Клару, прославившую его неизвестную до этого фамилию Цеткин? Ну, хорошо. Спроси у своего внука, когда следующая репетиция, и сходи в школу будто бы посмотреть!

*** 

Внук же испытывал муки творчества. А когда это еще делать, как не во время урока физкультуры, имея освобождение в области печени. Сигизмунд теперь постоянно носил в портфеле тетрадку, в которую записывал какие-то рифмованные наброски. Пока ничего не получалось, а через неделю надо было хоть что-нибудь показывать полковнику.

Он уже даже хотел поговорить с Аленой Пряткиной о помощи, но она подошла сама.

– Ну что, поэт? – поинтересовалась староста, ухмыляясь. – Когда мы услышим твои гениальные вирши?

И что, спрашивается, мог ответить всегда готовый к отпору мальчик?

Он так и сказал:

– Завтра услышишь!

Не оставил себе ни сантиметра сзади, как те триста спартанцев.

Сигизмунд, конечно, не знал ничего ни про вдохновение, ни про лошадей с крыльями и девушек с музыкальными инструментами в нежных руках.

Он испытывал только одно чувство – злость! На себя, на Пряткину, на отца и всю его партийную организацию. Про которую бабушка сказала, что пусть она терпит такого члена, а мы больше не будем!

И той же ночью, выйдя на кухню попить и задержавшись, Сигизмунд почти без исправлений написал свои первые в жизни рифмованные строчки.

В нашей школе есть примеры,
Как нельзя на свете жить!
Эх, бывают пионеры –
Ни учиться, ни дружить!

Мой большой приятель Петька
Три вторых в буфете съел!
Ты товарищам ответь-ка:
Петька, ты не окосел?

А другой товарищ, Шура,
На уроки наплевал.
Ой, вопит, температура!
Видно, в памяти провал.

Но вчера его видали –
Целый день гонял в футбол.
И теперь ему в журнале
Вместо цифр напишут «гол!»

Есть еще одна девчонка,
Любит, хлебом не корми,
Покричать бы только звонко,
Покомандовать людьми!

Может, вырастет девчонка
И признаю я вину.
А знакомый голос звонкий
Зазвучит на всю страну!

В нашей школе есть примеры,
Как на свете надо жить!
Да, умеют пионеры
И учиться, и дружить!

Не судите парня строго, уважаемые читатели. Еще неизвестно, что снабженец сочинил, потому что полковник, услышав эти незатейливые строки, сразу их утвердил и добавил:

– Тебе, боец, прямая дорога в военно-политическое училище!

Что бы на такое заявление Ткачука ответила бабушка Сигизмунда?

«Этот военный или святой, или малахольный!»


(продолжение http://www.proza.ru/2014/12/19/1353)


Рецензии
Вот так рождаются таланты, браво, мальчик! Помнится, в школьные годы тоже написала несколько эпиграмм. Но куда менее идейных, чем сие творение юного пионэра.
А сюжет выворачивает на финишную прямую, устремлюсь же и я вслед за ним.
Ваша увлеченная читательница,

Мария Евтягина   18.09.2017 14:39     Заявить о нарушении
На это произведение написано 11 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.